Политический имдж мейкинг

Иную по замыслу, но сходную по сути позицию занимают политологи, которые считают личностный фактор в принципе не значимым по сравнению с факторами социального воздействия на политику. Теоретики, принадлежащие к марксистской традиции, выделяют экономические факторы, детерминирующие политику. Политологи, стоящие на позициях функционализма, фокусируют исследование на системообразующих составляющих политических партий, организаций, движений. Общее между ними состоит в том, что они выводят личность за рамки факторов, среди которых следует искать причинное объяснение макрополитических процессов.

Политическая практика авторитарных и тоталитарных режимов дает дополнительные аргументы тем политологам, которые  стремятся ограничить значение личностных детерминант политики. Они полагают, что если авторитарная политика рассматривает  человека как материал для своих  политических экспериментов, то зрелая демократическая система должна быть безличным механизмом, который  обеспечивал бы человеку его права  и свободы независимо от того, какой  лидер сегодня во главе государства. Крайним выражением этой позиции  являются леворадикальные, анархистские концепции, которые отрицают не только авторитет вождей, но и необходимость  вообще любой организованной политической деятельности, сводя, тем самым, на нет  значение разумной личности в политике. На место воли и сознания личности, планирующей и организующей политический процесс, приходят массовые инстинкты.

Однако, линия водораздела между приведенными выше точками зрения в прошлом проходила по вопросу о личности нерядовой. Основные дискуссии велись вокруг роли политического лидера. Личность рядового гражданина обозначалась, так сказать, во множественном числе, как часть массы. И хотя и сейчас, литература по проблеме личности в политике содержит по-прежнему большое число работ о личностях политиков, их во многом вытесняет проблематика, связанная с обычными гражданами. Вовлечение в политику ранее пассивных слоев населения со всей остротой поставила перед политической психологией и политологией в целом, вопрос о том, как личностные особенности влияют на участие в политике.

Помимо выявления «веса» категории личности в анализе  политического процесса в политической психологии ставится и другая важная задача: понять, каково содержание взаимодействия личности и политики, какие тенденции  прослеживаются в разных типах политических систем. В истории политической мысли  сложились довольно устойчивые системы  представлений, получившие классическое отражение в трудах Т. Гоббса, Г. Спенсера, А. де Токвилля, Ж.-Ж. Руссо и других. Одна из моделей взаимоотношения между личностью и политикой описывается в терминах «подчинения» личности государству, мотивируется необходимость такого подчинения природой личности: неразумной, эгоистической и потому нуждающейся в контроле. Эта точка зрения идет от Т. Гоббса. Современные политологи вводят новые мотивы, объясняющие необходимость подчиненного положения личности, мотивируя его управленческими задачами (Д. Белл, С. Липсет, У. Мур), обеспечением устойчивости демократии (Р. Даль, У. Корнхаузер), достижения большего равенства (Дж. Роулз, Г. Гэнс). Однако общим для всех приверженцев данной модели является представление о политическом регулировании как подчинении личности государству, организации, элите, ограничивающих участие рядового гражданина и его роль в политике. При этом сама личность выступает в роли пассивного объекта управления, нуждающегося в надличностных механизмах, способных обуздать ее несовершенную природу.

Иным представляется характер взаимодействия личности с системой тем политическим психологам, которые  следуют за А. Смитом, Г. Спенсером, У. Годвиным и видят в личном интересе механизм, который приводит в движение и самое политику. Модель «интереса» предполагает, что и социальный и политический порядок возникает как естественный результат сочетания интересов разных людей, поэтому обществу нужна не сила подавления, а рациональное осознание индивидом своих выгод от общих усилий. Важнейшим постулатом в этой традиции является рассмотрение личности как субъекта политической деятельности. Современные либеральные и неоконсервативные теоретики, использующие эту модель, резко негативно относятся к любым формам коллективности, централизации власти и подчинения ей индивида. Проблемы политического строя, власти и свободы они рассматривают в индивидуалистической перспективе.

«Поведенческая революция» привела к выделению проблемы личности в политике в специальную  область в рамках политической психологии. Есть несколько типов исследований, представляющих эту область. Во-первых, это так называемые кейс-стадиз (case studies), или качественные исследования конкретных случаев, в фокусе которых находятся неповторимые индивидуальности, будь то политик или простой гражданин. Хотя методы, используемые для создания индивидуальных политических портретов, нацелены на раскрытие их уникальных личностных качеств, они вполне отвечают научным критериям. Для этого используются стандартизированные процедуры обработки материалов.

Многие работы этого направления  представляют собой психобиографии политических деятелей. Среди работ психобиографического направления выделяются труды Э. Эриксона о Лютере, А. Гитлере и Элеоноре Рузвельт, А. Джорджа об американском президенте Вудро Вильсоне, Е. Вольфенстейна о И. Ганди, В. Ленине и Л. Троцком. Создана галерея портретов, среди которых можно найти практически всех известных мировых политиков: вплоть до Б. Ельцина, Саддама Хусейна и Б. Клинтона. Основная задача кейс-стадиз — дать представление о личности политика, исходя из опыта его первичной социализации и выводя из этого опытавнутренние мотивы политических поступков. Описывая жизненный опыт политика, кейс-стадиз, как правило, отвлекаются от общей политической ситуации.

Другое направление изучения личности в политике — агрегативное, напротив, встраивает факты личной биографии политика в исторический контекст самого политического процесса. Такие авторы, как Дж. Кокс, С. Хьюз, М. Блох, Б. Броди, А.Я. Гуревич и другие историки и политологи видят свою задачу не в редукции политических событий к действиям отдельных личностей, но в привнесении личностного компонента как фактора в объяснение исторических событий в политике. Это направление исследует влияние личностных факторов на такие процессы как войны, революции, национальный характер, политическая культура.

Третье крупное направление  представлено типологическими исследованиями. В них предпринимаются попытки «классифицировать политических деятелей в психологических терминах от самых примитивных до сложнейших»*. Основаниями для классификации служат отдельные психологические особенности политиков, свойства их поведения, мышления, стиля межличностных отношений, принятия решения и т.д. Одной из наиболее известных классификаций является схема Т. Адорно, основанная на понятии авторитарности⁸. М. Рокич предложил в качестве основания для типологии политиков такое качество, как догматизм. Д. Рисман избрал две базовые личностные ориентации: на традицию и на внутренние цели. Г. Лассвелл и Дж. Барбер выделяют политические роли; так, Г. Лассвелл предлагает типологию, включающую роли «агитатора», «администратора» и «теоретика», а Дж. Барбер — роли «зрителя», «рекламирующего», «сопротивляющегося» и «законодателя».

Обобщая развитие проблематики личности в политике, американский политический психолог Фред Гринстайн предложил концепцию, определяющую значение личностного фактора в политическом процессе. Его роль становится особенно важной, во-первых, когда появляются абсолютно новые политические обстоятельства, не имеющие аналогов в прошлом. Во-вторых, — в сложной и противоречивой ситуации с большим числом неопределенностей. В-третьих, — в ситуации, когда есть выбор между различными силами, предлагающими разные политические решения. По мнению Ф. Гринстайна, роль личности в политическом процессе тем больше, чем более восприимчива среда к тому, что личность ей предлагает, чем выше позиция человека в политической системе и чем больше сила Эго того или иного политика. Заметим, что сегодня уже не дискутируется вопрос о том, нужны или не нужны исследования личности в политике. Вульгарный психологический редукционизм ранних работ уступил место сбалансированному учету как личностных, так и ситуационных переменных, представленных в мультивариативном подходе.

Политическое сознание личности складывается в ходе интериоризации внешних для нее целей и ценностей политической системы, семьи, ближайшего окружения. Но определять поведение эти идеи, цели и убеждения могут только став ее собственными составляющими. Чтобы выработать у личности глубокие убеждения, которые «как закон» определяли бы ее поведение в политике, необходимо включить все «этажи» личности, все уровни ее сознания и деятельности. В современной психологической литературе выделятся три ведущих уровня структуры личности: биологический, психологический и социальный. Начиная с биологических элементов, мы поднимемся к психологическим, а затем к социальным, имея в виду, что высший уровень личности интегрирует свойства низших, управляет их функционированием. Свойства человека как индивида входят в структуру личности, подвергаясь при этом социализации.

Вопрос о том, влияет ли на политическое поведение личности ее биология, занимает ученых давно. В  современной политологии существует специальная субдисциплина — биополитика. В ней исследуются проявления альтруизма, насилия, агрессии, защитных реакций, доминирования и других фундаментальных свойств природы Homo sapiens в политике*. В не меньшей степени важно понимать, какое место в политике могут занимать такие биологические компоненты личности, как наследственность, темперамент, пол, возраст, состояние здоровья и телесная конституция. Понятно, что нас здесь они интересуют не сами по себе, а как детерминанты политического поведения. Не будучи самостоятельными, они определяют те аспекты политического поведения, в которых личность имеет существенное значение. Прежде всего, по этим факторам идет отбор тех, кто займет в политике активную, ведущую роль.

Так, например, возраст политического деятеля имеет существенное значение для его выдвижения. Известно, что в переломные эпохи, в периоды кризисов на руководящие посты нередко выдвигаются более молодые, а иногда и совсем юные лидеры. Это связано с необходимостью полной или значительной смены всей прежней политической элиты и выдвижения того поколения, которое не было связано с прежним правящим слоем в силу своего возраста. Вспомним хотя бы 16-летних командиров времен гражданской войны, юных никарагуанских командантос. Сегодня в России уже никого не удивляет возраст А. Немцова, ставшего губернатором в 32 года, или Кирсана Илюмжинова, ставшего президентом Калмыкии в 33 года. В российском правительстве есть немало министров в возрасте до 40 лет, они служат ярким контрастом вождям брежневской эпохи, которых под руки выводили на трибуну, и они могли подряд прочесть три экземпляра своего выступления.

Одновременно следует  иметь в виду, что в периоды  стабильного развития политического  процесса на верхние этажи политической системы выходят политики, которые  занимают свои позиции длительный срок, порой достаточный, чтобы состариться. Почтенный возраст играет особую роль в традиционных политических культурах, где он символизирует житейскую  мудрость. Примером может служить  иранский религиозный лидер Хомейни, престарелые лидеры Китая Мао  Цзедун и Дэн Сяо Пин, корейский вождь Ким ир Сэн и другие. В то же время в Российской политике возраст и связанная с этим болезненность была важным фактором, влияющим на негативное восприятие президента Б. Ельцина в последние годы его пребывания на посту, как, впрочем, до него это было и с Л. Брежневым. Избрание В. Путина определялось во многом именно его моложавостью и здоровьем на фоне его предшественника.

Возраст — характеристика биологическая, не имеющая абсолютного  политического значения. Но возрастные данные приобретают тот или иной политический смысл под влиянием традиций, общественных потребностей и складывающейся в данный момент ситуации. Биологические характеристики играют роль «ограничителя» в процессе отбора и продвижения на ту или иную политическую роль. Однако возраст имеет и собственно психологические следствия, такие, как ригидность мышления, приверженность привычкам и стереотипам и пр.

Пол также играет немаловажную роль в исполнении политических функций. Женщины всегда имели в политике определенное значение, но чаще не на официальных постах (особенно на высших постах в государстве), а «за кулисами». Такое ограничение, нередко выливавшееся в прямую или скрытую дискриминацию, вызвало волну феминистского движения. Радикальные феминистки утверждают, произошла смена основного движущего противоречия политического процесса: на место борьбы классов или борьбы наций пришла, по их мнению, борьба полов.

Если вынести за скобки радикальные перехлесты, следует  признать, что феминистское движение сумело добиться немалых завоеваний в сфере выравнивания (социальных / политических) возможностей мужчин и  женщин. Завоевания отечественного женского движения Советского периода послужили  стимулом для многих стран. Хотя следует  отметить неравномерность этого  процесса. Так, формальное представительство  женщин в наших органах власти Советского периода сменилось их почти полным отсутствием сегодня. В Думе — только 7% женщин от общего числа депутатов. В Совете Федерации  до 2001 г. была представлена только одна женщина, что явно говорит не в  пользу демократической тенденции  нынешнего политического развития.

Более того, чтобы добиться признания, женщине-политику, как правило, необходимо обладать отнюдь не женскими качествами характера. Политологи отмечали, что для того, чтобы получить свой пост, английский премьер-министр Маргарет Тэтчер продемонстрировала жесткость, резкость и бескомпромиссность. О ней говорили, что у нее мужской характер и манеры уличной торговки. У российских женщин-политиков также на первый план выходят бойцовские качества, что проявляется в том, что даже в стенах парламента они могут оказаться участниками драки.

Темперамент, свойства нервной системы придают индивидуальное своеобразие политическому поведению не только отдельной личности, но и масс. Бурный темперамент южан определяет стиль выступлений лидеров и накал политических выступлений рядовых граждан. У политических деятелей темперамент придает форму их поступкам и позволяет им зажигать своих последователей эмоциональными переживаниями политических событий, передавать им свое видение последних.