Таможенный союз

    Особенно  тяжело переход к ЕЭП может  сказаться на экономики РБ, где государственный сектор составляет более 75%, весь крупный бизнес работает под контролем президентских структур, экономика регулируется постсоветскими административными методами. Переход на четыре свободы перемещения товаров, труда, услуг и капитала в рамках ЕЭП грозит белорусской экономике реформаторским шоком, следствием которого может оказаться смена политической власти в республике.

    Ситуация  осложняется тем, что только в  рамках полноценного ЕЭП возможна энергетическая интеграция, к примеру, между Россией  и Казахстаном. Остается открытым вопрос о готовности правящих кругов, политических классов и гражданских обществ, бизнеса и банковских кругов Казахстана и Республики Беларусь вступить в столь широкий интеграционный проект, как Единое экономическое пространство.

    Российские  интересы в ТС и ЕЭП

    Российские  власти, приступая к новой попытке развернуть под своим патронажем интеграционный процесс на постсоветском пространстве исходили из того, что после экономического кризиса 2008 – 2009 гг. стремление государств постсоветского пространства к совместным интеграционным процессам будет нарастать. В первую очередь это относится к Республике Беларусь и Казахстану. Считается, что в посткризисный период у стран, входящих в таможенную «тройку» появляется уникальный шанс по признанию совместных интересов, целей и задач. Фактически, утверждается, что Россия в настоящее время сможет произвести «перезагрузку» интеграции в регионе.

    Однако  сформированные цели и задачи РФ в  интеграционных проектах на постсоветском  пространстве, а также выгоды от развертывания очередных этапов экономической интеграции пока не вызывают энтузиазма.

    Экономические интересы России в интеграции связаны  с попыткой обеспечения устойчивого  и сбалансированного развития России. В этом формате рассматривается  активизация российского капитала на рынках стран – соседей. Однако наиболее интересные для российского  бизнеса активы на территории Казахстана давно приватизированы внешними игроками – США, ЕС, Китаем. Приватизационный капитал Республики Беларусь крайне незначителен и в политических целях  сильно переоценен, промышленные активы устарели, требуют инвестиций в модернизацию. Кроме того, сами по себе долгосрочные инвестиции в страны с авторитарными  режимами не могут быть гарантированными.

    Кроме того, считается, что интеграция в  рамках ТС будет способствовать более  широкому использованию транзитного  статуса РФ (от портов Тихого океана до белорусского Бреста). Однако, в принципе, в рамках ЕврАзЭС, транзитный статус вполне используется. Решается вопрос об унификации транспортных тарифов[5].

    ТС  возродил надежды на снижение взаимной конкуренции отдельных отраслей белорусской и казахстанской  экономик с российской, что также  вызывает сомнения, так как в итоге, при формировании ТС и ЕС Россия делает большие, стратегические уступки на своем рынке. Считается, что в рамках ЕЭП у стран участниц появится возможность для координации усилий на мировых рынках, прежде всего на рынках энергоносителей. ТС и ЕЭП должны повысить инвестиционную привлекательность экономик «Тройки». Но и здесь есть проблемы, так как трудно представить, чтобы мировой энергетический рынок почувствовал бы эффект от объединения усилий нефтяников России и Казахстана больше, чем он присутствует сейчас.

    Важнейшим стимулом для России в процессе формирования ТС и ЕЭП является стремление получить доступ к ряду полезных ископаемых находящихся на территории Казахстана. В целом, ресурсный фактор, чрезвычайно  важный для модернизации российской экономики, остается одним из ведущих  в СНГ в целом, но данная проблема перекликается с возможностями  по инвестированию российским бизнесом в РК и РБ.

    Основным  ресурсом РБ является ее транзитный статус. Но в ходе ввода в строй обходных трубопроводов – Nord Stream и БТС-2, а также развитие колесного транзита по территории Латвии, транзитный статус Республики Беларусь будет подвержен глубокой эрозии.

    Заинтересованность  России в привлечении трудовых ресурсов в рамках ТС и ЕЭП ограничена возможностями  стран – партнеров. Избыточные трудовые ресурсы Казахстана и Республики Беларусь уже используются в российской экономике (из РБ более 600 тыс.) и в  ближайшие годы рост трудовой миграции в Россию из этих стран будет затруднен. Стоит напомнить, что из Казахстана трудовая миграция всегда была незначительна. В данном случае можно рассчитывать только на рост трудовой миграции из РБ, где экономические проблемы начинают приобретать необратимый характер и снижение жизненного уровня населения, а также заработных плат становится объективным следствием проводимой в этой стране политики.

    Россия  намеревается использовать и политический аспект, подталкивающий страны – партнеры к интеграции с РФ. Специфика политических режимов Казахстана и Республики Беларусь ограничивают интеграционные возможности этих стран, закрывают  для них доступ к полноценным  формам сотрудничества с Евросоюзом. Опыт нахождения РБ в европейской  программе «Восточное партнерство» продемонстрировал глубокие мировоззренческие расхождения между Брюсселем и Минском, что в итоге привело к фактическому блокированию участия Минска в «Восточном партнёрстве».

    Участие в интеграционных проектах с участием России остается для Республики Беларусь и Казахстана единственной реальной возможностью войти в мировое  интеграционное пространство.

    В тоже время, учитывая мощь и удельный вес российской экономики в масштабах  ТС и ЕЭП не стоило бы преуменьшать или даже отрицать влияние интеграции с Россией на существующую в Казахстане и Республике Беларусь экономическую структуру. С расширением поля экономической интеграции белорусская и казахстанская экономики, безусловно, будут глубоко реформированы, их структура подвергнется коренным изменениям, заложенным в философии ЕЭП. В противном случае нереформированные секторы общей экономики ЕЭП в результате конкуренции будут ликвидированы.

    Столь тяжелые процессы привнесут элементы политической нестабильности, которые  при формировании ЕЭП необходимо учитывать[3].

    Вызывает  сомнение и такой стимул для ускоренного  формирования ТС и ЕЭП, как сохранение единого рынка стран – участников проекта для сбыта продукции  обрабатывающей промышленности, прежде всего российской. Стоит отметить, что объем сбыта российской промышленной продукции в Казахстан и Республику Беларусь год от года сокращается. Более  того, российская продукция все чаще проигрывает конкуренцию аналогичной  продукции, попадающий на рынки не только таможенной «Тройки», но и всего постсоветского пространства из Китая. Китай активно разрушает кооперационные связи между предприятиями трех стран, замещает не только российскую продукцию для потребителей в Казахстане и Астане, но и параллельно, делает неконкурентной продукцию, примеру, белорусских предприятий на российском рынке.

    Необходимо  отметить, что уже сейчас, в 2011 году импорт в Россию из Китая в совокупности превышает весь импорт из стран СНГ. Оснований для того, чтобы экспорт  промышленной продукции из стран  ТС и СНГ на российские рынки значительно  увеличился, нет, так как, что уже  обнаружилось в ходе работы ТС, на российский рынок под видом казахстанской и белорусской все больше поступает китайской продукции.

    Необходимо  признать, что сохранение в структуре  экспорта России и Казахстана монопольной  роли энергоносителей не способствует интеграционным процессам между  ними. Есть угроза, что в рамках ЕЭП  будет реализована только энергетическая интеграция, как имеющая непосредственную экспортную направленность. Промышленная продукция Республики Беларусь не является конкурентоспособной на мировых  рынках и почти целиком ориентирована  на российский рынок, что в целом  только ограничивает экспортный потенциал  ТС. Страны ТС поставляют на мировые  рынки исключительно сырьевые товары, что ставит как проект ТС, так  и ЕЭП в весьма двусмысленное  положение – проекты начинают походить на региональные варианты ОПЕК и т.д.

    Серьезной проблемой для доминирования  России в экономической интеграции на просторах СНГ является отсутствие широкого спектра товаров инвестиционного  назначения, что заставляет партнеров  по ТС, а также и других стран СНГ, ориентироваться на импорт инвестиционных товаров из стран ЕС, Китая, Японии, Южной Кореи, США.

    Обозначившийся  в последние годы рост экспорта российских товаров в страны СНГ и ТС во многом связан с последствиями экономического кризиса 2008 – 2009 годов. В настоящее  время у Казахстана и Республики Беларусь имеются определенные финансовые трудности для развертывания  импорта инвестиционных товаров, а  также товаров высокого качества из третьих стран.

    Трудно  также согласиться, что сохранившаяся  со времен СССР общая транспортная инфраструктура может считаться  одним из ведущих факторов, способствующих интеграции стран ТС и ЕЭП. Основные транспортные коридоры в рамках ТС ориентированы на экспорт сырья  и энергоносителей и только частично могут выполнять функции внутрирегиональной транспортной инфраструктуры.

    Отсутствие  у России развитого политико-имиджевого интеграционного проекта продолжает стимулировать ориентацию правящих элит и политических классов Казахстана и Республики Беларусь на Евросоюз. Это приводит к тому, что руководство РБ и РК видят свое нахождение в ТС и в формирующемся ЕЭП во временном формате, своеобразной остановке, необходимой для укрепления их экономик перед этапом включения в интеграционные процессы, связанные с Евросоюзом[6].

    К сожалению, единственной реальной возможностью для формирования интеграционных проектов под руководством России остается использование  для привлечения партнеров российских ресурсов, включая финансовых и сырьевых, а также российского рынка.

    Можно согласиться с экспертным мнением, что для России в интеграционных проектах наиболее интересны стратегические цели, геоэкономические, реализация которых растянута во времени. В тоже время, партнеры по СНГ видят свой интерес в получении текущих выгод от интеграционного процесса, они не заинтересованы в постепенной и этапном продвижении к намеченным стратегическим целям, так как опасаются политического этапа интеграции, способного привести к ущемлению их суверенитета.

    Но  данный вывод будет неполный по причине  того, что он не учитывает процесс  смены поколений в истэблишменте  основных стран СНГ, в том числе  в Казахстане и Республике Беларусь, стремлении руководства этих стран  найти в лице ЕС и Китая региональных противовесов российскому экономическому и политическому доминированию.

    Важнейшей проблемой остается цена интеграции, которую способна Россия. Необходимо учитывать, что основные факторы, ведущие к дезинтеграции региона постсоветского пространства являются объективными. Стоит отметить, что и объективные причины, приведшие к появлению Таможенного Союза носят, как правило, краткосрочный и среднесрочный характер и связаны как с посткризисным периодом, так и с политической волей президентов Казахстана и Республики Беларусь, которые находятся в своего рода международной изоляции.

    Опыт  финансирования интеграционных процессов  в 90-е годы прошлого столетия и в  первое десятилетие XXIвека трудно признать положительным. Два основных получателя российской финансово-ресурсной и рыночной поддержки – Республика Беларусь и Украина, оказались наиболее сложными партнерами для экономической, а РБ – и политической интеграции.

    Несмотря  на столь массированную, не имеющую  аналогов в истории, финансовую и  ресурсную помощь, отношения между  Республикой Беларусь и Украиной с одной стороны, и Россией с другой стороны неоднократно приходили в состояние острого политического кризиса. Украина осталась вне основных интеграционных тенденций на постсоветском пространстве. Киев видит себя в зоне свободной торговли с ЕС. Надежды на вступление Украины в ТС сомнительны.

    Опыт  строительства Союзного государства  с Республикой Беларусь в большей  степени оказался негативным. Опережающий  экономическую интеграцию переход  к политической интеграции заблокировал проект, отсутствие единой цели у участников российско-белорусской интеграции привело к стагнации процесса строительства Союзного государства  и фактической остановке проекта. В 2010 г. экономическая основа Союзного Государства – Таможенная зона, была включена в ТС ЕврАзЭС.

    В 2010 г. Республике Беларусь был дан  второй шанс по участию в интеграционных процессах на постсоветском пространстве. Республика вошла в ТС, подписала  пакет соглашений по участию в  ЕЭП. Это уже привело к тому, что общая сумма дотаций со стороны России в 2010 году составила  около 6 млрд. долларов США, а в 2011 г. достигнет 8 млрд. долларов США. Учитывая слабость белорусской экономики, проблемы с ростом экспорта промышленной продукции, нереформированностью основных экономических структур и примитивность внерыночных мер регулирования можно ожидать наращивание дотаций со стороны России до критических объемов.

    Долгосрочные  цели интеграционных проектов, инициируемых Россией, до настоящего времени не принесли ощутимых результатов, не остановили процессы дезинтеграции постсоветского пространства. Превращение России в безусловного донора своих партнеров по интеграционным процессам постепенно перемещается в фокус внимания российского  политического класса и не оставляет  равнодушным российский электорат. Возможности российского руководства  в расширении интеграционных процессов  в преддверии предвыборного 2012 года объективно сужаются.