Проблема культуры в трудах просветителей

С точки зрения Вико, в  истории Европы можно выделить три  исторические эпохи, которые условно  можно назвать Веком богов, Веком  героев, Веком людей. Им соответствуют  три вида нравов, три типа правления, три типа права, три вида суда, три  вида языков.

Век богов характеризуют  нравы, окрашенные благочестием и религией; Век героев — нравы гневливые  и щепетильные; Век людей —  услужливые, руководимые чувством гражданского долга. Соответственно, в Век богов  право базируется на представлении, что всем управляет Бог; в Век  героев — на силе, не сдерживаемой ни моралью, ни религией; в Век людей  в основе права лежат установки  человеческого разума.

          Из контекста рассуждений Вико следует, что типология исторических эпох одновременно есть и типология культур, в силу чего можно выделить культуру Века богов, культуру Века героев и культуру Века людей. Эти три типа, согласно представлениям Вико, отличаются друг от друга прежде всего качественно.

Их различия проявляются  не только в том, как люди обрабатывают землю, металл и камень, но и в  том, как они мыслят, чувствуют, переживают.

По сути, Вико приходит к  идее о том, что каждая культура обладает собственной ментальностью, идее, которая  была всесторонне раскрыта только культурологами второй половины XX века, обосновавшими  наличие у каждой культуры «души» (О. Шпенглер) и доказавшими существование  «стиля культуры» (С. Аверинцев, Л. Боткин), который характеризует ее как  специфическую целостность, где  существует внутренняя перекличка идей и настроений между всеми ее элементами.

Не менее интересной является и другая идея Вико — идея о «круговороте»  культур, которая впоследствии широко использовалась многими культурологами начиная от Н.Я. Данилевского до П.А. Сорокина. Вико был сторонником теории общественного прогресса, но в отличие  от Перро или Фонтенеля, «смотревших  на всю предшествующую историю с  презрением самодовольных литераторов», он не был его слепым апологетом. Вико хорошо понимал противоречивость общественного развития и весьма сомневался в том, что исторический процесс подобен прямой линии, идущей от низшей точки к высшей. По мнению Вико, в истории действует более сложная закономерность, что подтверждается многочисленными фактами. Человеческое общество в целом движется от самых темных времен, когда господствовали грубые нравы, к временам просвещенным, где отношения между людьми строятся на разумных началах, однако этот процесс не является однозначным. Когда общество (и, соответственно, его культура) достигает высшей точки в своем развитии, происходит возврат на начальную стадию, и цикл повторяется снова. Подобных циклов в истории культуры, считает Вико, может быть бесчисленное множество. Прогресс же состоит в том, что новый цикл начинается с другой точки, расположенной более высоко на линии прогресса. Следует сказать, что идея круговорота, бесконечного повторения циклов развития встречается в работах авторов, которые жили и творили задолго до Вико. В частности, она присутствует в поэмах Гераклита, который писал: «Наш мир подобен колесу, что вверх и вниз стремит судьба». Содержится она и в Библии, где устами Экклезиаста говорится: «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовек. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои». Аналогичные рассуждения можно найти и в трудах мыслителей Востока. Поэтому приписывать Вико славу первооткрывателя данной истины невозможно, но его заслуга состоит в том, что он схватывает некоторые реальные стороны поступательного движения европейской культуры, которая за века своего существования неоднократно поднималась к вершинам утонченности и духовности и столь же неоднократно погружалась во тьму невежества и дикости. По сути, Вико упредил в своих прозрениях более поздних критиков европейской цивилизации, во многом повторяющих рассуждения Вико о «новом варварстве», что неизбежно приходит на смену расцвету культуры. Однако, как справедливо замечает М.А. Лифшиц, «как всякий пророк, Вико рассуждает туманно, с оттенком мистицизма. Реальные картины действительности подернуты у него фантастической дымкой, ослаблены бессознательными впечатлениями общественного круговорота малых культур. Эти впечатления носят слишком непосредственный и провинциальный характер, чтобы искры самосознания, те «блестки гениальности»... могли осветить всеобщие формы диалектического движения истории. Идея круговорота становится односторонней, и древний предрассудок поглощает едва родившуюся научную истину» 29. Для Вико гибель любой культуры предопределена, как предопределено и ее последующее возвышение. Вико не знает иной дилеммы, хотя человеческая история полна примерами более сложного процесса развития, чем простое повторение циклов. В этом, как отмечают многие исследователи творчества итальянского мыслителя, проявляется односторонность его подхода, именно за это он может быть подвергнут критике. Нельзя пройти мимо еще одной идеи Вико, которая тоже во многом опередила свое время.

Вико высказывает весьма эвристичную по своему содержанию мысль  о целостности культуры.

С его точки зрения, каждая культура характеризуется общностью  религиозных, моральных, правовых, эстетических установок, которые доминируют в  общественном сознании. По его представлениям, они самым непосредственным образом  связаны с типами политической и  экономической организации общества, которые изменяются при переходе от одной культурной эпохи к другой. «Порядок идей», как отмечает Вико, следует за «порядком вещей». Из этого вытекает, что культура есть нечто единое, при ее изучении вполне приемлемый результат дает анализ тех  идей, которые являются доминирующими  в той или иной культуре на конкретной стадии ее развития. Следует сказать, что эта мысль была подхвачена Гегелем, который в своей философии  истории развил и дополнил ее. В  частности, он писал: «Данная форма  государственного устройства может  существовать только при данной религии, точно так же, как в данном государстве  могут существовать лишь данная философия  и данное искусство» 30. Впоследствии она широко использовалась классиками марксизма, которые рассматривали  ее в качестве одного из важнейших  объяснительных принципов.

Для культурологов представляют огромный интерес и рассуждения  Вико о мифе как явлении культуры. По сути, он первый сделал миф объектом научного анализа и показал, что  миф есть продукт особого типа познания, отличающегося от сциентистского.

С его точки зрения, мифы не являются вымыслом, они есть изложение  человеческой истории на первых ее этапах, прежде всего в Век богов. Вико исходит из того, что человек  имеет общую природу с животными  и поэтому изначально он воспринимает мир только через чувства. Первые люди, с его точки зрения, обладали неразвитым разумом и поэтому  не могли познавать мир в собственном  смысле этого слова. Не будучи способными постигать вещи в их сущности, они  фантазировали, приписывая бесчувственным вещам чувства и страсти, создавали  в своем воображении существа, которых не было в реальности. Таким  образом, фантазия, воображение были первыми формами познания человека, только вступившего на путь совершенствования  своего разума. Продуктом этой умственной деятельности и являются мифы. Мифы, считает Вико, не результат пустой забавы или развлечения. Они —  исторические памятники, в которых  в своеобразной форме запечатлены  реальные события, пережитые нашими далекими предками. В них отражается характер народа, его мировосприятие и мироощущение. Отсюда следует, что  изучение истории, которая есть история  идей, необходимо начинать с мифов, которые являются подлинным базисом  любой культуры.

Не менее важной для  теоретической культурологии является и идея Вико о единстве человека, истории и культуры. Для автора «Новой науки» нет истории и культуры без человека, как нет человека вне истории и культуры. Вико понимает историю не как внешнее человеку действо, а как процесс, в котором человек создает свое собственное бытие, свою жизнь и, следовательно, самого себя. Такое решение проблемы выгодно отличает Вико от мыслителей последующих эпох, в частности Гегеля, понимающего историю как результат подчинения индивида мировому духу, который определяет ее цель и придает осмысленность культурно-историческому процессу. В дальнейшем идея Вико была подхвачена и развита нашими отечественными культурологами (М.Б. Туровским, Н.С. Злобиным), которые показали, что культура есть не что иное, как личностный аспект истории. История, по Вико, не имеет иной цели, кроме сохранения человеческого рода. Это же и цель культуры.

Наконец, нельзя пройти мимо идеи Вико о связи форм человеческого  духа со временем. С его точки  зрения, формы человеческого духа являются продуктом истории и  одновременно ее движителем. Это относится  не только к науке, но и к искусству, роль которого в развитии человеческого  рода трудно переоценить. Вико считает, что место искусства и его  значение принижены точно так  же, как принижено значение фантазии, чувства и страсти в познании. По его представлениям, их роль в  постижении сути вещей не менее значима, чем роль разума, которому неумеренно возносят похвалы недалекие мыслители.

Вико возвышает свой голос  в защиту воображения, воли, памяти, считая, что именно ими прежде всего  творится история и культура человеческого  рода. Более того, он считает, что  именно чувства и воображение  являются той силой, которая заложила основы культуры.

Таковы культурологические идеи в главном произведении Джамбатисты  Вико, которое никак не может рассматриваться  в качестве некоего раритета или  курьеза, заслуживающего только снисходительной  улыбки любознательного читателя.

3.Концепция культуры  И.Гердера

          Гердер вошел в историю европейской социально-философской мысли как основоположник историософии, предложивший оригинальную трактовку исторического процесса. Его считают также одним из создателей оригинальной исторической теории языка, основные положения которой были в дальнейшем использованы Гум-больтом, Штейнталем и Потебней при разработке «философии языка». Многие исследователи (прежде всего отечественные) видят в нем отца-основателя современной культурологии, утверждая, что именно он сформулировал проблему культуры как проблему теоретического знания. С этими суждениями в принципе можно согласиться, ибо действительно Гердер первым дал определение культурного прогресса и раскрыл его содержание. Ему же принадлежит идея об особой эвристичности культурологического подхода, который, с его точки зрения, дает более весомые результаты, чем все остальные. Наконец, Гердер выдвинул и обосновал тезис о цели человеческой истории, состоящей в том, чтобы «шире распространять гуманный дух и культуру человеческого рода» 12.

Культурологические воззрения  Гердера наиболее полно изложены в его уже упоминавшемся труде  «Идеи к философии истории  человечества». Именно здесь содержится определение культуры, раскрывается генезис культуры, выясняется ее роль в жизни человеческого общества.

«Культура народа, — пишет  Гердер, — это цвет его бытия, изящное, но бренное и хрупкое  откровение его сущности» . В этом определении содержится квинтэссенция  гердеровского подхода к культуре, понимаемой как результат деятельности человеческого рода на протяжении всей истории его существования.

Справедливости ради необходимо сказать, что у Гердера есть и  другое определение культуры, где  он совершенно однозначно говорит о  соотношении культуры с понятием «воспитание», предлагает вспомнить  образ света и называет культуру результатом просвещения .

Однако первому определению  Гердер отдает явное предпочтение, ибо, отталкиваясь именно от него, он выстраивает  свою теоретическую конструкцию.

Культура, по Гердеру, не дается божественным откровением, а создается  в процессе человеческой практики, преобразования природного и социального  мира.

Гердер считал, что, создавая культуру, человек одновременно создает  самого себя. В этом смысле генезис  человека есть генезис культуры, и  наоборот. Таким образом, процесс  развития человека как рода, процесс  человеческой деятельности и процесс  человеческой истории тесно связаны. Эта мысль Гердера получила свое дальнейшее развитие в так называемой «персоналистической» концепции культуры, у истоков которой стояли такие  отечественные культурологи, как  М.Б. Туровский и Н.С. Злобин, которые  рассматривают культуру как субъектный аспект истории, а также в работах  В.М. Межуева, для которого мир культуры есть не что иное, как мир опредмеченных  человеческих сущностей.

Но, рассматривая культуру прежде всего как результат человеческой деятельности, Гердер обращает внимание на то, что она одновременно является и процессом.

По его мнению, не существует культуры, которая оставалась бы неизменной на протяжении всех тысячелетий существования  человеческого рода. По мере того как  человечество продвигается по пути исторического  развития, по мере того как растет «масштаб исторического действия» и расширяется  поле приложения человеческих сил, изменяется и культура, которая становится более  многогранной и сложной.

Таким образом, можно говорить о культурном прогрессе, хотя этот прогресс скорее количественный, чем качественный.

Итак, культура, по Гердеру, изменяется, но, изменясь, она сохраняет  свои конституирующие характеристики, и ведущую роль в этом играет феномен  преемственности.

«Новая» культура, согласно мысли Гердера, отнюдь не отрицает «старой». Из последней она сохраняет все  самое ценное, дополняя и развивая его. Закон преемственности, по Гердеру, действует не только внутри национальной культуры, но ему подчиняется и  бытование культуры человеческого  рода. Культурная традиция передается от одной нации к другой, и так  возводится совместными усилиями различных  этносов величественное здание культуры мирового сообщества.

Показывая генезис культуры, раскрывая взаимосвязь между  культурами различных стран и  народов, Гердер касается такого сложного вопроса, как причина ее возникновения. С его точки зрения, мир культуры возникает потому, что существуют объективные человеческие потребности, которые не могут удовлетворяться  только тем, что людям предоставляет  природа. Нужда — вот что лежит, по Гердеру, в основе культурно-творческой деятельности человека, вот что является конечной причиной, вызывающей к жизни  культуру и детерминирующей процесс  ее развития.

Вместе с тем он считает, что по дороге культурного прогресса  человечество двигают также обстоятельства и случай, которые обусловливают  появление тех или иных новшеств, объективно способствуют тем или  иным открытиям.

Исследуя причины, обусловливающие  возникновение и развитие культуры, Гердер касается роли географического  фактора в формировании культуры. Он считает, что «все уходит в почву».

Тип религии, форма государственного устройства и тип экономических  отношений определяются прежде всего  тем, где расположена та или иная страна, каков ее ландшафт и климат. В этом он идет по пути Монтескье, который  также выводил «дух законов» из географического  положения страны. Однако Гердер идет дальше Монтескье. Он обращает внимание на то, что народы, расположенные  в одной климатической зоне, обладают весьма разной культурой. В доказательство он приводит различия между образом  жизни и духовным обликом абиссинцев и египтян, персов и арабов. Из этого  он делает вывод, что не только местоположение страны, но и какие-то другие факторы детерминируют тип культуры. В качестве одного из таких факторов Гердер называет разделенность территории естественными рубежами (морями, горами), тонко подметив, что именно по этим рубежам проходят линии раздела между культурами. Гердер особо подчеркивает роль морей, которые, по его мнению, являются не только разъединителями, но и объединителями народов. Он приводит пример Средиземного моря, которое стало подлинным мостом, по которому, как он пишет, «переходила в Европу культура древности и Средневековья» .