Диктатура цезаря и ее значение

        На следующий год, вновь избранный трибуном, он предложил новые законы о земле: чтобы были выведены римские поселения за пределами Италии, в том числе и на месте разрушенного Карфагена; это поселение вывел он сам, будучи назначен триумвиром по выводу поселений. В этом году Опимий, поддержанный многочисленной партией, твердо рассчитывал добиться консульства, а будучи консулом низвергнуть Гая, тем более что влияние последнего до известной степени уже ослабело, так как народ, привыкший к политике поблажек, поддерживаемой уступчивостью сената, был избалован таким методом управления.[9, гл.12].

    Но  эти реформы Гая Гракха также не получили полной народной поддержки. Сенат пригласил Гракха и Флакка покинуть их дома и явиться в сенат для оправдания. Но они, вооруженные, бежали на Авентинский холм, в надежде, что, если они его займут, сенат вступит с ними в переговоры. Во время бегства они сзывали рабов, обещая им свободу, но никто их не слушал. Гракх и Флакк со своими приверженцами заняли храм Дианы и укрепились в нем, сына же Флакка, Квинта, послали к сенату с просьбой заключить перемирие с тем, чтобы дальше жить с сенатом в согласии. Сенат приказал Гракху и Флакку сложить оружие, явиться в сенат и объявить о своем желании, никаких же иных послов больше к сенату не посылать. Так как Квинт все-таки был отправлен вторично, то консул Опимий, руководствуясь ранее сделанным объявлением, приказал арестовать его, так как Квинт не имел уже больше полномочий посла, против же Гракха и его приверженцев Опимий отправил вооруженный отряд. Тогда Гракх бежал по свайному мосту на другую сторону Тибра, в рощу, в сопровождении одного только раба. Он подставил рабу свое горло, когда он ожидал, что будет схвачен. Флакк бежал в мастерскую одного своего знакомого. Преследовавшие, не зная дома, где Флакк скрылся, грозили сжечь дома по всей улице. Знакомый Флакка, принявший его к себе, не хотел донести на него, так как Флакк искал у него защиты, и приказал сделать это другому лицу. Флакк был тогда схвачен и убит. Головы Гракха и Флакка были принесены к Опимию, и последний дал принесшим столько золота, сколько весили головы. Народ бросился грабить их дома. Тех, кто принимал в этом участие, Опимий велел схватить, заключил в тюрьму и приказал их задушить. Квинту, сыну Флакка, Опимий предоставил умереть какою он захочет смертью. Затем Опимий совершил очищение города от скверны убийств. А сенат приказал Опимию воздвигнуть на форуме храм Согласия.[10, кн.1 гл.2].

           В процессе борьбы между реформаторами  (которых впоследствии называли популярами), опиравшимися на народное собрание, и консерваторами, или оптиматами, оплотом которых являлся аристократический сенат, были выработаны разные программы развития римского государства. Борьба за осуществление этих программ определила в значительной степени всю последующую историю Римской республики вплоть до её падения. Вот почему можно сказать, что политическая деятельность Гракхов оказала большое влияние не только на события, им современные, но и на ход политической борьбы в Римской республике в I веке до н. э. [11, с.121].

   Недоведённые до конца реформы, лишь ненадолго снявшие напряжение в обществе, существенно не улучшили положение республики. В Риме процветало ростовщичество, подкуп избирателей, продажное судопроизводство и другие общественные язвы стали патологической нормой.

   Больнее всего это ощущалось в армии. Солдаты с трудом подчинялись  дисциплине, занимались мародёрством и грабежами, постоянно дезертировали, а офицеры погрязли в пьянстве и  распутстве (в лагерях появились проститутки, чего раньше в римском войске не бывало), командиры подразделений за взятки от неприятелей проигрывали локальные сражения. Нет ничего удивительного в том, что Югуртинская война затянулась на пятилетку. Лишь Марий с помощью удачливого и хитроумного Суллы сумел пленить Югурту и победоносно закончить войну. Регулярной, то есть постоянной армии тогда не было. На время воин проводились наборы, исходя из принципа гражданского ополчения и по имущественному цензу. А так как Рим жил за счёт завоёванных провинций, то воины следовали одна за другой, и необходимость постоянной армии подразумевалась сама собой.[2, с.10]. Продолжительные воины, часто в тяжёлых природных условиях, превращали военную службу не столько в почётное право гражданина, сколько в тяжёлую обязанность, которая постоянно отрывала от хозяйства и приносила мало выгод зажиточному гражданину. Разорение многих крестьян приводило к переходу их в низшие имущественные разряды, и они теряли право служить в легионах. [11, с.125]. Марий всё это прекрасно видел и впервые произвёл набор  среди бедняков и малоимущих. Теперь армия, куда стали привлекаться не только римские граждане, но и италики и провинциалы, воевала за деньги и военную добычу, и это был стимул более прочный, нежели общегосударственный интерес и гражданский долг. Командующий уже мог не оглядываться на сенат и прочие институты республики и приказывать своим солдатам что угодно --- ведь нанял их и платил им именно он.[2, с.10].

   Это нововведение нашло резкое отражение в политической борьбе. Теперь любой способный полководец,  пользуясь поддержкой своих легионов, становился влиятельной политической фигурой. Это видно на примере самого Мария, который семь раз избирался консулом, а также на примере Суллы, который  с помощью преданных войск захватил власть в республике и стал диктатором.

   Что касается Суллы, он установив личную диктатуру без ограничения в сроке, сам же, в конце концов, и отказался от власти и уехал в своё загородное поместье, где выращивал капусту и удил рыбу. Думается, знаменитые его проскрипции играли роль не столько способа утоления мести, а были трезвым расчетом диктатора, что тем самым он уничтожает зерна грядущих возможных смут, то есть укрепляет порядок в государстве. [2, с.20-21]. Мы не будем здесь доискиваться причин, побудивших диктатора так поступить, хотя внешне такой поступок кажется жертвой во имя сохранения республики и ее институтов. Однако, идея единодержавной власти, ярко проиллюстрированная Суллой, оказалась весьма заразительной для целой череды последующих властолюбцев, в том числе и для Цезаря.

   Гай Юлий Цезарь родился в 100 г. до н. э., а  по Моммзену 102 года до н. э., в двенадцатый день месяца квинтилия, который впоследствии в его честь был переименован в июль. Он принадлежал к знаменитому роду Юлиев, потомков Юла и Аскания, основателя Альба Лонги. Как заверяет Вергилий, Юл был сын Энея, а потому внук Анхиза и Венеры; Цезарь, следовательно, имел право возводить свою генеалогию к самим богам, что в торжественные случаи он не раз и делал.[3, c.51]. У всех Юлиев к концу второго столетия ничего не было за душой кроме своего безупречного имени. Только после того как Юлия тетка Юлия Цезаря вышла замуж за Гая Мария неродовитого но богатого и амбициозного римского полководца положение семьи пошло в гору. Отец Юлия Цезаря сочетался браком с Аврелией дочерью Котты бывшего консула из богатой семьи. Аврелия была умной и образованной женщиной пекшейся о карьере и благосостоянии сына Цезаря, когда он добился успехов и его почитали как бога, но рождение его было самым обыкновенным. То что он появился на свет благодаря кесареву сечению, которое сделали его матери всего лишь миф, возникший из происхождения его имени. Кроме того в римском фольклоре бытовало суждение что ребенка родившегося в результате хирургического вмешательства ожидает великое будущее. В стародавние времена женщина, которой делали кесарево сечение в большинстве случаев умирала и потому вероятно могло считаться, что она жертвует собой ради жизни ребенка и наделяет его необыкновенными силами. Аврелия мать Юлия Цезаря после того как его родила прожила еще почти пятьдесят лет, так что роды эти по всей вероятности прошли без существенных осложнений. В римской истории кесарево сечение производилось на умерших роженицах, удавалось таким путем извлечь еще живого младенца или в тех случаях когда спасти роженицу не представлялось возможным .В результате кесарева сечения появились на свет Сципион Африканский и некоторые другие известные римляне, включая предка Юлия Цезаря. Этот предок согласно некоторым античным источникам был causes (извлечен при рождении через разрез тела матери). По этой причине человек этот получил прозвище Цезарь, которое затем перешло ко всем представителям рода Юлиев. Согласно другим источникам имя Цезарь возникло по той причине, что у одного из предков Юлия Цезаря были длинные гладкие волосы (caesaries).[13, с.18-19].

     В восемьдесят четвертом году юный Гай становится Жрецом Юпитера, иначе фламином, членом коллегии понтификов. Став жрецом, Цезарь уже не имел права на государственные должности, не мог отлучаться из столицы более чем на 2 дня, ему не разрешалось ездить верхом, находиться на поле брани и тому подобные запреты. Но не суждено было Цезарю сделать карьеру священнослужителя. [2, с. 24].

   В 86 году до н. э., когда Цезарю исполнилось 14 лет, умер Марий. Через четыре года Сулла стал диктатором Рима. Цезарь в то время был женат на Корнелии, дочери Цинны, в свое время примкнувшего к Марию. Сулла потребовал, чтобы Цезарь развелся с женой. Хотя брак был заключен по расчету, Цезарь отказался выполнить приказ. Это разгневало диктатора, и он внес имя молодого человека в проскрипционные списки. По ходатайству влиятельной родни Цезаря Сулла согласился помиловать его, но при этом произнес: «Я совершаю глупость. В одном Цезаре сидит слишком много Мариев». После этого Цезарь решил покинуть Рим и отправился на военную службу в провинцию Азия.[14, с. 8].

    Он  попал под командование пропретора Квинта Минуция Терма, который в то время осаждал город Метилену, на острове Лесбос, сохранившем свою верность Митридату. Для этих целей ему понадобился флот. Терм направил Цезаря в Вифинию царство на северо-западе Малой Азии, чтобы привести флот необходимый для штурма города. Вифиния была союзником Рима, и ее царь Никомед был обязан предоставлять Риму посильную военную помощь. Цезарь справился с поручением без видимых затруднений (Никомед обычно неохотно взаимодействовал с Римом), что послужило распространению слухов о том, что Цезарь стал на время возлюбленным Никомеда. [2, с. 25]. Он усугубил этот слух тем, что через несколько дней опять поехал и Вифинию под предлогом взыскания долга, причитавшегося одному его клиенту-вольноотпущеннику. Цезарь эти слухи неустанно опровергал, но они преследовали его всю жизнь. Дальнейшая служба принесла ему больше славы, и при взятии Метилен он получил от Терма в награду дубовый венок.

    Он  служил и в Киликии при Сервилии Исаврике, но недолго: когда пришла весть о кончине Суллы, и явилась надежда на новую смуту, которую затевал Марк Лепид, он поспешно вернулся в Рим. Однако от сообщества с Лепидом он отказался, хотя тот и прельщал его большими выгодами. Его разочаровал как вождь, так и самое предприятие, которое обернулось хуже, чем он думал.

       Когда мятеж был подавлен, Цезарь привлек к суду по обвинению в вымогательстве Корнелия Долабеллу, консуляра и триумфатора, но подсудимый был оправдан. Тогда Юлий  решил уехать на Родос, чтобы скрыться от недругов и чтобы воспользоваться досугом и отдыхом для занятий с Аполлонием Молоном, знаменитым в то время учителем красноречия. Во время этого переезда, уже в зимнюю пору, он возле острова Фармакуссы попался в руки пиратам, и к великому своему негодованию оставался у них в плену около сорока дней. При нем были только врач и двое служителей.[15, кн.1].

     Когда пираты потребовали у него выкупа в двадцать талантов, Цезарь рассмеялся, заявив, что они не знают, кого захватили в плен, и сам предложил дать им пятьдесят талантов. Затем, разослав своих людей в различные города за деньгами, он остался среди этих свирепых киликийцев несмотря на это, он вел себя так высокомерно, что всякий раз, собираясь отдохнуть, посылал приказать пиратам, чтобы те не шумели. Он писал поэмы и речи, декламировал их пиратам и тех, кто не выражал своего восхищения, называл в лицо неучами и варварами, часто со смехом угрожая повесить их. Те же охотно выслушивали эти вольные речи, видя в них проявление благодушия и шутливости. Однако, как только прибыли выкупные деньги из Милета и Цезарь, выплатив их, был освобожден, он тотчас снарядил корабли и вышел из милетской гавани против пиратов. Он застал их еще стоящими на якоре у острова и захватил в плен большую часть из них. Захваченные богатства он взял себе в качестве добычи, а людей заключил в тюрьму в Пергаме. Сам он отправился к Юнку, наместнику Азии, находя, что тому, как претору, надлежит наказать взятых в плен пиратов. Однако Юнк, смотревший с завистью на захваченные деньги (ибо их было немало), заявил, что займется рассмотрением дела пленников, когда у него будет время; тогда Цезарь, распрощавшись с ним, направился в Пергам, приказал вывести пиратов и всех до единого распять, как он часто предсказывал им на острове, когда они считали его слова шуткой.[9,c. 680].

    Первой  его должностью по возвращении в  Рим была должность войскового трибуна, присужденная ему народным голосованием. Здесь он деятельно помогал восстановлению власти народных трибунов, урезанной при Сулле. Кроме того, он воспользовался постановлением Плотия, чтобы вернуть в Рим Луция Цинну, брата своей жены, и всех, кто вместе с ним во время гражданской войны примкнул к Лепиду, а после смерти Лепида бежал к Серторию.[15, кн.1гл.5]. Вероятно в должности трибуна, Цезарь участвовал в кампании против Спартака. Он также привлек к себе широкое внимание, когда впервые со времен диктатуры Суллы, открыто, выставил изображения Мария на похоронах своей тетки и вдовы Мария Юлии. [12,c. 232]. Его популярности также способствовала произнесенная им на похоронах речь, в адрес Юлии Цезарь так говорит о предках ее и своего отца: «Наш род облечен неприкосновенностью, как цари, которые могуществом своим превышают всех людей, и благоговением, как боги, которым подвластны и самые цари». Как видим амбиции молодого Цезаря простирались вплоть до божественности, как бы династической, которую он в конце жизни и получит.[2, c.40].Назначение в 65 году до н. э. на пост эдила сделало Цезаря заметной фигурой в Риме. Начинал он с популистских шагов, что характерно для всех политиков. Он должен был наблюдать за благоустройством и порядком в городе, Цезарь украсил Форум и Капитолий новыми сооружениями. Устраивая столь любимые для римлян зрелища: гладиаторские бои, гонки на колесницах и прочие народные развлечения, он шел на огромные траты. Невиданный размах праздников обеспечил Цезарю поддержку плебса.[14, c. 9].