1.5 Лирические тексты

 

    Понятие лирики применительно к памятникам шумерской да и всей древневосточной литературы значительно отличается от современного. Поскольку почти все дошедшие шумерские памятники культовые, среди лирических произведений преобладают религиозные тексты: гимны, молитвы, псалмы, погребальные песни, заклинания, свадебно-обрядовая поэзия и т. д. Широко распространены также всякого рода плачи – о народных бедствиях, вражеских нашествиях, разрушениях городов и т. д.

    Наиболее  полно представлен в шумерской  литературе жанр гимнов. Шумерские  гимны – это богослужебные тексты, в которых восхваляется то или иное божество, перечисляются его имена и деяния; они рассчитаны на коллективное, хоровое исполнение.

    Гимн  особенно важен для изучения мифологии, так как ни один его троп не случаен и имеет мифологическое основание. Многочисленные повторы, как во всех памятниках подобного рода, создают особое эмоциональное напряжение и способствуют лучшему запоминанию текста. Большинство дошедших до нас гимнов происходит из Ниппура и относится к Ниппурскому канону, поэтому значительная часть их посвящена Энлилю и его сыну Нанне. Много гимнов адресовано обожествленным царям, в таких гимнах содержатся ценные исторические сведения. Иногда в гимнах прославляются какие-либо деяния бога, тогда они тесно соприкасаются с сюжетными произведениями, в частности со сказаниями. Кроме гимнов богам и царям, в шумерской литературе встречаются гимны городам и храмам: так, сохранились два гимна Экуру, храму Энлиля.

    Плачи, в том числе и плачи о  народных бедствиях, – также культовые тексты. Но самый древний памятник этого рода, который дошел до нас, видимо, небогослужебный. Это плач о разрушении города Лагаша во время войны его правителя Уруинимгины с Лугальзагеси, царем Уммы. В нем перечисляются разрушения, произведенные в Лагаше, и проклинаются уммийцы.

    Остальные плачи явно носили ритуальный характер (например, плачи о гибели Ура, о гибели Шумера и Аккада, о гибели царя Ибби-Суэна и т. д.). Интересен плач «Проклятие Аккаду». В нем рассказывается, что богиня Иштар (Иннин) полюбила простого смертного Саргона и сделала его великим царем. Страна при нем процветала. Но затем его внук Нарам-Суэн осквернил храм Энлиля и оскорбил божество. За это страна подверглась опустошительному нашествию горного племени кутиев.

    До  нас дошли также две погребальные песни. Обе эти песни-элегии вложены в уста человека по имени Лудингира, который оплакивает смерть своего отца Нанны и жены Навиртум.

    Близко  к жанру погребальной песни примыкает  произведение, известное под названием  «Человек и его личный бог». В  нем некий смиренный, праведный  и мудрый человек, которого неожиданно поразил недуг, обращается к своему богу-хранителю с мольбами и жалобами. Это одно из самых ранних религиозно-философских сочинений, где ставятся вопросы о причине страданий, о мирской несправедливости и о слепоте судьбы, подвергающей испытанию достойного человека:

    Любовная  лирика среди памятников шумерской  письменной литературы занимает скромное место. По существу, все дошедшие до нас тексты такого рода – не любовные стихи в полном смысле слова, а ритуальные, свадебные песни. Главной задачей каждого общинного культа было обеспечение благоденствия и умножения общины, и все главные родовые боги должны были содействовать этому. Поэтому обряд священного брака был для Месопотамии центральным.

1.6 Педагогические и дидактические сочинения

(тексты  Эдубы)

 

    Специфический жанр шумерской литературы составляют так называемые школьные тексты, или  тексты Эдубы. Слово «эдуба» в  переводе означает «дом табличек». Так называлась шумерская школа – учреждение, где готовили образованных писцов. Шумерская школа возникла в связи с появлением клинописи: процесс овладения этой системой письма сложен и требует длительной подготовки. Среди самых древних письменных памятников (еще конца IV - начала III тыс. до н. э.) были найдены учебные тексты: списки слов для заучивания наизусть, а позже пословицы, притчи и поговорки. Своего расцвета шумерская школа достигает в первой половине II тыс. (до начала XVIII в.) до н. э. Текстами Эдубы в шумерологии принято называть тексты учебные, а также рассказывающие о школьной жизни. Литературные тексты Эдубы (не касаясь математических, грамматических и прочих сочинений) можно разделить на три группы.

    В первую группу входят произведения, рисующие жизнь школы и преподавание в  ней, при этом часто они представляют собой живые жанровые сценки.

    Один  из них рассказывает о дне школьника. Другой текст, получивший название «Отец и его непутевый сын», содержит поучение отца, писца по профессии, сыну, который стал плохо учиться и отбился от рук. Отец укоряет сына и ставит ему в пример его товарищей, которые уже приносят домой свой заработок.

    Ко  второй группе текстов Эдубы относятся  дидактические сочинения. Жанр нравоучений  и наставлений был обусловлен самой системой преподавания, и широкое  распространение дидактических  памятников в литературе Передней Азии в первую очередь связано с деятельностью шумерской школы. Все поучения преследовали воспитательные цели и представляли собой или морализующее назидание (например, поучение бога Шуруппака Зиусудре), или практические наставления, как выполнять ту или иную работу (например, так называемый «Альманах земледельца», где само божество поучает земледельца, как и когда орошать, пахать землю и т. д.).

    Также характерны для дидактического жанра  диалоги-споры, в которых каждый из спорящих защищает свою точку зрения

    Наконец, третью группу текстов Эдубы составляют своего рода сборники изречений народной мудрости. Так, один из самых древних  известных нам учебных текстов, датируемый XXVII в. до н. э., содержит коллекцию  пословиц. Очевидно, здесь снова  сказался воспитательный и прикладной характер школьных памятников: пословицы имели практическое значение, ими пользовались для обучения клинописи, поскольку оказалось, что фольклорные тексты, лаконичные и выразительные, очень удобны для заучивания.

    До  нас дошло много сборников, которые помимо пословиц включают в себя афоризмы и анекдоты, побасенки и притчи и т. п. В некоторых коротеньких притчах содержатся зачатки животного эпоса и басни. В этих же сборниках есть единственный пока известный нам образец шумерской прозаической сказки.

1.7 Фольклор и литература

 

    Фольклорные тексты очень трудны для понимания, так как они больше, чем какие-либо другие памятники, связаны с бытовыми реалиями, используют разговорный язык и игру слов, смысл которой часто  ускользает. Тем не менее именно эти тексты приблизили к нам давно исчезнувший народ, с его юмором и лукавством, меткой наблюдательностью, его зачастую таким понятным и близким нам восприятием окружающей действительности. Вот несколько образцов шумерских пословиц и поговорок:

    «Не отрубай голову тому, у кого она  уже отрублена».

    (ср. - «Не бей лежачего!») 

    «Не переспав, не забеременеешь, не поев, не разжиреешь!» 

      «Лисица помочилась в море и сказала: «Все море сделала я»».

    «В  Забаламе потонул паром, а в Ларсе  подбирают бревна!»

      «Как слон в осевшей лодке!»

    (ср. «Слон в посудной лавке!») 

    Памятники одной из самых древних литератур  мира представляют собой, таким образом, картину яркую и разнообразную: мифологические и героические сказания, зачатки эпоса, лирики и драмы, произведения народной мудрости, хроники и исторические повествования. Часть из них скрывается под нераскопанными холмами или погибла вместе с многочисленными памятниками материальной культуры и искусства, но еще большая часть никогда не была записана и исчезла бесследно.

    Шумерская литература важна, в частности, тем, что она раскрывает процесс перехода от устной литературы к письменной (в то время как устные жанры продолжают развиваться и дальше по своим законам). Поэтому, хотя шумерские памятники часто близки фольклору больше, чем литературе, это все же и не фольклор в собственном смысле слова.

    Шумерская литература в высшей степени образна  и экспрессивна, чему способствовал  сам метафорический образ мышления в Древности, и рассчитана она  в первую очередь на то, чтобы воздействовать эмоционально и непосредственно; магическая роль стихотворного слова делала эту литературу «языком богов» почти в буквальном смысле для ее творцов. 
 
 
 

    К сожалению, принципы шумерского стихосложения  до сих пор не очень ясны, и его трактовка вызывает гораздо больше трудностей, чем, стихосложение вавилонское. Шумерскому стихосложению свойственно острое ощущение ритма, который подчеркивается всеми разновидностями параллелизма: и синтаксического, и синонимического, и анафорического. Характерны также ритмические перечисления и повторы эпитетов, названий. Во всяком случае, рифмовка или, точнее, может быть, созвучие строк свойственны шумерской литературе гораздо более, чем наследующей ей вавилонской. Все перечисленные выше средства, будучи, собственно говоря, атрибутами устной поэзии, не теряют своего воздействия в литературе письменной.

    Постепенно, по мере того как в государствах Двуречья идеология классового общества укрепляется и становится господствующей, меняется и содержание литературы, которая начинает развиваться в новых формах и жанрах. Процесс отрыва литературы письменной от литературы устной убыстряется и делается очевидным. Возникновение на поздних ступенях развития шумерского общества дидактических жанров, циклизация мифологических сюжетов знаменуют все большую самостоятельность, приобретаемую письменным словом, иную его направленность. Однако этот новый этап в развитии переднеазиатской литературы, по существу, продолжили уже не шумеры, а их культурные наследники – вавилоняне, или аккадцы.

 

    

2. Аккадская  (вавилоно-ассирийская) литература

 

    Древнейшие  памятники на аккадском языке (деловые  документы) датируются примерно серединой III тыс. до н. э. В эпоху династии Аккада (XXIV - XXII вв. до н. э.) аккадский язык на короткое время становится официальным языком Двуречья. С гибелью III династии Ура около 2000 г. до н. э., а затем династии Исина в начале XIX в. до н. э. вновь и все чаще происходит запись богослужебных текстов на аккадском языке, а шумерский язык постепенно забывается. С этих пор и в течение всего II и I тыс. до н. э. история Двуречья, или Месопотамии, – это история семитских народов.

    Но  вытеснение шумерского языка аккадским  не означало уничтожения шумерской  культуры и радикальной замены ее новой, семитской. Семитическое население  издавна было важной составной частью населения Месопотамии, и слияние обоих народов проходило постепенно.

    Пока не удалось обнаружить ни одного раннего чисто семитического культа, все аккадские боги или шумерского происхождения, или издавна были отождествлены с шумерскими. Так, аккадский бог Шамаш полностью отождествился с шумерским богом Уту, Иштар – с Инанной и рядом других шумерских богинь, Адад – с Ишкуром и т. д. Бог Энлиль получает семитское имя Бел («владыка»). С возвышением города Вавилона все большую роль начинает играть главный бог этого города – Мардук, но и это имя шумерское: Мардук считался сыном шумерского бога Энки (аккадский Эа, или Эйя).

    Почвой  для аккадской литературы явилась  литература шумерская. Но вопрос о соотношении  этих двух литератур не должен ставиться лишь в плоскости зависимости аккадской культуры от шумерской, хотя аккадская литература и продолжила шумерскую. Скорее, следует говорить о едином шумеро-аккадском генезисе жанров, о развитии и продолжении каких-то единых письменных литературных традиций на новом языке народа.

    Сравнительно  с шумерским более ясны принципы аккадского стихосложения, поскольку  удается установить его связь  с живыми семитскими языками. Аккадские  памятники написаны тоническим стихом, в котором главную роль играет счет ударных слогов. Поскольку стихи произносились нараспев, основой стихосложения являлся музыкальный такт. Аккадская стопа представляет собой один такт с ударением в любом месте такта и с любым количеством безударных слогов, но не более четырех. Для старовавилонских текстов характерна запись, где строка соответствует стиху, а цезура между полустишиями отмечается.

    Кроме четырехстопных стихов, могли быть и пяти-, и шестистопные стихи. Часто  пятистопные стихи содержат имя  собственное, которое и выделяется в отдельную стопу. Обычно дополнительная стопа вставляется перед последней стопой. Шестистопный стих – это удлиненный четырехстопный стих за счет прибавления двух добавочных стоп. Ударение в аккадском стихе логическое. Ударение падает на второй слог от конца слова, если он закрытый или содержит долгий гласный, если же нет, то на третий слог от конца.

    Вавилонская литература дает богатый материал для  изучения эволюции литературы древнего типа, однако это требует длительной предварительной работы. Вавилонские тексты дошли до нас хотя и в значительном количестве, но, как правило, в очень плохой сохранности, да к тому же в разных версиях и записях. имеющегося материала, подготовка сводных и критических изданий.