Основные методы культурологических исследований

Если сопоставить  «Письмо» и «Поучение», ясно, что  последнее является итогом жизненного пути, в течение которого Владимир Мономах задумывался над собственными делами, над взаимоотношениями с  людьми, стараясь найти средь мирских  забот пути к Царству Божьему. Его советы - не выражение простой  этики, а стяжание Царства Небесного. Современному уму не всегда это может  быть ясно. Вопрос состоит в способности  вникать, по мере возможности, в отдельную  эпоху и психологию людей того времени. Для этого «мы должны несколько отвлечься от привычных  оценок и представлений, с которыми подходим к литературным явлениям нового времени, и попытаться представить  себе с возможной полнотой те специфические  условия, в которых развивалась  литература в той или иной стране в изучаемую нами эпоху». В связи с этими словами О. В. Творогова трудно судить о литературных памятниках Древней Руси при отсутствии религиозного воспитания. Особенно, когда эти памятники являются краеугольными камнями русского самосознания.

Термин «русское самосознание» заставляет нас вспомнить  профессора Петербургской Духовной Академии М. О. Кояловича, издавшего монографию «История русского самосознания». Наряду с изучением различных памятников древнерусской литературы и письменности в этом труде содержится, пожалуй, первая попытка создания историографии Русской Церкви. В связи с этим следует подчеркнуть, хотя бы в виде заключения, что история христианизации Руси имеет собирательный характер и нельзя ее отделять от истории русской святости, русского монашества, русского духовенства, а также и от истории русского общества.

При всем своем  желании быть независимой Русская  Православная Церковь крайне внимательно  относилась к каноническому единству с Константинополем. Патриаршество  на Руси было установлено только в  связи с согласием остальных  Братских Церквей. Это касается также  и некоторых тяжелых страниц  нашей церковной истории. Раскол вряд ли был бы возможен без влияния  Патриарха Антиохийского, Синод был установлен с согласия Вселенского Патриарха…

Русский мыслитель  первой половины XVIII века В.Н. Татищев, несмотря на все свои увлечения, составляет «Духовную», которая по своему содержанию очень близка к «Поучению» и может  рассматриваться как богословско-философское  рассуждение. В XIX веке происходит симбиоз  богословской, философской и исторической мысли, но, с другой стороны, появляются шоры; недаром в начале нынешнего  века по поводу Божественного Слова  поэт сказал:

Мы ему поставили  пределом

Скудные пределы  естества,

И, как пчелы  в улье опустелом,

Дурно пахнут мертвые  слова

(А. Гумилев)

Но именно в  том веке, который А. Блок называет «ночью умозрительных понятий» был  вновь задан коренной вопрос: «Объясните мне, пожалуйста, отчего верить в Бога смешно, а верить в человечество не смешно? Верить в царство небесное глупо, а верить в земные утопии умно?» 

. Можно предполагать, что А. И. Герцен, которому принадлежат  эти слова, питался также и  чистыми соками Русской Православной  Церкви, которая тогда, как и в самом своем начале, так и теперь напоминает нам о свете любви.