Суд и процесс по псковской судной грамоте

Богородицкому и старцом Снетогорскам в Перерве реки шестая часть, проезда деля; то мне, господине, ведомо. И ото тому князь псковский Ярослав Васильевич, и посадники степенные Левонтеи Тимофеевич и Степан Максимович, и сотцкие игумена Тарасья Богородицкого и всех старцов Снетогорских в шестой части в Перерве реки у проезду о правихом; а Юрья сотцкого, старосту егорьевского, и Ортема, да Илью, и всех сябров, игумена Лаврентия и старцов Кузмодемьянских з Гремячеи горы повинихом; и дахом игумену Тарасию Богородицкому и всем сгарцом Снетные горы грамоту правую, по псковской пошлины, в Перерве реки на шестую часть на проезд»89.

По ряду важнейших  дел, например, о государственной измене («перевет»), краже в Крому, поджоге и проч., применялись уже принципы следственного инквизиционного процесса. Наличие во Пскове такого процесса зафиксировано в Псковской летописи под 1509 г.: «Поймали пономаря троицкого Ивана, а он из ларев денги имал да в той гибели доспел 400 рублев, и псковичи его на вечи казнили кнутьем, и он сказался, и псковичи посадили его на крепость, да того же лета... на Великой реке огнем сожгли его»90.

Применение следственного  процесса к отдельным категориям дел объясняется обострением классовой борьбы во Пскове и невозможностью для господствующего класса удержать в своих руках власть старыми методами судебной расправы.

Как и Русская  Правда, Судная Грамота знала особый вид отношений сторон до суда, так  называемый свод. Своду в Судной Грамоте посвящена ст. 54. По этой статье ответчик, у которого истец обнаружил свою пропавшую вещь, должен был привести на суд человека, у которого он купил спорную вещь. По установлению факта купли продавец отвечал по суду перед истцом, а первый ответчик, купивший вещь, являлся поручителем второго ответчика. До каких пор мог продолжаться своц, Судная Грамота не указывает.

Русская Правда не знала института судебного  представительства. В Псковской же Грамоте судебному представительству посвящено несколько статей (58, 68—72) . Согласно ст. 58 женщины, малолетние, монахи, монахини, престарелые и глухие имели право приглашать для защиты своих интересов на суде «пособников», т. е. поверенных. Пособнику запрещалось в один и тот же день выступать на суде по двум делам (ст. 71).

По Судной Грамоте  вызов ответчика в суд производился через приставов. За выполнение этой обязанности пристав получал с истца прогоны из расчета по одной деньге за каждые десять верст (ст. 64).

Пристав вызывал  ответчика на церковную площадь, где и оглашал повестку о вызове последнего в суд. Если ответчик не являлся на церковную площадь, приставу надлежало огласить повестку в присутствии  священника. В случае неявки ответчика  суд по истечении пятидневного срока выдавал истцу и приставу грамоту о доставке ответчика на суд силой (ст. 25) .

При доставке ответчика  в суд истец не имел права применять  физические меры воздействия. Ответчик в свою очередь не должен был отбиваться при задержании. Ответчик, убивший истца, привлекался к ответственности как убийца (ст. 26). Пристав имел право заковать ответчика в оковы.

Подобный порядок  вызова ответчика в суд был  установлен по наиболее важным уголовным делам (убийство, разбой, грабеж и другие). По мелким уголовным преступлениям и по гражданским делам неявка ответчика в суд влекла за собой обвинение в указанном преступлении или проигрыш дела при имущественных спорах (ст. 82).

Судная Грамота, защищая интересы собственников, требовала, чтобы истец до решения суда не брал самовольно имущество ответчика в обеспечение своего иска. В противном случае истец подлежал привлечению к ответственности за грабеж (ст. 67).

Истец, предъявивший иск к ответчику по такого рода делам, как требование о возвращении денег, передачных ответчику для ведения торговли, долга под поручительство, имущества, отданного на хранение, займа и по делам о наследстве, должен был точно указать цену иска, в противном случае он терял иск (ст. 45).

Виды доказательств

Псковская Судная Грамота упоминает следующие  виды доказательств: собственное признание, свидетельские показания («суседи», «сторонние люди»), послушество («послухи»), письменные документы (грамоты, записи, рядницы, доски), поличное, присяга («рота»), судебный поединок и «закличь».

В отличие от Русской Правды Судная Грамота не упоминает о таком виде доказательств, как жребий, о котором говорится  в статье Русской Правды «о муже кроваве».

Собственное признание

Судная Грамота  указывает такой вид доказательства, в отличие от Русской Правды, которая еще не упоминает о собственном признании. В ст. 94 говорится «А которой вятший брат с меншим братом жиоучи в одном хлебе с вятшим братом, а скажут долгу отцово, а на отца записи не будет, ино вячьшему брату правда дать, да заплатит опчим животом, да остатком делится».

Таким образом, старший брат приводился к присяге, и если он признавал этот долг, то уплачивал его из общего имущества.

Свидетельские показания

Судная Грамота  различает две категории свидетелей-ксуседей», т. е. тех, кто проживал в непосредственной близости к истцу или ответчику, и «сторонних людей», которые хотя и не проживали вместе с истцом или ответчиком, но знали о том или ином факте. О показании «суседей» или «сторонних людей» указывается в ст. ст. 9, 27, 51, 55—57. Как правило, истец или ответчик должны были представить суду не менее 4—5 свидетелей. Лишь в одном случае по ст. 57 при предъявлении обвинения приставам в том, что они не произвели обыск у подозреваемого, приставы должны были выставить дсух или трех свидетелей.

Сторона, не сумевшая представить должного числа свидетелей, проигрывала дело. В случае покупки  краденой вещи, владелец которой впоследствии претендовал на нее, покупатель должен был доказать свою невиновность с помощью 4—5 свидетелей или принести присягу (ст. 56).

Свидетельские показания давались по делам о  земельных спорах, при драке на пиру, на рынке или на улице, при спорах о наследстве, при отрицании изорником факта получения «покруты» и пр.

Послушество

Институт послухов был известен не только Русской Правде, но и Псковской Судной Грамоте. Однако послухи по Судной Грамоте существенно отличались от поспухов Русской Правды. Известно, что послухами в эпоху Киевской Руси считались не очевидцы событий, а лишь свидетели «доброй славы» той или иной стороны, тогда как по Судной Грамоте послухи уже являются очевидцами.

Таким образом, понятия видока и послуха слились в одно понятие послуха как очевидца факта. Это подтверждается ст. 20: «А кто на кого имет сачит бою или грабежу по позовници и князь и посадником и сотцким обыскати как послух, где будет обедал, и игде начавал, и послух изведется иночаем его, или где обедал. .», т. е. князь, посадники и сотские должны выяснить у послуха, обедал ли и ночевал ли он вместе с истцом. Псковская Судная Грамота совершенно не упоминает о видоках. Существенное отличие послушества по Судной Грамоте по сравнению с Русской Правдой состоит еще и в том, что послух истца, при отсутствии других доказательств, должен был выходить на судебный поединок с ответчиком. Если при этом ответчиком оказывался престарелый, малолетний, увечный, поп или монах, то он мог выставить вместо себя наемного бойца, на что послух не имел права (ст. 21).

Показание послуха  имело весьма важное значение для сторон. Поэтому при неявке послуха на суд или при показаниях, не совпадающих с показаниями истца, последний проигрывал дело (ст. 22).

Послухов могли  выставлять не только истцы, но и ответчики. Если ответчик не выставлял послуха, то суд должен был направить на место происшествия приставов для расследования (ст. 24).

Письменные документы

К письменным документам относились: записи, рядницы и доски.

Записи представляли собой письменные договоры, заключенные  между сторонами, копии которых  сдавались на хранение в архив Троицкого собора. Такая запись являлась официальным документом, не подлежащим оспариванию в суде.

Рядницами назывались платежные расписки, в которых указывалась сумма долга или торговой ссуды. Только те рядницы, копии которых сдавались в архив Троицкого собора, могли предъявляться в качестве бесспорного доказательства. В противном случае эти записи не имели юридической силы (ст. ст. 32 и 38).

Доска в отличие  от записи была простым домашним договором, написанным на доске. Копия такого договора не сдавалась в архив Троицкого собора. Поэтому достоверность доски могла быть оспариваема, а в некоторых случаях она не считалась достоверным документом. (.Так, по ст. 30 давать деньги в долг по доске можно было в сумме до рубля включительно. При предъявлении иска на сумму свыше рубля доска не имела юридической силы.

Таким образом, Судная Грамота знает различного рода письменные документы в отличие  от Русской Правды, где не упоминаются ни записи, ни рядгаицы, ни доски.

Поличное

Бесспорным доказательством  вины вора являлось обнаружение у него краденой вещи («полишное»). Поэтому Судная Грамота предписывала суду не доверять показаниям вора, обвиняющего кого-либо в соучастии. В таких случаях необходимо было произвести обыск в доме предполагаемого соучастника. При обнаружении краденных вещей соучастник подлежал привлечению к ответственности за кражу (ст. 60). За поездку для обнаружения поличного пристав имел право на получение двойных прогон, которые взыскивались с вора. При отрицательных результатах обыска оплата прогон приставу и привратникам производилась истцом, по просьбе которого производился обыск (ст. 65).

Лицо, подозреваемое  в краже, было обязано допустить пристава в свой дом для производства обыска, в противном случае подозреваемый привлекался к ответственности как вор (ст. 57).

Присяга («рота»)

Присяга как  судебное доказательство применялась  в тех случаях, когда стороны  не могли представить суду других, более веских доказательств, например, свидетельских показаний, письменных документов и т. д. Выбор этого вида доказательства принадлежал ответчику. Он мог сам принести присягу, и в этом случае выигрывал дело, или мог положить у креста цену иска, предоставив возможность присягнуть истцу.

Псковская Грамота  знает так называемую «вольную рогу». Она применялась в тех случаях, когда на кого-либо падало обвинение в краже, но других улик не было. В этом случае подозреваемый в краже должен был принести присягу в невиновности. Присяга освобождала подозреваемого от ответственности за кражу (ст. 34).

В таком же порядке  освобождались от ответственности лица, подозреваемые в поджоге (ст. 116).

Ответчик, не явившийся  в срок для принесения судебной присяги, проигрывал дело (ст. 99). Присяга как вид доказательства применялась чаще всего в имущественных спорах. Что же касается иностранцев, то этот вид доказательства применялся не только в имущественных спорах, но и в спорах о побоях и ограблении (ст. 105).

Судебный поединок («поле»)

Поле, как и  присяга, применялось в тех случаях, когда в распоряжении сторон не было других, более веских доказательств, например, в спорах о земле, о невозвращении вещей, отданных на хранение, о торговом займе, о долге по поручительству, по делам о побоях, грабеже и вырывании бороды. Как правило, ответчику предоставлялось право решать, какой вид доказательства должен быть применен на суде — клятва или судебный поединок. Судная Грамота знает лишь один случай, когда дело решалось судебным поединком не по желанию ответчика, а по указанию суда. Это имело место в спорах о лесных участках, находившихся в межах двух владельцев (ст. 10). В данном случае в споре выступали представители господствующего класса, и поэтому Судная Грамота не ставила одну из спорящих сторон в привилегированное положение.

Иначе обстояло дело, когда спор происходил между  помещиком и крестьянином или  между кредитором и должником. В  этом случае Судная Грамота предоставляла собственнику право решать вопрос о принесении присяги по его усмотрению.

Престарелый или  малолетний ответчик, увечный, поп или  монах имели право выставить  за себя наемного бойца (ст. 21). В спорах о взыскании долга, предъявленном на основании доски, этим же лицам, выступавшим в процессе в качестве истцов, также предоставлялось право выставлять за себя на судебный поединок наемных бойцов. Женщины, выступавшие в суде в качестве истца и ответчика, должны были сами выйти на судебный поединок (ст. 119).

Побежденная сторона  должна была уплатить князю и приставам  пошлину. Но если истец убивал в поединке ответчика, он терял право на удовлетворение своих претензий и должен был ограничиться тем, что брал доспехи и другое одеяние убитого. Если же стороны, не выходя на поле, мирились, то ответчик платил приставам всего лишь половину продажи, а князю ничего не платил (ст. 37).

Испытание огнем  и железом (ордалии), применявшееся в эпоху Русской Правды, в Псковской грамоте совсем не упоминается.

«Закличь»

Одним из видов  доказательства был так называемый закличь, т. е. объявление истцом на торгу о своей претензии к ответчику. Этот вид доказательства применялся в тех случаях, когда у сторон не было письменных документов. Так, помещик имел право путем заклича требовать от изорников «покруты» (ст. 44). К закличу мог прибегать и работник, которому хозяин отказывался уплатить за труд (ст. 39).

Таким образом, закличь применялся в случаях невозвращения покруты и наемной платы. Этим закличь эпохи Псковской Судной Грамоты отличался от заклича эпохи Русской Правды, где этот вид доказательства применялся только при опорах о похищенных вещах и холопах. При этом требовалось, чтобы эти вещи обладали определенными индивидуальными признаками.