Карнавал в
Германии и других немецкоязычных землях
Колязин В.Ф. От мистерии к карнавалу:
Театральность немецкой религиозной
и площадной сцены раннего
и позднего средневековья. - М.: Наука,
2002, с. 88-118
Каждому шуту свой колпак люб.
Немецкая пословица
Карнавал
- явление древнее и необычайно
многостороннее. Он многолик, словно
индуистское божество, ибо соединяет
в себе этос и жанровые образования
языческого ритуала и церковного
действа, многовековые традиции
шутовства и изустной литературы, площадного
зрелища и древнейших форм театра. Карнавал
- сам по себе ритуальный театр, творимый
народом на улице, но карнавал, с мощным
полем его игровых и изобразительных форм,
- также неотъемлемый элемент современного
театрального мироощущения. Европейская
сцена время от времени переживала мощные
волны карнавализации (назовем хотя бы
имена Рейнхардта, Вахтангова, Евреинова,
Мейерхольда, Брехта, Бессона, Мнушкин).
И сегодня карнавал и различные карнавальные
формы являются мощным генератором идей
современного театрального мышления.
Между тем работ по истории немецкого
карнавала в России почти нет.
Карнавал
в широком смысле слова, по
определению М. Бахтина, - "совокупность
всех разнообразных празднеств,
обрядов и форм карнавального
типа"1. Такое толкование подразумевает
рассмотрение святочных праздников церковного
годового цикла - Святок (Zwölften), Кануна
поста (Fastnacnt), Троицких дней (Pfingsten), Праздника
урожая (Erntefest). Если присовокупить сюда
обряды и светские праздники средневековья,
с их зимним, весенним, летним и осенним
циклами (реконструкцию годового календаря
всех этих праздников предложил М. Реутин)2,
то получим понятие всеобъмлющее, если
не непомерно расширенное. Карнавал в
узком смысле слова, как его принято рассматривать
в немецкоязычной традиции, - фастнахт
или фашинг - празднества, происходящие
в течение шести "жирных дней", предшествующих
Пепельной среде (Aschermittwoch), началу Великого
поста - Квадрагинте. Ежегодно в феврале,
начиная с четверга и кончая вторником
следующей недели, толпа веселых ряженых
совершала множество шутовских обрядов,
попирающих все нормы христианского и
общественного порядка. Шуты и шутовство
как выражение крайней свободы поведения
и творчества правили в эти дни средневековым
городом.
Карнавал
в немецкоязычных странах, называемый
там чаще всего региональными
синонимами: "фашинг" (Fasching) - в
Мюнхене, "фастнахт" - во Франкфурте
или Базеле, "фастеловенд" (Fastelovend")
- в Кёльне, или "шем-бартлауф"
(Schembartlauf) - в Нюрнберге, существенно
отличается от карнава-
88
ла в итальянских регионах, хотя
многое у него заимствовал, развиваясь
долгое время параллельно под
диктатом Ватикана - столицы католицизма.
Немецкий карнавал - высокоупорядоченная
и достаточно замкнутая структура,
гораздо более близко стоящая к церковным
канонам, чем карнавал итальянский или
французский.
О карнавале
в Германии (впрочем, не только
в Германии) существуют целые
горы исследований. Его рассматривали
и рассматривают с историко-культурной,
антропологической, с теологической, фольклористической,
театральной, филологической, наконец,
семиотической точек зрения. Одних занимает
религиозный подтекст действа, других
- чистые карнавальные формы, третьих -
идея шутовства и шутовское миросозерцание,
четвертых - моделирование знаков-пародий.
Настоящее возрождение пережил
в послевоенной Германии фольклористический
подход к карнавалу, крепко
соединившийся с теологическим,
сложились центры его изучения
в Мюнхене, Фрайбурге, Констанце,
Нюрнберге. Немцы гордятся своей школой
фольклористско-теологического "карнаваловедения",
основанной мюнхенским культурологом
Дитцем Рюдигером Мозером и продолженной
его учениками - Вернером Мозером, Юргеном
Кюстером и другими. В швабско-аллеманском
регионе предпочитают придерживаться
более светской традиции; здесь, недалеко
от Констанцы, создан по примеру голландского
свой Музей истории карнавала. Швейцарцы
(и прежде всего базельские исследователи,
имеющие в своем распоряжении музей в
Биннигене) принимают за точку отсчета
свои исторические и национальные традиции.
Наш предмет
особый, достаточно специфический
- театрально-зрелищная сторона карнавала,
взращенные им и выросшие на
его почве театральные формы,
его театральные (или прототеатральные)
типажи, маски, костюмы, реквизит и
формы представления (ряжения), система
аллегорий, весь богатейший репертуар
шутовства, т.е. специфического народного
актерства, его простейшие и более сложные
пространственно-декорационные приемы.
Само собой разумеется, при этом невозможно
отвлечься от истории вопроса, от различных
направлений "карнаваловедения"
(поскольку именно там содержатся основные
источники изучения), от их полемики и
противоречий.
С самого
начала следует сказать о том,
что русская школа карнаваловедения,
представленная прежде всего Бахтиным
и его последователями, резко расходится
с немецкой. Это противоречие с особенной
силой проявилось в дискуссии начала 90-х
годов XX в. вокруг идей русского филолога
на страницах гейдельбергского журнала
"Эвфорион" вскоре после того, как
в Германии - с огромным опозданием - появились
переводы основных сочинений Бахтина
о народной смеховой культуре эпохи Возрождения
и карнавале. Немецкие исследователи,
и прежде всего глава школы Д.-Р. Мозер,
не приняли бахтинского понятия низовой
смеховой культуры. Последователь Мозера
Юрген Кюстер писал: "История происхождения
карнавала совершенно неизвестна. Именно
непроясненность древних истоков и раннего
периода развития традиционных обычаев
позднего средневековья привели к многочисленным
спекуляциям об антропологических структурах
маскарада. Кажется в высшей степени невероятным,
что праздник христианского
89
календаря, который в своей структуре
около 1900 лет определялся религиозным
мышлением и действием, может
соизмеряться антропологическими
мерками"3. Бахтина упрекали в том, что
он отталкивался от ленинской идеи о наличии
в классовом обществе двух культур, что
он представил некую теорию карнавала,
не дав ее истории. (Впрочем, и русский
оппонент Бахтина А.Я. Гуревич считает
бахтинскую концепцию "скорее мифологией
карнавала и смеховой культуры, нежели
их действительной историей", - что не
лишено доли истины, особенно в отношении
немецкого карнавала).
Это противоречие
мы постоянно будем иметь в
виду при разговоре о карнавальных
формах. Два различных подхода к древнейшему
явлению, происхождение которого продолжает
оставаться невыясненным, - могут ли они
быть совместимы или примиримы? Карнавал
в представлении немецкой школы - церковью
установленный праздник, прямое продолжение
католицизма; все существо карнавала в
понимании Бахтина - в оппозиции площадного
духа церковно-государственному официозу,
в свободном полете l'anima allegra (веселой души)
шута. Описание и анализ карнавала для
немецкой школы - прежде всего выявление
христианского смысла и подтекста основных
карнавальных форм и символов, для Бахтина
- выявление основных мотивов народной
культуры, попирающих церковную догму.
Возникает ощущение, что речь идет о двух
совершенно разных карнавалах.
Карнавал пережил все времена.
Относительно изучаемого нами средневекового
карнавала (так как очевидно, что существует
новый карнавал XVIII-XIX вв. и новейший, сильно
коммерционализованный карнавал XX в.)
примем периодизацию, предложенную "бахтинистом"
М. Реутиным:
- раннее средневековье
- начало XIII в. Карнавал до карнавала - сельскохозяйственные
культы с присущей им последовательностью
поста, казни-потребления и праздничной
полноты;
- начало XIII в. - середина XVI в. Собственно
карнавал - обрядовая основа фольклорной культуры
средневекового города. Общее расшатывание
ритуальной структуры и возникновение
пародийного ряда;
- середина XVI в. - новое время. Карнавал
после карнавала;
- результат последовательного переосмысления
площадных форм в понятиях христианской
традиции 4.
90
Всякая периодизация, конечно, условна.
Так, в XVI-XVII вв., да и позднее
"собственно карнавал" сосуществовал
с "карнавалом после карнавала",
а порой с успехом его и
вовсе вытеснял. Столь же условна и классификация персонажей
карнавала, даваемая Дитцом Рюдигером
Мозером: искусители, властители, миряне,
шуты, грешники.
Происхождение карнавала
Школа фольклористики,
возглавляемая Мозером, стремится
повсеместно утвердить в Германии
взгляд на происхождение карнавала
из литургии. Представители этой школы
отвергают наличие у карнавала всяческих
языческих и дохристианско-германских
корней, заявляя, что эта точка зрения
выведена не из традиции, а из исторической
мифологии XIX в. и поддержана затем нацистами
в их пропагандистских целях.
В целом
историю карнавала можно рассматривать
как историю его беспрерывных
запретов церковью, его секуляризации
и постепенной десекуляризации,
итогом которой явились полусветские
карнавалы и маскарады XIX в.,
организуемые различными гильдиями и
полукоммерционализованный карнавал
XX в. Средневековый карнавал, таким образом,
сочетает порой соперничавшие церковную
и светскую традиции.
Карнавал
издревле связан с клерикальными
праздниками, с увеселениями
литургического цикла - он то подражал
им, то соперничал с ними.
Но точно
так же он - продукт игрового
творчества городских масс, высмеивавших
те или иные непорядки и
искавших в маскараде и сатире
развлечение. В более поздние
времена, в особенности в XX в.,
карнавалы приобрели характер коммерчески-развлекательных
предприятий огромного размаха, нередко
с политическим оттенком. Сегодня во многих
городах Германии, Австрии, Швейцарии
существует целая индустрия карнавала.
Но поначалу он был прежде всего шествием,
процессией, не связанной с какой-либо
общиной, организацией, восходящей к языческим
обычаям, к культу весенних празднеств,
ублажения богов плодородия и природных
сил.
Этимологи
нередко выводят слово "карнавал"
напрямую из латыни, от "char"
- празднично украшенной повозки кораблеобразной
формы, непременного признака любой процессии
древности. Многие историки, в том числе
профессор Сорбонны Жак Хеерс, считают
подобные толкования поверхностными.
Древние, часто неконтроллируемые смыслы
в средние века стираются из памяти, уступая
место "христианским воздействиям,
новым символам постепенно созревавшего
ритуала, развивавшегося согласно своему
собственному ритму"5. Гораздо более
точным и обоснованным считается толкование
карнавала как последних дней накануне
поста, дней неограниченной свободы, когда
еще можно есть мясо: carne vale. Таким образом,
карнавал - это и церемония перехода от
"жирного вторника" (Fetter Dienstag) к "пепельной
среде" (среде на первой неделе великого
поста - Aschermittwoch), праздник изобилия, ублажения
плоти, но также и борьбы с грядущим постом.
91
Истоком карнавала
в Германии многие ученые-фольклористы
(в частности, Уве Шульц, автор
известного исследования "Празднество.
Его история в аспекте культуры
от античности до наших дней",
Мюнхен, 1988)6 считают древнеримские сатурналии.
Раскопки кельнских археологов свидетельствуют
о том, что эллинистически-ориенталистские
мистериальные культы проникли на Рейн
cамое позднее во II тысячелетии нашей эры.
Сюда переместились и римский пантеон
во всей его полноте, и почитание тех богов,
которые явились предшеcтвенниками карнавальных
увеселений и шутовского озорства.
Праздник сатурналий
римские завоеватели и купцы
приносили с собой повсюду,
куда только ни бросала их
судьба, точнее, воля императора. Римские
воины и во время походов не забывали о
своих праздниках - переодевались в женские
одежды, одевали парики с косой, брали
в руку веретено, говорили фальцетом. Определенные
ритуалы римлян, связанные с сезонным
чередованием гибели и становления, света
и тьмы, почитанием магии плодородия и
укрощением злых демонов позднее соединились
с германскими культами и впоследствии
влились и в христианство. Многие черты
римских сатурналий в измененной форме
сохранились в карнавале и по сегодняшний
день.
Римляне устраивали
в середине декабря семидневный
праздник в честь Сатурна, на
время которого рабы отпускались
на свободу, а из представителей
низшего сословия избирался шутовской
король, окружавший себя сановниками,
избираемыми путем игры в кости. Давая
дурацкие приказы и призывая свою свиту
пить, плясать, неистовствовать и предаваться
разгулу, он тем самым подавал сигнал к
воцарению безумного мира. На время сатурналий
прекращали работу городские советы и
суды, закрывались школы. Все надевали
на себя маскарадные костюмы, садились
за столы и начинали пировать и одаривать
дpyr друга всевозможными подарками, и прежде
всего восковыми свечами. Главными формообразующими
принципами сатурналий являлись тесно
переплетенные всеобщее равенство и переворачивание
нормального "с ног на головy" - "перевернутый
мир" ("мир наизнанку" - если воспользоваться
придуманной Тиком идиомой). Каждый напяливал
на себя шляпу, считавшуюся символом свободы.
Рабы вели себя как господа, позволяя прислуживать
себе на пирушках. Рабам выдавалось сверх
нормы четыре литра вина (из-за чего Като
окрестил римский карнавал "мокрыми
днями Сатурна"). Сатурналии завершались
жестокой акцией: шутовского короля публично
казнили.
Другой
праздник древних римлян - луперкалии,
проводившиеся в феврале в честь бога
Фавна (иначе - Луперка) и связанные с древней
магией плодородия, также наложил свой
отпечаток на ритуалы германцев. Римские
жрецы секли прохожих, главным образом
женщин, волшебными ремнями, вырезанными
из шкур жертвенных животных (согласно
поверию, это стимулировало плодородие).
В ритуалах германцев ремни были заменены
розгами, удары которых должны были способствовать
плодовитости земли, людей и зверей. Это
обычай очень долго сохранялся в сельском
карнавале, в городском же карнавале розги
трансформировались в колотушки или погремушки.
В аллеманском карнавале плоть до начала
XX в. сохранялся обычай сечения надутым
свиным пузырем.