Финансовый механизм, его совершенствование под воздействием изменений условий хозяйствования и других факторов

Этап 1999-2007 гг. можно определить также как этап (процесс) преодоления затяжного экономического кризиса, развернувшегося на базе политического и экономического разрушения Советского Союза, превратившегося с 1992 г. в экономический кризис рыночной трансформации из-за внедрения в России «шоковой терапии» под «патронажем» Международного валютного фонда.

Однако стабилизационный этап не стал одновременно и инновационным в развитии российской экономики.

Следует заметить, что экономических и финансовых препятствий к этому не было. Фактор времени был упущен, ибо Россия решала проблемы «догоняющего развития» к уровню далекого прошлого 1990 г., т. е. возврата к параметрам экономического потенциала, доставшегося почти 20 лет назад от советского времени. Поэтому вся применяемая в научной литературе и политической жизни методология оценки экономического роста и политики удвоения ВВП как бы повернута «головой назад», к 1990 г., или, более того, к «провальному» 1995 г., в то время как мировая экономика все эти 17 лет развивалась по восходящей траектории к 1990 г. (табл. 4).

Если Россия достигнет на рубеже 2008-2009 гг. по объему ВВП уровня 1990 г. или будет иметь удвоение в сравнении с 2000 г., то общий прирост количественных масштабов экономики за 17 лет рыночной трансформации и за последние 8 лет является нулевым к базе 1990 г., т. е. восстановительным.

В этот же период (1990-2010 гг.) вся мировая экономика по объему ВВП к 2010 г. вырастет по сравнению с базой 1990 г. примерно в 2 раза, в том числе экономика США - на 81,1%, объем производства в КНР - более чем в 6 раз, Индии - более чем в 3 раза. Страны Восточной Европы будут иметь 173,1% ВВП уровня 1990 г., а Россия - 107,8%».

Таблица 4

«Догонявшая» российская и восходившая мировая динамика экономического развития (в млрд. долл., %, в ценах и по ППС 2005 г.)

При этом динамика учитывает объемы ВВП с увеличением на постоянный коэффициент паритета покупательной способности национальной валюты и постоянные цены 2005 г. Даже если Россия действительно войдет в десятку крупнейших экономик мира, ее экономический потенциал будет в 2010 г. меньше в 7,2 раза, чем у США, в 6,26 раза - чем у КНР. А без учета искусственно применяемого паритета покупательной способности разрыв следует увеличить еще в 2,2 раза.

Поэтому превышение объема ВВП США над российским (реальным, а не статистическим) в 2010 г. составит 15,8 раза, КНР - 13,8 раза. Вхождение в «десятку» не отменяет того реального факта, что объем российского ВВП в общей мировой экономике снизится по прогнозу к 2010 г. с 5,3%, имевшихся в 1990 г., до 2,8%. Таковы результаты удвоения ВВП в условиях «догоняющего» развития и преодоления последствий «прыжка в рынок» и «шоковой терапии», которой «облагодетельствовал» с помощью наших реформаторов Россию Международный валютный фонд и вообще Запад.

Несмотря на решение к концу 2007 г. основных проблем экономической и финансовой стабилизации в смысле «сбрасывания оков» финансово-экономического кризиса рыночной трансформации, возникшего по директивно-монетаристской методологии, Россия еще не преодолела последствий потери своего суверенитета в проведении финансово-экономической политики и выработке стратегии своей модернизации. Удалось пока только избавить страну от порочной практики принятия государственных решений под давлением сырьевых и финансовых монополий, медиамагнатов, зарубежных политических кругов и оголтелых популистов, когда не только национальные интересы но и элементарные потребности миллионов людей цинично игнорировались.

События последнего времени показывают, что вопрос обеспечения суверенитета и национальной безопасности Российской Федерации в реализации стратегии инновационного развития до сих пор остается актуальным и приоритетным. Во-первых, из-за развернувшегося в 2007 г., и особенно в августе-октябре 2008 г. мирового финансового кризиса, затронувшего Россию и поставившего нашу страну перед необходимостью снова решать казалось бы решенную проблему финансовой стабилизации. Во-вторых, инициированные зарубежными силами события на Кавказе, втянувшие Россию в военную ситуацию, явились актом, за которым скрывается стремление, как и в предшествующий период, сорвать процессы стабилизации и особенно стратегические намерения руководства страны к проведению качественно новой, инновационной политики трансформации, научное обоснование которой было ранее дано во многих трудах отечественных экономистов.

Руководство Российской Федерации указало на стремление уже не только международных финансовых, но и некоторых политических западных кругов сорвать «модернизационный проект», не допустить перехода России к этапу инновационного развития. Объективным фактором, вновь вернувшим Россию к проблеме финансовой стабилизации, явился финансовый кризис в США, ставший мировым финансовым кризисом, под воздействием которого оказались российский фондовый рынок, коммерческие банки и ряд крупных российских холдингов. По прозвучавшим оценкам, 75% падения или коррекции фондовых индексов связаны с последствиями международного финансового кризиса и 25% - это наши внутренние проблемы.

Вместе с тем есть еще ряд факторов падения российского фондового рынка, прежде всего засилье спекулятивного иностранного капитала, повышающего капитализацию для извлечения и вывоза прибыли из России. Даже кредитоспособные участники российского рынка оказались не в состоянии получать деньги для своих операций под залог ценных бумаг. Западные банки спешно закрыли лимиты, вследствие чего наши участники рынка ценных бумаг остались без денег.

На фоне явной уязвимости российской экономики и финансовой системы от кризисных факторов мировой экономики, и прежде всего экономики США, странно выглядят рекомендации некоторых чиновников о необходимости экспансии российского капитала и российских компаний на международные рынки обесценившихся финансовых активов и устаревших производственных предприятий. По нашему мнению, сначала нужна «экспансия» российского капитала в свои регионы, например на Дальний Восток, которые особенно нуждаются в поддержке государства и отечественного капитала.

В реальном процессе эволюции российской экономике вновь необходимо решать проблемы стабилизационного характера, а именно проблемы: снижения инфляции до 7-8%, которая в 2008 г. составила на потребительском рынке более 14%; восстановления инвестиционного процесса, существенно нарушенного падением фондового рынка (см. рисунок); возобновления устойчивых взаимосвязей между бюджетной системой, банковской системой, реальным сектором экономики, в том числе процессов долгосрочного и краткосрочного кредитования, активного размещения инструментов долговых обязательств на фондовом рынке, посредством которых до кризиса в августе-сентябре 2008 г. формировалось до 30% инвестиционных ресурсов предприятий и значительная часть заемных ресурсов субъектов Федерации для финансирования их бюджетных дефицитов, возникавших в связи с реализацией региональных инвестиционных программ.

Финансовый кризис ведет к излишней концентрации банковского капитала в двух-трех финансовых центрах, сокращению сети региональных банков, что может иметь негативные последствия для развития финансов территорий и предоставления банковских услуг населению и малому предпринимательству. Из-за кризиса российская банковская сеть может потерять до 30% кредитных организаций, при этом наиболее пострадает розничное банковское кредитование. Уже в сентябре 2008 г. ипотечным кредитованием занимались не более 10 банков, причем размер ставок по ипотечным кредитам поднялся в этом месяце до 13,5-16% годовых (без учета различных обременении), а к концу года превысит 20-25%.

Крупнейшие банки обычно руководствуются критериями своей капитализации и рентабельности и могут ориентироваться на сокращение филиальной сети. Такую политику проводил Сбербанк РФ, сокращая нерентабельные, с его позиций, отделения в отдаленных уголках России. Очевидно, что такая политика противоречит интересам населения и страны и должна была бы быть «поправлена» федеральными властями, чего, однако, не было сделано.

Кстати, такой подход «оптимизации» характерен и для Минфина РФ, который приводит к ликвидации «незаполненных» небольших школ и классов, а также вплоть до сокращения пожарных частей в небольших городах и поселках с соответствующими последствиями.

По-нашему мнению, также не отвечает задачам инновационного развития страны политика сокращения высших учебных заведений с 1050 до 200, поскольку потребует концентрации дополнительно 3-4 млн. студентов в крупнейших городских центрах, существенного возрастания затрат на транспорт, строительства новых общежитий и т. д. «Оптимизация» высших учебных заведений не учитывает, как представляется, эти и другие сложные инфраструктурные проблемы. Это подорвет потенциал инновационного развития регионов.

Необходимо повернуть политику в обратную сторону: подтягивать, а не сокращать региональные учебные заведения, оснащать современными научными и учебными техникой и технологиями, развивать территориальную вузовскую и вообще образовательную, научную инфраструктуру, а не оголять регионы исходя из спорного аргумента «неэффективности» вузов и научных учреждений.

Выявляя причины слабой инновационности российской экономики и причины российского финансово-экономического кризиса 2008 г., нельзя не видеть, что именно директивно проводившаяся в 2000-2007 гг. политика «оптимизации» и «стерилизации» как финансовых ресурсов государства, так и общей денежной ликвидности толкнула российские коммерческие банки и крупные компании на внешний рынок финансовых ресурсов, поставив их в долговую зависимость от Запада, при изобилии финансовых и валютных ресурсов, имевшихся у правительства и ЦБ РФ . При этом государственный контроль за внешнедолговыми операциями коммерческих банков и крупных холдингов был по существу снят.

Инновационный этап функционирования финансовой системы и проведения финансовой политики потребует существенного изменения финансовых пропорций и перераспределения финансовых потоков. Разработанная правительством (экономическим и финансовым блоком) Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 г. и соответствующий прогноз лишь имитируют смену приоритетов и инновационность сценария развития, поскольку не выражают закономерностей воспроизводственных процессов в России и не нацелены на формирование реальных механизмов инновационного экономического роста. Российская экономика находится в настоящее время в глубокой «инновационной яме» (табл. 5).

Таблица 5

Инновационная составляющая российской экономики

Валовой внутренний продукт является основным объектом экономической и финансовой политики, удвоение его в текущем десятилетии было объявлено стратегической задачей. Он содержит в себе долю инновационного продукта (весьма, кстати, условного, учитывая характер нашей статистики, которая относит к инновациям даже незначительные усовершенствования и подвижки в качестве товара) в объеме 10-11% ВВП, в том числе на долю высокотехнологичного машиностроения, от которого зависит весь инновационный процесс, приходится менее 3% ВВП.

В перспективе до 2011 г. ситуация, как следует из сценарных условий, на базе которых формировались финансовые пропорции и потоки, изменится с точностью «статистической погрешности», т. е. останется в том же состоянии. В Концепции «мечтается» повысить долю инновационно активных промышленных предприятий с 8,5% в 2007 г. до 40-50% в 2020 г., а долю инновационной продукции в объеме выпуска промышленной продукции - до 25-35% (2007 г. - 5,5%). За рубежом к инновационно активным промышленным предприятиям уже по состоянию на 1998-2003 гг. относились в Австрии 52,7%, Германии - 65,8, Италии - 40,0, Франции - 45,5, Великобритании - 39,0, Канаде -67,4, Мексике - 45,8, Словении - 28,0, Турции - 35,0, Эстонии - 38,0, Румынии -19,0%.

Реального рывка в инновационном развитии России до 2020 г. не намечается как по прогнозируемым масштабам, так и из-за отсутствия механизма инновационного развития у государственных ведомств и незаинтересованности в этом отечественного капитала вследствие его искусственного генезиса, слабой ориентированности и побудительности либерально-монетаристской политикой «модернизации снизу», слабости и неинновационности государственного сектора.

Ни финансового обеспечения, ни программы развертывания сети новых инновационных предприятий и инновационных «кластеров» Концепция не содержит. Упования на скачкообразное изменение пассивности инновационности искусственно созданного российского капитализма недостаточно обоснованы. Поэтому главным двигателем инновационного развития России может быть только государственный сектор.

Вместе с тем из концептуальных документов правительства следует, что вплоть до 2023 г. предусматривается продолжение политики ограничительного использования растущего российского финансового потенциала, не отменяется «стерилизация» его в финансовые резервы, размещенные, несмотря на мировой финансовый кризис, в зарубежных финансовых системах, в основном в государственных облигациях, за счет которых западные правительства финансируют свои бюджетные депозиты. В разгар финансового кризиса правительство приняло решение о размещении дополнительных ресурсов стабилизационного фонда в облигациях Международного валютного фонда, чтобы он мог, в том числе и за счет российских валютных резервов, кредитовать страны, находящиеся на грани банкротства, включая Польшу, Венгрию, Эстонию, Латвию, Украину, Грузию.