Влияние национальной культуры на управление бизнесом

Влияние национальной культуры на управление бизнесом

 

Наумов А.И., к.э.н., доцент, Высшая школа бизнеса МГУ им. М.В. Ломоносова

 

 

Умом Россию не понять,

аршином общим  не измерить...

Ф.Тютчев

Вместо введения

 

Привлекающая внимание всего мира трансформация России к демократическому обществу, признающему частную собственность и индивидуальные права граждан, сопровождается  активными попытками придать этому процессу испытанную и проверенную в других обществах направленность. П. Я. Чаадаев в этой связи писал: “...опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы - воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара” (23; с. 329). Как только в ходе реформ стало ясно, что команде Джеффри Сакса (советник российского правительства в период 1991 - 1992гг. из Гарварда) все труднее внедрять западные рыночные модели в новой России, на сцену немедленно выскочили миссионеры китайского опыта.

 

Однако, как мы знаем, сегодня у нас не так много ни от первого, ни от второго. Может быть это потому, что “русское сознание никогда не интересовал азиатский опыт...”, или мы не достаточно со времен Петра I преследовали “приоритетную цель: догнать и перегнать Запад”(11). Возникает законный вопрос: что же мы сегодня имеем? Кто мы такие? Последнее не является попыткой автора каким-то образом завести разговор о так называемом “третьем пути”, о вечном стремлении правителей России построить в ней для себя “третий Рим”. Создатель разумно сконструировал живой мир природы и человека таким образом, что все в этом мире имеет некую двойственность: начало и конец, верх и низ, правое и левое, и наличие третьего всегда становилось под вопрос.

 

Читатель спросит: а  как же тогда выйти из этого  заколдованного круга? Ответом здесь могло бы быть изменение традиционной парадигмы, в рамках которой ее приверженцам мы видимся в центре мира, а все остальное - от нас по краям. “Чтобы заставить себя заметить, нам пришлось растянуться от Берингова пролива до Одера” (23; 330). Именно такое положение и воспринимается как нечто “третье”. Новая парадигма предлагает взглянуть на себя (нас) не извне, а изнутри. Тогда мы увидим себя ближе, и это поможет нам понять, кто мы такие. Чтобы все-таки понять себя умом, потребуется найти и общий аршин. Таким измерительным инструментом могла бы стать национальная культура.

 

Современный российский писатель и философ Г.Гачев считает, что “когда в науке исследуются  национальные особенности чего-то одного - например, славянского романтизма в литературе, - всегда совершается выход к не-литературе: привлекаются обычаи старины, психика, картины, природа... Отсюда черпают материал для “особенностей” (7). В данной статье национальные особенности изучаются применительно к управлению бизнесом. Без понимания национального особенно трудно сформулировать то общее, что может помочь объяснить поведение управляющих и управляемых в современном российском обществе.

 

 

 

В каком народе живешь,

того и обычая держишь

Пословица

 

Национальная культура

 

В 1988 году в составе группы советских и американских исследователей (17) автору посчастливилось посетить один из передовых заводов крупной американской электротехнической компании, продукцией которой сегодня пользуются россияне. Завод расположен в одном из живописных уголков юга США. В чистом вестибюле заводского корпуса наше внимание привлек большой стенд с фотографиями более чем 20 молодых улыбающихся американцев среднего и старшего школьного возраста. Трудно было удержаться и не задать вопрос сопровождавшему нас менеджеру завода. На вопрос почему здесь вывешены эти фотографии и какое отношение они имеют к заводу, он - высокий, полный, лет за сорок, в светлом модном костюме ответил: “Это фотографии лучших школьников, детей наших работников. Дети - наше будущее. Мы ими гордимся. Мы платим нашим работникам зарплату в зависимости от того, как их дети учатся в школе”. Видимо заметив, что  наше любопытство еще не удовлетворено, он закончил: “Мы поступаем так, потому что верим, что хорошие яблоки не растут на плохих деревьях”.

 

Месяцем позже совместная исследовательская группа была уже  на одном из заводов советского электротехнического  производственного объединения  в Полтаве. Завод расположен недалеко от центра города. После проходной  с ее вертушками и женщинами-охранниками, сидящими за плексигласовыми перегородками, мы оказались в небольшом холле здания заводоуправления, увешанного различными стендами и плакатами. Внимание наших американских коллег привлек большой стенд с множеством фотографий людей довольно-таки преклонного возраста, на костюмах которых было множество орденов и медалей. Американцы с некоторой неуверенностью спросили: “Что, у вас такие старые работники и откуда у них столько наград? Это самые лучшие работники?” Молодой, худощавый, небольшого роста директор завода с улыбкой ответил: “Это наши ветераны. Мы гордимся нашим прошлым. Они давно уже не работают, а вот их дети... “. “А что их дети?” - парировала одна из американок. Директор замялся и уже без улыбки продолжил, показывая рукой на одну из фотографий: “Да вот, например, его сын работает у нас. Претензий к нему много”. Уже в цехе, увидя  стенд “Не проходите мимо”, мы поняли что имел ввиду директор.

 

Два эпизода. Две культуры. Что за этим стоит? Можно ли все это как-то объяснить и понять?

 

Интерес к национальной культуре как объекту исследования и к возможности ее использования для понимания практики резко возросли за последнее десятилетие. В нашем с профессором Олегом Виханским учебнике “Менеджмент” приводятся четыре модели понимания и измерения национального в организационной культуре: системный подход; модель Хофстида; модель Лэйн и Дистефано; модель Оучи (6; с. 356-363). Естественно, этим разнообразие подходов и моделей не ограничивается. Представлены наиболее общие и известные концепции. Однако, несмотря на множественность взглядов на изучаемую проблему, между этими взглядами больше общего, чем различий. В самом общем виде культура представляет собой то, как люди выполняют различные роли в жизни в данном обществе.

 

Популярный сегодня  исследователь национального в культуре, голландский ученый Г. Хофстид (концепция которого, как видно из заголовка статьи, легла в основу приведенного автором исследования) дает, пожалуй, самое короткое определение культуры. Культура в его понимании - это коллективное программирование сознания, которое отличает членов одной группы или категории от другой (29; с. 5). При этом не бывает культур плохих или хороших, а бывают разные (другие) культуры. Культура в целом всегда коллективна, она не наследуется, а ей учатся (social learning), культура также имеет много уровней (рис.1).

 

 

 

 

 

 

 

 

Уровни содержания  культуры	Элементы  “поведенческой цепочки”	Уровни процесса  культуры
	Потребности
Национальный  (общество)	Ценности	Семья  (воспитание)
	Расположения
Институциональный  (профессия)	Верования	Школа-Вуз  (обучение)
	Решения
Организационный  (компания)	Действия	Рабочее место  (научение)
	Результаты

 

Рис.1. Уровни культуры и  поведение индивида

 

Русский философ С.Н. Булгаков считал, что национальное “проявляется в культурном творчестве. Культуры не следует, конечно, отождествлять с новейшей образованностью, ибо культурное творчество изначальнее и древнее ее” (4; с. 200). Национальную целостность культуры тот же Г.Гачев видел в природе, этносе, языке, истории и быте. Он считал, что все это “надо понять как особую систему взаимоотношений элементов. Элементы бывают разные, а если сходные с другими народами, то все равно выступают в особых сочетаниях” (7). Указанный подход принят автором за основу анализа и объяснения фактов схожести полученных в исследовании количественных данных по разным культурам и имеющимся на деле различиям в национальных образцах поведения.

 

В культуре любой страны можно выделить как бы две части: мягкую и жесткую. Первая со слов английского писателя и историка Томаса Карлейля представляет собой “систему обычаев, определенных путей для верования и для делания”. Не будет их - не будет и общества. С ними оно держится; хорошо ли, худо ли - существует. “В них, в этих обычаях, истинный кодекс, которого никоим образом нельзя не признать, которому нельзя не повиноваться“ (18; с. 324 - 325). Вторая часть, по мнению П.Н. Милюкова, это “внешность, т.е. одежда, пища, жилище… части немого языка культуры, который говорит тем красноречивее, чем резче противоречит окружающей внешности” (16; с. 158).

 

Принято также считать, что культура - это не лес, а деревья. В действительности, как считает Г.Хофстид, культура страны - это не комбинация свойств “среднего гражданина”, это также не форма личности. Это скорее всего образцы поведения людей с общим запрограммированным сознанием. Важно понять, что эти образцы не обязательно принадлежат одним и тем же людям. На деле они только статистически более часто обнаруживаются в данном обществе (29). Соотношением между уровнем индивида и уровнем общества в России удачно отразил Г.Гачев: “В России же не обычное дерево, но Лес будет моделирующим. В Дереве - богатство Леса, - то одиночное дерево, в русском сознании, - это сиротство, как и личность отдельная - малозначительность, и такому Кольцов, когда ему надо аналог Пушкину взвидеть, рисует “Лес” (7).

 

 

 

 

 

 

 

Ум не знает  чудес

П.Я. Чаадаев

 

Измерение национальной культуры

 

Как известно, ранние изучения национальной культуры строились в  значительной мере на выявлении специфических  образцов поведения представителей данного общества в сравниваемых ситуациях. Исследователями чаще всего выступали путешественники (в лице купцов или дипломатов), а данные, главным образом, получали методом наблюдения. Так, например, широко известны работы Астольфа де Кюстина о культуре николаевской России, в которых он писал, что русские “работают не для того, чтобы добиться полезных для других результатов, но исключительно ради награды… Лишите их таких стимулов, как личная заинтересованность, страх наказания и тщеславие, - и вы отнимете у них всякую способность действовать”. Не менее интересны наблюдения Кацурагавы Хосю, описанные в книге “Краткие вести о скитаниях в северных водах” (1783 - 1792 гг.). В ней приводится ряд интересных наблюдений японцев об обычаях и быте того времени в России: “Если идешь в чужой дом, хозяин выходит встречать [гостя]; вместе [с ним] навстречу выходит и жена. Когда гостя приглашают к столу, жена хозяина берет за руку главного гостя и ведет к столу, а второго и третьего гостей берут за руки невестка, дочь и т.д. За столом на главном месте сидит хозяйка” (13; с. 145). Таким образом удавалось собрать множество образцов “национального” поведения. Однако их большое количество не позволяло дать цельную картину в отношении той или иной культуры. Даже такой известный памятник российской культуры XVI века, как “Домострой” (12), где были сгруппированы наиболее важные национальные образцы семейного и общественного воспитания, не раскрывал причин их устойчивого проявления. То есть изучение культуры все еще ограничивалось простой фиксацией наиболее часто проявляемого поведения применительно к разным сторонам жизни данного общества без установления связи между ними.

 

Определенное упорядочение и систематизацию в изучение и  описание российской культуры внесли работы Н.А. Бердяева, Л.Н. Гумилева, В.О. Ключевского, П.Н. Милюкова, П.Я. Чаадаева и ряда других исследователей. Выявив источники проявления того или иного национального образца, данные авторы сформулировали ряд известных стереотипов “российского” поведения. Так, В.О. Ключевский в т.1 своего собрания сочинений приводит следующий перечень черт национального характера великоросса (14; т.1; сс. 315 - 317):

 

• Осмотрительность и расчетливость
• Изворотливость в мелких затруднениях
• Привычка к терпеливой борьбе с невзгодами и лишениями
• Больше оглядываться назад, чем заглядывать вперед
• Больше осмотрительность, чем предусмотрительность
• Больше замечать следствия, чем ставить цели
• Каприз собственной отваги (“авось”)
• Производит впечатление непрямоты, неискренности
• Думает надвое, и это кажется двоедушием
• Кратковременное напряжение сил (“аврал”)
• Приемлемость совместной работы на больших пространствах

 

П.Я. Чаадаев видел  проявления противоречивости русского национального характера в следующем (23):

 

Деспотизм, гипертрофия государства (этатизм)	Анархизм, вольность (внутренняя свобода)
Жестокость, склонность к насилию	Доброта, человечность, мягкость, сострадание
Обрядоверие	Искание правды
Безличный коллективизм	Индивидуализм, обостренное сознание личности
Национализм и самохвальство	Универсализм и всечеловечность
Эстахологически-мессианская религиозность	Внешнее благочестие
Воинствующая безбожность	Искание бога
Раболепие, слепая покорность	Бунтарство, своеволие