Преступление

Предполагается, что  в результате кратковременного интенсивного карательного воздействия осужденный откажется от совершения преступлений в дальнейшем.  

Следует также иметь  в виду, что в настоящее время  данный вид уголовного наказания  не исполняется ввиду отсутствия арестных домов, что, в свою очередь, объясняется сложным экономическим  положением в стране. Так, на ведение  и функционирование арестных домов  требуется более тридцати двух миллиардов рублей, что, если иметь в виду практику финансирования уголовно-исполнительной системы России за последние годы, обеспечить представляется невозможным 1 .  

В этой связи сроки  реального исполнения ареста в России остаются открытыми.  

Судя по Особенной  части УК РФ, арест должен применяться  за совершение преступлений небольшой  или средней тяжести. Однако те карательные  элементы, о которых говорилось выше, входят в противоречие с данным обстоятельством. Дело в том, что законодатель для  ареста, как указывалось, предусматривает  условия строгой изоляции в то время как, например, для наказания  в виде лишения свободы на определенный срок, которое является более строгим, в УК РФ о строгой изоляции ничего не говорится. Полагаю, что поскольку  арест представляет собой менее  строгое наказание, чем лишение  свободы, то в уголовном законе не должно быть положений, указывающих  на более жесткие условия содержания, чем при лишении свободы, то есть, другими словами говоря, необходимо исключить упоминание о строгой  изоляции. С указанными предложениями  определенным образом перекликается  высказанное мнение о том, чтобы  вообще исключить арест из перечня  видов уголовных наказаний (наряду с ограничением свободы), поскольку  оно “не соответствует политике и целям уголовного наказания”. 2  

Таким образом, с  учетом изложенного выше, можно определить специфическую цель ареста как вида уголовного наказания следующим  образом: оказание на осужденного положительного психологического воздействия в  условиях кратковременной изоляции от общества.  

Содержание в дисциплинарной воинской части является основным видом  наказания, оно назначается военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, а также военнослужащим, проходящим военную службу по контракту на должностях рядового и сержантского состава, если на момент вынесения судом приговора  они не отслужили установленного законом срока службы по контракту (ст. 55 УК РФ).  

Уголовно-правовая сущность этого вида наказания заключается  в том, что осужденный принудительно  направляется на определенный в приговоре  срок в дисциплинарную воинскую часть, в которой подвергается исправительному  воздействую посредством специального режима содержания, а также комплексом воспитательных мер.  

В юридической литературе отмечается достаточно высокая эффективность  данного вида уголовного наказания. В частности, приводятся данные, согласно которым содержание в дисциплинарной воинской части применялось в  последние годы примерно к половине всех осужденных военнослужащих срочной  службы. 1  

Это дает возможность  многим военнослужащим, совершившим  воинские и общеуголовные преступления, не представляющие большой общественной опасности, отбывать наказание, одновременно выполняя обязанности военной службы.  

Однако у меня сложилась несколько иная позиция. Полагаю, что этот вид наказания  представляется вообще излишним, не вписывающимся  в логику пенализации общественно  опасных деяний. Подробное рассмотрение этого вопроса выходит за рамки  этого исследования. Замечу лишь, что, на мой взгляд, для военнослужащих наказаний в виде ареста и ограничений  по военной службе (ст. 51 УК РФ) вполне достаточно для того, чтобы за определенный круг воинских преступлений небольшой  тяжести исполнять их по месту  и в рамках военной службы. При  этом срок наказания не должен превышать  шести месяцев. Общественно опасное  деяние, за которое может быть назначен срок свыше 6 месяцев, должно наказываться обычным лишением свободы, а не содержанием  в дисциплинарной воинской части, тем  более что число таких осужденных сравнительно небольшое, и устройство для них специализированных заведений  вряд ли оправдано. Непонятны также  критерии, по которым законодатель выделяет для отбывания наказания  до 2 лет именно категорию военнослужащих; в отношениях с государством по поводу совершенного преступления они должны быть наравне со всеми остальными гражданами, что в большей мере будет отвечать принципам равенства  граждан перед законом и справедливости (ст.ст. 4, 6 УК РФ).  

Тем не менее, поскольку  данный вид уголовного наказания  является реальностью, представляется необходимым сформулировать для  него специфическую цель. Таковой, на мой взгляд, является создание условий для осужденного, позволяющих сочетать отбывание наказания за совершенное преступление с прохождением воинской службы.  

Лишение свободы  на определенный срок состоит в изоляции осужденного от общества путем направления  его в колонию-поселение или  помещения в исправительную колонию  общего, строгого или особого режима либо в тюрьму (ст. 56 УК РФ).  

В уголовно-правовой и уголовно-исполнительной литературе достаточно много внимания уделяется  данному виду наказания. В этой связи  сосредоточу свое внимание лишь на наиболее важных, на мой взгляд, проблемах, связанных с этим институтом. Прежде всего, обратим внимание на то обстоятельство, что в УК РФ 1996 г. по сравнению  с УК РСФСР 1960 г. значительно увеличены  сроки наказания. Теперь лишение  свободы на определенный срок может  составить 20 лет; в случае частичного или полного сложения сроков по совокупности преступлений - до 25 лет, а по совокупности приговоров - до 30 лет (ст. 56 УК РФ). По УК РСФСР 1960 г. максимальный срок лишения  свободы составлял 15 лет, а по УК РСФСР 1922 и 1926 гг. - 10 лет. Таким образом, в наказании в виде лишения  свободы в течение нынешнего  века произошло существенное усиление карательного аспекта.  

Это шаг законодательной  практики был осуществлен вопреки  устоявшимся теоретическим взглядам о нецелесообразности установления длительных сроков лишения свободы  и, напротив, целесообразности смягчения  мер наказания за счет снижения максимальных сроков лишения свободы 1 .  

Могу констатировать таким образом, что современный  институт лишения свободы в части  установления пределов этого наказания  в решающей степени предопределен  социально-криминогенной обстановкой  российского общества, при которой  государство пока не может предложить более эффективного практического  средства воздействия на преступников.  

В действующем уголовном  законодательстве число статей, содержащих этот вид наказания, составляет 215, что  намного превышает удельный вес  других видов наказания. В этом смысле законодатель принял решение также  вопреки настойчивым рекомендациям  ученых и даже международных форумов. Как отмечает С.В. Полубинская, “это гуманистическое направление (т.е. применение наказаний, не связанных с лишением свободы ) ... значительно уменьшает  отрицательные последствия реального  применения лишения свободы и  для осужденных, и для общества в целом, способствуя при этом реализации принципа неотвратимости ответственности” 2 .  

Общепризнанные доводы в пользу уменьшения практики назначения лишения свободы заключались  в том, что это позволяло легче  приспосабливать осужденных к законопослушному образу жизни, не разрывать их полезные социальные связи, уменьшать количество осужденных в исправительных учреждениях и тем самым снизить рецидив. Кроме того, реализация наказания без лишения свободы обходится государству (налогоплательщикам) значительно дешевле.  

Как представляется, предложения о сокращении применения института лишения свободы в  качестве государственной карательной  меры разрабатывались и основывались, образно говоря, в замкнутом уголовно-правовом и уголовно-исполнительном пространстве, без должного учета, а нередко  и совершенно игнорируя иные социальные явления, так или иначе влияющие на принятие законодательных решений. В этом смысле следует отметить недостаточную, на мой взгляд, связь с правом других наук, и прежде всего социологией, политологией, экономикой, занимающихся исследованием более обширных (чем  науки уголовно-правового комплекса) проблем, касающихся всего общества в целом, стратегических направлений  его развития, в то время как  институт лишения свободы является лишь частью общественного бытия. С  учетом содержания лишения свободы  полагаю, что специфической целью  данного вида уголовного наказания  является ресоциализация осужденного.  

Пожизненное лишение  свободы устанавливается только как альтернатива смертной казни  за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, и может назначаться  в случаях, когда суд сочтет возможным  не применять смертную казнь (ст. 57 УК РФ). По своему содержанию данный вид  наказания практически не отличается от лишения свободы на определенный срок, не случайно, что в уголовно-исполнительном законодательстве вопросы, связанные  с его исполнением, регулируются в разделе о лишении свободы  на определенный срок.  

Следует отметить, что  введению этого вида наказания предшествовала доста-точно оживленная дискуссия  в юридической литературе. Обращалось, в част-ности, внимание на то, что  с точки зрения социальной реабилитации здесь перспектив нет, а сам вид  этого наказания российской и  советской наукой уголовного права  отвергался. 1  

Не считают целесообразным применение этого вида наказания  и ряд современных ученых. 2  

Не имея цели углубляться  в эту дискуссию, ограничусь лишь указанием на то, что пожизненное  лишение свободы по карательной  мощи превосходит лишение свободы  на определенный срок. Соответственно специфической целью пожизненного лишения свободы как вида уголовного наказания должны быть, на мой взгляд, ограждение общества от общественно  опасного лица.  

Смертная казнь  представляет собой исключительную меру уголовного наказания, которая  может быть установлена только за особо тяжкие преступления, посягающие на жизнь (ст. 59 УК РФ). Об этом виде наказания  имеется огромное количество литературы, в связи с чем здесь будет  дана лишь сущностная оценка рассматриваемого вопроса.  

Прежде всего отметим, что жизнь является объектом уголовного наказания, то есть прямого государственного посягательства на это благо за совершение особо тяжких преступлений (ч. 2 ст. 6 Международного пакта о гражданских  и политических правах, ч. 2 ст. 20 Конституции  России, ст. 44, 49 УК РФ). Обратим внимание на то, что во Всеобщей декларации прав человека отсутствуют нормы, предусматривающие  возможность применения смертной казни, в связи с чем, на мой взгляд, несколько снижается соответствие данного акта реальному положению  дел в большинстве стран мира, где наказание в виде смертной казни существует и будет существовать, вероятно, еще многие годы.  

Представляется также, что призывы и движения за отмену смертной казни, как и в целом  за смягчение уголовных репрессий, переоценивают готовность общества пойти окончательно на эти шаги. В России в прошлом (начиная с  Елизаветы Петровны) и настоящем  неоднократно предпринимались попытки  исключить лишение жизни из перечня  уголовных наказаний, однако спустя непродолжительное время смертная казнь каждый раз возвращалась в  уголовный закон. В настоящее  время этот вид наказания также  содержится в уголовном законе. Правда, в соответствии с решением Конституционного Суда РФ суды от 2 февраля 1999 г. общей  юрисдикции не могут выносить "смертные" приговоры до тех пор, пока во всех субъектах РФ не будут созданы  суды присяжных. 1  

Вместе с тем  нельзя забывать, что в стране происходит неудержимый рост преступности, в  том числе тяжких и особо тяжких, когда право на жизнь стоит  под угрозой для многих законопослушных  граждан. В этих условиях “милость к падшим” (прежде всего убийцам  и насильникам) вряд ли найдет понимание  в обществе. В новом УК РФ значительно  усилены санкции за ряд преступлений (так за умышленное убийство без  отягчающих обстоятельств предусмотрено  лишение свободы на срок от 6 до 15 лет, а было - от 3 до 10), и в целом  наш нынешний уголовный закон, несмотря на сокращение составов преступлений, за которые возможна смертная казнь, является более суровым, чем прежний. Усиление уголовных репрессий наблюдается  и в других странах, в частности  в США. Я полагаю также, что  осуществление в последнее время  террористических актов с тяжелейшими  последствиями в сравнительно благополучных  государствах (США, Англии, Франции, Израиле) дает основания для постановки вопроса  об усилении в этих странах уголовных  репрессий за их совершение.  

Такие тенденции  могут вызывать, конечно же, лишь сожаление. Но они отражают реальное состояние современного общества, отдельных  членов которого, как и во все  предшествовавшие времена, ничто не может остановить от преступных деяний; за наиболее тяжкие из них государство  вынуждено лишать даже "божественного" права на жизнь, удовлетворяя общественные ожидания в суровом возмездии  за совершенное зло. Иначе общество поступить пока не может: здесь совокупные эмоции (возмущение, гнев, ярость) как  реакция на злодеяние влияют на законодателя и суд сильнее, чем совокупный разум и трезвый расчет.