Уголовно-правовые и криминологические аспекты взяточничества как коррупционного преступления

    Человек, обратившийся к агенту власти с любым  делом (жалобой, просьбой, требованием  суда и т.д.) всегда нес нечто в  своей руке. Подношения просителей в значительной, а часто в решающей мере формировали доходы чиновника. А поскольку ответ на обращение просителя во многом зависел от усмотрения государственного человека, для того, чтобы дело «выгорело», надо было принести хороший дар. Такая практика существовала тысячелетия.

    Она подталкивала обе стороны (и чиновников, и население) к злоупотреблениям. Чрезмерный рост взяточничества оборачивался социальными и политическими проблемами. Правитель, допускавший разгул взяточничества, рисковал своей властью, поэтому государство постоянно вело борьбу со злоупотреблениями чиновников. Однако носитель верховной власти мог действовать только руками тех же чиновников. Поэтому в стратегическом плане такая борьба была обречена на поражение. Политика жестких репрессий позволяла на время снизить уровень взяточничества. Но со сменой правителя все возвращалось на круги своя. В итоге сформировалась традиция, согласно которой к государственному служащему надо идти с дарами.

    В ходе своего исторического развития зрелое государство обретает достаточно эффективный способ борьбы со взяточничеством. Прежде всего, оно исключает оплату труда чиновника просителем. Государственные структуры выполняют требуемые действия бесплатно, либо гражданин оплачивает необходимые сборы, минуя чиновника. Для этого все госслужащие переводятся на зарплату.

    Такая модель предполагает достаточный по своим размерам, госаппарат и требует  значительных ресурсов, а значит, предполагает развитую экономику, способную прокормить зрелое государство. В Европе переход к регулярной и достаточной оплате труда госслужащих связан с наступлением Нового времени, разворачиванием процессов модернизации и выступает одной из предпосылок формирования современного правового государства.

    В наиболее успешных, зрелых и устойчивых государствах государственная служба пользуется уважением. Чиновник получает достойную зарплату, перед ним разворачиваются перспективы служебной карьеры, которые напрямую зависят от сохранения безупречной репутации. Госслужащие получают солидную пенсию. В результате подобных преобразований формируется субкультура чиновничества с особым профессиональным чувством личностного достоинства, покоящегося на безупречной честности и добросовестном выполнении своих профессиональных обязанностей. Характерно, что в слаборазвитых странах, славящихся высоким уровнем коррупции, чиновники получают низкую, часто заведомо недостаточную зарплату, которая выплачивается нерегулярно.

    Коренное  преобразование системы государственной  службы – лишь один из факторов минимизации  взяточничества. Второй существенный момент предполагает радикальное изменение морального климата в обществе. Ядро этого процесса связано с утверждением доминанты юридизма. Понятие «юридизм» описывает высокий статус ценностей закона в сознании человека. Юридизм превращает следование букве и духу закона в безусловную нравственную норму [12, с. 57-58]. Человек, сформированный в рамках такой культуры, следует установленным законам, нормам и правилам, не в силу обстоятельств и санкций внешнего характера, а согласно императивной нравственной установке. Он твердо уверен в том, что переходить дорогу строго на зеленый свет – его моральная обязанность как гражданина и цивилизованного человека.

    Вопреки устойчивым представлениям, корни взяточничества не сводятся к своекорыстию чиновников. Живучесть взяточничества в традиционном обществе обусловлена тем, что взятка необходима не только берущему, но также и дающему. Дающий и берущий взятку объединяются на почве презрения к государству и законности. Между этими людьми складываются устойчивые связи, позволяющие рядовому человеку постоянно нарушать закон. В критической ситуации всегда можно «отмазаться», «откосить» и т.д.

    Массовая  практика взяточничества рождает противозаконные  солидарности. При этом энергия общества оказывается направленной на поиск путей обхода закона. Высокий уровень взяточничества – свидетельство того, что реальная жизнь общества далека от официально заявленных законов. Взяточник откупается от государства со всеми его установлениями, покупая своими подношениями право жить «не по закону, а по совести», то есть в соответствии с повседневно утвердившейся традиционной практикой. Не случайно в царской России бытовало известное изречение, о том, что в России свирепость законов усмиряется их всеобщим невыполнением [10, с. 52].

    Юридизм как императивный принцип возможен только в том случае, когда законы обретают в сознании человека нравственную санкцию. Я исполняю закон, поскольку он справедлив и это закон моего государства. Глупо требовать от заключенного в концлагере искреннего и добросовестного исполнения предписаний лагерной администрации. Иное дело – позиция сознательного гражданина. Юридизм предполагает полноценное переживание гражданских чувств. На смену отчуждения от государства, принимающего свирепые законы, приходит чувство подлинной причастности государству, а значит причастности, как к процессам законотворчества, так и исполнения законов. Такая система представлений складывается в зрелом гражданском обществе. Наконец, юридизм неотделим от утверждения подлинно независимого суда и создания эффективной судебной системы.

    В странах, где уровень взяток критически высок, законодательство сформулировано таким образом, что его невозможно не нарушать. И это – неизбежное следствие отчуждения общества от государства. Здесь бюрократия сознательно формулирует законы и подзаконные акты так, что каждый смертный становится нарушителем, а значит, побуждается к взятке. Правовая демократия и зрелое гражданское общество коренным образом изменяют ситуацию. Здесь каждый гражданин имеет возможность (участвуя в политическом процессе как избиратель) влиять и на законотворческий процесс и на правоприменительную практику.

    Далее, через институты гражданского общества гражданин в состоянии контролировать администрации любого уровня, требовать гласности во всех случаях, представляющих общественный интерес, инициировать референдумы, требовать отставки скомпрометировавших себя чиновников и т.д. Общественные организации заняты не только контролем, но и позитивным взаимодействием с государственными структурами. Они участвуют в конкретной работе (с беженцами, инвалидами, наркоманами), совместными усилиями разрабатывают проекты нормативных актов, ведут агитацию, разъяснительную и просветительскую работу и т.д.

    Таким образом, граждане, во-первых, деятельно  участвуют в процессе создания и  совершенствования справедливых норм и, во-вторых, непрестанно следят за их исполнением этих норм как чиновниками, так и всеми остальными согражданами. Люди не только сами исполняют законы, но и следят за тем, как исполняют законы другие. Здесь возникает немыслимая в традиционном обществе практика – граждане в массовом порядке сообщают о замеченных ими нарушениях закона, видя в этом исполнение своего гражданского долга. На смену массовой солидарности на почве обхода закона приходит солидарность на почве утверждения законности.

    В демократических обществах складываются и оттачиваются нормы и практики, позволяющие минимизировать пространство возможных злоупотреблений. Формируются весьма жесткие нормы поведения чиновника и публичного политика, оттачиваются процедуры проведения тендеров и конкурсов на выполнение государственных и муниципальных подрядов, государство минимизирует функции распределения средств и ресурсов, бюджеты государственных органов расписываются постатейно и предаются гласности и т.д. Ко всему этому, чиновники и политики любого уровня находятся под пристальным контролем со стороны средств массовой информации (далее – СМИ), оппозиционных политических партий и общественных организаций.

    Борьба  со взяточничеством – исключительно  сложный и длительный процесс. Тем  не менее, утверждение в общественном сознании принципов юридизма, формирование зрелого гражданского общества и цивилизованного аппарата госслужащих позволяет критически снизить уровень взяточничества и превратить взятку из норы жизни в исключение. Так проблема взятки высвечивается с точки зрения логики общеисторического развития [13, с. 74].

    В современном обществе практика взяточничества неизбежно порождает такое социальное зло, как коррупцию. Дающий и берущий взятку срастаются в преступное сообщество, которое преследует свои собственные цели. Уровень взяток при этом, как правило, существенно превышает заработную плату коррумпированного чиновника, который работает уже не на государство, а на преступную группу. Если в обществе не находится действенных механизмов противостояния коррупции, происходит перерождение госаппарата, срастание его с бизнесом и криминалом. В популярной литературе сложился термин «бенгладешизация», как образ разворовывания любых ресурсов направляемых на цели развития. Бангладеш – далеко не единственный пример общества, пораженного коррупцией [14, с. 15].

    Уровень взяток зависит от степени стабильности общества. Он резко возрастает в  эпохи ослабления государства. Войны, революции и социальные потрясения, связанные с крушением устойчивых моральных ориентиров оборачиваются разгулом взяточничества и коррупции.

    Чем выше уровень жизни, тем ниже уровень  взяточничества. Безграничная коррупция с особой силой поражает нищие страны. Чем стабильнее общество, чем устойчивее, социальная и политическая система, чем крепче экономика – тем ниже уровень взяточничества. Высокая динамика, ситуация догоняющего развития иногда оборачивается высоким уровнем взяточничества (Бразилия).

    Уровень взяток существенно различается  от страны к стране. В целом уровень  взяточничества в устойчивых правовых демократиях Западной Европы низок. Причем, в странах протестантского Севера Европы и англосаксонском мире уровень взяточничества ниже, в обществах католического Юга Европы – несколько выше. В Восточной Европе уровень взяточничества традиционно выше. Что же касается стран Азии, Африки и Латинской Америки, то здесь, рядом с более или менее благополучными, находятся страны, лидирующие по уровню взяточничества и коррупции [15, с. 12].

    В целом, традиционные общества более  подвержены взяточничеству. Процессы модернизации ведут к росту взяточничества и коррупции, однако завершение модернизации, связанное с формированием гражданского общества, создает предпосылки успешной борьбы с этим социальным злом.

    Во  все времена взятки осуждались с моральных позиций. Взяточников осуждали правители и религиозные пророки, писатели и публицисты. В Ветхом Завете, среди законов, полученных на горе Синай непосредственно от Господа, которые Моисей должен был объявить своему народу, читаем: «Даров не принимай; ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых» (Исход 23–8). В современной западной журналистике целая плеяда высоких профессионалов сделала себе имя «разгребателей грязи» [16, с. 24].

    В правовых демократических государствах общественное мнение играет существенную роль в деле поддержания законности. При этом государственный аппарат находится в сфере самого пристального внимания, а общественное мнение влияет на кадровую политику власти. В такой ситуации скомпрометировавший себя чиновник не имеет шансов вернуться на государственную службу.

    Распад  СССР и изменение общественного  строя породили особые условия для взяточничества. Формирование рыночных отношений в бывшем социалистическом обществе, отсутствие целостной нормативно-правовой базы предпринимательской деятельности, раздел общегосударственной социалистической собственности, на фоне дефицита демократических традиций и отсутствия гражданского общества создали исключительно благоприятные условия для чиновничьих злоупотреблений.

    Начиная с эпохи Перестройки, публицистика, литература и искусство заново обратились к теме взяточничества [16, с. 25]. Сегодня коррупционер – непременный персонаж произведений самого разного порядка от телерепортажей типа хроники МВД и статей в бульварных газетах, до публикации результатов социологических исследований и телесериалов детективного жанра. В обществе нарастает стремление осознать природу рассматриваемого нами явления. Потребность в понимании корней и причин взяточничества – хороший симптом. Понимание – непременное условие борьбы с этим социальным пороком.

    Уровень взяточничества, так же как и уровень  коррупции, преступности, наркомании, – надежный индикатор социального  неблагополучия. Прежде всего, борьба с взяточничеством возможна; в  этом нас убеждает пример стран правовой демократии. Во-вторых, борьба с взяточничеством и коррупцией представляет собой один из элементов демократического преобразования общества.

    В русской культуре взятка обретает бесчисленные выражения. От эпохи средневековья  наследуются образы «шемякина суда» и «московской волокиты». Чиновников в народе веками почитают «крапивным семенем». На окраинах великой империи взятка имела множество имен. Среди них: тюркские – «бакшиш», «хабар», украинское – «магарыч». Классическая литература донесла до нас эвфемистические определения взятки присущие 19 в. – «барашек в бумажке», «рекомендательное письмо за подписью князя Хованского». Двадцатый век породил обороты более грубые и выразительные: «дать на лапу», «подмазать», «сунуть [16, с. 25]».