Государственный строй монгольской империи

      Так было образованно великое монгольское  государство.

      С 1206 г. начинается  история монгольского государственности, которая изначально имела имперскую тенденцию. Военный характер государства проявился в присяге, приносимой Великому хану. Власть Хана образно проявлялась и в обрядах, которые сопровождали вступление во власть Великого хана: ближайшие вельможи клали перед ним меч, а он спрашивал: «Готов ли каждый из вас исполнять то, что я повелю, идти, куда я пошлю, убивать, кого я прикажу?». Вельможи отвечали: «Готовы». Тогда хан говорил им: «Впредь слово уст моих да будет мечом моим».  Власть Великого  хана проявлялась  и  в  том, что он был властителем  над  жизнью, смертью и имуществом каждого подданного.

Факторы, препятствующие мирному развитию государства:

·  в  период процесса  централизации  пришло в упадок кочевое скотоводство, т.е. основа экономики. Это толкало на захват новых стад и пастбищ у соседей.

·  всё  мужское население было мобилизовано в армию, обучено военному искусству, нацелено на войну как на самое действенное средство приобретения материального благополучия.

      Вынашивая планы завоевательных походов, Чингисхан, прежде всего, занялся военно-административным устройством государства.  Территория  Монголии была  поделена на две части: левое крыло  и  правое крыло, между  которыми находилась территорию собственного  кочевья Чингисхана. Такое деление территории восходит ко времени гуннов и других племенных объединений - предков монголов. Их опыт во многом оказал влияние на процесс организации Монгольской империи. 

      Каждый  из трёх больших округов (правого  и левого крыльев и центра) делились на

«тьмы» (10 тыс. человек), «тысячи», «сотни» и  «десятки». Территориальному делению  со-

ответствовал  принцип комплектования армии во главе с десятскими, сотскими, тысячни-

ками  и  темниками Военачальники  назначались  не по принципу родства  или  знатности

(хотя  и то, и другое всегда учитывалось), а на основе свойственного  ранним политическим 

структурам  принципа меритократии, т.е. из лучших воинов, что сыграло огромную роль в 

укреплении  боеспособности армии. Во  главе  территорий стояли сподвижники Чингисха-

на, нукеры и нойоны. 

      Таким образом, Чингисхан, проявив себя, раннее как незаурядный полководец, те-

перь  проявил себя  как  талантливый  организатор и политический деятель.  Он  превратил 

враждовавшие  раннее племена в единую могучую орду, поставив её на твёрдую  основу.

Его  внутренняя  и  внешняя  политика  была  направлена на защиту интересов  нойонства.

Этим  целям  служила  и  административная  система. При  Чингисхане  столицей  империи 

стал  город Каракорум, центр ремесла и торговли.

      Подобное  военно-административное устройство государства  отражало процесс за-

мены  былых  кровнородственных  связей  новыми  административно-территориальными.

Члены прежних родовых коллективов  превратились в зависимых от военачальников вас-

салов. Должности нойонов (темников, тысячников, сотников) были  наследственными, но

правом  собственности на кочевье и на население, которое, кочевало на данной земле, они 

не располагали (не могли передавать или продавать).

      Родственники  и  наиболее  близкие  сподвижники  Чингисхана  получали  в  личное пользование уделы  и  подданных. Последние не входили  в  тысячи  и несли  обязанности только в пользу своих господ. 

      Такая подвижная система государственного устройства была вызвана к жизни  своеобразными условиями аристократии, которая искала обогащения путём военных авантюр и давала возможность Чингисхану в любое время мобилизовать необходимое количество воинов.

      Кроме власти хана монголы  подчинялись  ещё суровому древнему закону Великой  Ясе, который каждому из ордынцев предписывал соблюдение основных правил поведения и отношения к ближним: особо сурово наказывался обман, неоказание помощи товарищу на войне, раздоры между своими и любые ссоры. 

      Таким образом, заложенные Чингисханом принципы монгольского государства стали основой Монгольской империи. Можно говорить о «двойственной природе «степных империй».  Снаружи они выглядели  как  деспотические завоевательные государства, т.к. были созданы для добывания прибавочного продукта вне степи. Изнутри эти империи оставались  основанными  на племенных связях  без  установления налогообложения и эксплуатации скотоводов. Сила власти правителя основывалась на его умении организовать военные походы и перераспределять доходы от торговли, дани и набегов на соседние народы.

ГЛАВА 2. Устройство жизни общества монгольской империи

2.1.Общественное устройство

      С самого начала развитие государственности  у монголов, т. е. появление власти ханов, знати, нукерской гвардии, носило военизированный характер. Это не зависело от психологии народа, а объяснялось закономерностями складывания хозяйства, развития монгольского общества. Военная добыча являлась источником существования нарождающейся знати, а раздача этой добычи - средством привлекать к ней подданных.

В основу державы Чингисхан положил родовой быт тогдашнего монгольского общества.

Во главе каждого рода стоял его вождь. Несколько родов составляло племя, возглавляемое лицом более высокого ранга, чем вождь родов, вожди племени (лицо) подчинялись еще высшей степени и так далее до самого хана. Родовой быт воздвигает идею личности, подчиненности единоличному авторитету, - словом, начала близкие к принципам военной организации.

      Основной  единицей любого монгольского племени  был патрилинейный род, или «обох»; роды, происходившие от общего предка, считались родственными, и брак между их представителями запрещался. Группа таких родов называлась «ясун» («кость»); роды из разных ясунов обычно договаривались между собой о браке. Внутри самого обоха не все обязательно были родственники, к нему могли причисляться рабы или слуги, захваченные в плен во время войны или при других обстоятельствах. Эти работники назывались «отоле богол» или «джалаху». Различные роды входили в состав племени, которое называлось «ирген», а племена образовывали союз племен, или «улус». Целые роды или племена вместе с вождями и пастбищами могли коллективно подчиняться другим родам или племенам. В таком случае они назывались «унаган богол»; рядовые члены рода подчинялись своим собственным вождям и вождям главного племени, но вожди подчиненного рода могли заключать брак с родом вождей главного племени. Покоренные племена могли становиться унаган богол. Рабы и слуги, не принадлежавшие определенному роду, назывались «богол» или «харачу» .

      Вожди могли освобождать представителей низших классов, давать им титул «дархан», и те, таким образом, становились младшими представителями знати. В качестве одной из привилегий им дозволялось удерживать за собой добычу, убитую во время великой охоты, которую в мирное время монголы проводили ради тренировки. Выше всех дарханов была собственно знать, или «нойят»; главные военачальники и другие командующие войсками назывались нойонами. И наконец, выше всех стоял хан вместе со своей семьей. Вне зависимости от родственных связей два человека могли стать «андами», или названными братьями. Группа воинов могла объявить себя «нукерами», то есть последователями известного вождя. Нукеры были гораздо более преданными и полезными, чем родичи, особенно для одинокого искателя приключений, только начавшего путь к власти и нуждавшегося в преданных сторонниках.

      Положение женщины внутри патриархального  рода не было столь уж плохим, несмотря на обычаи многоженства и тяжелые  обязанности. Принадлежность к семье  и роду означала возможность выживания, а многоженство только облегчало эту задачу. Хотя случались и внебрачные отношения, сыновья одного отца считались равными по своим правам, независимо от того, родились они от жены или от наложницы. Между собой жены ссорились редко. Обычай брать себе в наложницы жен скончавшегося отца (за исключением матери) возмущал китайцев, но среди алтайских племен это было обычным явлением. Так вдовы и их дети получали безопасность и защиту, иначе их бы обратили в рабство и забрали бы все имущество и скот. К советам женщин прислушивались во многих делах, кроме войны и охоты, а в более поздние времена вдовы ханов становились правительницами. Монгольские женщины славились среди других народов своей преданностью и целомудрием.

      Кочевали  монголы куренями (кольцом). Как отмечает исследователь обычного права Монголии, Рашид-ад-Дин, в один курень входило до тысячи кибиток-семей. По мере разложения первобытной общины, т.е. по мере классового расслоения, все чаще происходило кочевание семьями. В условиях новых патриархально-феодальных отношений оно становилось более целесообразной, чем курень, формой ведения кочевого хозяйства.

      Несмотря  на то, что в начале XIII в., когда  складывалось единое монгольское государство, формой кочевания по-прежнему оставался  курень, семья уже утвердилась как хозяйственная основная единица. У монголов после возникновения феодализма очень долго сохранялись пережитки родовых организаций: обычаи, традиции и верования.

      По  археологическим находкам трудно восстановить материальную культуру, особенно раннего периода, потому что все дошедшие до нас вещи сильно испорчены, да и вообще в Монголии производилось не так много раскопок. Можно предположить, что некоторые предметы повседневного обихода современных монголов были распространены и в древности, но в остальном мы сильно зависим от рассказов путешественников, записавших то, что произвело на них впечатление. Кое-что можно узнать из таких источников, как «Тайная история».

      Мужчины делали повозки, телеги и каркасы  для шатров, а также удила и  седла из кожи на деревянном каркасе и другие предметы упряжи. Они изготавливали лук, стрелы и другое оружие для войны и охоты. Кроме этого, мужчины присматривали за лошадьми, объезжали их и доили кобыл. Кобылье молоко они взбивали в больших кожаных мешках, подвешенных на раму, и готовили из него кумыс. Женщины также прекрасно умели скакать на лошадях, и их учили стрелять из лука, хотя представительницы богатых семейств занимались этим редко, ведь, по их мнению, красота заключалась в излишней полноте и чрезмерном употреблении косметики.

      Судя  по дошедшим до нас сообщениям, в  имперские времена похороны вождей обставлялись с величайшей пышностью, причем многие черты ритуала зародились в гораздо более древние времена. Однако пока еще не найдено ни одного захоронения, которое бы подтвердило написанное Карпини, Рубруком или Марко Поло. Карпини, например, утверждает, что монгольских вельмож хоронили в юрте сидящими за столом с мясными блюдами и кувшином кумыса и что вместе с ним погребали оседланного коня и кобылу с жеребенком, а сверху втыкали шест с кожей коня. Хотя в описаниях можно встретить многие черты, свойственные более ранним ритуалам кочевников, им нет никаких археологических подтверждений, поскольку захоронения ханов прятали под дерном, не оставляя никаких знаков на могиле (и она зарастала травой без следа). О других захоронениях почти ничего не известно. 

      Чингисхан осуществлял свою власть в империи  через посредство иерархии сотрудников  из лучших “сынов народа”. В своих  словах, речах, указах, постановлениях Чингисхан никогда не обращается, подобно тюркским каганом, к народу, а говорит только с царевичами, нойонами и багатурами.

      Но  надо отдать справедливость великому монгольскому монарху, что, не смотря на свои строго аристократические воззрения, он при назначении на высшие должности по войску и по администрации, никогда не руководствовался только происхождением, а принимал по знаниям, качествам, смотрел на техническую годность данного лица, особенно уделял серьезное внимание на нравственные качества. Он ценил и поощрял такие качества в людях как верность, преданность и стойкость и ненавидел измену, предательство, трусость и др. По этим признаком Чингисхан и делил людей на две категории.

      Монгольское государство управлялось преимущественно  кочевниками; из городского населения он брал только нужных ему “спецов”. В империи Чингисхана не было ни одного “выборного” органа. Он сам не считал себя избранным императором, а тем более избранным “народом” (он был провозглашен начальником родов и племен).

      В основу государства была положена также религия: сам Чингисхан и его сотрудники по управлению были людьми религиозными и должны были быть таковыми, но официального вероисповедания объявлено не было. Монгольская религия относилась к типу шаманских. Шаманство было широко распространено среди всех северных кочевников и других народностей Северной Азии. В нем не было развитой теологии, догматики или философии, поэтому иудеи, христиане и мусульмане, имевшие развитые доктрины и священные книги, не признавали шаманство религией. Однако шаманство могло приспособиться к более суеверным формам христианства, таким, как, например, несторианство – в той его форме, в какой оно было распространено в Центральной Азии, а также к некоторым грубым разновидностям буддизма. Шаман, или по-монгольски «кам», был колдуном, предсказателем и лекарем – одним из первых специалистов в наметившемся среди человечества разделении труда. Предполагалось, что он служит посредником между миром мертвых и живых, духов и людей. Монголы верили в существование бесчисленного множества духов, среди которых были и духи предков. Каждому природному объекту и явлению соответствовал свой дух; духи обитали в земле, в воде, в растениях и на небе; от духов зависела вся жизнь людей.