Джордж Гершвин. Утонченный джаз

Они поселились в деревянном домике на берегу моря без намека на комфорт: железные кровати, одежда развешена на гвоздях и  крюках, по вечерам их тревожили  комары, мухи, москиты. Но Гершвин оставался весел и счастлив, единственное, о чем он жалел, это то, что нельзя было купаться – вода кишела акулами. Когда композитор играл на стареньком пианино, привезенном из Чарлстона, аккомпанементом был рев аллигаторов – обитателей близлежащих болот, ночью его будила песня сверчка…

Вместе с  Боткиным Гершвин посещал плантации, церкви. Его влекли к себе несчастные обитатели жилищ с облупившимися  стенами и перекосившимся полом. Ему нравилось разговаривать  с рыбаками, петь в хоре, он хотел «раствориться среди людей». Вскоре Гершвин стал для негров своим человеком. Хэйворд как-то раз посетил Фолли-Айленд и так описывал свои впечатления от встречи с композитором: «Когда мы слушали спиричуэлс или наблюдали негров, бродивших возле хижины или лавки, я неожиданно почувствовал, что Гершвин находится среди них, как у себя дома… Я никогда не забуду, как однажды вечером Джордж пел вместе с неграми и постепенно, к их громадному восторгу, перехватил роль запевалы. Я думаю, что он был единственным способным сделать это». Жители острова надолго запомнили визит Гершвина и впоследствии с восхищением рассказывали о его удивительной способности мгновенно схватывать любую мелодию.

В августе 1934 года Джордж и Гарри возвращаются в Нью-Йорк. Композитор продолжает сочинять оперу, уделяя ей все свободное время, за исключением тех часов, которые необходимы для подготовки к радиопередачам. Работа целиком поглощает его, становится необходимой как сон и воздух. Двадцать месяцев писал композитор оперу и все это время жил в уверенности, что она будет лучшим его сочинением. На последней странице рукописи значится дата: 23 августа 1935 года. Однако работа над оперой продолжалась также во время репетиций и была закончена лишь за день до премьеры. Фантазия настолько захлестнула композитора, что он перестал считаться с законами восприятия: полный клавир оперы составил 559 печатных страниц, для исполнения ее в первоначальном варианте требовалось 3.5 часа. Естественно, пришлось сделать новую редакцию, хотя Гершвину было больно расставаться с каждым тактом.

Новое произведение решили назвать так же, как и  роман, - «Порги и Бесс». Название «Порги»  могло вызвать путаницу с пьесой и, кроме того, казалось недостаточно эффектным для оперы. Иное дело «Порги и Бесс»: совсем, как «Тристан и Изольда» - шутил композитор. Закончив оперу, композитор не мог спокойно слушать, играть свою музыку или говорить о ней, он сразу же впадал в какое-то возбужденно-радостное состояние.

Много сил  и энергии отнял подбор исполнительского состава. Контракты с режиссером Рубеном Мамуляном и дирижером Александром Смоленсом – крупнейшим знатоком современной музыки – были заключены еще до завершения оперы. Еще в 1933 году, узнав о том, что Гершвин собирается писать оперу, Метрополитен-опера предложила композитору заключить контракт. Конечно, Гершвин мечтал увидеть «Порги и Бесс» на прославленной сцене, но его не устраивали условия контракта – негры на сцену Метрополитен-театра не допускались. Гершвин же с самого начала писал музыку в расчете на исполнение негритянских певцов, поэтому он заключил контракт с Гилд-театром. Некоторые претенденты успешно выступали в водевилях, но не имели понятия ни о вокале, ни о нотной грамоте. Например, Джон Бабблс был известным танцором-чечеточником, и ритмический рисунок ему пришлось объяснять «через ноги»: ритмы некоторых мелодий Гершвин объяснял ему посредством танцевальных движений. В кропотливой работе прошло больше месяца. Наконец 30 ноября 1935 года в Колониэл-театре в Бостоне состоялась премьера.

Публика приняла  новую оперу еще с большим энтузиазмом, чем прежние сочинения Гершвина, «Порги и Бесс» назвали народной оперой. Премьера в Нью-Йорке 10 октября в Альвин-театре, также прошла празднично. Однако мнения критиков разделились: одни поддерживали бостонских критиков, другие утверждали, что композитор вульгарным реализмом губит красоту, оскверняя богиню своими грубыми прикосновениями, укоряли Гершвина за непонимание законов драматургии. Какова причина нападок? Прежде всего «Порги и Бесс» - первая национальная опера, стоящая на уровне лучших европейских произведений этого жанра. Принять «Порги и Бесс» - значило не только оценить ее художественные достоинства, но и признать право оперного жанра отражать обескураживающие контрасты жизни. В этой опере негры впервые в истории музыкального театра США показаны с глубоким уважением и сочувствием.

Место действия оперы – Кэтфиш-Роу, негритянский рабочий поселок. Короткое оркестровое  вступление, построенное на великолепных красочных диссонансах, передает живое  биение пульса поселка. В одном углу двора идет игра в кости, в другом танцуют, в третьем Клара, укачивая дочку, поет колыбельную¹⁵. Во время игры в кости, вспыхивает ссора между моряками, и в пылу ярости Краун убивает Роббинса, после чего скрывается на острове Киттиуэй. Все негры отворачиваются от Бесс, возлюбленной Крауна. Только нищий калека Порги пожалел девушку, предложив ей свое жилище. Проходит время и Порги и Бесс полюбили друг друга, все замечают, как преображает эта любовь прикованного к коляске Порги.

Жители деревни  отправляются на пикник на остров Киттиуэй, с ними и Бесс, теперь уже жена Порги. На острове она встречает Крауна, который насильно добивается ее любви, а через некоторое время он приходит в деревню чтобы увести Бесс. Но она решила остаться с Порги. Защищая жену, Порги убивает Крауна, и на следующий день полицейские уводят Порги на допрос. Торговец наркотиками Спортинг-Лайф убеждает Бесс в том, сто ее муж будет осужден и не вернется. Обещая ей «сладкую жизнь», он увозит одурманенную наркотиками Бесс в Нью-Йорк. Появляется Порги и узнает о случившемся. «Где находится этот Нью-Йорк?» - кричит он. Женщины отговаривают его от намерения начать поиск, но калека непреклонен: он найдет свою Бесс. В тележке, запряженной козой, Порги отправляется за тысячи миль от Кэтфиш-шоу.

Сам Гершвин  тоже считал оперу поистине народной, несмотря на то, что конфликт носит  частный характер. Дело в том, что  жизнь народа – не только фон, на котором протекает действие, с  ней так или иначе соотносятся  судьбы отдельных персонажей. Тем самым самый общий дух оперы, ее самобытный колорит в значительной степени передается народными сценами.

Колоритная  музыкальная речь действующих лиц  звучит правдиво и свежо. Никогда  прежде американская музыка не сверкала таким разнообразием подслушанных у народа интонаций. Истоки выразительных средств – блюзы и спиричуэлс, духовные гимны и элементы джаза, трудовые негритянские песни и уличные напевы, европейская оперная и симфоническая музыка.

Драматургия оперы отличается стремительным  развитием событий, резкими контрастами сценических положений и настроений. Своеобразие композиции связано с «гибридностью» жанра. После нью-йоркской премьеры один из критиков писал о том, что спектакль «колеблется между драмой, мюзиклом и опереттой».

За полтора  года лпера выдержала 124 постановки в Алвин-театре – цифра весьма значительная для оперы классического репертуара, не говоря уже о сочинениях американских композиторов. Вслед за Нью-Йорком опера была поставлена в Филадельфии, Питтсбурге, Чикаго, Детройте. Последний раз Гершвин мог слышать ее 27 января 1936 года в Вашингтоне.

Несмотря  на хороший прием, опера не принесла композитору материального успеха: он потерял 10000 долларов, вложенных  в постановку. Джордж не огорчался. «Когда и где опера приносила  доход?» - посмеивался он. Подлинное признание и понимание «Порги и Бесс» началось после смерти композитора. В течение нескольких десятилетий продолжается ее триумфальное шествие по материкам и континентам. Опера вышла за пределы американской музыкальной культуры. «Визитной карточкой» оперы «Порги и Бесс» стала колыбельная Клары, которая с первых аккордов поражает глубиной и чувственностью музыкального восприятия композитора. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                                9. Последние годы 

Колоссальное  нервное напряжение во время работы над «Порги и Бесс» истощило силы композитора. Врачи рекомендовали ему поменять климат и на время забыть о музыке, и Джордж, последовав совету, отправился на четыре недели в Мексику. Он слушал народные песни, посещал концерты – все, что относилось к музыке, привлекало его внимание.

Путешествие восстановило силы Гершвина. Он вернулся домой полный энергии и творческих планов  и решил ответить согласием  на приглашение Голливуда. Гершвин  написал несколько песен и  инструментальную музыку к фильму «Прелестно».

Встречи с  интересными людьми в Голливуде  оаказались самыми радостными событиями  для Гершвина. Киномузыка творческого  удовлетворения не принесла: он имел дом, плавательный бассейн и выгодные контракты, но он был настоящий художник и не мог продавать свое вдохновение. Композитор все больше и больше тяготился работой в Голливуде, он стремился к драматургической выразительности музыкальных номеров, пытался, насколько это возможно в рамках убогого сценария, выразить в песнях характеры героев, связать музыку с действием. Но Джордж мечтал о серьезной творческой деятельности: струнном квартете, симфонии, опере или балете.

В течение 1936 года он продолжает свое исполнительское  творчество, дирижирует своими сочинениями  в Сиэтле, Вашингтоне, Чикаго, Нью-Йорке, в 1937 году играет с Сан-Францискским симфоническим оркестром. Кроме того, Гершвин много занимается живописью. Он пишет портреты Дюбозе Хэйворда, Арнольда Шенберга, матери Джерома Керна, коллекционирует картины современных художников. О работах Пикассо Гершвин говорил, что это – целый живописный оркестр; полотна Клее напоминали ему струнный квартет.

Известность Гершвина растет с каждым днем. Ему  предлагают гастроли в Англии, избирают почетным членом Итальянской академии «Санта Чечилия». Но в то же время он часто повторяет: «Мне тридцать восемь, я известен, богат, но глубоко несчастен. Почему?»

В 1937 году он с блеском исполнил сольную партию в «Рапсодии в голубых тонах» и в концерте F-dur. На одном из концертов он на мгновенье потерял сознание и пропустил несколько тактов, но тут же взял себя в руки и превосхлдно сыграл до конца, как будто ничего не случилось. Это был первый зловещий симптом болезни. На протяжении трех месяцев Джордж несколько раз терял сознание, стал раздражительным и временами выглядел усталым. Обследования врачей ни к чему не привели, но все видели, что с Гершвиным происходит что-то ужасное. Состояние композитора ухудшалось каждый день, он стал безразличен к окружающему миру, а в первых числах июля потерял координацию движений. 9 июля обнаружились безошибочные симптомы опуходи в головном мозгу. Джорджа поместили в клинику, но спасти его не удалось. Он скончался, не приходя в сознание, утром 11 июлся 1937 года, не дожив немного до тридцати девяти лет. Композитор умер в расцвете силы, полный творческих планов.

13 июля по  радио был передан концерт  памяти Гершвина, в котором приняли  участие крупнейшие композиторы  и музыканты, в том числе  Ирвин Берлин, Ричард Роджерс,  Леопольд Стоковский, Арнольд Шенберг.  Тело Гершвина было перевезено в Нью-Йорк и 15 июля 1937 года погребено на кладбище Маунт-Хоуп. Несмотря на проливной дождь, тысячные толпы провожали композитора в последний путь… 

                                              III. Заключение 

Гершвин говорил: «Живет только такая музыка, которая обладает либо свойствами общечеловеческого искусства, либо фольклора». Эти слова он мог с полным правом адресовать собственному творчеству, отличительные черты которого – фольклорность истоков, народность, оптимистический взгляд на жизнь, демократизм не только тематики, но и всех средств художественного изображения – от композиции до языка и стиля. «Джордж Гершвин – выдающийся американский композитор. Он не стоял в стороне от жизни, не замыкался в «башню из звуков». О чем рассказывает его музыка? О простых людях, об их радостях и горестях, об их любви, об их жизни. Вот почему его музыка по-настоящему национальна, несмотря на оригинальность и необычность форм», - так охарактеризовал Д. Д. Шостакович главное в творчестве американского композитора.

Музыка Гершвина поразила меня своей открытостью  и глубиной. Не скрою, что мое знакомство с его творчеством началось, как  и для многих, со знаменитой колыбельной  из «Порги и Бесс». И это произведение покорило меня. Но, в отличие от многих, у меня, благодаря занятиям в музыкальной школе, была возможность познакомиться и с «Рапсодией в голубых тонах», и с симфонией F-dur, и другими произведениями как «легкого», так и «серьезного» жанров.

Безусловно, понять Гершвина полностью может  только тот, кто занимается музыкой на профессиональном уровне, но я думаю, что любой человек откроет для себя в творчестве Джорджа Гершвина мир переживаний, страстей и любви, любви к людям, миру и жизни. Я не боюсь признать, что для меня музыка Гершвина гениальна. Только истинный гений мог соединить воедино симфоническую музыку и джаз так, чтобы получилось новое направление в музыке, пусть и не признанное официально, но идеальное для восприятия и поражающее своей простотой и сложностью одновременно. И имя этому направлению – утонченный джаз Джорджа Гершвина.

Безусловно, Гершвин проложил новый путь в  музыке, по которому за ним пошли  остальные. Только обладая бесстрашием и упорством, он двигался к своей цели, преодолевая множество трудностей: бедность, нападки критиков и кризисы в творчестве. Каждое его произведение подвергалось бесстрашным комментариям критиков, которые как правило делились на две группы: на тех, кто понимал, и на тех, не понимал его музыку. Джордж же хотел создать что-то идеальное, понятное всем, он «искал» свое лучшее произведение. И он его нашел там, где понимание красоты и правды предначертано самой жизнью – в народных традициях и фольклоре. Именно Гершвин убедил своим творчеством серьезных музыкантов во всем мире в художественной ценности музыкальных народных традиций и в их плодотворности для классической музыки, и ярким доказательством его правоты стала опера «Порги и Бесс».