Трансформації при перекладі метафоричних одиниць

     З цим тісно пов'язано і прагнення перекладача (або, нерідко, – редактора перекладу) “поліпшити” авторський текст, іноді свідомо, іноді несвідомо. Автор використав три рази підряд один і той же прикметник, вживання якого в перекладі не є вдалим, тож перекладач приймає рішення – треба замінити на синоніми. Якщо спробувати розібратися, така заміна іноді виявляється виправданою. Може, мовою оригіналу саме в цій області синонімічний ряд бідніший, і три однакових прикметники підряд виглядають цілком нормально; у перекладі треба розфарбувати. Але може і навпаки – автор прагнув підкреслити це слово, або навмисне поскупитися на синоніми в цьому уривку. Або, можливо, мовою оригіналу це повторення слів, які неминуче часто зустрічаються з граматичних причин (наприклад, особових займенників в англійській мові), а в перекладі можна і потрібно обійтися без такого повтору. Отже, перекладачеві треба розбиратися і ухвалювати якісь неминуче суб'єктивні рішення.

     Переклад  стилістичних прийомів, що несуть образний заряд твору, часто викликає труднощі у перекладачів через національні особливості стилістичних систем різних мов. Усі лінгвісти підкреслюють необхідність збереження образу оригіналу в перекладі, справедливо вважаючи, що, перш за все перекладач повинен прагнути відтворити функцію прийому, а не сам прийом.

     Отже, стилістичний аспект перекладу необхідний перекладачеві, без нього не могло  і не може бути вдалого перекладу. Саме стилістичний аспект мови відповідає не тільки за переклад з мови оригіналу  мовою перекладу, але і за особливості  і майстерність перекладача. Адже від  того, як перекладач здатний передати сенс стилістичних одиниць, і залежить переклад оригіналу. У своєму розумінні перекладач прагне „поліпшити” авторський текст, удаючись до різних прийомів, проте це не завжди виходить. Однією з багатьох причин є особливість початкового слововживання. Іншою причиною, що викликає труднощі у перекладача, є національні особливості стилістичних систем різних мов.

     Свого часу визначний митець слова Гете сказав : «при перекладі слід зачіпати неперекладне, тільки тоді можна зрозуміти  інший народ, іншу мову». Поняття  «неперекладне», якому Гете надавав  такої великої значимості пов’язане  із тим, що між словами двох мов  може траплятися повна відсутність  відповідностей. Слова, словосполучення, які не мають ні повних, ні часткових  відповідностей у словнику іншої  мови утворюють безеквівалентну  лексику цієї мови. Всю безеквівалентну  лексику можна умовно розподілити  на дві групи:

     1) Власні імена (особові імена,  географічні назви, назви установ,  організацій, газет тощо).

     2) Слова-реалії – словникові одиниці,  які означають предмети, поняття  та ситуації, що не існують  у практиці іншомовного соціального  колективу. У цю групу входять  слова, які означають різноманітні предмети побуту, матеріальної та духовної культури, властивої тільки даному народові. Особливої уваги варті слова-реалії. Вони виникають у мові кожного народу мимоволі, і оскільки відображають національну специфіку, часто становлять великі труднощі для перекладачів.

    Проблема  выделения единицы перевода в  настоящее время является самой  сложной и дискуссионной в  переводоведении, т.к. существует множество  неоднозначных подходов к её решению. Вопрос о выделении такой категории, как единица перевода, которая  может быть сведена к элементарному, неразложимому элементу оригинального  текста, обладать определенной самостоятельностью и регулярностью, неоднозначно трак- туется учеными. К примеру, А.Ф. Ширяев находит термин «единица пе- ревода» не совсем удачным и предлагает ввести такую категорию, как

    «единица  ориентирования», которая способствует лучшему принятию смыслового решения  при переводе [1. С. 20]. Л.С. Бархударов, рассматри- вая вопрос о минимальной  единице, подлежащей переводу (unit of transla- tion), имеет в виду «такую единицу  в исходном тексте, которой может  быть подыскано соответствие в тексте перевода, но составные части ко- торой  по   отдельности  не   имеют   соответствий  в   тексте   перевода» [2. С. 175]. Из приведенной  дефиниции понятно, что единицей перевода может служить фрагмент исходного текста, которому находится  соответ- ствие в тексте перевода. Важным заявлением Л.С. Бархударова  является то, что единицы перевода отождествляются с единицами  языка, выра- жающими разные значения и имеющими разную протяженность  в тексте. Он приходит к выводу, что  в разных ситуациях в качестве единицы пере- вода может выступать  та или иная единица языка [2. С. 189].

    В данном исследовании в качестве единицы  перевода выступает ме- тафорическая единица текста. Анализ метафоры в  аспекте перевода ве- роятен в силу следующих причин: во-первых, перевод  метафорических единиц возможен, т.к.  метафора –  принадлежность любого языка;  во-

    вторых, перевод рассматривается как  межкультурная коммуникация, осуществляемая в рамках диалога культур, а метафора является единицей и принадлежностью  культуры, т.к. концепты, имеющие первостепенное культурное значение, легко образуют метафоры.

    Метафора  до настоящего времени в работах  отечественных иссле- дователей  рассматривалась как стилистический прием, а перевод опреде- лялся как воссоздание переводчиком текста оригинала, всего его смысло- вого и стилистического богатства, хотя для осуществления адекватного перевода  учитывалась  необходимость  глубокого  проникновения  в  тот

    «строительный материал», из которого строится текст [3–5].

    Являясь универсальной и применимой во всех языках, метафора сравнительно нелегко  поддаётся передаче с одного языка  на другой. Оте- чественные исследователи  усматривают некоторые трудности, связанные с проблемой перевода метафоры на иностранный язык.

    В качестве центральной в работах  отечественных лингвистов рас- сматривается проблема сохранения специфики образа метафоры. Как ука- зывает М.М. Морозов, следует видеть различия между живыми образами (image-bearing expressions) и стершимися, своего рода «окаменелостями» (fossils). При  этом он замечает, что «живой образ  мы воссоздаем в пере- воде, вымерший образ мы передаем по смыслу» [6. С. 29]. Еще одним важным замечанием М.М. Морозова является указание на необходимость  соблюдения «закона единства метафоры», т.е. необходимость «стремить- ся к  тому, чтобы элементы метафоры, воссоздаваемой в переводе, были связаны между  собой не только в переносном, но и в прямом смысле» [6. С. 29]. Этот закон  сводится к тому, чтобы переводчик стремился находить естественные лексические  сочетания в языке-реципиенте, чтобы  эти соче- тания не казались чуждыми  для носителей языка-реципиента и не вноси- ли в смысл метафоры новых ассоциаций. Определенную сложность  пред- ставляет авторская образность. Здесь переводчику приходится учитывать  характер образа и его роль в конкретном контексте для того, чтобы ре- шить, следует ли сохранить данный образ в переводе или его можно  за- менить другим. Как правило, простую (неразвернутую) метафору обычно удается  сохранить в переводе, в то время как авторские сравнения прихо- дится передавать с заменой образа.

    Проблема  перевода метафоры по преимуществу исследовалась  за- рубежными учеными. Метафора рассматривается  с позиций теории зна- чения: «…то, что может быть выражено в одном  языке, может быть пере- ведено на другой, так как то, что сказано, обязательно  должно обладать значением в языке-реципиенте» [7. С. 5].

    Проблема  перевода метафоры изучается в сопряжении основного признака и условия  существования перевода текста –  эквивалентности. В этом отношении  особого внимания заслуживают работы Ю. Найды, ут- верждающего, что перевод  заключается в создании на языке  перевода

    «ближайшего естественного эквивалента» оригиналу, и рассматривающе-

    го  эквивалентность формальную и динамическую, а также труды Дж. Кэт- форда, который  обосновывает формальную значимость и  текстовую экви- валентность. Условия  соблюдения эквивалентности при  переводе мета- форы сводятся к учету  следующих факторов: определенных правил пере- вода метафор, типов текста, культуры [7. С. 6].

    П. Ньюмарк полагает, что перевод  метафоры полностью зависит от типа текста, в котором она употребляется. Он предлагает различать два типа текстов: информативные, в которых  лексикализованные метафоры не несут  функциональной нагрузки и поэтому  обладают высокой степе- нью переводимости, хотя также могут не учитываться  в процессе перево- да; экспрессивные, в которых метафоры выполняют  большую информа- тивную нагрузку и обладают низкой степенью переводимости, т.к. пере- дают контекстуальную, семантическую и прагматическую информацию [8. С. 56].

    Конец ХХ – начало ХХI в. отличается наличием фундаментальных исследований в  области перевода, в которых культурный фактор является доминирующим при переводе речевого высказывания, текста на другой язык. Интерпретация художественного  текста осуществляется только с учетом  личности  автора  и  реципиента  (Ю.М.  Лотман,  З.Я.  Тураева, А.К. Долин, В.А. Кухаренко, Н.А. Хрусталева). Такая направленность по- зволяет  выявить особенности художественного  произведения, тех языко- вых единиц, при помощи которых автор художественного  текста «выво- дит»  интегрированный  фрагмент  реального  мира  из  своего  сознания. В единицах языка, которыми пользуется автор художественного  творе- ния, закодированы концепты –  ментальные образования, являющиеся ре- зультатом процесса вербально-культурной переработки реального мира носителями языкового коллектива. Эти концепты служат ключом к пони- манию не только данной культуры, но и интерпретации  отдельного худо- жественного творения, т.к. являются ориентирами текстового пространст- ва для переводчика. «Интерпретация концепта как ментального образова- ния позволяет не только реконструировать “концептуальную картину ми- ра”  носителя языка, но и воссоздать его  этноментальный образ, поскольку все  концепты обладают национально-культурной маркированностью, а концептуальная система представляет собой этнокультурную репрезента- цию концептуальной формы  мысли представителя того или  иного куль- турного пространства» [9. С. 127].

    Фактор  культуры, который может играть особую роль при пере- воде метафоры с одного языка на другой, рассматривается  многими ис- следователями в силу того, что разные языковые сообщества по-разному воспринимают и категоризируют мир. Вследствие включения фактора культуры в смысл метафоры, возникают особые проблемы перевода. Счи- тается, что «не существует упрощенного общего правила для перевода метафоры, но степень переводимости любой метафоры языка-источника зависит от: 1) определенного культурного опыта и семантических ассо-

    циаций, привнесенных в метафору; 2) возможности  быть или не быть вос- произведенной  несоответственно в языке-реципиенте, будучи зависимой от степени “совпадения” в каждом конкретном случае» [7. С. 5].

    Процедуры перевода метафоры основаны на следовании одному из следующих правил [8. С. 58]:

    – сохранение того же метафорического  образа, но естественного для носителей  другого языка;

    – замена метафоры другой метафорой –  эквивалентом;

    – перевод метафоры сравнением;

    – сохранение того же метафорического  образа с добавлением разъяс-

    няющей  информации, чтобы основа сравнения  метафоры стала понятной;

    – перевод метафоры перефразированием.

    С позиций когнитивного подхода к  исследованию метафоры в пере- воде, культурный компонент, лежащий в  основе концептуальной метафо- ры, позволяет  увидеть различия в том, как в  разных культурах структури- руется опыт человека. Гипотеза когнитивистов  по переводу метафоры основывается на двух сценариях:

    – если проецирование из одной области  в другую в метафорах схо- же в  двух языках, то между языками не обнаруживается «концептуально- го сдвига» (conceptual shift);

    – если проецирование из одной области  в другую в метафорах раз-

    лично в двух языках, то между языками  наблюдается наличие «концепту-

    ального сдвига» (conceptual shift).

    Осуществляя перевод метафоры в рамках предложенных сценари- ев, можно установить, насколько  метафоры схожи в отдельных анализи- руемых языках и насколько отличаются и испытывают «культурную дистанцию».