Исторические типы философии и философствования

Самым выдающимся представителем патристики являлся  Аврелий Августин, епископ Гиппонский. Вслед за Тертуллианом он утверждал, что божественный замысел непостижим. Бог изначально предопределяет одних к спасению в раю, других – к вечным мукам в аду. Поэтому праведный является добродетельным не в силу свободного выбора, а волей предопределения, и потому не существует никакой его заслуги в собственной праведности. Равно как и грешник совершает преступления не в силу сознательного выбора зла, а потому, что предопределен к нему. Одни должны спастись и поэтому при жизни праведны, а другие обречены погибнуть и оттого грешны.

Следовательно, последние ни в чем не виноваты, и ни в чем нет заслуги первых, поэтому ни добрыми, ни злыми делами нельзя ничего изменить или как-то повлиять на свою будущую участь. Тогда возникает  вопрос: за что наказывать грешников  адом и поощрять праведников раем, если никто не является плохим или  хорошим добровольно, но всегда - в  силу сверхъестественного предопределения? Данный вопрос правомерен, но только с  точки зрения разума; он логичен  и вытекает из мышления, а божественная воля стоит совершенно вне осознания  и понимания, а потому данный вопрос является бессмысленным. Равно как  лишен смысла и вопрос о том, чем  руководствуется Бог, творя свое предопределение, назначая одних к  спасению, а других – к погибели.  Августин говорит: наказание существует только потому, что есть грех или  зло, которое не может быть безнаказанным. Но откуда оно взялось, если Бог –  абсолютное добро, следовательно –  не мог создать ничего плохого. Зла  первоначально не существовало. Бог  создал только добро, поэтому оно  – самодостаточный и автономный мировой элемент, существующий вечно.  Откуда появилось зло? Первые люди располагали свободным выбором: они могли нарушить божественный запрет вкушать с древа познания или могли не нарушить его. В случае нарушения зло появилось бы, в случае послушания – нет. То есть оно находилось только в возможности, в потенциальном состоянии и переросло бы в действительность при наличии определенных условий. Таким образом, Бог не создавал зла, говорит Августин, оно проистекло из свободной человеческой воли.  Первые люди выбрали нарушение запрета, то есть зло, в результате чего человек отпал от Бога и был изгнан на Землю. Грехопадение является, по Августину, началом человеческой истории. Середина ее – это первое пришествие Спасителя и частичное искупление людских грехов мученической смертью на кресте. Концом истории будет второе пришествие и установление Божьего Царства на Земле. У Августина впервые появляется линейное понимание истории (она имеет начало, середину и конец), в то время как в античности существовало циклическое представление (история подобна однообразному круговороту, как в природе).  Однако линейность исторического процесса в представлении Августина содержит и циклические черты. Мы отчетливо видим триаду: пребывание (человек с Богом), отпадение (земная история), возвращение (человек вновь с Богом). В чем разница между первым и третьим элементами этой триады? В первой стадии человек с Богом в силу своего неведения: он не знает, что такое зло и поэтому совершенно добрый. Когда человек стал знающим, он перестал быть добрым, узнав зло, сделался злым (греховным) и потому отпал от Бога, чтобы длительной и страдальческой земной историей очиститься и искупить собственное преступление. В результате он преодолевает зло и вновь становится добрым. Но теперь он знает о зле, но все равно абсолютно добрый и в новом качестве возвращается к Богу. В итоге, на первом этапе человек находится с ним бессознательно, непроизвольно и поэтому не вполне заслуженно, на третьем – совершенно осознанно и по своей воле, а потому заслуга его в данном случае очевидна. Данная триада может быть обозначена по-другому: тезис – антитезис – синтез. Последний ее элемент – это соединение первых двух. Сначала человек не знает и добр, потом он знает, но не добр и, наконец, он и знает и является добрым.  Перед нами - в религиозной форме - вечный сюжет, о котором мы уже говорили в параграфе о мифологии: пока мы там, не знаем, когда знаем, уже не там и очень хочется вернуться в новом знающем состоянии в прошлую ситуацию, что и будет синтезом первого и второго – мечта самая великая и невероятная из всех возможных, которая наверное поэтому и облеклась в христианском воззрении в форму представления о втором пришествии и конце истории.  

5. В чем отличие философии Нового времени от предшествующих этапов ее развития.  
 

Хронологически  Новое время начинается с XVII века, когда вполне зримыми становятся черты нарождающегося буржуазного  общества. «Новизна» этой эпохи —  в освобождении экономической, политической и духовной жизни от пут европейского феодализма. Что касается философии, то в Новое время у ее истоков  стоят два человека — англичанин Фрэнсис Бэкон и француз Рене Декарт. Но прежде, чем говорить об этих и других персоналиях, попробуем разобраться в своеобразии новоевропейской философии.

Дело в  том, что философы эпохи Возрождения  не осмеливались, а, может быть, не находили в себе силы для развернутой критики  средневековой схоластики. Они еще  до конца не осознавали, что схоластическое мышление мешает развитию науки. И как  раз за это взялись философы Нового времени, которые решительно выступили  против схоластики как бесплодного  мудрствования, подкрепленного авторитетом  церкви и Священного писания. Если в  средние века вера возвышалась над  разумом, то теперь речь идет о развитии разума, независимого от веры. В таком  виде разум оказывается уже орудием  не богословов, а ученых. Соответственно, философия становится руководством в познании природы, а не божественных истин. И чтобы помочь ученым понять природу и социальную жизнь, философы смещают свои интересы в область  методологии научного познания. Но надо сказать, что в поле зрения философов Нового времени оказывается наука нового типа, отличная от того, что было, к примеру, в античную эпоху. Особенности науки Нового времени, а значит современной науки, которая уходит своими истоками именно к XVII веку, есть результат своеобразной научной революции. В древнем мире тоже была довольно развитая наука, достаточно вспомнить геометрию греков, юриспруденцию и естественную историю римлян, алгебру арабов. Но это были знания, слабо связанные с практикой, в особенности это касалось естествознания и математики. Иначе говоря, наука древних была по преимуществу созерцательной и умозрительной наукой. В отличие от нее, наука Нового времени с самого начала сориентирована на активное «выпытывание» тайн природы и на практическое использование ее результатов. Наука должна служить общественной пользе, а не только прославлять мудрость творца, считали мыслители Нового времени. И это радикально отличалось от положения науки в средние века, когда даже зоология обрела фантастический вид, представляя животных как воплощение нравственных пороков и содействуя тем самым спасению человеческих душ. «Мышление, — писал о Новом времени Гегель, — таким образом, становится более независимым, и мы теперь покидаем его единство с теологией; оно отделяется от последней, подобно тому, как оно и у греков также отделилось от мифологии, от народной религии, и лишь в конце пути древней философии, в эпоху александрийцев, снова отыскало эти формы...»  

Итак, уточним  основные черты науки Нового времени. Во-первых, наука Нового времени  основана на опыте и эксперименте. Во-вторых, она неотделима от математики, поскольку выражает закономерные связи  в природе с помощью чисел. Как выразился один из основателей  науки Нового времени Галилео  Галилей, книга природы написана языком математики. И, в-третьих, эта  наука сориентирована на практическую пользу. Именно в Новое время наука  становится производительной силой  общества, поскольку посредством  инженерной деятельности ее открытия целенаправленно внедряются в производство. А со временем она становится движущей силой обновления военной техники. 
 

6. В чем смысл  основных идей  И. Канте.  
 

В философском  развитии Канта различают два  периода ≈ докритический и критический. В т. н. докритический период Кант признает возможность умозрительного познания вещей, как они существуют сами по себе; в т. н. критический период ≈ на основании предварительного исследования форм познания, источников и границ наших познавательных способностей он отрицает возможность такого познания. В докритический период (Всеобщая естестве 717g68ih 85;ная история и теория неба) Кант разработал небулярную космогоническую гипотезу об образовании планетарной системы из первоначальной туманности, т. е. из облака диффузного вещества.

Вещь в  себе, ≈ это философский термин, означающий вещи как они существуют сами по себе, в отличие от того, какими они являются для нас ≈ в нашем познании. Различие это рассматривалось еще в древности, но особое значение приобрело в XVII √ XVIII вв., когда к этому присоединился вопрос о способности (или неспособности) нашего познания постигать Вещи в себе. Это понятие стало одним из основных в Критике чистого разума Канта, согласно которому теоретическое познание возможно лишь относительно явлений, но не относительно Вещи в себе, этой непознаваемой основы чувстве 717g68ih 85;но созерцаемых и рассудочно мыслимых предметов. Понятие Вещи в себе имеет у Канта и другие значения, в т. ч. ноуменальной сущности, т. е. безусловного, запредельного для опыта предмета разума (Бог, бессмертие, свобода). Противоречие в кантовском понимании Вещи в себе заключается в том, что, будучи сверхъестестве 717g68ih 85;ной, трансцендентной, она в то же время аффицирует наши чувства, вызывает ощущения.

Познание  начинается, по Канту, с того, что  Вещь в себе воздействует на органы внешних чувств и вызывает в нас ощущения. В этой предпосылке своего учения Кант ≈ материалист. Но в учении о формах и границах познания Кант ≈ идеалист и агностик. Он утве 717g68ih 88;ждает, будто ни ощущения нашей чувстве 717g68ih 85;ности, ни понятия и суждения нашего рассудка не могут дать никакого достоверного знания о вещах в себе. Вещи эти непознаваемы. Правда, эмпирические знания о вещах могут неограниченно расширяться и углубляться, но это не приближает нас к познанию вещей в себе.

В логике Кант проводил различие между обычной, или  общей, логикой, которая исследует  формы мысли, отвлекаясь от вопросов об их предметном содержании, и логикой трансцендентальной, которая исследует в формах мышления то, что сообщает знанию априорный, всеобщий и необходимый характер. Основной для него вопрос ≈ об источниках и границах знания ≈ Кант формулирует как вопрос о возможности априорных синтетических (т. е. дающих новое знание) суждений в каждом из трех главных видов знания ≈ математике, теоретическом естествознании и метафизике (умозрительного познания истинно-сущего). Решение этих трех вопросов Критики чистого разума Кант приурочивает к исследованию трех основных познавательных способностей ≈ чувстве 717g68ih 85;ности, рассудка и разума.

Кант пришел к выводу, что все три умозрительные  науки традиционной философии, рассматривавшей  эти идеи, ≈ рациональная психология, рациональная космология и рациональная теология ≈ науки мнимые. Поскольку его критика ведет к ограничению компетенции разума, Кант признавал: то, что при этом теряет познание, выигрывает вера. Т. к. Бог не может быть найден в опыте, не принадлежит к миру явлений, то, по Канту, вера необходима, поскольку без этой веры невозможно примирить требования нравстве еской жизни.

На основе результатов критики теоретического разума Кант построил свою этику. Исходной ее предпосылкой оказалось сложившееся  у Канта под влиянием Руссо  убеждение в том, что всякая личность ≈ самоцель и ни в коем случае не должна рассматриваться как средство осуществления каких бы то ни было задач, хотя бы это были задачи всеобщего блага. Основным законом этики Кант провозгласил формальное внутреннее повеление ≈ категорический императив. При этом Кант стремился строго отделить сознание нравстве 717g68ih 85;ного долга от чувстве 717g68ih 85;ной, эмпирической склонности к выполнению нравстве 717g68ih 85;ного закона: поступок будет моральным только в том случае, если совершается единстве 717g68ih 85;но из уважения к нравстве 717g68ih 85;ному закону. В случае конфликта между чувстве 717g68ih 85;ной склонностью и нравстве 717g68ih 85;ным законом Кант требует безусловного подчинения нравстве 717g68ih 85;ному долгу.

Кант далек  от однозначно отрицательной оценки заблуждений разума и его антиномичности ≈ он видит в этом проявление стремления к неограниченному расширению знания. Идеи разума имеют для естествознания регулятивное, направляющее значение. Учение об априорных, рациональных структурах и диалектике разума составляет, по Канту, подлинный предмет философии. В Трансцендентальном учении о методе определяются методы критического философского исследования (дисциплина), его цели, идеал и способы их достижения, рассматривается система предметов чистого разума (сущее и должное) и знаний о них (метафизика природы и нравстве 717g68ih 85;ности), а также его архитектоника.

Завершающая часть Критики чистого разума призвана отве 717g68ih 90;ить на вопрос Как возможна метафизика? В составе человеческого познания мы обнаруживаем отчетливо выраженную склонность к объединению рассудочных операций под формой идеи. В этой склонности к объединению находит свое характерное выражение действие человеческого разума. Каковы же априорные идеи чистого разума? Таких идей, по Канту, три: душа, мир, Бог. Именно они лежат в основе нашего естестве 717g68ih 85;ного стремления к объединению всего нашего познания, подчинения его единым целям (задачам). Эти идеи венчают знание, оказываются предельными идеями нашего познания. В этом смысле они обладают априорным характером. Вместе с тем, в отличие от категорий рассудка, идеи имеют отношение не к содержанию опыта, а к чему-то лежащему за пределами всякого возможного опыта. По отношению к рассудку идеи разума выступают, т. о., как обозначение, в сущности, никогда не достижимой задачи, т. к. средством познания чего-либо, лежащего за пределами опыта, они стать не могут. Ведь из факта существования этих идей в нашем уме отнюдь не следует факт их действительного существования. Идеи разума имеют поэтому исключительно регулятивное значение, и, следовательно, науки, которые сделали своим предметом изучение души, мира и Бога с помощью разума, оказываются в проблематичном положении. В своей совокупности рациональная психология (учение о душе), рациональная космология (учение о мире в целом) и рациональная теология (учение о Боге) и образуют собой основные разделы метафизики. Методы метафизических наук в силу отмеченной проблематичности ведут поэтому совершенно закономерным образом, а не в силу случайности или личной неудачи самих метафизиков, к неустранимым и неразрешимым в пределах самого разума антиномиям. Последнее означает, что мы с одинаковым успехом можем доказать прямо противоположные утве 717g68ih 88;ждения (например, ограниченность и неограниченность мира во времени и пространстве, подчиненность всего действию причинности и наличность отрицающей ее свободы воли, бытие Бога и его отсутствие). Такая ситуация свидетельствует о невозможности для метафизики стать наукой. Предметы ее познания находятся за пределами опыта, а потому достоверным знанием их мы обладать не в состоянии. Обречен ли человек в этой ситуации на полное незнание ноуменов (вещей в себе)? Возможно ли помыслить их себе непротиворечивым образом? Такая возможность открывается нам не на путях научного познания, но лишь с помощью практического разума, т. е. на почве нравстве 717g68ih 85;ности.

Категорический  императив -термин, введенный Кантом в Критике практического разума (1788 г.) и обозначающий в отличие от условного гипотетического императива основной закон его этики, имеет две формулировки: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом и поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средствуя. Первая формулировка выражает характерное для Канта формальное понимание этики, вторая ограничивает этот формализм. Согласно Канту, категориальный императив является всеобщим общеобязательным принципом, которым должны руководствоваться все люди независимо от их происхождения, положения и т. д. Категорический императив предполагает наличие свободы воли, воли как свободной причины наших поступков. Безусловность и свободы воли, и бессмертия души, и существования Бога является не результатом рационального (теоретического) доказательства, а предпосылкой практического разума, точнее, морального закона. Они не обогащают сферу теоретического знания (и в этом смысле не являются теоретическими догмами), но придают идеям разума объективное значение. Утве 717g68ih 88;ждение свободы воли, бессмертия души и существования Бога обязано своей действительностью моральному закону, и в этом (но только в этом!) смысле религия основана на морали, а не наоборот. Так, по Канту, само существование Бога необходимо потому, что добродетель в мире, подчиненном механической причинности, никогда не будет увенчана счастьем, и справедливость, требующая воздаяния добродетели, свидетельствует о существовании мира с всесильным Богом, воздающим по заслугам.