Теория «человеческого фактора» в управлении

В основе взглядов представителей этой школы лежало суждение о том, что обязательным условием эффективности труда отдельного работника является осознание им своих собственных возможностей. Был разработан ряд методов, помогающих достичь этой цели. Например, для того чтобы повысить эффективность работы, предлагалось изменять ее содержание или привлекать работника к управлению предприятием. Ученые полагали, что при помощи таких методов можно достичь раскрытия возможностей работника.

Впрочем, идеи школы поведенческих наук оказались ограниченными. Это не означает, что разработанные методы совершенно непригодны. Дело в том, что они действуют лишь в некоторых случаях: так, привлечение работника к управлению предприятием влияет на качество его работы далеко не всегда, поскольку все зависит в первую очередь от психологических особенностей человека.

1.4. Школы 1940 - 1960 гг.

1.4.1 Эмпирическая школа управления.

Эмпирическая школа в менеджменте стала новым этапом в развитии представлений об управлении. Наиболее заметными представителями этого направления были П. Друкер, Д. Миллер, Р. Дэвис. В основе взглядов сторонников этой школы лежало представление о том, что любые рекомендации по управлению нельзя дать, если не было собрано достаточное количество конкретных данных, касающихся конкретной ситуации.

Именно по этой причине данная школа была названа эмпирической. Эмпиризм — это особый подход к знанию, который предполагает уделение особого внимания опытным данным, которые затем обобщаются и объясняются. Роль теорий и, шире, любых теоретических представлений, с позиции эмпиризма, не так велика, поскольку теории только объясняют эмпирические (полученные при помощи опыта) факты.

Следовательно, эмпирическая школа изначально противопоставила себя некоторым предшествующим направлениям менеджмента, в частности, поведенческой школе и школе человеческих отношений. Последние подходили к объекту исследования менеджмента «предвзято», то есть заранее зная, в чем заключается его сущность.

В рамках эмпирической школы решались два основных вопроса. Во-первых, это практические исследования деятельности менеджеров. Благодаря им последние смогли сформулировать много достаточно ценных рекомендаций, вошедших в обиход современного менеджмента. Эмпирическая школа в целом негативно относилась к работам университетских профессоров.

Во-вторых, эмпирическая школа предложила развернутую концепцию современного капитализма. С позиции этой школы, современный капитализм существенно отличается от капитализма в стадии его зарождения. Изначально капитализм действительно был основан на эксплуатации человека человеком; в этом плане эмпирики были согласны с той позицией по отношению к капитализму, которую выразил Маркс и его последователи.

На современном этапе, с точки зрения эмпирической школы, люди в капиталистическом обществе равны и имеют равные возможности в том, что касается получения и распределения прибыли. При этом практические исследования, проведенные сторонниками эмпирической школы, стали важным моментом в обосновании: они смогли со ссылкой на результаты практических исследований показать, что в структуре производственных отношений капиталистического общества произошли изменения.

По мнению сторонников эмпирической школы, профессия менеджера — это особая профессия, которая отличается от остальных двумя признаками. Во-первых, основная задача менеджера заключается в том, чтобы из разнородных ресурсов и способностей подчиненных сформировать единое, хорошо функционирующее целое. При этом в каждом конкретном случае ситуация уникальна, а потому и менеджеру приходится исходить из того особого сочетания исходных данных, которое имеется у него в наличии.

Во-вторых, задача менеджера состоит в том, что в процессе формирования этого единого целого он должен учитывать долгосрочную перспективу. Ни одной другой профессии такие задачи не присущи.

Эмпирическая школа ориентировалась в основном на практические рекомендации руководителям. Характерным для нее утверждением является, например, следующее: «Убедитесь в том, что ваши сообщения не противоречат вашим действиям», или «Поддерживайте обратную связь в процессе общения». Подобные рекомендации носят исключительно практический характер и нередко не предполагают общей теории, которая могла бы их объединить.

По этой причине разработки эмпирического направления нередко обвинялись в ненаучности (что в целом было справедливым упреком).

1.4.2 Теории технократического менеджмента.

Технократические теории, составная часть большинства технологических теорий современной буржуазной социально-экономической мысли, основанная на доктрине перехода управления и власти в капиталистическом производстве и в обществе от собственников и политиков к инженерно-технической интеллигенции (технократии) и специалистам по управлению, выступающим якобы в виде главной «движущей силы» прогресса. В искажённой форме технократические теории отразили реальные процессы возросшего значения применения науки и найма специалистов для функционирования общественного производства и государства в условиях научно-технической революции.

  Технократические теории зародились на основе резкой критики Т. Вебленом (США) господства финансовой олигархии, как не соответствующей интересам развития техники и производства. Проповедь передачи власти инженерам, техникам и специалистам по управлению стала лозунгом радикального антидемократического технократизма 30-х гг. 20 века (Г. Скотт, С. Чейз — США, Ж. Бенд — Франция). В соединении с органической теорией общества  и идеями корпоративизма технократические теории были использованы фашизмом для оправдания жестокого подавления рабочего класса. Сторонники управленческой революции теории в 30—40-х гг. провозгласили (как будто бы уже свершившийся в экономике США факт) переход власти к специалистам-менеджерам, устраняющий, по их мнению, господство собственников и трансформирующий всю систему капитализма. В 50—60-х гг. Технократические теории получили широкое распространение в Западной Европе, включив в себя видоизменённую «теорию бюрократии» М. Вебера (Германия).

  Первоначальная умеренная критическая направленность этой теории растворилась в концепциях технико-бюрократического «неорационализма» 50-х гг. (Г. Саймон, Д. Марч — США). Новый вариант технократические теории стал выражением идеологии «сайентизма», безудержно восхвалявшей науку и технику как средство «рационального и безболезненного» решения технократами всех проблем производственного, экономического, социального и политического развития общества. На деле же высшим принципом научной рационализации является прежде всего всемерное развитие производственной и общественной активности и инициативы масс, борющихся за управление производством, овладевающих накопленным духовным богатством и устраняющих своей борьбой явления, блокирующие развитие производства и общества.

  В конце 60-х гг. был провозглашен (как будто бы свершившийся и прогрессивный факт) переход власти в руки уже не столько менеджеров, сколько инженеров, техников и служащих ведущих корпораций, принимающих решения и образующих так называемую «техноструктуру», с которой переплетается государственная бюрократия, превращая государство в исполнительный орган «техноструктуры» (Дж. Голбрейт— США). Вместе с тем была выдвинута идея нарастающей оппозиции «техноструктуре» со стороны профессуры университетов и учёных, работающих по найму, но претендующих на определённую власть в обществе. Эта концепция идущей к власти и уже правящей «меритократии» (власть «заслуженных лиц») стала составной частью теории «постиндустриального общества», маскирующей формальное и реальное подчинение наёмного труда капиталу.

  Технократические теории складываются из трёх основных групп:

1.            Элитарные приписывают власть и роль главной силы прогресса «элите общества» (производственной, политической, научно-культурной технократии — образованным людям, составляющим растущий «технологический» или «новый средний класс»). Эти взгляды представлены как у либерально-буржуазных авторов (Д. Белл, Дж. Голбрейт — США, Р. Арон — Франция), так и у воинствующих антикоммунистов (З. Бжезинский, Г. Кан —США).

2.                  Авторитарные технократические теории либо апеллируют к «твёрдой руке» государственной бюрократии и руководителей корпораций как к необходимому условию рациональности и планомерности в «эру автоматизации» (Ж. Эллюль — Франция, Ф. Поллок — ФРГ), либо с леворадикальных позиций обрушиваются на такую «тоталитарную» технократию, которая якобы уже безраздельно управляет «государством корпораций» и обществом (Ч. Рейч — США). В элитарных и авторитарных развитие масс и сдвиги в их положении фактически рассматриваются не как исходный пункт и главное содержание современной революции в производительных силах, а лишь как «социальные последствия» научно-технической революции, осуществляемой технократами и специалистами по управлению корпорациями и государством против воли масс.

3.                       Буржуазно-демократические Технократические теории идеализируют положение масс, пытаясь сочетать концепцию «исторических заслуг» технократии с признанием огромного значения общекультурного развития трудящихся масс как главные производительные (и даже общественные) силы (П. Друкер — США).

Во всех трёх группах маскируется гибельное для капиталистического общества противоречие между ведущей ролью народных масс, рабочего класса как главной производительной и общественно-прогрессивной силы, с одной стороны, и их «традиционным» местом объекта подчинения, эксплуатации и угнетения в экономических и политических системах этого общества — с другой. Часть Технократические теории открыто противопоставляет работников умственного и физического труда друг другу и нацелена на раскол армии наёмного труда.

Глава 2. Различные подходы к определению поведения человека.

2.1. Модель «экономического человека».

Основные принципы, из которых исходил Смит при объяснении экономических явлений и процессов, сформировались в тесной связи с учением о "естественном порядке" и "естественном праве", созданным физиократами. Однако если последние ставили "естественный порядок" в зависимость от сил природы, то Смит считал, что он определяется человеческой природой и ей соответствует. По его мнению, человек - эгоист, он преследует исключительно личные цели, руководствуется личными интересами, собственной выгодой. И поскольку это вытекает из самой природы человека, оно законно, имеет право на существование. Личный интерес одного индивидуума ограничен лишь личными интересами других. В соответствии с этим подходом общество состоит из множества индивидов, а интересы общества складываются из интересов его членов. Следовательно, анализ и общества, и общественных интересов должен основываться на анализе природы и интересов индивида. Отсюда вытекает, что люди нуждаются друг в друге как эгоисты, они оказывают взаимные услуги, и поэтому единственной рациональной формой, позволяющей наилучшим образом достигнуть взаимного оказания услуг, является обмен. Значит, обмен - явление естественное, так как обусловлен самой природой человека.

"Движущей силой" истории становятся "естественные усилия", постоянно предпринимаемые отдельными индивидами в целях улучшения своего положения. Эти усилия, согласно Смиту, являются первоначальным источником богатства как общественного, так и частного. Действием "экономического человека" ("homo oeconomicus"), единственным мотивом которого является стремление к богатству, Смит попытался объяснить почти все экономические процессы.

2.2. Институциональная модель.

Институционалисты вносят новые краски в портрет экономического человека. В отличие практически от всех остальных направлений экономической теории они не исходят из человеческой природы как из данности, а пытаются изучить закономерности ее формирования и эволюции. Для неоклассиков поведение человека предопределено сложившейся у него системой предпочтений. Для радикальных субъективистов оно не детерминировано ничем, кроме непредсказуемых для внешнего наблюдателя ожиданий субъекта, которые, в свою очередь, зависят от его оценок будущего.

Для институционалистов же факторы, предопределяющие поведение человека в экономической жизни, берут начало в далеком прошлом не только самого человека, но и всего человечества. Институционалисты рассматривают человека как биосоциальное существо, находящееся под перекрестным воздействием всей биологической природы и общественных институтов.

Из экономистов своего времени, Веблен был, несомненно, лучше всех знаком с современной психологией и прежде всего с трудами У. Джеймса и У. Макдугалла, а также с эволюционной теорий Ч. Дарвина. Поэтому неудивительно, что в его концепции человеческой природы важную роль играют «инстинкты». Однако при этом речь идет вовсе не о биологических, неосознанных аспектах человеческой деятельности. Как раз наоборот, к инстинктам Веблен относит способы (обычаи) осознанного и целенаправленного человеческого поведения, формирующиеся в определенном культурном контексте и передающиеся из поколения в поколение, т.е. то, что он чаще называет институтами. «Цивилизованные народы Запада», с точки зрения Веблена, подвержены влиянию следующих основных «инстинктивных склонностей»:

1) инстинкта мастерства;

2) праздного любопытства;

3) родительского инстинкта;

4) склонности к приобретательству;

5) «набора эгоистических склонностей» и, наконец,

6) инстинкта привычки.

Эти инстинкты не существуют изолированно, они образуют коалиции, подчиняют себе друг друга. Так, например, большую силу представляют собой родительский инстинкт, праздное любопытство и инстинкт мастерства, когда они «заручаются поддержкой привычки», т.е., говоря проще, входят в привычку у людей. Тогда праздное любопытство поставляет информацию и знания, служащие целям, которые ставят перед людьми инстинкт мастерства и родительский инстинкт. В результате мы имеем «поиск эффективных жизненных' средств», ведущий к «росту технологического мастерства». Такое поведение Веблен называл «промышленным» и явно одобрял в отличие от так называемого денежного соперничества, которое имеет место тогда, когда добродетельный союз мастерства, любопытства и привычки попадает под власть эгоистических, приобретательских инстинктов. (О том, как это происходит в ходе исторического развития, Веблен наиболее подробно пишет во II главе своей «Теории праздного класса».)