Понятие культуры

Основа  социальной динамики - смена традиций, то есть именно ломка, преодоление культуры. Сложный сам по себе, не поддающийся  однозначной трактовке этот процесс, в котором переплетаются проявления разнопорядковых закономерностей, тем не менее, безусловно, направляется мощными стимулами, лежащими вне  культуры. Вместе с тем это внешнее  воздействие должно проявляться  во внутренних механизмах, и фермент  культурной динамики составляет процесс  смены социальных идеалов, происходящий на высших этажах здания культуры.  

Элементарная  социально санкционированная форма  фиксации общезначимого опыта - это  культурная норма. Она-то и лежит  в основе культуры, ее стабильность - условие бытия культуры как таковой.[28] Области культурной нормы принадлежат  образцы поведения, ненормативное  поведение подлежит культурным санкциям, а система культурных норм - обычай - венчает первую, фундаментальную  ступень в структуре культуры. Таким образом, на первой, элементарной ступени и в теории культуры в  качестве исходной выступает категория  нормы.[29] Понятие культурной нормы  фиксирует наиболее устойчивые исходные моменты, связанные с трансляцией  социального опыта в процедурах примера, показа и языковой символики.  

Категория нормы, подобно всем другим понятиям, общим для ряда гуманитарных дисциплин, неоднократно подвергалась перетолковыванию, поскольку всякий раз оказывалось, что она в разных исследованиях  оборачивалась другой своей стороной. Немудрено, что при этом в познавательных возможностях, связанных с толкуемой  вкривь и вкось категориальной единицей, исследователи самых разных ориентаций постоянно выражают серьезные сомнения. Наиболее мощные проявления скепсиса по отношению к этому понятию  справедливо связываются с критической  волной антифункционализма в социологии. «К сожалению, понятие "нормы" стало  немодным в социологической теории, - меланхолически констатирует Джонатан Тернер, - главным образом, из-за его  ассоциаций с функционализмом». Дело, конечно, не в моде, а именно в  критике функционализма, причем критика  эта принимает чем дальше, тем  более гиперболизированные формы - гиперкритика отрицает за функционализом даже доли истины, ему принадлежащие  на бесспорном основании как функционалистские  неотменимые открытия. Но с той  мыслью, что норма и санкции  за ее нарушение - элементарная единица  культурологического анализа, в  наши дни согласны даже те, кто ставит под самое серьезное сомнение функционализм Р.Мертона и Т.Парсонса. Спор обычно разгорается по поводу социальной значимости норм pendant рациональность. См. об этом наиболее ценные материалы  дискуссии в вышеупомянутом альманахе THESIS, особенно в первых четырех его  номерах: статьи Ю.Эльстера, Г.Терборна, Д.К.Норта и мн. др.[30] Понятию норма  «подведомственна» своя система  понятий, отражающих реальное бытие  культуры, связанной с этой нормативной  деятельностью, то есть низшее, фундаментальное  звено культурной системы. Привычка, обычай, этикет, церемония (церемониал), ритуал - в такую цепочку выстраивается  нормативное в социуме. Соотношение  этих категорий и их место в  теоретико-культурных построений - безусловно, интереснейший сюжет для культуролога, но он за пределами нашей темы - эти  образования принадлежат тому уровню абстракции, на котором вопросы теоретического статуса понятий решаются автоматически - проще говоря, либо дедукцией из общих понятий, то есть аналитически, либо с помощью обращения к  конкретно-научной эмпирии - данным культурной антропологии, этнологии  и т.д. - то есть синтетически.  

Среди ряда этих подчиненных на той или  иной основе понятию нормы терминов выделяется понятие «обычай», структурно размещаемое на следующем, более  высоком уровне, хотя и в пределах той же ступени: обычай с этой точки  зрения представляет собой систему  норм, а важность его определена тем, что обычай составляет основу норм обычного права.  

Центральное звено в культуре и, соответственно, центральное понятие той теории культуры, которая здесь представлена, составляет именно традиция. Традиция - форма социального наследования, моментами которой можно считать  обычай и обряд из вышеприведенного ряда. Традиция - и, следовательно, вообще культура - принципиально консервативна: ведь ее смысл состоит в трансляции сквозь время с помощью примера, показа и языка специфических  форм опыта каждой социальной общности. Неподвижность, адинамизм - эссенциальное  свойство культуры, без которой лишается смысла понятие культурной преемственности. Таким образом, на второй ступени в категориальном аппарате теории культуры мы впервые встречаемся с центральной теоретико-культурной категорией - категорией «традиция». В этой категории фиксируются моменты стабильности, устойчивости в существовании каждой конкретной культуры - то, что делает культуру каждый раз тождественной себе. В традиции опыт приобретает интегральный смысл.[31] По сути дела, отказ от традиций и есть смена культурных ориентиров, смена культур.[32] Недостаточная разработанность категории «традиция» в культурологическом плане служит серьезным препятствием для построения общей теории культуры.  

В частности, роковым образом сказывается  невозможность справиться с проблемой  традиций на судьбах зарубежного  и отечественного креативизма: динамика культуры - очевидная вещь, соблазнительно истолковать источник этой динамики как личностное творчество. Но тогда-то и возникает роковая ситуация: культура немыслима без традиций, традиция же консервативна, ей противопоказано  творчество.  

С этим и связана необходимость эпистемологических комментариев к сугубо культурологической категории. Парамарксистски ориентированный  специалист не увидит никакой трудности  в обозначенной ситуации: привычка все трудности решать с помощью  «диалектики» легко выручает. Процедура  не взыскует сложности и универсальна до безобразия. Всякий предмет противоречив, говорят нам. Это противоречие отражается в понятии. Значит, противоречиво  и понятие традиция: оно включает не только момент сохранения, но и... изменения. Теперь дело в шляпе - от статичности  традиции мы избавились. Летать надо, господа-диалектики, летать! Но только так, чтобы... не отрываясь  от земли. И вообще - голодание - самый  совершенный вид питания... Стоит  ли тратить силы на опровержение такой  «методологии»? Стоит. Ведь действует  же эта логика в применении к понятию  «традиция» - и никого не удивляет! Между  тем эта «диалектика» и была причиной пренебрежительного отношения к  философии, к теории познания со стороны  серьезных ученых. Против такой логики издавна и неоднократно выступали  и наши современные гносеологи (П.В.Копнин и, особенно, Э.В.Ильенков), подчеркивая, что как раз в этом случае теорию и используют как отмычку: исследовать  при этом ничего не надо, мучительное  отыскание противоречий во внутреннем развитии реальности, обозначаемой понятием, заменяется автоматической процедурой, механически приложимой к любому материалу. Выразить движение в логике понятий можно, лишь представив место  застывшего понятия в живой, подвижной  системе понятий и увидев, как  оно работает в этой системе. Только в этом познавательном движении и  может обнаружиться диалектика, и  притом в каждом отдельном случае своя.  

Вот, собственно, почему мнимая диалектика традиции может  представлять лишь сугубо психологический  интерес: любопытно наблюдать, как  теоретику приходится прибегать  к уловкам, чтобы создать видимость  разрешения не сущностного противоречия, а противоречия между реальным денотатом  понятия и собственной теоретической  конструкцией.  

Действительная  диалектика традиции предстает перед  нами тогда, когда обнаруживается антиномия  традиции. А такая антиномия может  быть выявлена разными путями. Один из таких путей - прослеживание динамики взглядов на традицию. Первоначальное расширительное толкование традиции, когда под эту категорию подпадали  любые формы наследования, постепенно сменялись взглядом, согласно которому не все наследуемое традиционно. Традиция - это не передача вещей  и не передача идей: это передача опыта. Но так или иначе традиция - это всегда передача, трансляция. Антиномия  традиции состоит в том, что передача - всегда процесс, тогда как смысл  традиции в неизменности, то есть в  покое, результативном характере. Разрешение этой антиномии следует, по-видимому, искать посредством анализа категории  «форма». Тогда проблема переформулируется  следующим образом. Традиция - форма, которой передается культурное содержание. Между тем традиция содержательна. Таким образом, анализ традиции прямо  и непосредственно выводит нас  на уровень уже даже не чисто эпистемологический в моем смысле, а гносеологический, теоретико-познавательный, философский.  

Искушенный  в представленной нашей культурологической литературой проблематике читатель, конечно, уже изрядно шокирован  полным отсутствием рассмотрения в  данном тексте всего круга проблем, связанных с темой «Культура  и цивилизация». И это мнимое зияние имеет два основания. Во-первых, вокруг проблемы культуры и цивилизации, с моей точки зрения, поднят неоправданный шум. Инициированная Рюккертом-младшим, Данилевским и Шпенглером проблема локальных цивилизаций, как бы эта проблема ни ставилась и ни решалась, ни в коей мере не затрагивает проблему «истина и культура» в связи с эпистемологическим анализом системообразующих теоретико-культурных категорий. Ведь если культур много, от этого внутренняя структурная самоидентичность культур не перестанет воспроизводиться в этих культурах, и потому проблема сущности и строения культуры как таковой не снимается.  

Во-вторых, чрезвычайно «тонкая» (где тонко, там и врется) проработка демаркаций между культурой и цивилизацией насквозь фальшива: отходя от изначальных  этимологических и присутствующих в обыденном словоупотреблении  значений этих понятий, исследователи  придают им такой терминологический  смысл, который заранее довлеет  только этим индивидуальным концепциям. Таким образом в итоге создается  видимость того, что исследователю  удалось свести теоретические концы  с концами. Но это лишь видимость. Ведь по существу никакого сверхтонкого значения за различением рассматриваемых  понятий не усматривается: под цивилизацией понимается просто культура обществ, где  существует развитое государство, внешним  признаком чего является наличие  городов. В этом смысле о цивилизации  правомерно говорить лишь в отношении  культуры ставших классовых обществ. Цивилизация - городская культура.  

Основа  социальной динамики - смена традиций, то есть именно ломка, преодоление культуры. Сложный сам по себе, этот процесс, в котором переплетаются проявления разнопорядковых закономерностей, тем не менее, безусловно, направляется мощными стимулами, лежащими вне  культуры. Вместе с тем это внешнее  воздействие должно проявляться  во внутренних механизмах, и фермент  культурной динамики составляет процесс  смены социальных идеалов, происходящий на высших этажах здания культуры.