Семейно-брачные отношения в Древней Руси в освещении письменных источников

     В российских крестьянских семьях доля женского труда всегда была необычайно велика. Часто женщине приходилось браться даже за соху. При этом особенно широко использовался труд невесток, чье положение в семье было особенно тяжелым.

     В обязанности супруга и отца входило "поучение" домашних, состоявшее в систематических побоях, которым должны были подвергаться дети и жена. Считалось, что человек, не бьющий жену, "дом свой не строит" и "о своей душе не радеет", и будет "погублен" и "в сем веке и в будущем". Лишь в XVI в. общество попыталось как-то защитить женщину, ограничить произвол мужа. Так, "Домострой" советовал бить жену "не перед людьми, наедине поучить" и "никако же не гневатися" при этом. Рекомендовалось "по всяку вину" (из-за мелочей) "ни по виденью не бите, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колотить, никаким железным или деревяным не бить"¹¹.

     Такие "ограничения" приходилось вводить  хотя бы в рекомендательном порядке, поскольку в обыденной жизни, видимо, мужья не особенно стеснялись в средствах при "объяснении" с женами. Недаром тут же пояснялось, что у тех, кто "с сердца или с кручины так бьет, много притчи от того бывают: слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут и перст, и главоболие, и зубная болезнь, а у беременных жен (значит, били и их) и детем поврежение бывает в утробе".

     Вот почему давался совет избивать жену не за каждую, а лишь за серьезную провинность, и не чем и как попало, а "соймя рубашка, плеткою вежливенько (бережно) побить, за руки держа".

     В то же время следует отметить, что  в домонгольской Руси женщина обладала целым рядом прав. Она могла стать наследницей имущества отца (до выхода замуж). Самые высокие штрафы платились виновными в "пошибании" (изнасиловании) и оскорблении женщин "срамными словами". Рабыня, жившая с господином, как жена, становилась свободной после смерти господина. Появление подобных правовых норм в древнерусском законодательстве свидетельствовало о широкой распространенности подобных случаев. Существование у влиятельных лиц целых гаремов фиксируется не только в дохристианской Руси (например, у Владимира Святославича), но и в гораздо более позднее время. Так, по свидетельству одного англичанина, кто-то из приближенных царя Алексея Михайловича отравил свою жену, поскольку она высказывала недовольство по поводу того, что ее супруг содержит дома множество любовниц. Вместе с тем в некоторых случаях женщина, видимо, и сама могла стать настоящим деспотом в семье. Трудно, конечно, сказать, что повлияло на взгляды авторов и редакторов популярных в Древней Руси "Моления" и "Слова", приписываемых некоему Даниилу Заточнику, - детские впечатления об отношениях между отцом и матерью либо собственный горький семейный опыт, однако в этих произведениях женщина вовсе не выглядит столь беззащитной и неполноправной, как может представиться из вышеизложенного. Как говорил Даниил: "Или речеши, княже: женися у богатого тестя; ту пеи, и ту яжь. Лутче бо ми трясцею болети; трясца бо, потрясчи, отпустит, а зла жена и до смерти сушит... Блуд во блудех, кто поимет злу жену прибытка деля или тестя деля богата. То лучше бы ми вол видети в дому своем, нежели жену злообразну... Лучше бы ми железо варити, нежели со злою женою быти. Жена бо злообразна подобна перечесу (расчесанному месту): сюда свербит, сюда болит"¹².

     Не  правда ли, предпочтение (пусть и  в шутку) самого тяжелого ремесла  – варки железа жизни со "злой" женой кое о чем говорит?

     Однако  настоящую свободу женщина обретала лишь после смерти мужа. Вдовы пользовались большим уважением в обществе. Кроме того, они становились полноправными хозяйками в доме. Фактически, с момента смерти супруга к ним переходила роль главы семейства.

     Вообще  же, на жене лежала вся ответственность  за ведение домашнего хозяйства, за воспитание детей младшего возраста. Мальчиков - подростков передавали потом на обучение и воспитание "дядькам" (в ранний период, действительно дядькам по материнской линии - уям, считавшимся самыми близкими родственниками-мужчинами, поскольку проблема установления отцовства, видимо, не всегда могла быть решена).

     4.2 Положение женщины в роде княжеском

     Из  обзора распределения волостей княжеских  видно, какую важную долю из них князья давали обыкновенно своим женам. Этому богатому наделению соответствовало и сильное нравственное и политическое влияние, какое уступалось им по духовным завещаниям мужей. Калита в своем завещании приказывает княгиню свою с меньшими детьми старшему сыну Семену, который должен быть по боге ее печальником. Здесь завещатель не предписывает сыновьям, кроме попечения, никаких обязанностей относительно жены своей, потому что эта жена, княгиня Ульяна, была им мачеха.

     До  какой степени мачеха и ее дети были чужды тогда детям от первой жены, доказательством служит то, что сын Калиты, Иоанн II, не иначе называет свою мачеху как княгинею Ульяною только, дочь ее не называет сестрою; это объясняет нам старинные отношения сыновей и внуков Мстислава Великого к сыну его от другой жены, Владимиру Мстиславичу, мачешичу. Иначе определяются отношения сыновей к родным матерям по духовным завещаниям княжеским. Донской приказывает детей своих княгине: «А вы, дети мои, - говорит он, - живите заодно, а матери своей слушайтесь во всем; если кто из сыновей моих умрет, то княгиня моя поделит его уделом остальных сыновей моих: кому что даст, то тому и есть, а дети мои из ее воли не выйдут. Даст мне бог сына, и княгиня моя поделит его, взявши по части у больших его братьев. Если у кого-нибудь из сыновей моих убудет отчины, чем я его благословил, то княгиня моя поделит сыновей моих из их уделов; а вы, дети мои, матери слушайтесь. Если отнимет бог сына моего, князя Василия, то удел его идет тому сыну моему, который будет под ним, а уделом последнего княгиня моя поделит сыновей моих; а вы, дети мои, слушайтесь своей матери: что кому даст, то того и есть. А приказал я своих детей своей княгине; а вы, дети мои, слушайтесь своей матери во всем, из ее воли не выступайте ни в чем. А который сын мой не станет слушаться своей матери, на том не будет моего  благословения».                                

     Договор великого князя Василия Димитриевича с братьями начинается так: «По слову и благословению матери пашей Авдотьи». В договор свой с братом Юрием Василий вносит следующее условие: «А матерь свою нам держать в матерстве и в чести». Сыну своему Василий Димитриевич наказывает держать свою мать в чести и матерстве, как бог рекл; в другом завещании обязывает сына почитать мать точно так же, как почитал отца. Князь Владимир Андреевич серпуховской дает своей жене право судить окончательно споры между сыновьями, приказывает последним чтить и слушаться матери. То же самое приказывает сыновьям и Василий Темный. Относительно княгинь-вдов и дочерей их в завещании Владимира Андреевича находим следующее распоряжение: «Если бог отнимет которого-нибудь из моих сыновей и останется у него жена, которая не пойдет замуж, то пусть она с своими детьми сидит в уделе мужа своего, когда же умрет, то удел идет сыну ее, моему внуку; если же останется дочь, то дети мои все брата своего дочь выдадут замуж и брата своего уделом поделятся все поровну. Если же не будет у нее вовсе детей, то и тогда пусть сноха моя сидит в уделе мужа своего до смерти и поминает нашу душу, а дети мои до ее смерти в брата своего удел не вступаются никаким образом».

     Волости, оставляемые княгиням, разделялись  на такие, которыми они не имели права располагать в своих завещаниях, и на такие, которыми могли распорядиться произвольно; последние назывались опричнинами. Но, кроме того, в Московском княжестве были такие волости, которые постоянно находились во владении княгинь, назначались на их содержание; эти волости назывались княгининскими пошлыми. Относительно их великий князь Василий Димитриевич в завещании своем делает следующее распоряжение: «Что касается сел княгининских пошлых, то они принадлежат ей, ведает она их до тех пор, пока женится сын мой, после чего она должна отдать их княгине сына моего, своей снохе, те села, которые были издавна за княгинями».

     Во  всех этих волостях княгиня была полною владетельницею. Димитрий Донской на этот счет распоряжается так: «До каких мест свободские волостели судили те свободы при мне, до тех же мест судят и волостели княгини моей. Если в тех волостях, слободах и селах, которые я взял из уделов сыновей моих и дал княгине моей, кому-нибудь из сирот (крестьян) случится пожаловаться на волостелей, то дело разберет княгиня моя (учинит исправу), а дети мои в то не вступаются». Владимир Андреевич распорядился так: «На мытников и таможников городецких дети мои приставов своих не дают и не судят их: судит их, своих мытников и таможников, княгиня моя».

     Духовенство во имя религии поддерживало все эти отношения сыновей к матерям, как они определялись в духовных завещаниях княжеских. Митрополит Иона писал князьям, которые отнимали у матери своей волости, принадлежащие ей по завещанию отца: «Дети! Била мне челом на вас мать ваша, а моя дочь, жалуется на вас, что вы поотнимали у нее волости, которые отец ваш дал ей в опричнину, чтобы было ей чем прожить, а вам дал особые уделы. И это вы, дети, делаете богопротивное дело, на свою душевную погибель, и здесь, и в будущем веке...Благословляю вас, чтобы вы своей матери челом добили, прощение у ней выпросили, честь бы ей обычную воздавали, слушались бы ее во всем, а не обижали, пусть она ведает свое, а вы свое, по благословению отцовскому.

     Отпишите  к нам, как вы с своею матерью управитесь: и мы за вас будем бога молить по своему святительскому долгу и по вашему чистому покаянию. Если же станете опять гневить и оскорблять свою мать, то, делать нечего, сам, боясь бога и по своему святительскому долгу, пошлю за своим сыном, за вашим владыкою, и за другими многими священниками да взглянувши вместе с ними в божественные правила, поговорив и рассудив, возложим на вас духовную тягость церковную, свое и прочих священников неблагословение».

     На  основании изложенного можно  сделать вывод, что женщины редко упоминаются в летописных источниках. На Руси до замужества девицу часто называли по отцу, в притяжательной форме, а после вступления в брак - по мужу. В древней Руси до замужества девушка из родовитой семьи, как правило, не имела права выходить за пределы родительской усадьбы. Мужа ей подыскивали родители, и до свадьбы она его обычно не видела. На жене лежала вся ответственность за ведение домашнего хозяйства, за воспитание детей младшего возраста.

      5. Трансформация семейно-брачных отношений в условиях государства

     Отличительной чертой традиционной русской семьи  являлось проживание неразделёнными многопоколенными семьями. Фактически семья и род  были неразделяемыми понятиями. Мужчина - добытчик, кормилец и защитник традиционно  противопоставляется женщине - матери, хранительнице домашнего очага. В ведении мужчины находилась внешняя жизнь, общественные связи, в ведении женщины - весь уклад и внутренний мир семьи.

     В древней русской семье характерны были три вида отношений: кровное  родство, усыновление-удочерение и свойство. Свойство подразумевало родство по браку, то есть отношения между одним супругом и кровными родственниками другого супруга, а также между родственниками супругов. Браки между свойственниками не допускались, так же, как и между кровными родственниками.

     В разные периоды русской истории  существовало несколько форм заключения брака. В дохристианский период в  славянских племенах было распространено насильственное похищение - «умыкание» невесты¹³. С течением времени и укреплением взаимосвязей между родами и племенами насильственное похищение стало заменяться символическим, по согласованию с родственниками и невестой. Именно с тех, языческих, времён сохранился до сегодняшнего дня шутливый обычай прятать невесту на свадьбе, когда жених должен её отыскать и даже заплатить выкуп. В некоторых национальных культурах обряд похищения невесты жив до сих пор¹⁴.

     Существовала  ещё одна форма заключения брака - приведение. Она заключалась в  том, что невесту вели в дом  к жениху с приданым и оставляли  там.

     Необходимо  помнить, что в то время, да и много  позже знакомство невесты и жениха было необязательным. Любовь и взаимная симпатия никогда не считались необходимыми для брака. С тех пор дошла  до нас поговорка: «Стерпится - слюбится». Станут молодые мужем и женой, а любовь или привычка потом придут.

     Необязательность  знакомство невесты и жениха до брака  была распространённой нормой отношений  практически в большинстве стран. Поэтому во все века поэты, сказители, писатели воспевали другие, хотя и  очень редкие отношения, основанные на любви и взаимном желании быть вместе. По этой же причине до нас дошло так много волнующих, трагических историй о неземной любви и возможности быть рядом из -за противодействия родителей и родственников или нелюбимого, несвязанного против воли мужа. Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Анна Каренина и Вронский – эти примеры стали уже хрестоматийными.

     Другой  распространенной формой заключения брака  была купля -продажа, «покупка». Это  уже был брак по договорённости, со сватовством, сговором и свадьбой. Традиционная формула, произносимая сватами: « У вас есть товар - у нас есть купец». При этом жених должен был давать определённую плату за невесту - выкуп. Чем выше была социальная ценность невесты, тем выше цена. Оплата женихом невесты происходила из ранней формы обрядности - похищения. Это было символическое примирение жениха - похитителя с родом невесты и возмещение ущерба за уведённые из семьи рабочие руки.

     Реже  встречался осуждаемый и обществом  и религией самовольный брак, который  совершался посредством убегания из дома против воли родителей - «самокрутка». В этом случае речь шла о сердечной привязанности и тайной договорённости между женихом и невестой. Обычно к таким бракам готовились тайно, совершали их без соблюдения традиционных обычаев, чтобы обойти сопротивление родителей, не дававшим на него согласия. После тайного венчания молодые приходили в родительский дом и просили простить их за самовольный поступок. Родители мужа довольн6о часто даровали своё прощение, ведь такие браки обходились намного дешевле, чем обычные. С родителями невесты было сложнее. Чем богаче были родители, тем дольше они не могли идти на согласие и примирение, особенно если у них были другие планы на другой, более выгодный брак дочери. Могли и вовсе не простить, а отсутствие родительского благословения на брак нередко приводило к трагедиям.