Философия Аристотеля

Иначе говоря, по Аристотелю, бытие – это сущность (субстанция), обладающая свойствами количества, качества, места, времени, отношения, положения, состояния, действия, страдания.

Человек, как правило, способен воспринимать лишь свойства бытия, но не сущность. Также согласно Аристотелю категории – это высшее отражение  и обобщение окружающей действительности, без которых немыслимо само бытие.

2 Аристотелевская метафизика

В аристотелевской метафизике и, главным образом, в учении о  сущности лежит стремление примирить  учение об идеях с эмпирическим миросозерцанием. Уверенность, что только общее, как  понятие, может быть предметом истинного  познания – т.е. абсолютной действительностью, – не допускает считать сущностью содержание единичного, временного восприятия; с другой же стороны, убеждение, что общему не может быть приписано никакой, отдельной от чувственных вещей, высшей действительности. Действительно существующее – это единичная вещь, которая мыслится в понятии в противопоставлении своим изменяющимся состояниям и отношениям и притом так, что только в ней одной осуществляется общее определение (вид). Окончательный объект научного познания не есть ни единичный образ восприятия, ни схема абстракции, но вещь, которая в потоке своих чувственных внешних проявлений сохраняет свою, выражаемую в понятии сущность [7, с. 6-18].

Итак, метафизическую реальность надо искать в середине между родовым  и чувственным образом, значит –  в единичной вещи, определенной через  ее понятие. Трудность такого способа  представления Аристотель старается  разрешить посредством такой  общей формы отношения, которая  является господствующей во всех его  исследованиях. Это – отношение  материи к форме или возможности  к действительности. Посредствующее звено между общей сущностью  вещей, выражающейся в понятии, и  их частным воспринимаемым явлением находится в принципе развития: он смотрит на бывание с той точки зрения, что в нем неизменная первоначальная сущность вещей переходит от состояния чистой возможности к действительности, причем этот процесс совершается тогда, когда материя, содержащая в себе возможности, формируется в принадлежащую ей в виде задатка форму. В основе этой концепции лежат аналогии, заимствованные частью из технической деятельности человека, частью из жизни органических тел. В системе Аристотеля они сделались основными идеями мировоззрения [8, с. 15-19].

В каждой единичной существующей вещи материя и форма находятся  в таком соотношении, что не существует ни материи без формы, ни формы  без материи. Но именно поэтому-то и  на ту и на другую нельзя смотреть, как  на отдельные силы, которые, существуя, сначала сами по себе, соединяются только для образования единичной вещи; напротив, одна и та же единая сущность этой вещи есть и материя и форма.

Совершенно иначе, напротив, складывается отношение между различными единичными вещами. В этом случае, когда  одна вещь представляет воспринимающую материю, а другая – образующую форму, то хотя обе они находятся в  отношении необходимого взаимодействия, но существуют и независимо друг от друга; и, только соединившись, производят нечто новое, причем теперь одна из них есть материя, а другая – форма. Во всех этих случаях отношение материи  к форме лишь относительное, так  как одно и то же в одном отношении  является формой, а в другом –  материей для образования высшей формы [9, с 16-19].

Отсюда получается нечто  вроде лестницы вещей, где каждая единичная вещь, будучи формой для  низшей вещи, в то же время является материей относительно вещи, стоящей  выше ее. Эта система, однако, должна иметь пределы своему развитию как  внизу, так и вверху: внизу должна быть материя, которая уже не может  быть формой, вверху – форма, которая  не может быть материей. Внизу –  первая материя, вверху чистая форма  или Божество. Понятие чистейшей  формы, как абсолютной действительности, исключает все материальное, все, что только возможно, и, таким образом, оно означает совершенное бытие.

Переход из состояния возможности  в действительность, обусловливаемый  частью сущностью самих единичных  вещей, частью же их взаимным соотношением, есть движение, возникновение и бывание. Причиной движения, которую следует  искать в бытии, является, прежде всего, форма, и эта-то действительность, как порождающая процесс осуществления, называется у Аристотеля также энтелехией [9, с. 20-25].

Аристотель при объяснении движения различает два рода причин: причины формальные и материальные. Первые суть теологические, вторые –  механические. Целесообразная деятельность и природная необходимость одинаково являются принципами бывания.

Причиной всякого движения есть Божество. Сущность Божества есть имматериальность, полнейшая бестелесность, чистая отвлеченность: ум. Оно есть мышление, которое своим содержанием (своей материей) может иметь только самого себя; Оно – мысль о  мысли. И это самосозерцание и  есть Его вечная блаженная жизнь. Бог ничего не желает, Бог ничего не творит – Он есть абсолютное самосознание.

По утверждению Аристотеля, мировое движение есть цельный процесс: все его моменты взаимно обусловлены, что предполагает и единого двигателя. Далее, исходя из понятия причинности, он приходит к понятию о первой причине. А это так называемое космологическое доказательство бытия  божия. Бог есть первая причина движения, начало всех начал. И в самом деле: ведь ряд причин не может быть бесконечным  или безначальным. Есть причина, сама себя обусловливающая, ни от чего не зависящая: причина всех причин! Ведь ряд причин никогда бы не закончился, если не допустить  абсолютного начала всякого движения. Этим началом является божество как  общемировая сверхчувственная субстанция. Аристотель обосновал бытие божества усмотрением принципа благоустройства  Космоса. По Аристотелю, божество служит предметом высшего и наиболее совершенного познания, так как все  знание направлено на форму и сущность, а бог есть чистая форма и первая сущность. Бог Аристотеля, однако, не есть личный Бог [9, с. 5-7].

3 Природа для Аристотеля. Учение о душе

Природа для Аристотеля есть живая связь всех единичных субстанций, которые в своем движении осуществляют свою форму и при этом в своей  совокупности определяются чистой формой, как высшей целью. Поэтому, по мнению Аристотеля, существует только один мир, который действует с постоянной целесообразностью, как в движениях  единичных вещей, так и в их отношениях. Осуществление целей  происходит всегда посредством движения материи, а оно состоит или  в перемене места, или в изменении  свойств [10].

Исследуя основные понятия  механики, Аристотель доходит до воззрения, что мир представляет собой нечто  ограниченное в пространстве, во времени  же, напротив того, находится в движении без начала и без конца. Он отрицает реальность пустого пространства и  действие на расстоянии: движение возможно только через соприкосновение.

Ограниченный мир имеет  самую совершенную форму –  шарообразную. В нем существует два  главных вида движения – круговое и прямолинейное. Естественным носителем  кругового движения является эфир, из которого образуются небесные тела, а прямолинейное движение принадлежит  элементам земного мира.

Поэтому вселенная распадается  на две существенно обособленные системы: небо с равномерными круговыми  движениями эфира и земля с  изменчивыми прямолинейными взаимно-противоположными движениями элементов. Первое – средоточие всего совершенного, соразмерного и  неизменного, последняя же – вместилище несовершенства и вечно изменчивого  разнообразия [11, с. 88-92].

3.1 Астрономические представления Аристотеля

Астрономические представления  Аристотеля состоят в следующем: вокруг неподвижного земного шара концентрически вращаются шарообразные сферы, в  которых укреплены луна, солнце, пять планет и, наконец, неподвижные звезды. Принимая в соображение постоянно одинаковое взаимное положение этих звезд, Аристотель предполагает для них только одну общую сферу. Это небо неподвижных звезд, помещающееся на крайней периферии мира, приводится в движение божеством, тогда как прочие сферы получают свое движение от собственных духов. При этом Аристотель следовал положениям Эвдоска и его ученика Каллипса, приписывая, для объяснения уклонения планет от правильного пути, каждой из них множество сфер, зависящих друг от друга, причем данная планета всегда прикреплена к низшей из этих сфер. При развитии этой теории Аристотель насчитал в общем 55сфер. Движению планет он приписывал влияние на движение элементов, а через это – на все земное бывание [11, с. 93-99].

По учению Аристотеля, область  между орбитой Луны и Землей есть область постоянной изменчивости, постоянных превращений и беспорядочных  неравномерных движений, а все  тела в этой области состоят из четырех низших элементов: земли, воды, воздуха и огня. Как наиболее тяжелый  элемент, Земля занимает центральное  место. Над Землей располагаются  оболочки воды, воздуха и огня. Напротив. Область между орбитой Луны и  крайней сферой неподвижных звезд  есть область равномерных движений, а сами звезды состоят из пятого, совершеннейшего элемента – эфира. Надлунный мир – область вечного, непреходящего, совершенного. Этому  различию надлунной и подлунной  частей мира соответствует различие происходящих в них движений. Первым и совершеннейшим видом движения Аристотель объявляет равномерное  движение по кругу. В наиболее чистой форме оно проявляется в суточном вращении сферы звезд. Менее отчетливо  проявляется оно в движении планет вокруг Земли, которое осложняется  влиянием четырех земных элементов  и потому неравномерно и петлеобразно. Второй вид движения – сверху вниз, к центру Земли. К этому движению стремятся все тела, и только применение силы способно временно задержать их падение к земному центру [4, с. 288-295].

3.2 Психология Аристотеля

В психологии Аристотеля следует  различать две части, которые, хотя и соединены в одно целое, тем  не менее ясно обнаруживают преобладающее  влияние различных точек зрения: это – общая теория животной души, учение о психических процессах, общих животному и человеку, хотя у последнего они и получают более широкое и совершенное развитие, и учение об уме, как о способности отличающей человека [11, с. 88-95].

Особое внимание следует  уделить учению Аристотеля о душе. Аристотель начинает с того, что  душа есть не только у человека. Растительная душа, по Аристотелю, обладает способностью роста, питания и размножения. Животная душа отличается тем, что обладает чувством. Душа человека является разумной душой.

Аристотель последовательно  отстаивает то, что душа не может  быть чем-то вроде особого тела, так  как она есть, как он выражается, смысл и форма. Аристотель не зря  очень тяготел к биологии, к  исследованию живых организмов. Дело в том, что организм как нечто  живое существует не благодаря своей  внешней форме, а благодаря своей  внутренней организации. Эту организацию, или форму, Аристотель отождествляет  с душой: «Душа есть первая энтелехия  естественного тела, обладающего  в возможности жизнью».

Итак, своеобразие формы  живого тела Аристотель выражает посредством  понятия энтелехии. Он настаивает на том, что душа неотделима от тела, а  потому невозможен метемпсихоз. В особенности  это касается растительных и животных душ. Что касается души человека, то по вопросу ее бессмертия Аристотель позволял себе различные суждения, что породило острые споры среди  его последователей в Средние  века и эпоху Возрождения. Но, даже признавая бессмертие разумной души, Аристотель не считал возможным, чтобы  она вселялась в тело животного  как неподходящий для нее орган [11, с. 94-99].

Различая растительную, животную и разумную душу, Аристотель не противопоставляет  их. Наоборот, здесь речь идет скорее о трех ступенях в развитии одной и той же души. Животное, по Аристотелю, отличается от растения способностью ощущать, а у людей к этому прибавляется еще и разум. Следовательно, обладая способностями к росту и ощущению, человек в определенном смысле является растением и животным.

Надо сказать, что Аристотель подробнейшим образом анализирует  способности ощущать, представлять и мыслить. Суждения его на этот счет отчасти наивны, отчасти остроумны. Но в некоторых случаях он предвосхищает  более поздние представления. Например, сравнивая чувства животного  и человека, он верно замечает, что  в осязании человек превосходит  все другие существа. Аристотель напрямую связывает это превосходство  с разумом. Душа человека, таким образом, помещается Аристотелем на кончиках пальцев.

Столь же проницателен Аристотель, когда замечает, что мышление есть сочетание того, что ощущается. Отсюда понятна и связь мышления с  воображением. Ведь суждение как сочетание  невозможно без разделения. А отделить, к примеру, красный цвет от розы можно  только в воображении. Непосредственно  в восприятии мы никогда и нигде  не встретим розу, лишенную цвета. Но воображение  предполагает элемент произвола, оно  разъединяет то, что всегда соединено, и соединяет то, что в действительности разъединено. Поэтому воображение, по Аристотелю, есть и источник истины, и источник заблуждения. При этом чувства не заблуждаются, а заблуждается человек, который доверяет или не доверяет чувствам, когда судит. А  потому центральное место в учении Аристотеля занимает вопрос о критериях  истинности наших знаний. К таким  критериям он в первую очередь  относит употребление правильных логических форм [11, с 89-99].

3.2.1 Животная душа

Животная душа отличается от растительной, главным образом, своей  объединяющей концентрацией, которой  нет у последней. Главная ее деятельность, по Аристотелю, состоит в ощущении, которое он объясняет, через взаимодействие воспринимаемого и воспринимающего, причем это взаимодействие для различных чувств обусловливается различными посредствующими серединами. Самое первоначальное чувство, присущее всем животным, есть чувство осязания, которому Аристотель подчиняет также и вкус; самое же ценное чувство есть слух [11, с 89-99].

Деятельность отдельных  чувств ограничивается восприятием качеств внешнего мира, которые в виде возможности свойственны им и присущи их материи; соединение же этих качеств в полные восприятия и усвоение отношений вещей, познаваемых при посредстве различных чувств, т.е. их числа, пространственных временных отношений, их движений, все это производится центральным чувственным органом, общим чувством, которое находится в сердце. В этом центральном органе возникает наше знание о нашей собственной деятельности; в нем же сохраняются эти представления, как образы воображения и по прекращении внешнего возбуждения. Всякий образ воображения становится воспоминанием, как только в нем узнается образ прежнего восприятия. Возникновение представлений, удержанных в памяти, обусловлено той последовательностью, которой они между собой связаны; именно эта ассоциация идей и делает возможным для человека произвольное припоминание.

Наряду с представлением и его различными степенями стоит  вторая основная форма деятельности животной души, а именно желание. Причиной удовольствия и желания всегда служит ощущение приятного, и наоборот, ощущение неприятного есть причина неудовольствия и отвращения. Но желание, по Аристотелю, чрез согревание и охлаждение, которое  физиологически следует из живости  чувства удовольствия или неудовольствия, вызывает целесообразные движения органов [4, 360-361].