Семейно-брачные отношения в Древней Руси в освещении письменных источников

     Поздняя, одобряемая христианской этикой форма  заключения брака - соглашение между  сторонами, представляющими жениха и невесту. Согласие последних не очень требовалось. Но заключение брака брала на себя церковь через обряд венчания.

     Церковь стремилась укрепить брак, придать  ему характер таинства, то есть духовно  осмысленного действия, угодного богу. В этом случае подразумевалось добровольное и обоюдное согласие жениха и невесты на брак перед священником и церковью. Но на деле многие браки по - прежнему заключались по принуждению родственников.

     В силу долгого господства на Руси крепостного  права брак между подневольными  крестьянами обычно осуществлялся  по воле и согласию помещика. Господин выполнял более древние функции главы рода и принимал решения о целесообразности того или иного брака. В этом случае свадебные ритуалы сокращались и упрощались.

     В целом же среди свободного населения  соблюдение принятых для определенной местности свадебных обрядов гарантировало дальнейшую счастливую жизнь будущих супругов.

     К тому времени уже сложился обычай собирать для невесты приданое, то есть её собственное имущество, которое  она приносила с собой в  новую семью¹⁵. В составе приданого обычно были предметы одежды и обихода, хозяйственные вещи, украшения, некая сумма денег. Размер приданого увеличивал ценность невесты. Жених тоже обязан был расплатиться с невестой и её родственниками. Если жених был беден и не мог заплатить, он мог отработать определённое время в семье невесты, чтобы таким образом получить разрешение на брак.

     Наиболее  полное описание предсвадебного ритуала  содержит следующие обряды: выбор  невесты, сватовство, показ дома жениха, смотрины невесты, сговор, скрепляемый  рукобитием, обручение, подготовка приданого, девичник и мальчишник, обрядовое мытьё невесты в бане. Затем следовало венчание и собственно свадьба, также обставленные многочисленными ритуалами. Кстати девичники и мальчишники сохранились до сей поры, как символическое расставание с холостой и незамужней жизнью.

     Выбором невесты и сватовством занимались люди специально выбранные - свахи и  сваты. Это часто были крёстный отец или крёстная мать жениха, либо его  ближайшие родственники: дядя, женатый  брат и т.д. Позднее сватовство стало самостоятельной профессиональной деятельностью. Профессиональная сваха предоставляла в распоряжение жениха сведения о возрасте, красоте, приданом невесты, её нравственности, происхождении и осуществляла саму процедуру сватовства.

     Из  византийского брачного права пришла к нам процедура обручения, предваряющая брак. Смысл обручения - такой же, как у помолвки: соглашение осуществить брак на деле, скрепление перед богом и людьми взаимных обещаний.

     Препятствием  для брака могло быть несогласие родителей, наличие каких-либо степеней родства или свойства, состояние в другом браке или помолвка с другим партнёром. С окончательным принятием христианства на территории Руси постепенно устанавливается принцип единобрачия. В целом церковь проводила идею о нерасторжимости брачных уз и о вечности брака. Самовольные разводы - запрещались.

     В дохристианские времена славяне  заключали браки у воды, и у  воды могли же расторгать нежеланный союз. Существовал такой обряд: муж  и жена становились на противоположных  берегах реки или ручья и, взявши за концы тонкую холстину, тянули её до тех пор, пока она не разрывалась. После этого они считались свободными от брачных обязательств.

     Основными выводами по этой главе можно выделить следующее. В разные периоды русской истории существовало несколько форм заключения брака: «умыкание» невесты, приведение, купля-продажа, «покупка», «самокрутка» Поздняя, одобряемая христианской этикой форма заключения брака - соглашение между сторонами, представляющими жениха и невесту. С окончательным принятием христианства на территории Руси постепенно устанавливается принцип единобрачия. В целом церковь проводила идею о нерасторжимости брачных уз и о вечности брака. Самовольные разводы - запрещались.  

      6. Роль церкви  в семейно-брачных  отношениях на  Руси

     6.1 Понятие церковного  брака на Руси  и его характеристика

     Церковное право, совокупность санкционированных  или установленных государством правил, регулирующих внутреннюю организацию  церкви и взаимоотношения между  церковными организациями, верующими  и государством. В странах, где церковь отделена от государства, церковное право отсутствует, а правила внутрицерковных отношений не имеют правового характера.

      После крещения Руси в 988 году и присвоения церковью монопольного права утверждения  брака начали складываться нормы брачного права, включавшего в себя и определенные свадебные ритуалы. Процесс институционализации русского семейного права шел, во-первых, через трансформацию древних семейно-брачных обрядов в правовой обычай и, во-вторых, через узаконение решений органов церковной власти, опиравшейся в своих действиях на византийское брачное право¹⁶. Происходила рецепция византийского брачно-семейного законодательства, основанного на канонических представлениях о браке. На Руси получил распространение Номоканон – собрание норм византийского семейного права, состоящего из канонических правил и светских постановлений византийских императоров. В последующем Номоканон был дополнен и постановлениями русских князей. Его русский перевод с внесенными дополнениями получил название Кормчей книги.

      Христианство  распространялось на Руси постепенно, и вытеснение обычного семейного  права византийским законодательством  происходило медленно. Церковное  венчание, введенное в XI веке, практиковалось только среди высших слоев общества. Остальное население заключало браки по традиционным обрядам, справедливо считавшимся пережитком язычества. Особенно широко был распространен обряд заключения брака «у воды». Церковь постоянно боролась с этими обычаями, пытаясь закрепить каноническую форму брака¹⁷.

      При определении условий заключения брака серьезное внимание уделялось  установлению возраста вступления в  брак как критерия физиологической  зрелости и морального созревания, предполагающего ясное сознание и свободную волю при решении  вопроса о создании семьи.

      Условие достижения брачного возраста зачастую не соблюдалось, когда в брачный  процесс вплетались политические мотивы: Святослав Игоревич в 1181 году стал мужем  в десятилетнем возрасте; княжна Верхуслава, дочь суздальского князя Всеволода  Юрьевича, когда се в 1187 году «выдавали замуж» за четырнадцатилетнего Ростислава Рюриковича, была «млада суще осьми лет»; брата Верхуславы Константина женили в десятилетнем возрасте; Иван III был обручен, точнее, «опутан красною девицею 5 лет от роду» стараниями тверского князя Бориса Александровича¹⁸. Правда, такие браки совершались лишь в среде господствующего класса, но в дальнейшем и они были ограничены запретом митрополита Фотия: венчать «девичок меньше двунадцати лет»¹⁹.

      Русское каноническое право закрепило сроки вступления в брак: для мужчин – 15; для женщин – 12 лет. В 1551 году Стоглавый собор подтвердил норму о брачном возрасте: «А венчали бы отрока пятина десяти лет, а отроковицу двунадесяти лет по священным правилам»²⁰. Однако в условиях борьбы с обычным правом этот закон не получил всеобщего признания вплоть до конца XVIII века – венчания происходили при попустительстве приходских священников, которые, как и прихожане, были подвержены языческим традициям. К тому же священники нередко вынужденно венчали малолетних, чтобы угодить приходу и получить денежное вознаграждение за соучастие в выгодной сделке²¹.

      Верхний возрастной предел вступающих в брак формально не был предусмотрен. В  Кормчей было записано: «Вдова шестидесятилетняя  а аще паки восхочет сожительствовати мужу, да не удостоится приобщения Святыни…», поэтому при решении вопросов о возможности заключения брака ссылались на Кормчую²².

      Священникам давались лишь общие рекомендации –  им предписывалось отказываться венчать  престарелых лиц: 26 декабря 1697 года патриарх Адриан в инструкции поповским старостам предписывал обращать внимание на то, что жених и невеста должны «не в престарелых летах». Но уточнений, с какого возраста человека следовало считать престарелым, ни в русском законодательстве, ни в поучениях патриарха не было.

      Обращалось  внимание священников на необходимость  соблюдения разумной пропорциональности лет жениха и невесты, на то, что  между вступающим и в брак не должно быть «великой разницы в летах».

      Условием  заключения брака являлось отсутствие степени родства или свойства, которые устанавливались по Кормчей книге. Кровное родство не разрешалось до седьмой степени включительно. Оно устанавливалось священником достаточно просто. Сложнее было определить степень свойства. Свойство возникало посредством брака, в результате которого муж и его родственники считались в свойстве с родственниками жены, и наоборот. Оно запрещалось до шестой степени включительно. Трудность установления степени свойства состояла в том, что многие родственники могли не поддерживать каких-либо контактов между собой и не знать о браках их дальней родни.

      Препятствием  к браку являлось и духовное родство. Не разрешался брак между усыновителем и усыновленным.  О запретах близкородственных  брачных отношений до шестого  «колена» (степени родства) говорится и в «Уставе о брацех». Но в целом русская церковь признавала действующим византийское законодательство, закрепившее сложную систему запрещения браков в определенных степенях кровного родства, свойства и духовного родства, и самостоятельных документов не создавала. Обязанность следить за соблюдением данного условия в Московском государстве излагалась на священников прихода, которые в случае возникавших сомнений могли обратиться за помощью к архиепископу епархии.

      За  нарушение предписания об обязательности отсутствия степени родства или свойства при заключении брака по византийскому закону наказывали плетьми, а на Руси карали денежными штрафами.

      Еще одним условием вступления в брак являлось отсутствие другого, не расторгнутого  брака. Это правило появилось после принятия христианства. В языческую эпоху господствовало многоженство. Впрочем, и тогда оно не было безграничным. Для обыкновенных людей высшей дозволенной мерой многоженства являлось наличие трех жен²³. Князья могли превышать эту норму, но и у них число жен было ограничено, правда, количество наложниц при этом зависело только от их желания. У князя Владимира, например, в язычестве было 6 «водимых» законных жен и помимо них, как сообщала летопись, 800 наложниц: 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 в Берестове.

      Несмотря  на стремление церкви уничтожить старые языческие привычки, следы многоженства оставались на Руси и в христианскую эпоху. Простой люд не знал многоженства. Это явление, став на Руси повсеместным, охватывало лишь некоторые высшие слои господствующего класса. Среди князей, имевших вторых жен и побочные семьи, – Святослав, Ярослав Галицкий.

      Проповедуемые церковью моральные начала в семейной жизни ли свое отражение в образах  целомудренных и верных супругов, запечатленных в древнерусской литературе: Февронии в «Повести о Петре и Февронии»: жены князя Михаила Черниговского Агафье и дочери Феодулии, Евпраксии, супруге рязанского князя Федора²⁴. Сохранился летописный рассказ о жене вяземского князя Семена Стиславовича Иулиании, которую смоленский князь Юрий Святославич, пользуясь вассальной подчиненностью ее мужа, хотел «принудать с ним жити, она же сего не хотяще»²⁵. Верность и любовь к мужу стоила Иулиании жизни – Юрий Святославич велел утопить ее²⁶.

      Выступая  против наличия одновременно нескольких браков, церковь боролась, прежде всего, с тем, что женатые люди произвольно отпускали своих жен и потом вступали в брак с другими. Это не было двоеженством в действительном смысле, а лишь нарушением законов о правильности развода.

      Церковь боролась с многоженством и многомужием  в собственном смысле. Правда, борьба церкви не всегда имела желаемый результат: «без труда и без срама две  жены имеют вопреки вере нашей», – констатировал митрополит Иоанн²⁷. Факты двоеженства упоминались в церковных уставах и после Ярослава, например, в уставе смоленского князя Ростислава 1150 года. Поэтому, хотя заключение брака разрешалось между двумя свободными от брачных уз лицами и подразумевало, что жених и невеста не связаны иными брачными обязательствами, церковь законодательно закрепила это отдельное условие: «…а про то сыскивати накрепко, чтобы женились… не от живыя жены муж и не от жива мужа жена…»²⁸.

      После прекращения брака лицо могло  вновь повторить процедуру вступления в брак. Условием заключения повторного брачного союза являлось вступление в брак не более определенного количества раз.

      Языческое обычное право неодинаково решало вопрос о повторном браке для  вдовца и вдовы. Для вдовца брак мог  быть повторен неограниченное число  раз, для вдовы – не всегда. В условиях многоженства существовало понятие «главная жена». После смерти мужа главная жена сжигалась вместе с телом супруга. В этой процедуре выражалось представление славян о том, что эта женщина может быть женой только одного мужа и здесь, и на том свете. Прочие вдовы могли вступать в новые браки.