Политическая мысль в античном мире

влиятельности своей  схожее с царем.

       Заканчивая этот длинный ряд  измышлений, мы приведем цитату  из  самого

философа, ибо никто  не  охарактеризует  идеальный  государственный  строй  в

понимании Цицерона, лучше него самого.  "Из  трех  указанных  вначале  видов

государственного  устройства, по моему мнению, самым  лучшим является  царская

власть, но самое  царскую власть превзойдет такая, которая  будет  образована

путем  равномерного   смешения   трех   наилучших   видов   государственного

устройства". Если относительно первой части этого  суждения  взгляды  Платона

и Цицерона совпадают  полностью,  то  во  второй  римский  мыслитель  уходит

дальше. Платон не говорил о  том,  что  смешение  трех  властей  есть  нечто

лучшее, нежели государственный  строй во главе с царемфилософом.

       Аристотель в данном вопросе   являет  собой  образ  человека,  который

говорит одно, а  делает иное. Это  проистекает  из  его  определения  понятия

гражданин. Аристотель единственный из трех философов утверждал, что  царская

власть хуже демократии: "То положение, чтобы верховная  власть  находилась  в

руках большинства, нежели меньшинства,  хотя  бы  состоящего  из  наилучших,

может  считаться,  по-видимому,  удовлетворительным  решение  вопроса".   Из

приведенных выше  доводов  Платона,  Цицерона  и  самого  Аристотеля  против

демократии, которая  может довести  до  всеобщего  разгула,  анархии  и  даже

тирании, мы можем  сделать вывод, что данное мнение  крайне  оспоримо.  Кроме

того, из наших  умозаключений относительно того, что  на  практике  существует

лишь власть группы людей, только с уклоном либо  в  сторону  монархии,  либо

демократии, получается, что власть большинства утопия. Однако, в отличие  от

Платона,  представившего  настоящий  утопический   проект   государственного

устройства,  Аристотель  не  был  склонен  к  чрезмерной  идеализации.   Он,

действительно, говорил  о такой недостижимой вещи,  как  власть  большинства,

но что такое  для него это большинство? Так  ли  оно  велико?  Ясно,  что  под

большинством  понимается  большинство  граждан,  а  не  жителей  государства

вообще. Опираясь же  на  полученные  нами  в  предыдущей  главе  выводы,  мы

заявляем, что в  своем идеальном  государстве  Аристотель  подразумевает  под

гражданами  только  воинов,  чиновников  и,  возможно,  деятелей  искусства,

стоящих выше  обычных  ремесленников.  Выходит,  что  от  общего  количества

населения в  государстве  Аристотеля  гражданами  являются  10-12%  жителей.

Конечно, в таком  случае нам представляется вполне реальным  добиться  власти

для данного "большинства".  Тем  более  в  любом  обществе  понятие  воин  и

чиновник сами по себе означают, что  данный  человек  состоит  на  службе  у

государства и  имеет хоть минимальную, но власть над  теми, кто к  государству

относится лишь как  рядовой гражданин. Получается, что  изречение  Аристотеля

о  власти  большинства,   которое   изначально   может   показаться   вполне

демократичным, в  контексте всего трактата является по сути своей  опять-таки

высказываением  в  пользу  если   не   царской,   то,   по   крайней   мере,

аристократической власти.

       В плане замечания мы можем  также отметить, что Аристотель, также  как

и  Цицерон,  говорил   о   необходимости   смешивать   все   государственные

устройства: "Правильнее утверждение  тех,  кто  смешивает  несколько  видов,

потому что тот  государственный  строй,  который  состоит  из  многих  видов,

действительно  является  наилучшим".  О  суждении  подобного  рода  мы   уже

упоминали, когда  рассматривали взгляды Цицерона, а  потому  здесь  не  будем

долго останавливаться  на нем.

       Теперь мы в состоянии подвести  итог относительно данного вопроса.  Мы

имеем то, что ни один из  трех  рассматриваемых  нами  философов  не  считал

демократию идеальным  строем. Двое из них высказываются  за  приоритет  мудрой

царской  власти,  а  третий  за  аристократию.  Мы   также   доказали,   что

единственным   подлинно   возможным   в   жизни   строем   является   именно

аристократия. Всех философов объединяет то, что они  даруют  власть  наиболее

достойному меньшенству, исходя из  принципа,  выраженного  Цицероном:  "Если

свободный народ  выберет людей, чтобы вверить  им себя,  а  выберет  он,  если

только  заботится  о  своем  благе,  только  наилучших   людей,   то   благо

государства несомненно". Эти мудрейшие выборные мужи  должны  будут  править

столь справедливо, что нигде не будет никаких  волнений  и  недовольств.  На

этом основаны взгляды всех философов  на  идеальный  государственный  строй.

Тогда мы поставим вопрос: чем отличаются обычные,  существующие  повсеместно

устройства  от  совершенных?  Мы  же,  исходя  из  всего  вышесказанного,  и

ответим, что по своей структуре ничем. Единственное различие состоит в  том,

что в несовершенном  государстве правят люди ничем не выделяющиеся  из  среды

им подвластных, а иногда даже и худшие; а в  идеальном государстве  у  власти

стоят наилучшие. Получается, что самое главное  в  государстве  это  личность

правителя. Тогда  у нас возникает еще один вопрос. Как  связаны  между  собой

властители и  законы? Мы  считаем,  равно  как  и  философы  античности,  что

отбросить такую  важную категорию, как закон, остановив  свое  внимание  лишь

на правителе, было бы опрометчиво и даже ошибочно.  Поэтому  следующая  наша

глава и будет  посвещена рассмотрению данного  вопроса. 

       Закон и правитель

       Необходимо прояснить, что же  такое  закон.  Фраза  Аристотеля:  "Где

отсутствует  власть  закона,  нет  и  государственного  устройства"   вполне

указывает на важность данной категории. Дабы показать  единодушие  философов

по этому поводу, мы упомянем, что Платон написал  объемную  работу  “Законы”,

и приведем цитату из работы Цицерона "О законах": "Ученейшие  мужи  признали

нужным исходить из понятия закона, и они, пожалуй, правы  при  условии,  что

закон, как они  же определяют его, есть заложенный в  природе  высший  разум,

велящий  нам  совершать   то,   что   совершать   следует,   и   запрещающий

противоположное. Этот же разум, когда  он  укрепился  в  мыслях  человека  и

усовершенствовался, есть закон государсвтенный". В  этом  изречении  заложено

определение закона. Нам остается лишь добавить, что  и Аристотель,  и  Платон

понимали под  законом тоже самое,  в  следствие  чего  мы  позволим  себе  не

приводить их цитат.

       Сразу перейдем к  анализу   соотношения  правителя  и   закона.  Данная

проблема кажется  нам более интересной, ибо она  носит уже сопоставительный  и

более  сложный  характер.  Если  в  определении  понятия   закона   философы

оказались единодушны, то здесь возникают некоторые  расхождения.

       Начнем с Платона. Этот древнегреческий  мыслитель был  идеалистом,  из

чего вытекает некая утопичность его взглядов. В самом  начале  "Государства"

Платон вложил в уста некоего Фрасимаха  софистский  лозунг:  "Справедливость

это то, что пригодно  сильнейшему".  Об  этом  мы  упоминали.  Следует  лишь

добавить, что  далее  Фрасимах  говорит:  "Устанавливает  же  законы  всякая

власть  в  свою  пользу:   демократическая   демократические,   тираническая

тиранические; так  же и в остальных случаях. Установив  законы,  объявляют  их

справедливыми  для  подвластных.  Во   всех   государствах   справедливостью

считается одно и  то же, а именно то, что пригодно существующей  власти".  Не

умолчав о подобной точке зрения, Платон от лица Сократа  развенчивает  ее  и

выстраивает свою теорию относительно  справедливости  закона.  Вероятно,  мы

ошибаемся, но мы перетрактовали основную идею Платона так:  возможно,  закон

и служит власть имущим, но в идеальном государстве  правители  так  мудры  и

так пекутся о  народе, что закон начинает служить  во благо всех граждан.

       Как известно, все познается в  сравнении  и  для  сопоставления   лучше

всего провести некое  соревнование или состязание. Что  же касается  правителя

и закона, то приоритет  того  или  иного  определяется  прежде  всего,  когда

мнение первого  расходится с установлениями второго. Именно когда  властитель

вступает в борьбу с законом, можно увидеть, кто  из них сильнее и чья  победа

для   государства   полезнее.    Платон-идеалист,    отбросив    возможность

противостояния  правителя  и  закона,  тем  самым  лишил   нас   возможности

сопоставить их. Мы имеем право сказать, что для  Платона правитель-философ  и

мудрый закон  равны. Они равны хотя бы потому, что всегда  пребывают  в  мире

по отношению  друг к другу и даже нет надобности рассматривать, что лучше,  а

что хуже.

       Аристотель, в отличие от  Платона,  делает  попытку  определить,  что

принесет большую  выгоду для государства: главенство  закона  над  правителем

или наоборот. В  результате философ приходит к тому, что в  законе  он  видит

нечто устойчивое,  объективное,  а  в  правителе  преходящее,  субъективное.

Закон   для   Аристотеля   напрямую   связан   со    справедливостью,    ибо

устанавливается ради блага множества людей граждан,  властитель  же  обычный

человек, а потому ему вполне свойственно ошибаться  и иногда впадать в  порок

несправедливости. На основе этих умозаключений Аристотель пришел  к  выводу,

что "предпочительнее, чтобы властвовал закон, а не кто-либо  один  из  среды

граждан". Аристотель решает спор в пользу  закона.  Однако,  как  мы  увидим

чуть позже, это  не всегда оказывается правильным.

       Цицерон в некотором роде примыкает  к Аристотелю, заявляя о приоритете

Рима над странами Греции на основе того, что  римское  "государство  создано

умом не одного, а многих людей и не в течение  одной человеческой жизни, а  в

течение нескольких веков и на  протяжении  нескольких  поколений".  То  есть