Квалификация преступлений, связанных со взяточничеством

    Понятно, что коррупция была неотделима от фаворитизма. Из последних предреволюционных эпизодов, помимо Распутина, имеет смысл упомянуть балерину Кшесинскую и великого князя Алексея Михайловича, которые на пару за огромные взятки помогали фабрикантам получать военные заказы во время первой мировой войны.

     Представляется, что опыт законодателя прошлых времен, и, прежде всего периода существования Российской Империи, дает основание использовать его и в настоящее время. Речь идет о следующих положениях.

          В XIX веке уголовная ответственность при совершении за взятку противозаконных действий наступала вне зависимости от размера взятки. В современной уголовно-правовой литературе в вопросе о минимальном размере взятки существует мнение о том, что пять базовых величин – это та граница, которая отделяет подарок от взятки [4, с. 64]. При этом ссылка делается на ч. 3 ст. 547 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее – ГК Республики Беларусь), в соответствии с которой не допускается дарение, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает пяти базовых величин, «государственным служащим в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей».

          Но, представляется, в данном случае смешиваются различные несоотносимые понятия. Указанный запрет дарения в рамках гражданско-правовых отношений означает прежде всего то, что если такое дарение будет осуществлено, то договор о нем будет признан ничтожным. ГК Республики Беларусь разрешает дарить «обычные подарки» стоимостью менее пяти базовых величин государственным служащим даже «в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей». Обратим внимание, что законодатель здесь не делает акцента на том, за какого рода действия служащего и в чью пользу они совершаются при осуществлении дарения, т.е. формула достаточно общая. Такое разрешение представляется по меньшей мере спорным. Но взятка тут ни при чем, о ней не может быть и речи в рамках ГК Республики Беларусь. Добавим, что Гражданский кодекс имеет в виду только законную деятельность государственных служащих, это имеет немаловажное значение.

          Теперь обратимся к уголовно-правовым отношениям. Здесь ситуация принципиально иная. Виновный осознает (при квалифицированном составе взятки, т.е. по ч. 2 ст. 430 УК Республики Беларусь – именно об этом идет речь), что получает взятку за совершение конкретных противозаконных действий в пользу конкретных лиц. Если при этом стоимость полученного менее пяти базовых величин, то, выходит, взятка трансформируется в подарок. Но от этого разве изменится сущность деяния? И становится ли оно от этого мене опасным для общества, а если точнее – не разлагает ли оно систему государственной власти и управления?

          Очевидно, что в определении минимального размера взятки крайности неприемлемы. Вопрос о том, является ли деяние, содержащее признаки взятки, преступлением, должен решаться не на основании норм ГК Республики Беларусь, а на основе общих уголовно-правовых норм, в данном случае – ч. 4 ст. 11 УК Республики Беларусь. Малозначительность, в свою очередь, должна определяться не жесткими цифрами, а исходя из конкретных обстоятельств дела.

          В действующем УК Республики Беларусь в отличие от Уложения о наказаниях уголовных и исправительных не регулируется момент получения взятки – до или после совершения действий в пользу взяткодателя или иных лиц. Между тем, например, при простом составе взятки (ч. 1 ст. 430 УК Республики Беларусь) общественная опасность получения вознаграждения до совершения действий выше, чем после. Да и при незаконных действиях взяткополучателя это имеет значение, хотя и в меньшей степени. Соответственно должны определятся вид и размер наказания.

          И, наконец, еще один аспект законодательного регулирования взятки в XIX веке заслуживает внимания. Речь идет об обстоятельстве, смягчающем ответственность виновного – в случае, когда лихоимец (взяткополучатель), согласившись за мзду совершить незаконные действия, вдруг осознает пагубность этого деяния и раскается после получения взятки, но до совершения указанных действий [3, с. 65].

    Есть документальные подтверждения того, что смена государственного строя и формы правления в октябре 1917 г. не отменила коррупцию как явление, но зато сформировала лицемерное отношение к ней, немало способствовавшее укоренению мздоимства и лихоимства в новой административной среде.

    После того как 2 мая 1918 г. Московский революционный трибунал рассмотрел дело четырех сотрудников следственной комиссии, обвинявшихся во взятках и шантаже, и приговорил их к шести месяцам тюремного заключения, узнавший об этом Председатель СНК В.И.Ленин настоял на пересмотре дела. ВЦИК повторно вернулся к этому вопросу и приговорил троих из четырех к десяти годам лишения свободы [1, с. 138]. В архивах хранятся записка Ленина Д.И.Курскому о необходимости немедленного внесения законопроекта о строжайших наказаниях за взяточничество и письмо Ленина в ЦК РКП (б) с предложением поставить в повестку дня вопрос об исключении из партии судей, вынесших слишком мягкие приговоры по делу о взяточниках. Декрет СНК "О взяточничестве " от 8 мая 1918 г. стал первым в Советской России правовым актом, предусматривавшим уголовную ответственность за взяточничество (лишение свободы на срок не менее пяти лет, соединенный с принудительными работами на тот же срок). Интересно, что в этом декрете покушение на получение или дачу взятки приравнивалось к совершенному преступлению. Кроме того, не был забыт и классовый подход: если взяткодатель принадлежал к имущему классу и стремился сохранить свои привилегии, то он приговаривался "к наиболее тяжелым и неприятным принудительным работам", а все имущество подлежало конфискации [2, с. 15].

    История борьбы Советской власти с коррупцией закончилась вместе с самой властью, не увенчавшись успехом. Эта борьба характеризуется несколькими интересными и важными чертами.

    Во-первых, советское "правосознание" всегда удивительно наивно и непродуктивно объясняло причины коррупционных явлений. Так, в закрытом письме ЦК КПСС "Об усилении борьбы со взяточничеством и разворовыванием народного добра" от 29 марта 1962 г. говорилось, что взяточничество - это "социальное явление, порожденное условиями эксплуататорского общества". Октябрьская революция ликвидировала коренные причины взяточничества, а "советский административно-управленческий аппарат - это аппарат нового типа". В качестве причин коррупции перечислялись недостатки в работе партийных, профсоюзных и государственных органов, в первую очередь, в области воспитания трудящихся.

    Это абсолютно типичный текст, калькируемый с первых и до последних годов советской власти.

    В записке Отдела административных органов ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС об усилении борьбы со взяточничеством в 1975-1980 гг., датированной 21 мая 1981 г., указано, что в 1980 г. выявлено более 6000 случаев взяточничества, что на 50 % больше, чем в 1975 г. Рассказывается о появлении организованных групп (пример - более 100 человек в Минрыбхозе СССР во главе с заместителем министра) [1, с. 153]. Говорится о фактах осуждения министров и заместителей министров в республиках, о других союзных министерствах, о взяточничистве и сращивании с преступными элементами работников контрольных органов, о взяточничистве и мздоимстве в прокуратуре и судах. Сообщается о наказании руководящих партийных работников (уровень - горкомы и райкомы) за попустительство взяточничеству. Предлагается принять постановление ЦК.

    Таким образом, видно жесткое соответствие между слабым пониманием коррупционных явлений, примитивным объяснением их причин и неадекватными средствами борьбы с ними.

    Во-вторых, практически неприкосновенны были высшие советские и партийные сановники. К редким исключениям можно отнести дела Тарады и Медунова из высшего краевого руководства в Краснодаре, дело Щелокова. Когда за взятки и злоупотребления был осужден заместитель министра внешней торговли Сушков, КГБ и Генеральная прокуратура Союза сообщали в ЦК о побочных результатах следствия: министр Патоличев систематически получал в качестве подарков от представителей иностранных фирм дорогостоящие изделия из золота и других драгоценных металлов, редкие золотые монеты. Дело было замято.

    Уникальный, но забытый нынче, случай описывает в своей книге "Взятка и коррупция в России" А.Кирпичников, раскручивавший в начале 60-х годов в Ленинграде весьма крупное дело о злоупотреблениях в "Ленминводторге". Следствие по разветвленной цепи взяток вышло на ответственных работников ГУВД и горкома КПСС, добралось до председателя горсовета (члена Президиума Верховного Совета СССР и ЦК КПСС), что повлекло смену руководства прокуратуры города. Дальше прокурору пойти не дали, а то, что дело удалось довести до суда, объясняется лишь политической борьбой, которая шла в тот момент в верхушке КПСС [1, с. 161].

    В-третьих, с коррупцией среди государственного аппарата боролись исключительно представители этого аппарата. Это приводило к двум последствиям: боровшиеся были органически не в состоянии менять коренные причины, порождающие коррупцию, поскольку они восходили к важнейшим условиям существования системы; борьба против коррупционеров нередко перерастала в борьбу против конкурентов на рынке коррупционных услуг (в точности так же, как это было при Петре I - см. выше).

    В-четвертых, коррупция нередко выступала в качестве единственно возможного средства внедрения рыночных отношений в плановую экономику. Против законов природы бороться бесперспективно. Об этом свидетельствовала укорененность коррупции как организатора теневого рынка. Именно поэтому она расширялась по мере ослабления тотального контроля [5, с. 22].

    Последний шанс повлиять на положение дел в описываемой сфере представился прежней власти в июле 1991 г., когда было принято Постановление Секретариата ЦК КПСС "О необходимости усиления борьбы с преступностью в сфере экономики". Но, как ни странно о взяточничестве в нем не было ни слова.

    Весь послевоенный период, во времена перестройки и после нее, рост коррупции происходил на фоне ослабления государственной машины. Он сопровождался следующими процессами: уменьшением централизованного контроля, далее - распадом идеологических скреп, экономической стагнацией, а затем и падением уровня развития экономики, наконец - крахом СССР и появлением новых стран, которые на первых порах лишь номинально могли считаться государствами.

    Таким образом, нынешнее состояние коррупции во многом обусловлено давно наметившимися тенденциями и переходным этапом. Из числа наиболее важных факторов, определяющих рост коррупции и имеющих исторические корни, помимо дисфункций государственной машины и некоторых исторических и культурных традиций, следует отметить:

1. стремительный переход к новой экономической системе, не подкрепленный необходимой правовой базой и правовой культурой;
2. отсутствие в советские времена нормальной правовой системы и соответствующих культурных традиций;
3. распад партийной системы контроля [2, с. 14].

    Если в целом оценивать санкции, то значительно менее суровые наказания за получение взятки в XIX веке по сравнению с советским и современными периодами можно объяснить более высокими требованиями к кандидатам на должности (это одна из причин). Предусматривалось, в частности, ступенчатое прохождение службы, обязательное наличие определенного образования, а в некоторых случаях лицо должно было иметь соответствующее сословное происхождение. Максимум наказания за него в Советском государстве свидетельствует о том, что должностные лица обладали возможностью нанести обществу значительный вред, а такая возможность, в свою очередь, происходила от тотального огосударствления экономики. В новейшее время наказание за взятки снизилось, что в немалой степени объясняется изменениями приоритетов в объектах уголовно-правовой защиты (на первом места теперь права и свободы человека, личности) [4, с. 65].

          Вместе с тем с учетом роста преступности, расширением масштабов коррупции законодатель, вполне вероятно, усилит ответственность за получение взятки. В пользу такого прогноза говорит и тенденция изменений в УК РБ после его принятия – она однозначна и направлена на ужесточение санкций. В определенной степени такой шаг будет вынужденной государственной мерой. И в этом смысле может оказаться в какой-то мере полезным опыт законодателя советского периода.

      Необходимо отметить, что коррупция и взяточничество - интернациональная проблема. Она свойственна всем странам, независимо от политического устройства и уровня экономического развития. Дело лишь в масштабах.

      Ни одна страна не может считать себя застрахованной от коррупции. Так, в 1994 г. Швейцария, которая гордилась неподкупностью своих государственных служащих, была потрясена грандиозным скандалом вокруг чиновника из кантона Цюрих - ревизора ресторанов и баров. Ему инкриминировались взятки на сумму почти 2 миллиона долларов. Сразу вслед за этим было начато расследование против пяти ревизоров-взяточников из состава правительства Швейцарии, покровительствовавших отдельным фирмам при организации государственных поставок. Затем разразилось еще два скандала.