Американская доктрина Монро в странах Латинской Америки

       Как правило, послание Монро от 2 декабря 1823 г. упоминалось конгрессменами без особого энтузиазма. Было очевидным стремление к толкованию послания в узком смысле, тенденция к отказу от любых обязательств в отношении Латинской Америки и установления сотрудничества с новыми государствами в их защите от европейского вмешательства.

       Серьезные возражения вызвало даже предложение о соглашении на основе «noncolonization principle», которое предлагалось в послании Д. К. Адамса. К докладу комитета по иностранным делам, в котором утверждалась посылка представителей Соединенных Штатов в Панаму, была предложена поправка, гласившая: «Палата, однако, выражая это мнение, не имела намерения санкционировать любой отход от установленной политики этого правительства; развивая наши торговые отношения с иностранными странами, мы должны иметь с ними как можно меньше политической связи... Именно поэтому палата считает, что правительство Соединенных Штатов не должно быть представлено на Панамском конгрессе, кроме как в дипломатическом порядке».

       Далее указывалось, что правительству  Соединенных Штатов не следует участвовать как в любой совместной декларации с целью предотвращения вмешательства какой-либо из европейских держав в отношении независимости или формы правления испано-американских республик, так и в любом соглашении с целью предотвращения европейской колонизации на американском континенте.

       Несмотря  на то что в результате нескольких противоречивых голосований эта поправка в конце концов была отвергнута, общее настроение конгресса против принятия Соединенными Штатами любых обязательств совместно со странами Латинской Америки на основе послания Монро от 2 декабря 1823 г. было очевидно как со стороны сторонников правительства Д. К. Адамса–Г. Клея, так и со стороны его многочисленных противников.

       Интересно отметить, что участвовать в Панамском  конгрессе 1826 года Соединенным Штатам так и не пришлось. Их делегат прибыл в Мексику лишь в 1827 году, когда конгресс уже давно закончился, а новый в Такубайа никогда не созывался.

       Общая позиция Соединенных Штатов в  отношении Панамского конгресса, резкие высказывания в сенате и палате представителей о народах Латинской Америки, в частности неграх Кубы  и Гаити, противодействие  проектам освобождения Кубы и Пуэрто-Рико, понижая влияние Соединенных Штатов, одновременно открывали новые возможности перед британской дипломатией.

       В инструкциях английскому представителю  на Панамском конгрессе Эд. Даукинсу Д. Каннинг сообщил, что Англия не оспаривает права новых американских государств на осуществление экспедиции на Кубу и что она отказалась присоединиться к Соединенным Штатам в их протесте против намерений Мексики и Колумбии. Свой совет новым государствам отказаться от их проектов в отношении Кубы Каннинг аргументировал тем, что Соединенные Штаты уже заявили о своем вмешательстве в случае, если операция против Кубы будет иметь место 265.

       Сообщая о результатах Панамского конгресса, Эд. Даукинс писал Д. Каннингу 15 октября 1826 г.: «Общего влияния Соединенных Штатов, по моему мнению, опасаться не следует. Конечно, оно существует в Колумбии, но даже там оно очень сильно ослаблено в результате их протестов против нападения на Кубу и бестактностей, которые они совершили в Мадриде».

       Хотя  Эд. Даукинс был склонен несколько  преувеличивать успехи своей деятельности в борьбе с влиянием Соединенных  Штатов на Панамском конгрессе, однако в целом его оценка на наш взгляд правильно отражала сложившееся в то время положение.

       Позиция Соединенных Штатов в отношении  Панамского конгресса и особенно их противодействие освобождению Кубы и Пуэрто-Рико не могли не сказаться отрицательно на их общем влиянии в новых государствах Латинской Америки [7].

       Под флагом доктрины Монро, ставшей идеологическим инструментом экспансии, на протяжении всего XIX века непрерывно происходила  экономическая, политическая и военная экспансия США в Новом Свете.

       При президенте Теодоре Рузвельте доктрина начала неофициальную колонизацию большинства «независимых» стран карибского бассейна. Так называемый «Королларий Рузвельта» к доктрине Монро заявлял о правах Вашингтона на преимущества в вопросах интервенции и оккупации латиноамериканского народа, даже если ни одна европейская сила не угрожала установить там свою власть. Рузвельт утверждал, что в связи с долговой зависимостью от Европейского банка, Латинская Америка ослабила себя настолько, что  стала уязвимой для реколонизации. Следовательно, упреждающее военное вмешательство стало необходимым с 1900 по 1933 гг.

       Американские  войска вторглись в Колумбию в 1901 и 1902 гг., в Гондурас в 1903, 1907, и 1911 гг. и Доминиканскую Республику в 1903, 1904, 1914, и 1916 гг., оккупировав остров до 1924 г. Американские войска неоднократно высаживались в Никарагуа в течение около 20 лет, и находились на Кубе в течение трех лет (1906-1909 гг) и Гаити в течение 20 лет. Американские вооруженные силы также осуществляли вторжения в Мексику, Панаму, Гватемалу, и Коста-Рику.

       Президент Эйзенхауэр использовал доктрину в 1954 г. для того, чтобы оправдать  ниспровержение демократически избранного правительства в Гватемале. Президент Джон Кеннеди применял ее с 1961 до 1963 гг. для нападении на Кубу, а Президент Линдон Джонсон поднял флаг доктрины в 1965 г, когда послал 23 тысячи морских пехотинцев в Доминиканскую Республику для поддержки генералов, которые тиранически правили страной последующие 13 лет. Президент Рональд Рейган сказал, что она давала основание для войн ЦРУ, которые он вел в Никарагуа, Сальвадоре, и Гватемале, во время которых погибло более чем двести тысяч жителей Центральной Америки, так же как и при американском нападении на Гренаду.

       По  этим историческим причинам «монроизм» несет очень отрицательную нагрузку для Латинской Америки и Карибского моря. Всюду в регионе, простое упоминание о доктрине Монро воспринимается как американская агрессия [9].

       Спустя  почти два десятилетия после  завершения Холодной войны, американские политические элиты все еще цепляются за эту доктрину как за аксиому американской политики. В последние годы они еще добавили к ней требование, что латиноамериканские правительства примут неолиберальную модель экономики. Неудивительно, что латиноамериканцы выбрали себе в лидеры — в Аргентине, Бразилии, Боливии, Чили, Эквадоре, Никарагуа, Парагвае, Гватемале, Гондурасе, Уругвае, и Венесуэле — тех, кто аннулировал не только подразумеваемую гегемонию доктрины, но и экономические правила, которые сопровождают ее сегодня. Особенно показателен тот факт, что ни одна страна Западного полушария не поддержала Соединенные Штаты в октябре 2008 г., когда Генеральная Ассамблея ООН голосовала за то, чтобы ликвидировать американское эмбарго против Кубы.

       Таким образом, можно выделить три основных этапа развития доктрины Монро.

       Первый этап развития доктрины Монро — от момента ее провозглашения в 1823 г. до прибавки Олнея — совпадает с становлением и обоснованием принципов американского Большого пространства, т. е. сферы американской гегемонии на Западном полушарии. Это начало прорыва США в Западное полушарие, сущность которого — экономическое и политическое закабаление стран американского континента.

       Второй  этап начинается в 80-годах XIX века и  заключается в расширении, консолидации и абсолютизации американской гегемонии. Латиноамериканские государства превращаются в протектораты США, лишенные всякого материального суверенитета, сохраняющие лишь его внешние, символические атрибуты. Сенатор Лодж заявляет в статье, опубликованной в марте 1895года в журнале «Форум», что в будущем от «Рио-Гранде до Ледовитого океана должен существовать единый флаг и одна страна». Апогей этого этапа — война против Испании в 1898 г. за захват ее колоний и прибавка президента Рузвельта к доктрине Монро от 1904 года [2].

       Во  время этого периода формируются принципы организации американского Большого пространства, а также политические и юридические основы американского неограниченного господства на континенте. Эти принципы выражены в различных прибавках к доктрине Монро, начиная с прибавки Олнея, создания Панамы и кончая прибавками Платта и Теодора Рузвельта.

       Это период, о котором близкий друг президента Теодора Рузвельта У. А. Уайт писал, что когда испанцы сдались на Кубе и позволили нам захватить Пуэрто-Рико и Филиппины, Америка на этом перекрестке свернула на дорогу, ведущая к мировому господству. На земном шаре был посеян американский империализм. Мы были осуждены на новый образ жизни [7].

       Третий  этап совпадает с формулированием  идеологии универсализма президентом  Вильсоном, с Парижской мирной конференцией после окончания первой мировой войны, закончившейся Версальским мирным договором, с планами превращения Лиги наций в инструмент англосакского мирового господства и с первым поражением Европы Соединенными Штатами, заключавшимся во включение, по требованию Вильсона, доктрины Монро в Устав Лиги наций. К тому времени Латинская Америка была уже окончательно покорена.

       Третий  этап — это начало американского прорыва в Европу и в Азию. По словам Карла Шмитта, доктрина Монро «покидает землю американского континента, превращаясь из регионального принципа господства в мировую доктрину», в инструмент установления мирового господства. Как Карл Шмитт заметил в своей работе Grossraum gegen Universalismus (Большое пространство против универсализма) когда президент Вудро Вильсон 22 января 1917 г. заявил, что доктрина Монро является универсальным принципом для всего мира и человечества, он тем самим провозгласил притязания США на установление мировой гегемонии. Доктрина Монро для всего мира и являлась Новым мировым порядком для Вудро Вильсона. Развитие этой доктрины связано с все увеличивающейся сферой влияния и господства США и их экстра-территориальной юрисдикции, — сперва на американском континенте, а затем и за его пределами, — в нарушение принципа суверенитета наций, являющегося основным принципом международного права.

       Под знаменем этой доктрины Соединенные  Штаты предприняли три исторические попытки установить мировую гегемонию. Первую — после окончания Первой мировой войны, вторую — после окончания Второй мировой войны, а третью после окончания «холодной войны».

       Придя на Версальскую конференцию, президент  Вильсон заявил с тоном морализирующего  квакерского проповедника, что «мы  здесь собрались для того чтобы освятить доктрину Монро как святую хартию, устав для всего мира». Будущее мира виделось ему под эгидой доктрины Монро для всего мира, что-то же самое, что «весь мир — для империалистов США» [8].

       Мирового  господства после первой мировой войны США установить не удалось. Зато доктрина Монро была включена в устав Лиги наций как статья 21, что не только подорвало характер этой якобы международной организации, исключая из ее юрисдикции сферу влияния США, — колониальную империю, созданную в Западном полушарии, но и привело к распаду господствовавшего перед тем международного права, Jus Publicum Europaeum. Фактически включение доктрины Монро в устав Лиги наций явилось первым поражением Европы США и началом распада господствующих принципов международного права, исторически сформировавшихся в период между Вестфальским миром в 1648г. и Конгрессом в Вене в 1815г. и действовавших с тех пор.

3. СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ДОКТРИНЫ МОНРО

       После того, как в начале двадцатого века Соединенные Штаты Америки приобрели большую влиятельность, доктрина Монро исказилась и стала оправданием вмешательства США во внутренние политические дела своих латиноамериканских соседей. Любые попытки воскресить доктрину Монро должны предприниматься вместе с мерами предосторожности против возвращения на прежний путь.

       Президент Барак Обама может значительно улучшить отношения США с Латинской Америкой, объявив о смерти доктрины Монро, а затем осуществив контроль над ее похоронами. Такое утверждение практически ничего бы не стоило ему у себя дома, но способствовало бы росту его популярности и в Латинской Америке, и в большей части мира.

       Сегодня большинство американцев не знает  деталей этой 187-летней политики США и могут даже не заботиться об этом. Латиноамериканцы, напротив, могут рассказать о доктрине Монро во всех подробностях.

       В 1823 г. Госсекретарь Джон Куинси Адамс написал, а Президент Джеймс Монро провозгласил доктрину, которая утверждала, что характер американской политики отличается от европейской. Президент США Монро объявил, что они рассматривают расширение монархического политического влияния Европы на Новый Мир «как опасность для нашего мира и безопасности». Он предупредил, что европейские силы должны оставить обе Америки для американцев, и настоятельно дал понять, что к югу от границы существует сфера влияния США.

       Тогда Европа пожала плечами. В конце концов, Соединенные Штаты не обладали ни огромной армией, ни флотом. Но три серьёзных проблемы существенно искажали этот явно благородный жест, направленный на защиту молодых независимых республик в Южной Америке от европейской реколонизации.