Движение как способ существования материи. Формы движения материи. Учение о развитии

3.  Диалектика как учение о развитии

     При внешней неоспоримости факта, что движение существует, в истории философии были концепции, которые это отрицали. Что такое движение? Познаваемо ли оно? Как соотносятся движение и покой? Какие существуют формы движения?

Древнегреческие «семь мудрецов» понимали движение как воз­никновение, уничтожение и становление всего сущего. Оно полага­лось вечным и выступало причиной всех изменений (Гераклит, Анаксимен). При этом моменты устойчивости в движении как бы отходи­ли на второй план. Элеаты (Ксенофан, Зенон, Парменид), напротив, абсолютизировали эти моменты и приходили к выводу, что движе­ния не существует. Эмпедокл попытался, как бы объединить обе шко­лы, рассматривая изменчивость и устойчивость как две стороны об­щего процесса движения. «Сочетая ионийскую философскую тради­цию с италийской, Эмпедокл равно говорил об изменчивости и не­изменности мира, но фактически в разных отношениях и частях. Мир неизменен в своих корнях и в пределах «круга времен», но изменчив на уровне вещей и внутри "круга времен"».

     Своеобразный итог данным спорам подвел Аристотель. Он дает классификацию видов изменения, среди которых выделяются воз­никновение, уничтожение и собственно движение, понимаемое как осуществление сущего в возможности, переход его в действитель­ность. Частным видом движения является механическое перемеще­ние тела из одного места в другое, «движения помимо вещей не существует». Мысленное представление движения предполагает исполь­зование категорий места, времени и пустоты. Вечность движения Аристотель обосновывает «от противного». «Отрицание вечности дви­жения приводит к противоречию: движение предполагает наличие движущихся предметов, которые, в свою очередь, или возникли, или же существовали вечно неподвижно. Но возникновение предме­тов есть тоже движение. Если же они покоились вечно неподвижны­ми, то тогда непонятно, почему они пришли в движение не раньше и не позже. Трудно объяснить также причину покоя, а такая причина должна быть». Кроме того, движение вечно, так как оно осуществ­ляется в вечном времени. Итак, движение, по Аристотелю, реализу­ется внутри одной сущности и внутри одной формы в трех отноше­ниях – качества, количества и места. Количественное движение – это рост и убыль. Движение относительно места – это перемещение, или, говоря современным языком, пространственное перемещение, механическое движение. Качественное движение – это качественное изменение. Кроме того, всякое движение осуществляется во времени. Причем, если движение в пространстве и во времени изучает физи­ка, то качественные изменения – предмет метафизики.

     Возможно ли описать движение на языке понятий или познавае­мо ли движение? Приведем стихотворение А.С. Пушкина:

   Движенья нет, сказал мудрец брадатый.

   Другой смолчал и стал пред ним ходить.

   Сильнее бы не мог он возразить;

   Хвалили все ответ замысловатый.

   Но господа, забавный случай сей

   Другой пример на память мне приводит:

   Ведь каждый день пред нами солнце всходит,

   Однако ж прав упрямый Галилей.

     Проблема – слабость наглядного обоснования движения гениаль­но схвачена поэтом. Но им схвачена и другая сторона неоднозначно­сти диалектики. Можно ли применять ее в качестве обоснования зна­ния? Ведь начиная с софистов, диалектика стала рассматриваться как инструмент, с помощью которого всегда можно доказать обрат­ное. Отсюда следует два вывода: что определить

что-либо вообще нельзя, так как всегда можно выдвинуть противоположное утвержде­ние и что диалектика представляет собой некий мыслительный фо­кус, создающий, по выражению Гегеля, «ложную видимость».

     Пушкин шутливо изображает реальный исторический эпизод. «Стал ходить», дав, таким образом, и «ответ замысловатый», Диоген Синопский (403—323 гг. до н.э.). Гегель называет такой способ доказатель­ства вульгарным, ибо Диоген противопоставляет «мышлению чув­ственное сознание», что является обычным взглядом «так называемо­го здравого человеческого рассудка, придерживающегося чувствен­ной очевидности и привычных представлений и высказываний...».

     «Мудрец брадатый» Зенон, который утверждал, что «движения нет», имел в виду вовсе не его существование как такового, а лишь противоречивость самого определения движения и тот факт, что на языковом уровне мы можем давать движению самые разнообразные, в том числе и противоположные, определения. «Что существует дви­жение, что оно есть явление, – замечает Гегель, – это вовсе и не оспаривается; движение обладает чувственной достоверностью, оно существует, подобно тому как существуют слоны; в этом смысле Зенону и на ум не приходило отрицать движение. Вопрос здесь идет о его истинности», т.е. о проблеме обоснования истинности утвержде­ния, ибо на уровне рассуждений можно одинаково утверждать как то, что тело движется, так и то, что оно покоится.

     Это и составляет суть концепции элеатов: предмет, о котором мы не можем мыслить истинно (т.е. непротиворечиво), не может обла­дать истинным бытием. «С этой точки зрения мы должны понимать аргументы Зенона не как возражения против реальности движения, каковыми они представляются на первый взгляд, а как указание на необходимый способ определения движения и на ход мысли, который необходимо соблюдать при этом определении». Иными словами, чувственная достоверность не есть еще доказательство или опроверже­ние, необходимы более основательные аргументы на уровне рассуж­дения. Исторический анекдот имел соответствующее завершение: когда один из учеников Диогена посчитал, что тезис об отсутствии движе­ния действительно можно опровергнуть молчаливым хождением, то сам Диоген побил его палкой за принятие такого доказательства.

     Таким образом, рассуждая о явлениях бытия на языке понятий, мы сталкиваемся с проблемой того, как совместить онтологическую противоречивость (противоречие мира как такового) и мыслитель­ную непротиворечивость, или как логически непротиворечиво ото­бразить диалектику движения, диалектику мира в целом. Действи­тельно, чтобы нечто познать, мы необходимо должны огрубить ре­альные процессы. Так, чтобы познать движение, мы должны его приостановить. И здесь возникает опасность абсолютизации заведомо ог­рубленного понимания и его распространения на явление в целом, что и лежит в основе различного рода метафизических истолкований.

     Метафизические концепции движения сводили движение к од­ной из его форм или сторон. Ньютон, например, писал, что абсо­лютное движение есть перемещение тела из одного абсолютного про­странства в другое. Сведение движения только к механическому пе­ремещению неизбежно вело к признанию внешнего источника дви­жения, хотя бы в виде первотолчка, который мог осуществить бог, мировой разум, абсолютный дух и т.д. Метафизические представле­ния о движении значительно упрощали понимание движения, редуцируя все его формы к простейшим, но были исторически оправда­ны, так как компенсировали глубину исследования познанием реальных связей и отношений.

     Диалектика, как способ рационально-понятийного освоения бы­тия рассматривает познание как сложный процесс, в котором субъект дознания (человек) и объект познания находятся в особых взаимо­отношениях. Субъект обладает творческой активностью и потому не просто созерцает мир, но выбирает из него интересующие его явле­ния и предметы, превращая их в объекты познания. Таким образом, результат познания есть не зеркальное отражение мира, а вполне определенная информация о той или иной области бытия. Физик ищет и находит в природе физические закономерности, химик или биолог соответственно – химические или биологические, социолог – со­циальные и т.д. Ученый как бы надевает очки, соответствующие его предмету, и видит мир сквозь их призму, отвлекаясь от того, что несущественно для исследуемого предмета и, напротив, идеализи­руя существенное. Любой предмет, любое явление мира бесконечно многообразно, но когда они становятся объектом познания, они как бы поворачиваются к познающему лишь одной стороной. В этом смысле предмет любой науки есть заведомо интерпретированная действительность, не тождественная с бытием.

     Познавая отдельные стороны бытия, мы должны помнить о допу­щенных предметных «огрублениях», понимая их ограниченность и относительность. Диалектика как метод познания основана на пони­мании, что мир многообразен и представляет собой нечто становя­щееся и развивающееся.

     Становление диалектики связано с эволюцией как философии, так, и в целом, общества, культуры. Для древнегреческой натурфило­софии была характерна «диалектика отношений и связи». Как отме­чает А.Ф. Лосев, античная философия началась с интуитивной диа­лектики, непосредственно связанной с мифом, позволяющим со­единять несоединяемое в единое целое. Неоплатонизм преодолевает эту интуитивность диалектики и фактически разрабатывает диалектику теоретическую. Для периода Нового времени характерна «диа­лектика движения». Наконец, в гегелевской системе и ряде совре­менных концепций, таких, например, как экзистенциализм и марк­сизм, реализуется «диалектика движения».

     Возникнув изначально как понятие, обозначающее искусство ве­сти спор, рассуждать, диалектика реализуется как особый философ­ский метод анализа человеческих размышлений, как некая культура рассуждений, диалога, основанная на выявлении в целостном пред­мете противоречивых сторон его и в то же время усматривающая во внешне противоположных вещах и явлениях моменты единства и вза­имосвязи. С другой стороны, абсолютизация диалектического подхо­да может привести к отказу от понимания конкретности истины и необходимости обоснования выдвигаемых положений.

     В диалектической концепции движение рассматривается как атри­бут материи, включающий в себя все процессы изменения, которые происходят в мире, будь то природа, общество или мышление. Как отмечал Гегель, «точно так же, как нет движения без материи, так не существует материи без движения». Всякое изменение в свою очередь есть результат взаимодействия предметов, событий или явле­ний через обмен материей, энергией, информацией. Именно это позволяет нам исследовать их через энергетические или информацион­ные проявления. Для всякого объекта существовать – означает взаи­модействовать, т.е. оказывать влияние на объекты и испытывать на себе их воздействие. Движение – это всеобщая форма существования бытия, материи, которая выражает активность последних.

     В мире присутствуют различные типы и виды изменчивости. В са­мом общем виде их можно разделить на качественные и количествен­ные. Количественные изменения – это прежде всего механические процессы, связанные с перемещением тел. Качественные изменения связаны с изменением структуры самого предмета, превращением его в другой предмет, внутри их можно выделить изменения обрати­мые и необратимые. Пример первых – переход вещества из одного агрегатного состояния в другое. Философию в отличие от конкретных наук в первую очередь интересуют необратимые качественные изме­нения, которые называются развитием. Его изучает диалектика, на основании чего последнюю часто определяют как учение о развитии.

     Развитие характеризуется рядом фундаментальных черт. Прежде всего это – всеобщность, означающая, что на всех уровнях бытия развитие имеет место. Необратимость понимается «как возникнове­ние качественно новых возможностей, не существовавших ранее». И наконец, направленность изменений означает, что любые, даже ка­жущиеся случайными изменения возникают как результат опреде­ленных взаимодействий и порождают в свою очередь другие измене­ния. Развитие как направленное изменение обеспечивает преемствен­ность «между качественными изменениями на уровне системы, ак­кумулятивную связь последующего с предыдущим, определенную тен­денцию в изменениях и именно на этой основе появление у системы новых возможностей».

     Таким образом, можно сказать, что развитие – это упорядочен­ное и закономерное необратимое изменение объекта, связанное с возникновением новых тенденций существования системы. Понятие развития позволяет проследить источники возникновения того или иного явления, его генетическую связь с другими явлениями, а зна­чит, осуществлять прогнозы деятельности человека, развития обще­ственной структуры, направления развития мира, космоса и т.д.

     С проблемой направленности развития связано понимание про­гресса. Одни исследователи отрицают данное понятие как телеологи­ческое, как означающее предначертанность развития. Другие призна­ют его в качестве критерия или ценностной установки и т.д. В некоторых случаях использование понятия «прогресс» является весь­ма условным, например, для процессов неорганической природы, где поступательность изменений осуществляется в рамках замкнутой си­стемы и новое качество не возникает. К такого рода процессам мож­но отнести самые разнообразные циклические изменения.

     Использование понятия прогресса при этом свидетельствует о желании человека приписать природе целесообразный характер. Во многом оценка тех или иных изменений как прогрессивных или рег­рессивных есть лишь ценностная установка исследователя. Для неор­ганической природы в качестве критериев прогрессивности выступа­ет степень усложнения структуры системы; для органической приро­ды — развертывание функциональных возможностей системы и по­вышение степени ее системной организации. Однако эти критерии прогресса на самом деле слишком относительны и абстрактны, для того чтобы с их помощью можно было бы достаточно эффективно дифференцировать процессы изменений.

     Что касается общества, то критерии общественного прогресса определяются теоретическими моделями общества. Например, с по­зиции марксистских социальных теорий фундаментальным крите­рием прогресса выступает способ производства, и, исходя из этого, строится вся цепочка оценок прогрессивного развития, результа­том которого должен был стать коммунизм. Другие концепции декларируют в качестве критерия общественного прогресса свободу личности.