Юридическая характеристика составов преступлений, связанных с незаконным оборотом, хищением и вымогательством огнестрельного оружия

Отчетливо прослеживается, что Уложение фактически совмещает уголовные и административные нормы. Это подчеркивают и составы правонарушений, предусмотренные ст. ст. 1247 и 1249. Первая из них предусматривает денежное взыскание от одного до пяти рублей за держание огнестрельного оружия заряженным в местах, где могут быть и часто бывают люди. Вторая – за "хождение с оружием" без особой надобности (исключением являлись охота, отправление в дорогу и т.п.) и Дозволения либо предписания. Наказание за это было предусмотрено в виде Денежного взыскания на сумму от 50 копеек до десяти рублей.

Следует отметить, что Уложение 1845 г. заложило основу особого отношения к охотничьему оружию, которое впоследствии восприняло и советское уголовное право: его оборот не считался преступным. Также, по–видимому, не признавались преступлениями и действия по обороту любого другого не состоявшего на исключительном вооружении армии и карательных структур оружия. То есть у подданных Российской империи была реальная возможность владения оружием, в том числе огнестрельным, и для самообороны. Представляется, это было связано с тем, что страна, имевшая огромные охотничьи угодья и древнюю военную историю, традиционно считала обладание предметами вооружения своими подданными нормальным явлением.

В течение последующих лет XIX века после принятия Уложения 1845 года и в начале XX в указанное отделение были внесены многочисленные изменения. В первоначальном виде осталась лишь регламентация состава преступления, предусмотренного ст. 1241. Вначале из Уложения были исключены нормы, в которых предусматривалась фактически административная ответственность (ст. ст. 1242, 1244, 1245, 1247, 1249 по указанному выше источнику), что объективно свидетельствует о постепенном формировании уголовного права как самостоятельной отрасли, охраняющей самые ценные блага от наиболее опасных противоправных посягательств. Кроме того, увеличение социальной напряженности и усложнение общественных отношений вызвали к жизни новые составы преступлений. Сохранившиеся составы были дополнены. Все большее внимание в уголовном законе стало уделяться пороху, что отражает реалии второй половины XIX – начала XX веков: бурный рост промышленности, использование опасных веществ и, как следствие, увеличение количества несчастных случаев. Также здесь следует учитывать стремление государства пополнить казну и проконтролировать каналы сбыта взрывчатых веществ иным государствам и возможным мятежникам, террористам.

Исключенные из Уложения нормы, в которых, на наш взгляд, предусматривалась административная ответственность, частично перешли в трансформированном виде в главу десятую "О проступках против личной безопасности "Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (ст. ст. 117, 118), принятого в 1883 году. Нормы Данной главы базировались на положениях статей 243, 246 и 247 Устава о предупреждении преступлений 1876 года. Первая из указанных статей устанавливала запрет всем и каждому носить оружие, кроме тех лиц, которым закон это позволяет или предписывает, а также стрелять в домах, дворах, на улицах и площадях.              Ст. 246 Устава о предупреждении преступлений отсылает нас к санкции ст. 118 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями в случае, если кто – либо, кроме тех, кому это предписано или дозволено законом, в запрещенном правительством месте без особой надобности (отправление на охоту, в дорогу и т.п.) будет ходить с каким – либо орудием. То есть уголовно – правовые нормы в данном случае подкрепляют административные запреты, связанные с недопущением преступлений и несчастных случаев.             

Аналогичным образом отсылала к наказанию, предусмотренному ст. 117 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, ст. 247 Устава о предупреждении преступлений в случае, если кто–либо будет стрелять в населенном пункте или в любом другом месте, где могут быть и часто бывают люди.

Ст. 117 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, устанавливала ответственность в виде денежного взыскания не свыше 25 рублей за хранение или ношение запрещенного оружия, за стрельбу из огнестрельного или другого опасного оружия в местах, где это запрещено.        

Часть первая ст. 118 Устава предусматривала штраф в форме денежного взыскания не свыше десяти рублей за хранение заряженного или другого опасного оружия без надлежащей осторожности, и за ношение его там, где это запрещено. В части второй указанной статьи, которая носила бланкетный характер, устанавливалось наказание в виде ареста на срок не свыше трех месяцев или денежного взыскания не свыше 300 рублей за несоблюдение предписанных законом или изданных в установленном порядке постановлений о предосторожностях при хранении и перевозке пороха, об устройстве и содержании складов взрывчатых для надобностей горнозаводской и соляной промышленности, а равно приобретении, доставке, хранении и отпуске этих веществ. Часть третья рассматриваемой статьи содержала правило, согласно которому тому же наказанию подвергаются виновные в такой неосторожности или беспечности при обращении с порохом или с взрывчатыми веществами, которые хотя и не предусмотрены законом или соответствующими постановлениями, но при которых виновный должен был с вероятностью предвидеть возможную от его неосторожности или беспечности опасность. То есть, Устав предусматривал ответственность за легкомысленное или небрежное в сегодняшнем уголовно–правовом понимании этих слов по отношению к последствиям нарушение очевидных, разумных и формально неопределенных правил вращения с взрывчатыми веществами.

В силу того, что ст. 248 Устава о предупреждении преступлений предусмотрела в качестве нарушения тайное, без разрешения правительства, приготовление огнестрельных веществ, в состав преступления, предусмотренный прежней статьей 1241 Уложения, было внесено дополнение о том, что предусмотренное ей наказание распространяется на изготовление без особого дозволения огнестрельных веществ, а также на хранение этих веществ, исключая порох. Это указывает на появление в обороте новых веществ, которые могут исполнять функции пороха.

Наказание же за деяние было снижено до заключения в тюрьме от двух до четырех месяцев, а в случае значительного количества указанных в статье предметов – до заключения в крепости на время от восьми месяцев до одного года и четырех месяцев. Прежняя ст. 1243 (в новой редакции – 987) была дополнена положением, что ее действие распространяется на виновных в нарушении правил о частных складах взрывчатых веществ для надобностей горнозаводской и соляной промышленности, они преследовали противную государственной безопасности и спокойствию цель.

Ст. 986 Уложения предусматривала ответственность за производство торговли порохом   в   виде   промысла,   лицами,   не   получившими   на   это   специального свидетельства (по современному выражению – без лицензии). Наказание за это деяние было установлено в виде заключения в тюрьме на время от двух до четырех месяцев и конфискации пороха. По всей видимости, государство, прежде всего, отстаивало с помощью этой нормы свой контроль над производством предметов вооружения, которое всегда было доходным делом.

За хранение пороха в количестве более тридцати фунтов вне установленных пороховых складов либо за нарушение правил об устройстве таких складов предусматривалась ответственность в ч. 1 ст. 9862 Уложения. За это деяние виновные подвергались заключению в тюрьме от двух до четырех месяцев или аресту не свыше трех месяцев. Торговцев, нарушивших указанные предписания либо правила о предосторожностях при хранении и перевозке пороха в третий раз (в нынешнем понимании – неоднократно), по ч. 2 ст. 9862 ждало дополнительное наказание к указанному выше – лишение навсегда права торговать порохом. То же дополнительное наказание суд в соответствии с ч. 3 названной статьи в случае нарушений особой важности мог применить и к виновным, которые привлекались к ответственности в первый или второй раз. Такое наказание имело, на наш взгляд, большое предупредительное и воспитательное значение, а также лишало виновных возможность получать определенные доходы. Все это определенно указывает на особое внимание государства к сфере производства пороха, вызванное, на наш взгляд, в данном случае кроме фискальных интересов также соображениями государственной и личной (гражданской) безопасности.

Глава 2. Юридическая характеристика составов преступлений, связанных с незаконным оборотом огнестрельного оружия

§ 1. Объект и предмет преступлений, связанных с незаконным оборотом огнестрельного оружия

Объект, по определению С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, означает "явление, предмет, на который направлена чья-нибудь деятельность, чье-нибудь внимание"[55]. Объект преступления – это то, против чего оно направлено, чему причиняет или может причинить вред. Он имеет большое значение для установления характера и степени общественной опасности преступлений, их последствий, для разграничения посягательств и их классификации.

На сегодняшний день в российском уголовном праве сложились две точки зрения на объект преступления: как на общественные отношения и как на защищенное законом благо (интерес). Еще в 1925 году А.А. Пионтковский писал, что объектом всякого преступного деяния выступают общественные отношения, охраняемые аппаратом уголовно–правового принуждения. Это мнение на долгое время стало господствующим в отечественной юридической науке. В рамках такого подхода Н.И. Коржанский даже определил преступление как "предусмотренное уголовным законом общественно опасное изменение общественных отношений". Сами же общественные отношения обычно понимались как «определенные связи между субъектами отношений, складывающиеся в процессе их материальной и духовной[56].

Мнение о том, что объектом преступления всегда являются общественные отношения,   в  последнее  время  стало  подвергаться  критике.  Так,  А.В. Наумов, критикуя   марксистскую    оценку    человека    как    совокупности    общественных отношений, предложил возвратиться к теории объекта как правового блага, созданного в конце прошлого века в рамках классической и социологической школ уголовного права. При этом объект преступления характеризуется как защищенный прав жизненный интерес.

На наш взгляд, оба подхода к трактовке объекта преступления не являются взаимоисключающими. Уголовное законодательство берет под охрану те объекты которые признаны ценностью  (благом)  обществом или государством, а та регулирует   отношение   к   ним   субъектов   права.   Иными   словами,   уголовное законодательство   оберегает   сложившиеся   общественные   отношения,   охраняемый социальный порядок. Объект преступления социален, он является ценностью потому что провозглашен таковой людьми, то есть, как бы мысленно создан ими. Так, люди обычно воспринимают человека, например, именно как совокупность всех его социально оцениваемых ролей, состояний и статусов. Вне общества или государств конкретный индивид или любой иной объект уголовно–правовой охраны не обладает каким–либо статусом и представляет ценность только для себя самого и зависимых от него органических образований.

Представляется, что защите подлежат не абстрактные отношения, а именно конкретные материальные и нематериальные объекты, провозглашенные или признаваемые ценностями. У совокупности этих объектов могут быть общие признаки и описания. Но каждый из них существует реально, вне сознания человека.

По нашему мнению, уголовное право защищает все же не чье–то отношение к объекту, не какие–либо общественные отношения вообще, например, по поводу жизни, а сам объект, ту же жизнь человека. Другое дело, что объект защиты возглашается объектом преступного посягательства именно благодаря социальной оценке. Однако общественные отношения как определенные взаимосвязи и состояния вполне могут сами быть объектами охраны. Например, семейные отношения.

На наш взгляд, следует отграничивать объекты правового регулирования  и объекты правовой охраны. Право согласно наиболее распространенной точке зрения регулирует общественные отношения, то есть поведение людей, их связи и взаимоотношения. Уголовное право берет под охрану, как непосредственно общественные отношения, так и предметы (лица), по поводу которых они складываются.

На наш взгляд, вряд ли целесообразно использовать в качестве синонимов понятия "благо" и "интерес". Уголовное право погрузится при таком понимании в борьбу интересов личностей, общества и государства. Ведь Р. Иеринг, основоположник юриспруденции интересов, считает, что целью государства «выступает обеспечение общих всем интересов против угрожающего им частного интереса»[57]. Право не должно являться результатом договоренностей заинтересованных сторон, способных утверждать свою волю нормативно. Это категория, базирующаяся на справедливости. Кроме того, сами понятия «благо» и «интерес» далеко не тождественны, они не могут друг друга дублировать. Если блага – это определенные ценности, то интерес – «...это мотив или избирательное отношение личности к объекту в силу его жизненной значимости и эмоциональной привлекательности»[58]. И «то, что объективно необходимо для жизни и развития общества, класса, человека, удовлетворения их жизненных потребностей и нужд, составляет предмет их интереса»[59]. В связи со сказанным вновь приходится возвратиться к вопросу: что охраняет уголовное право – объект или отношение к нему?

Следует учитывать, что интерес в общественном сознании рассматривается зачастую как проявление эгоизма, синоним личной или групповой выгоды. Привносить даже косвенно подобное представление в закон представляется нравственно неверным. При таком подходе теряется забота об общем благе, что противостоит представлению о человеке, обществе и государстве как взаимно ценных, не противопоставляемых институтах.

Нам представляется, что объект преступления можно характеризовать как признанное в данном обществе ценностью (социально – полезное) благо, на которое посягает преступное деяние и которое охраняется уголовным законом. Объектом преступления, по нашему мнению, может являться как материальный предмет (потерпевший), так и такое общественное отношение, которое само по себе признается в обществе ценностью (например, отношения родства, мораль). В качестве преступления  наказывается  как  вред,  причиненный  объекту,  так  и  нарушение социальных норм, то есть проявление неуважения к обществу и его позиции. Ведь право в числе своих функций выполняет воспитательную, ценностно-формирующую роль. Общественное отношение тоже может быть благом, ценностью.

Объекты преступлений могут быть классифицированы по различным основаниям. В литературе преобладает мнение о том, что все объекты преступлений следу классифицировать в зависимости: «1) от степени обобщенности охраняемых уголовным законом общественных отношений, выступающих объектами различных преступлений (классификация по «вертикали»); 2) от важности охраняемых общественных отношений, которым причиняет непосредственный вред конкретным преступлением (классификация непосредственных объектов по «горизонтали»)»[60], науке отечественного уголовного права широкое признание сейчас получило четырехзвенная классификация объектов преступления «по вертикали» (общи родовой, видовой и непосредственный)[61].

Круг родовых объектов уголовно–правовой охраны от преступных посягательств в современном уголовном законодательстве России определен в ч. 1 ст. 2 УК РФ 1996 г: права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй Российской Федерации, мир и безопасность человечества. Уголовный закон поддерживает порядок, обеспечивающий безопасность указанных объектов, то есть охраняет общественную безопасность. Сказанное дает основание считать, что общественная безопасность в широком ее понимании и является общим объектом всех преступлений, предусмотренных в действующем УК РФ.

В   пользу   такого   подхода   к   пониманию   общего   объекта   преступления свидетельствуют следующие соображения. Ст. 2 Конституции РФ провозглашает, что признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства, а в части 1 ст. 45 устанавливает, что государственная защита прав свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется[62]. Обеспечить или   гарантировать что–либо – это означает "сделать вполне возможные.