Становление Кутлу - Мухамеда Тевкелева как личности и начало дипломатической деятельности

В середине 50-х гг. XVIII в. в Приуралье развернулось новое крупное восстание башкир под предводительством Батырши Але- ева. К.-М. Тевкелев принял участие в его подавлении, в процессе которого многие башкиры, спасаясь от карателей, бежали в сосед­ние казахские земли. Вслед за этими событиями Тевкелев по рас­поряжению царского правительства был дважды направлен — в 1755 и 1757 гг. — в Казахскую степь с ответственной «комиссией» для «выручения тех башкирцев» от казахов Младшего и Среднего жузов. Его поездки завершились в целом успешно, хотя отдельные группы башкир были насильно удержаны в казахских аулах вплоть до середины 70-х гг. XVIII века. Одним из конкретных результа­тов обеих «комиссий» явились подготовленные К.-М. Тевкелевым в те же годы два объемных рукописных документа: «Журнал, дер­жанной по порученной генерал-майору Тевкелеву киргис-кайсацкой ком- мисии 1155 года», охватывающий период с 25 сентября по 31 декаб­ря 1755 г., и «Журнал генерал-майора Тевкелева по киргис- касацкой коммиссии 1151 года», в котором на 90 листах рукописного текста отражены политические события в казахских землях в пери­од с 20 января по 23 ноября 1757 года [49, с.231].

Первый из этих журналов посвящен главным образом башкир­ским повстанцам и обстоятельствам их бегства из центральных и юго-восточных регионов Башкирии в соседние казахские степи. В отличие от него «Журнал» 1757 г. содержит наряду с многочис­ленными конкретно-историческими сведениями аналогичного ха­рактера обширную фактографическую информацию о двухлетнем проживании различных семей беглых башкир в казахских аулах и поэтому является в известном смысле уникальным источником по истории казахско-башкирских отношений середины XVIII века. Кроме того, в нем имеются оригинальные фактические сведения о социально-политическом положении казахов в 50-е гг. XVIII в., их участии в междоусобных распрях джунгарских князей и совмест­ной борьбе с мятежными ойратскими нойонами против военно- политической экспансии Цинов, что еще больше расширяет инфор­мационно-познавательный потенциал этого исторического документа для исследователей истории Казахстана.

Практические результаты административно-управленческой деятельности К.-М. Тевкелева и подготовленные им солидные документальные материалы были по достоинству оценены цар­ским правительством. 4 сентября 1755 г. указом Правительству­ющего Сената он был произведен в возрасте 80 лет в генерал-майоры и стал, по уточненному определению российского историка Д. Ю. Арапова, первым в России генералом-мусульманином [50, с.102].

Вероятно, в ознаменование именно этого события Тевкелев написал в конце 1755 г. свою знаменитую записку мемуарного характера под названием «Сначала какое высокое разсуждение было и с пользою признано киргис-кайсацкие орды в потданапво Россий­ской империи о принятии способы искать», где впервые поведал образованной российской общественности о завещанной ему Пет­ром I особой исторической миссии относительно «приведения ...в российское потданство» «издревле слышимых ...обширных кир- гиз-кайсацких орд». На дату и предположительные обстоятель­ства появления на свет этого документа косвенно указывают вен­чающие его текст вдохновленные строки автора записки о полу­чении им от самой «дщери Петра Великого» императрицы Ели­заветы Петровны звания генерал-майора, которые особо подчер­кивают историческую закономерность этого важного события в его жизни, а также заложенную здесь идею династической пре­емственности «высочайших» намерений и поступков [51, с.87].

Во второй половине 50-х гг. XVIII в. К.-М. Тевкелев, будучи уже в преклонном возрасте, предлагал двору и Коллегии иностран­ных дел свои рекомендации по развитию русско-казахских отноше­ний и направлял в Петербург различные проекты и донесения относительно казахов, написанные в соавторстве с П. И. Рыч- ковым или непосредственно им самим. В числе последних особого внимания заслуживают его такие оригинальные записки, как «Из­вестие о киргиз-кайсацком народе» и «О происходящих непорятках киргизиам», сделанные в 1759 г., где имеются ценные фактические сведения по исторической географии и этнографии казахов и выс­казаны тонкие наблюдения об их традициях, быте и образе жизни.

В эти годы хан Младшего жуза Нуралы, султаны Аблай, Айчувак, Ералы, Салтамамет и многие другие аристократические лидеры Степи, как и прежде, относились к Тевкелеву с особым уважением и симпатией и доверяли ему значительно больше, чем всем остальным русским чиновникам Оренбургского края. Именно к Тевкелеву они чаще всего адресовали свои постоянные письма и донесения из Степи, в которых подробно сообщали о многих злободневных проблемах казахов и их разнообразных взаимоот­ношениях с соседями, своих собственных семейно-бытовых нуж­дах и потребностях и даже физических недугах.

В феврале 1758 г. в связи с отзывом И. И. Неплюева в Петербург все дела по административному управлению краем были возложены царским правительством на К.-М. Тевкелева и П. И. Рычкова, а руководство местными войсками поручено бри­гадиру А. А. Путятину, стороннику жесткой дискриминационно- запретительной линии поведения в степной политике. Ввиду пол­ной несовместимости прагматичной и достаточно толерантной позиции двух первых членов этого триумвирата с крайней нетерпи­мостью к нуждам кочевников и радикализмом действий его тре­тьего представителя между Тевкелевым и Рычковым, с одной стороны, и Путятиным — с другой с самого начала возникли острые «споры», несогласия и представления друг на друга в чи­нимых по делам затруднительства». Вопреки силовой тактике пос­леднего Тевкелев и Рычков, сознавая ошибочный и откровенно несправедливый характер многих распоряжений и указов цент­рального правительства, пытались по мере возможности смягчить их неблагоприятные последствия для казахского народа и поэтому, «снисходя ... киргиз-кайсакам, чрез указ киргиз-кайсацкой скот на внутреннюю сторону реки Яика перепускали», с учетом смерти в Оренбурге двух сыновей Нуралы-хана, поочередно находившихся там в качестве аманатов, «знатно неосторожным внушением» убе­дили хана больше не отдавать своих детей в аманаты и возобно­вить свои требования к императрице о «дозволении перегонять скот их, [касаков], в зимния времена на здешнюю сторону»; группе яицких казаков, вступивших в схватку с казахами, «по требованию хана определили учинить наказание»; а одного яицкого казака, который убил казаха, напавшего на него в Степи, присудили «бить плетьми при самих киргиз-касаках» и т. д. [52, с.113-190].

После специального рассмотрения этой конфликтной ситуации в Коллегии иностранных дел в начале 1759 г. губернатором Орен­бурга был назначен тайный советник А. Р. Давыдов. Он являлся во многом единомышленником А. А. Путятина и, так же как и он, «не обладал умением вникать в сущность дела и понимать окру­жающие обстоятельства». Новый губернатор отличался большой самонадеянностью, крайней бестактностью в человеческих взаимо­отношениях и совершенно не дорожил способными и компетентны­ми людьми, знавшими условия региона. Его административ­ная деятельность в Оренбургском крае с самого начала вызвала острое недовольство хана Нуралы, султана Аблая и других влия­тельных казахских правителей, прекративших всякие непосредствен­ные контакты с губернатором, что повлекло за собой резкое ухуд­шение русско-казахских отношений. Именно поэтому в течение 1759 г. К.-М. Тевкелев дважды подавал правительству прошение о своей отставке со службы. Специальным рескриптом Коллегии иностранных дел от 10 января 1760 г. он был уволен «в разсужде- ние его глубокой старости» от «всех порученных ему дел». В 1761 г. по тем же причинам подал в отставку и «известный знаток Оренбургского края» П. И. Рычков [53, с.234].

После отъезда Тевкелева в Оренбург Нуралы-хан и влия­тельные казахские султаны в течение четырех лет неоднократно обращались к императрице и в Коллегию иностранных дел с письменными прошениями о необходимости скорейшего возвра­щения Кутлу-Мухаммед-мурзы в Оренбургский край. По этому поводу 21 июля 1761 г. оренбургский губернатор А. Р. Давыдов доносил Коллегии иностранных дел, что «Нурали-хан и прочие их начальники им, тайным советником, недовольными являются, а напротив того неотменно желают, чтобы был по-прежнему там генерал-майор Тевкелев, и для того, что онаго Тевкелева там нет, незнаемо по какой притчине большие конфузии делают и впредь делать намеряются».

Неспособность А. Р. Давыдова наладить взаимоотношения с казахами послужила одной из основных причин его отзыва цар­ским правительством в начале 1763 г. из Оренбургского края и утверждения на губернаторскую должность действительного стат­ского советника Д. В. Волкова. В связи с предстоящим назна­чением последнего оренбургским губернатором императрица Екатерина II, покровительствовавшая Д. В. Волкову, поручила канцлеру А. М. Голицыну обратиться за советом по казахским делам к генерал-майору Тевкелеву, который, по ее словам, имел по этому вопросу «идеи изрядные». Во время состоявшейся встречи с А. М. Голицыным Тевкелев заявил своему собеседнику, что изложит собственное мнение о возможных путях обустройства казахов лишь в том случае, если «получит главную команду» в Оренбургском крае, а писать свои предложения для другого гу­бернатора не станет. В свою очередь руководитель Коллегии иностранных дел посчитал, что назначение губернатором края глубокого старика, к тому же мусульманина по вероисповеданию, «было бы не весьма прилично» для Российской империи. Озна­комившись с докладом об этом канцлера, Екатерина II приказа­ла: «Генерал-майора Тевкелева оставить в покое и с ним ничего не рассуждать более по киргизским делам». После этого небольшого, но весьма показательного эпизода К.-М. Тевкелев прожил еще три года и скончался 13 апреля 1766 г. в столице России.

Со смертью генерал-майора Тевкелева тесные связи его пря­мых наследников с потомками хана Абулхаира и других казах­ских правителей не прекратились. Единственный сын Кутлу-Му- хаммед-мурзы секунд-майор Юсуф Тевкелев, именовавшийся по- русски Осипом Алексеевичем, уже при жизни своего отца нахо­дился на службе в Оренбургском крае и продолжал служить там и после его смерти в течение более 13 лет. Ю. Тевкелев имел постоянные контакты с казахской знатью Младшего и Среднего жузов, пользовался ее доверием, и Нуралы-хан неоднократно просил императрицу и Коллегию иностранных дел, чтобы в слу­чае смерти Кутлу-Мухаммед-мурзы «вместо его сын его Осип Тевкелев в Оренбурге находился и с ним, ханом, свидание имел». Но в 1773 г. во время движения Пугачева Ю. Тев­келев, отправленный с отрядом солдат для подавления выступле­ний мятежных яицких казаков, был убит повстанцами.

У Ю. Тевкелева был сын Шагин-Гирей, который по-русски именовался Петром Осиповичем Тевкелевым. Он служил в конце 80-х гг. XVIII в. рейфрейт-капралом лейб-гвардии конного полка в Уфимском наместничестве и владел большими поместьями с крепостными крестьянами в Уфимском, Вятском и Рязанском наместничествах. Шагин-Гирей Тевкелев имел двух сыно­вей: Салим-Гирея (1805 — 1885), служившего сначала штаб-рот- мистром Павлоградского гусарского полка, а позднее — подпол­ковником Крымского гвардейского эскадрона, и Батыр-Гирея, имевшего чин майора в русской армии.

В начале 1851 г. С.-Г. Тевкелев женился при содействии оренбургского военного губернатора В. А. Перовского (1795 — 1857) на праправнучке хана Абулхаира по линии его старшего сына Нуралы-хана (ок. 1710/1711—1790) старшей дочери хана Внутренней орды Джангира (1823—1845) Зулейхе (род. в 1829 г.), которая после замужества переехала из Ханской ставки в Уфу. В свою очередь сын Джангир-хана князь Ахмед-Гирей Джангер Букеев Чингиз (1837 — 1914), получивший в 1865 г. после смерти его старшего брата Ибрагима княжеское достоинство, взял в жены дочь второго правнука генерал-майора Тевкелева — Батыр-Гирея — Зухру (Зюгре, Зюрге) (ум. в 1916 г.), которая по семейной традиции звалась русским именем — Зорей Павловной. От брака с 3. Тевкелевой у потомка хана Абулхаира Ахмед-Гирея Чингиза был сын князь Измаил-Бек (ум. после 1914 г.) [54, с.283].

Другой отпрыск отставного майора Батыр-Гирея Тевкелева полковник лейб-гвардии казачьего полка, крупный землевладелец Кутлу-Мухаммед Батыргиреевич Тевкелев (1850 — после 1917) был тестем прямого потомка в шестом колене казахского хана Батыра (1748—1771) — Салим-Гирея Жантурина (1864—1926), к которому в начале XX в. перешло имение потомков К.-М. Тевке­лева в с. Килимово современного Буздякского района Башки­рии. После выхода в отставку он стал крупным мусульман­ским общественным деятелем и депутатом от Уфимской губернии в Государственной думе России всех четырех созывов. Летом 1916 г. во время восстания казахов, киргизов и других среднеази­атских народов в Степном крае и Туркестане К.-М. Б. Тевкелев совместно с А. Ф. Керенским возглавил специальную комиссию Думы, направленную в этот регион для выяснения причин народ­ных волнений. В марте 1917 г. он был избран в Петрограде членом Временного Центрального бюро мусульман России.

Таким образом, непредсказуемая судьба навечно соединила первого российского генерала-мусульманина К.-М. Тевкелева с Казахской степью и полюбившимися ему лихими кочевниками-степняками, которые стали прямыми или косвенными участниками многих осуществленных им практических дел. Посредством своих бесценных трудов по изучению истории и культуры казахов и драматичных судеб продолжателей своего рода он оказался нераз­рывно связан с Казахстаном далеко не только глубоким следом своих посольских начинаний, но и более прочными нитями духов­ной связи поколений и кровных уз междинастического родства.

Заключение

Во все времена умаляли роль Кутлу - Мухамет Тевкелева в истории.

В происхождении рода Кутлу - Мухамет Тевкелева проявились особенности эпохи и этнически окрашенная ментальность. А.И. Тевкелев сформировался как «специалист-управленец», прошедший службу на разных окраинах, способный адаптировать свой опыт к местным реалиям.

В событиях первой половины XVIII века в Башкирии велика роль А. И. Тевкелева - российского дипломата и одного из руководителей Оренбургской экспедиции, с которой началась его служебная карьера. Будучи нерусским по происхождению, он в стремлении выслужиться перед правительством, проявил такие качества царского чиновника, которые до сих пор вызывают разное отношение к его личности со стороны исследователей: от восхваления его заслуг перед царским правительством до осуждения его как палача и доносчика, но никого не оставляют равнодушными.

Благодаря знанию языков, обычаев, традиций степных народов А.И. Тевкелев пользовался особым доверием у степных владетелей. Эти качества впервые проявились в период его дипломатической миссии в 1731—1734 гг. в казахские степи, которая наиболее подробно освещена в историографии.

Его деятельность в реализации восточной политики России имеет давнюю традицию изучения, как в российской, так и казахстанской историографии.

В российской историографии высказывается оценочный характер суждений о А.И. Тевкелеве, причем они имеют неоднозначный характер: негативная оценка его деятельности, отрицание значимых заслуг перед Россией заметна в татищевоведении.

Причиной тому могут быть известные историкам служебные конфликты между самим Татищевым и А.И. Тевкелевым, которые в конечном итоге, привели к диаметрально противоположному мнению двух деятелей по вопросам своего пребывания в казахских степях.