Философия Древнего Китая и Древней Индии

     Также Сен-Симон считал, что:  

     • пролетариат и буржуазия сольются в один класс — индустриальный;  

     • оптимистически смотрел в будущее  — человечество обречено (в силу неуклонного прогресса экономики) на построение идеального общества;  

     • считал, что новое общество возникнет  не революционным, а эволюционным путем  — неуклонно развивающаяся экономика  приведет к тому, что общество из классово-антагонистического постепенно преобразуется в ассоциативное;  

     • выдвинул идею о замене существующей религии "новой религией", смыслом  которой будет лозунг: "Человек  человеку - брат". 5. Франсуа Фурье (1772 - 1837) также принадлежал к числу  видных социалистов-утопистов. Можно  выделить следующие основные положения  его философии:  

     • буржуазная мораль лжива;  

     • атеизм опасен, так как лишает человека надежды на будущее;  

     • человек, история, общество развиваются  по законам природы;  

     • буржуазное общество имеет три основных вида противоречий — между личными  интересами (магнатов, буржуа) и общественными (остальным народом), социально-экономические (несбалансированное, дающее то избытки, то кризис производства), моральные (буржуазный брак и т. д.);  

     • идеальное общество — "общество гармонии", которое будет основано на всеобщей трудовой обязанности, правильном распределении, высоком уровне экономики, свободе любви и нравов, уважении к Богу.

     В первые десятилетия XIX в. в России существовал  столь же интенсивный интерес  к европейской философии. В центре внимания находились учения прежде всего крупнейших представителей немецкой классической философии Канта, Гегеля и Шеллинга. В 1823 г. в Москве возник философский кружок "Общество любомудров". Для любомудров были характерны эстетическое восприятие и переживание философских идей, что в значительной мере определило своеобразие русского романтизма. "Философия есть истинная поэзия, а истинные поэты были всегда глубокими мыслителями, были философами", - провозглашал Д.В. Веневитинов (1805 - 1827), выражая символ веры не только участников "Общества любомудров". Другой романтик - В.Ф. Одоевский вспоминал в "Русских ночах": "Моя юность протекала в ту эпоху, когда метафизика была такой же общей атмосферой, как ныне политические науки". 

     Если  же говорить о философских истоках  российского романтизма более определенно, то в первую очередь следует назвать  имя Шеллинга. "Не Канту, не Фихте, а именно Шеллингу суждено было стать  властителем русских душ философских  и вплоть до конца века значительным образом влиять на развитие русского философствования. Шеллинг для России значил больше, чем для Германии" [1]. Первым известным русским шеллингианцем  был ДМ Велланский (1774 - 1847), медик  по образованию. Ему довелось во время  обучения в Германии слушать лекции молодого Шеллинга. Возвратившись в  Россию и приступив к преподавательской  деятельности, Велланский активно пропагандировал  натурфилософские идеи Шеллинга. В  своих трудах ("Опытная, наблюдательная и умозрительная физика", "Философическое определение природы и человека") он развивал, в частности, идею синтеза  опыта и умозрения, понимания  природы как целостного, живого единства, учение о мировой душе и Абсолюте как "сущности всеобщей жизни". Последователем Шеллинга считал себя и профессор  Московского университета МЛ Павлов (1793 - 1840), также естественник по образованию. Павлов следовал принципам шеллингианства в своей натурфилософии [2] и романтической  эстетике. Взгляды Велланского и  Павлова сыграли немалую роль в становлении мировоззрения  участников "Общества любомудров", одним из руководителей которого был князь В. Ф. Одоевский. 

     1 ГулыгаА.В. Шеллинг. М., 1984. С. 289. 

     2 Натуральная история //Атеней. 1830. № 4; Философия трансцендентальная  и натуральная // Там же. 

     Владимир  Федорович Одоевский (1803 - 1869) - замечательный  писатель, крупнейший представитель  русского романтизма - принадлежал  к роду Рюриковичей. Он был человеком  исключительно широких интересов  и помимо литературного и философского творчества серьезно занимался проблемами педагогики, теорией музыки, изучал и популяризировал древнерусское  певческое искусство, редактировал просветительские издания ("Сельское обозрение", "Сельское чтение"). Много сил Одоевский отдал  развитию библиотечного дела в России. 

     "Русские  ночи" (1844), главная книга Одоевского, содержит исключительно высокую  оценку творчества Шеллинга: "В  начале XIX века Шеллинг был тем  же, чем Христофор Колумб в  XV в., он открыл человеку неизвестную  часть его мира... его душу". Одоевский лично знал русских  шеллингианцев - Д.М. Велланского  и М.Г. Павлова. В 1820-х годах,  переживая увлечение философией  искусства Шеллинга, он написал  ряд статей, посвященных проблемам  эстетики. Однако Одоевского вдохновляли  не только идеи Шеллинга. В  30-е годы он находился под  сильным влиянием учений новоевропейских  мистиков Сен-Мартена, Арндта, Портриджа,  Баадера и других. В дальнейшем  В.Ф. Одоевский изучал патристику, проявляя, в частности, особый  интерес к мистической традиции  исихазма. Результатом многолетних  размышлений о судьбах культуры  и смысле истории, прошлом и  будущем Запада и России стали  "Русские ночи". 

     В этой работе обнаруживается влияние  идей Шеллинга. Так, критика западной цивилизации, содержащаяся в "Русских  ночах", в определенной мере восходит именно к тезису Шеллинга о кризисе  западной рационалистической традиции [1]. То, что прежде всего не принимал русский романтик в современной ему европейской жизни, можно выразить одним постоянно используемым им понятием - "односторонность". "Односторонность есть яд нынешних обществ и причина всех жалоб, смут и недоумений", - утверждал Одоевский в "Русских ночах" [2]. Эта универсальная односторонность, считал мыслитель, есть следствие рационалистического схематизма, неспособного предложить сколько-нибудь полное и целостное понимание природы, истории и человека. По Одоевскому, только символическое познание может приблизить познающего к постижению "таинственных стихий, образующих и связующих жизнь духовную и жизнь вещественную". Для этого, писал он, "естествоиспытатель воспринимает произведения вещественного мира, эти символы вещественной жизни, историк - живые символы, внесенные в летописи народов, поэт - живые символы души своей" [3]. 

     1 Эта мысль прозвучала в курсе лекций "Философия мифологии", который Одоевский слушал в 1842 г., находясь в Берлине. Тогда же состоялось и его личное знакомство с Шеллингом. 

     2 Одоевский В.Ф. Русские ночи. Л., 1975. С. 35. 

     3 Там же. С. 7. 

     Мысли Одоевского о символическом характере  познания близки общей традиции европейского романтизма, в частности теории символа  Шеллинга (в его философии искусства) и учению Ф. Шлегеля и Ф. Шлейермахера об особой роли в познании герменевтики как искусства понимания и  интерпретации. Человек, по Одоевскому, в буквальном смысле живет в мире символов, причем это относится не только к культурно-исторической жизни, но и к природной: "В природе  все есть метафора одно другого". Сущностно символичен и сам человек. В человеке, утверждал мыслитель-романтик, "слиты три стихии - верующая, познающая  и эстетическая". Эти начала могут  и должны образовывать гармоническое  единство не только в человеческой душе, но и в общественной жизни. Именно подобной цельности Одоевский  не обнаруживал в современной  ему цивилизации. Он видел торжество "односторонности", причем в наиболее худшем варианте - односторонности  материальной. Несмотря на постоянный рост цивилизационных благ и мощь технического прогресса, западная цивилизация, по убеждению Одоевского, из-за "одностороннего погружения в материальную природу" может предоставить человеку лишь иллюзию  полноты жизни. Но за бегство от бытия  в "мир грез" современной цивилизации  человеку рано или поздно приходится расплачиваться. Неизбежно наступает  пробуждение, которое приносит с  собой "невыносимую тоску", "тоску  и раздражительность" [1]. 

     1 Одоевский В.Ф. Русские ночи. Л.,1975. С. 36. 

     Отстаивая свои общественные и философские  взгляды, Одоевский нередко вступал  в полемику как с российскими западниками, так и со славянофилами. В письме (1845) лидеру славянофилов А. Хомякову он так характеризовал собственную позицию: "Странная моя судьба, для вас я западный прогрессист, для Петербурга - отъявленный старовер-мистик; это меня радует, ибо служит признаком, что я именно на том узком пути, который один ведет к истине" [2]. Действительно, В.Ф. Одоевский, замечательный писатель-романтик и своеобразный мыслитель, не может быть безоговорочно отнесен ни к одному из двух важнейших направлений русской мысли первой половины XIX в. - славянофильству или западничеству. В то же время он никогда не стоял в стороне от этого русского спора и, следуя своим самостоятельным ("узким") путем, был также его непосредственным участником. Полемика славянофилов и западников прошлого века - это не только идейное противоборство. Этот спор-диалог многое определил в характере русской мысли и национальной культурной традиции.

     В 1818 году Шопенгауэр написал книгу  «Мир как воля и представление», особенно популярной она стала на рубеже XIX - XX столетий. Отталкиваясь от кантовской идеи о примате практического  разума, важнейшим компонентом которого была свободная, «автономная» воля, Шопенгауэр затем стал отстаивать примат воли по отношению к разуму, то есть начал  двигаться скорее в антикантовском, антиклассическом направлении. На этом пути он развил немало интересных и  здравых идей относительно специфики  волютивных (связанных с волей) и  эмотивных (связанных с эмоциями) сторон человеческого духа, их роли в жизни людей. Например, он критиковал классический рационализм за противоречащее реальной жизни превращение воли в простой придаток разума. На деле же, рассуждал Шопенгауэр, воля, то есть мотивы, желания человека, побуждения к действию и сами процессы совершения его специфичны, относительно самостоятельны и в значительной степени определяют направленность , результаты разумного познания. «Разум»», как его понимала классическая философия, Шопенгауэр объявлял фикцией и резко критиковал традиционный рационализм. На место разума и должна быть, по Шопенгауэру, поставлена воля. Но чтобы воля могла «померяться силами»с «всемогущим» разумом, каким его сделали философы-классики, Шопенгауэр, во-первых, в своем толковании представлял волю независимой от контроля со стороны разума, превратил ее в «абсолютно свободное хотение», которое якобы не имеет ни причин ни оснований. Во-вторых, воля была им как бы опрокинута на мир, вселенную: Шопенгауэр объявил, что человеческая воля родственна «неисповедимым силам» вселенной, неким ее «волевым порывам». Итак, воля была превращена в первоначало и абсолют - мир в изображении Шопенгауэра стал «волей и представлением». Идеализм рационализма, «мифология разума» классической философии уступили место идеалистической «мифологии воли». Односторонностям рационализма были противопоставлены крайности волюнтаризма. 

       Шопенгауэр известен преимущественно  как один из главных представителей  пессимистического направления  в философии. Шопенгауэр считает  одной из величайших ошибок  почти всех метафизических систем  то, что они считают зло чем-то  отрицательным; напротив, оно есть  нечто положительное, нечто дающее  себя чувствовать. Зло, по его  мнению, неизбежно, как следствие  утверждения желания жить. Существует  не только утверждение желания  жить, но и отрицании, даже полное упразднение его: в этом последнем случае являются совершенно иной мир, совершенно иное существование, о котором мы, правда, не имеем понятия и которое кажется нам ничем, но ничем не абсолютным, а лишь относительным. Шопенгауэр считает освобождение от мирового зла возможным, хотя, правда, лишь путем радикального лечения, полного возрождения и обновления. Шопенгауэр находит утешение против существующей в мире массы зла в росте познания. 

       Сущность взгляда Шопенгауэра  на историю, в том виде, в  каком она изложена в его  «Мире как воля и представление», заключается приблизительно в  следующем. История не есть  наука, так как ей недостает  основного характера науки, - взаимных  причинностей трактуемых его  явлений, - вместо которой она  представляет одно только соотношение;  поэтому и не может существовать  никакой системы истории, между  тем как существуют системы  всякой иной науки. История  - знание а не наука. История, имея постоянно в виду лишь единичные, индивидуальные факты, считая только факты чем-то исключительно реальным, представляет собой , по мнению Шопенгауэра, прямую противоположность философии. Истории недостает единства, целостности, логической связи. 

       В связи со взглядами Шопенгауэра на историю, на ее роль и значение, находятся и взгляды его на современные ему политические и социальные порядки. Из изучения истории он пришел к тому убеждению, что в очень редких случаях торжество остается на стороне правого дела, что правое дело чаще всего само себя компрометирует и гибнет в следствии избытка принципиальности. По мнению Шопенгауэра, правовое государство есть не что иное, как фикция: политика, чем яснее она сознает свою задачу, тем скорее становится наукой, имеющей в виду прежде всего ближайшие потребности. Он, с одной стороны, отрицает за каким либо смертным право властвовать над народом против воли последнего, но, с другой стороны, называет этот самый народ «вечно несовершеннолетним державцем», который постоянно должен находится под опекой.