Роль природы в романах английских писательниц 19 века

     Показателен в этом смысле «чувствительный пейзаж» сентиментализма. Описание природы часто составляет психологический, эмоциональный фон развития сюжета. Сентиментальный пейзаж – одно из самых ярких проявлений антропоцентрической сущности искусства. А.И. Буров отмечает: «В искусстве кроме картин человеческой жизни может быть так или иначе изображено великое множество предметов и явлений окружающего нас мира.…<…>… Но что бы мы <…> не перечислили <…>, это не в какой мере не поколеблет той истины, что в этих произведениях раскрывается картина человеческой жизни, а все остальное находит свое место как необходимое окружение и условие этой жизни (и в конечном счете как сама эта жизнь) и в такой степени, в какой способствует раскрытию сущности человеческой жизни – характеров, их отношений и переживаний»[5,59-60].

     Пейзаж, данный через восприятие героя, - знак его психологического состояния в момент действия. Отношение к пейзажу автора и его героев определяется особенностями их психологического склада, их идейно – эстетическими взглядами. Но он может говорить и об устойчивых чертах его мировосприятия, о его характере.

     Пейзажный образ, как знак определенного чувства, может варьироваться и повторятся в рамках одного произведения (т.е. может быть мотивом и даже лейтмотивом). Так, в работе М.Н. Эпштейна, посвященной пейзажным образам в  русской поэзии, есть целый раздел – « Мотивы», где « внимание привлечено к конкретным предметным единицам пейзажного творчества, которые вычленяются из него условно, но обнаруживают преемственность, непрерывность развития у поэтов разных эпох и направлений» [6,15-16].

     4.Пейзаж как форма присутствия автора (косвенная оценка героя, происходящих событий и пр.). Можно выделить различные способы передачи авторского отношения к происходящему. Первый – точка зрения героя и автора сливаются. Второй – пейзаж, данный глазами автора и одновременно психологически близких ему героев, закрыт для персонажей -  носителей чуждого автору мировоззрения.  Пейзаж становится полем авторского высказывания, областью опосредованной самохарактеристики.  Писатель, когда он не стремится навязывать свою точку зрения читателю, но при этом хочет быть правильно услышанным и понятым, часто именно пейзажу доверяет выражение своих взглядов. С пейзажными описаниями у автора, прежде всего, неразрывно связаны мотивы жизни и смерти, смены поколений, неволи и свободы. Пейзаж может входить в содержание произведения как часть национальной и социальной действительности, которую изображает писатель. Посредством пейзажа выражают свою точку зрения на события, а также свое отношение к природе, героям произведения. Для автора природа – источник истинного вдохновения.

     Пейзаж в литературном произведении редко бывает пейзажем вообще: обычно он имеет национальное своеобразие. Описание природы в этом качестве становится выражением патриотических чувств. Национальное своеобразие проявляется и в использовании тех или иных  пейзажных образов в литературном портрете. Если для восточной поэзии характерно уподобление красавицы луне, то у северных народов преобладает солнце как образ, взятый для сравнения и обозначения женской красоты. Но у всех народов фиксируется устойчивая традиция обращения к пейзажным образам при создании портрета (особенно в «трудных» случаях, когда «ни в сказке сказать, ни пером написать»).[6,18]

     У пейзажа есть свои особенности в различных родах литературы. Скупее всего представлен он в драме. Из-за такой экономичности возрастает символическая нагрузка пейзажа. Гораздо больше возможностей для введения пейзажа, выполняющего самые разные функции, в эпических произведениях. У романтиков природа служит фоном душевного состояния героев, в готических романах ужаса и в позднейших произведениях романтиков природа изображалась, как правило, в виде сцены, нагнетающей обстановку. Также, романтический пейзаж имеет свои особенности: служит одним из средств создания необычного, иногда фантастического мира, противопоставленного реальной действительности, причем обилие красок делает пейзаж еще и эмоциональным (отсюда исключительность его деталей и образов, зачастую вымышленных художником). Такой пейзаж обычно соответствует натуре романтического героя – страдающего, меланхолически – мечтательного или неспокойного, бунтующего, борющегося, он отражает одну из центральных тем романтизма – разлад между мечтой и самой жизнью, символизирует душевные потрясения, оттеняет настроения персонажей.

     В лирике пейзаж экспрессивен, часто символичен: широко используются психологический параллелизм, олицетворения, метафоры и другие тропы. Как отметил В.Г. Белинский, чисто лирическое пейзажное произведение представляет собой  как бы картину, между тем как в нем главное «не сама картина, а чувство, которое она возбуждает в нас…». Критик комментирует лирическую пьесу Пушкина «Туча»: «Сколько есть людей на белом свете, которые, прочтя эту пьесу и не найдя в ней нравственных апофегм и философских афоризмов, скажут: « Да что же тут такого? – препустенькая пьеска!». Но те, в душе которых находят свой отзыв бури природы, кому понятным языком говорит таинственный гром и кому последняя туча рассеянной бури, которая одна печалит ликующий день, тяжела, как грустная мысль при общей радости, - те увидят в этом маленьком стихотворении великое создание искусства.»[6,21].

     Литературный пейзаж имеет очень разветвленную типологию.  В зависимости от предмета, или фактуры описания, различают пейзажи деревенский и городской, или урбанистический, степной, морской, лесной, горный, северный и южный, экзотический, контрастным фоном для которого служит флора и фауна родного автору края и т.д. Красота природы, ее величие, необозримость развивают у человека идейно-нравственные, патриотические и гражданские убеждения, чувства гордости, любви к родной земле, эстетические понятия, художественный вкус, обогащают ощущения, эмоциональное восприятие, представление, мышление и язык. Природа делает каждого благороднее, лучше, чище, легче, милосерднее. А художественная литература, воссоздавая природу в слове, воспитывает в человеке чувства бережного отношения к ней.

    Рассматривая описание природы в литературе в аспекте исторической поэтики, следует различать естественное присутствие пейзажа в фольклоре, литературной архаике и рождение эстетически самоценного пейзажа в связи с развитием личности. Как пишет А.И. Белецкий, «анимистическое мировоззрение первобытной эпохи исключает возможность эстетического восприятия природы, но не исключает возможности ее литературного изображения – в виде ли самостоятельных, богатых динамикою картин или в виде психологического параллелизма, где также господствует персонификация природы.»[7,266-271]   

 Исследователями отмечаются особенности языковой организации пейзажных описаний. В синтаксическом строе описаний указывается наличие параллельной связи между предложениями, перечислительная форма и интонация. Описание возможно в форме прошедшего, настоящего, будущего времени. На уровне лексики для пейзажных описаний характерно наличие особого рода номинаций, «локальных указателей» - групп слов, которые включают топонимы, географические термины, этнонимы, названия явлений природы, наречия с локальным значением, экзотизмы. Различаются описания объективированные, словесная организация которых характеризуется предметной доминантой, и субъективированные, для которых характерна качественная доминанта. Художественной речи более свойственен второй тип описаний.

     Единая классификация пейзажей лингвистами, как и литературоведами, не выработана, так как лингвистическое изучение пейзажа также предполагает возможность разнообразных подходов к объекту. [8,68]

     Можно обозначить некоторые принципы классификации композиционно-речевой формы «описание» (портрет, пейзаж, интерьер), выработанные в современной лингвистике.

     Описания классифицируются по функциям при передаче текстовой информации. Предполагается выделять такие функции:

• моделирующая, или координирующая функция (вводит три основные координаты условного мира: время, пространство, субъект);
• сигнализирующая функция (свидетельствует о переходе от одной композиционно-речевой формы к другой);
• эстетически настраивающая функция (привлекает внимание читателя к сообщаемой информации);

     По месту в композиции художественного произведения описания делятся на инициальные, интертекстуальные и финальные. Эти классификации, конечно же, не исчерпывают всего многообразия пейзажей.[9,174]

     Итак, в лингвистических исследованиях, как и в литературоведческих, нет обобщающей характеристики пейзажей. В литературоведении произведена работа по описанию пейзажа в художественном мире отдельных авторов, что является хорошей базой для общего исследования. В лингвистике определены особенности пейзажа как описательного компонента художественного текста, но не выявлена его связь с другими компонентами и роль в организации текстового единства.

     Использование писателем картин природы всегда обогащает произведение в идейном и художественном отношениях. Пейзаж может выполнять огромное число самых разнообразных функций: он незаменим для тонкого психологического анализа состояния героев, для усиления картин каких-либо событий, яркой характеристики обстановки, в которой развертывается то или иное действие. Картины природы могут служить для выражения какой-либо мысли автора или его чувств и переживаний, выполнять идейно-композиционную роль. По созданию того или иного пейзажа можно судить об отношении автора к своим героям, о его взглядах на природу, о ее роли в жизни общества и человека. Поэтому пейзаж является одним из основных средств психологического анализа.[10,114] 
 
 
 
 
 

  1.1 Роль природы в произведениях В. Скотта  

     Средневековому мышлению было свойственно рассматривать пространство как некоторую систему разнокачественных мест. Каждое из них наделялось определенным символическим значением. Различался земной греховный мир и мир небесный - мир «чистых сущностей», а также мир подземный – ад. В земном мире выделялись святые места и определенные направления (направления паломничества к святым местам, особые места в храмах, дающие исцеление и искупление грехов и т.д.). Как отмечает А.Я. Гуревич, «пространство средневекового человека не абстрактно и не однородно, но индивидуально и качественно разнородно. Оно представляет замкнутую систему со священными центрами и мирской периферией. Космос неоплатонического христианства градуирован и иерархизирован... Переживание пространства окрашено в религиозно-моральные тона. Это пространство символично». [11,108]. Подобная трактовка хорошо отображена Скоттом в его романе «Талисман», где природа неизменно связана с библейскими аллегориями. Пейзажу Скотт всегда придавал огромное значение. Сам исторический роман он сравнивает с пейзажной живописью. Исторические подробности подобны специфическим особенностям пейзажа, изображаемого живописцем.[11,108-110]

     «Феодальный замок, - пишет Скотт, - должен возвышаться во всем своем величии, художник должен изображать людей в костюмах и позах, свойственных эпохе; местность, которую художник избрал для изображения, должна быть передана со всеми своими особенностями, с возвышающимися утесами или стремительным падением водопада. Колорит также должен отличаться естественностью. Небо должно быть ясным или облачным, соответственно климату, а краски именно теми, которые преобладают в самой натуре. В этих пределах законы искусства вынуждают художника строго следовать природе. Но вовсе не обязательно, чтобы он погружался в воспроизведение мельчайших черт оригинала, чтобы он с совершенной точностью изображал траву, цветы и деревья, украшающие местность. Все это, так же как и детали распределения света и тени, принадлежит любому месту действия, естественно для любой страны и потому может быть подсказано личными вкусами и пристрастиями художника. Правда, этот произвол всегда строго ограничен. Художник должен избегать всех тех красивых подробностей, которые не соответствуют климатическим или географическим особенностям изображаемого пейзажа: не следует сажать кипарисы на Меррейских островах или шотландские ели среди развалин Персеполиса; такого же рода ограничениям подлежит и писатель» [12,28].

«Правила искусства, - комментирует Карлейль, - обязывают художника к точному подражанию природе, но это совсем не значит, что он непременно должен копировать малейшие ее черты или изображать с абсолютной точностью все травы, цветы и деревья, которыми эта местность украшена. Эти черты, как все более частные детали света и тени, составляют особенности пейзажа вообще, естественные для каждой местности и зависящие от личных вкусов и пристрастий художника» [13,66].

     Романист-историк не должен изображать ничего, не соответствующего нравам эпохи: он может изобразить своих рыцарей, оруженосцев, слуг и крестьян гораздо подробнее, чем они нарисованы на убогих миниатюрах старых рукописей, но он должен тщательно сохранить дух и одежду века.

«Ни у кого не найти такого свежего отражения Природы, как у Скотта; едва ли кто-нибудь обладал большей способностью сочувствия. От Дэви Динса до Ричарда Львиное Сердце, от Мег Меррилиз до Дианы Вернон и королевы Елизаветы! В этом сказался человек смелый, с открытой душой, с широкими взглядами и свободной мыслью, человек, действительно чувствующий свое братство со всеми людьми» [13,69]. Так определил Скотта Карлейль.

Скотт изобразил десятки эпох и обществ, и каждое – с его материальной культурой, жилищами, оружием, костюмами и модами. Все эти предметы быта в восприятии читателя связывались с характером эпохи и людей, с событиями и чувствами героев. Замки, одежды и пейзажи наполнялись драматическим содержанием, вызывали в памяти те или иные исторические события и потому становились эстетически действенными. Точно и глубоко объясненный персонаж оказывался прекрасным, хотя и не соответствовал общепринятым эстетическим канонам. В той же мере это относится к поступкам героев и к общему колориту эпохи.[13,66-69]