Юридическая характеристика составов преступлений, связанных с незаконным оборотом, хищением и вымогательством огнестрельного оружия

Следует отметить, что становление системы нормативно–правового регулирования оборота предметов вооружения еще только начинается. Проблемы оборота указанных предметов требуют особого внимания в силу их значительной опасности и борьбы с различными формами насильственной преступности.

В завершение сформулируем основные выводы параграфа:

1. В России формируется межотраслевая система нормативно–правового регулирования оборота предметов вооружения.

2. Указанная система законодательства призвана обеспечить безопасность личности, общества и государства, предупредить совершение преступлений с использованием огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, избежать несчастных случаев и иных связанных с ними негативных последствий.

3.              Оборот  оружия,   боеприпасов,   взрывчатых   веществ   и   взрывных   устройств предлагается определить как весь процесс их существования, развивающийся в пространстве  и  времени,   начиная  с разработки  (исследования)  и  завершая уничтожением.

4.              Обосновывается     общее     для    уголовного     права    определение     понятия «незаконный»: – это нарушающий установленные законом и другими правовыми нормативными актами правила и запреты.

5.              Нарушение    правил    при    действующем    в    уголовном    законе    понимании незаконности трактуется как специальная разновидность незаконных деяний.

6.              Когда    термин    «незаконный»    станет    обозначать    «нарушающий    закон» применительно ко всем составам преступления, нарушение правил нужно будет рассматривать как деяние, нарушающее подзаконные акты. По возможности уже в настоящее время указанное положение следует вводить в действие.

7.              Понятия «незаконный» и «нарушение правил» применительно к рассматриваемым составам в настоящее время являются специальными по отношению к общим определениям: незаконный означает совершение деяния в нарушение законодательства (нормативно–правовых актов) либо без правового основания, нарушение правил следует определить как нарушение нормативно–правового акта.             

8.              При конкуренции правового нормативного акта и признака совершения деяния без правового основания, для разграничения незаконности и нарушения правил приоритет имеет указанный акт.

9. Если нарушение правил не конкурирует с незаконностью, то к такому нарушению следует относить неисполнение или ненадлежащее исполнение любых нормативных актов, в том числе законов.

10. Целесообразно в специальном федеральном законе о контроле над вооружениями зафиксировать понятия и регламентировать общие правила оборота систем вооружения, боеприпасов, взрывчатых вещества, взрывных устройств и тому подобных предметов.

§ 2. История отечественного уголовного законодательства об ответственности за преступления, связанные с незаконным оборотом огнестрельного оружия

Оружие в качестве предмета преступления в русском уголовном праве было названо еще в Русской Правде. Краткая ее редакция гласит: "Аще поиметь кто чюжь конь, любо оружие, любо порт, а познает в своемъ миру, то взяти ему свое, а 3 гривне за обиду"[32] ("если украдет кто чужого коня либо оружие, либо одежду, а хозяин об этом узнает, то он берет свое назад, а также штраф в три гривны за обиду"). Можно сделать принципиальный для последующего исследования вывод, что оружие во время Киевской Руси, а также в последующее время, рассматривалось наравне с другими предметами гражданского оборота и ценилось достаточно высоко в этом качестве (на уровне коня, например).

Судебник 1497 года не предусматривает уголовной ответственности за незаконный оборот оружия, что косвенно свидетельствует о невысокой оценке его собственной общественной опасности[33]. Есть лишь общие положения о татьбе (в данном случае разбое) без выделения его вооруженной разновидности. Специальные исследования истории огнестрельного оружия в Российском государстве за период до 16 века не приводят ни одного правового источника, регламентирующего его оборот[34].

Соборное уложение 1649 года в главе 3 ("О государевом дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакова бесьчиньства и брани не было") в статьях 3–6 устанавливает ответственность за недозволенное ношение, обнажение или применение оружия при царском дворе или в присутствии самого царя с достаточно суровыми наказаниями (за некоторые деяния вплоть до смертной казни)[35]. Представляется, что в данном случае карались прежде всего угроза августейшей фамилии и оскорбление монаршего величия. Других преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия, Уложение 1649 г. не содержит. Вероятно, это первый законодательный акт в России о незаконном обороте оружия.

Во второй половине XVII века русское законодательство уже содержит указания на оружие как предмет правонарушений. Постепенно складываются ограничения в его гражданском обороте. Так, царский Указ от 25 октября 1682 года "в целях прекращения в столице своевольств и поединков" запретил в Москве хождение с оружием всем лицам, которые в данный момент не исполняли соответствующих обязанностей по охране правопорядка, как, например, Надворная пехота[36]4. Однако ответственность за нарушение этого правила наступала лишь в случае «учинения ссор, поединков и произнесения грубых слов»[37].

Именный (царский указ) с Боярским приговором от 20 октября 1684 года (акт № 1093 по Полному собранию законов Российской империи), а также идентичные ему в этом отношении по тексту "Статьи объезжим головам" от 19 марта 1686 года (акт № 1181) устанавливали, что "а буде кто учнет на дворах своих из какова ружья стрелять и за то знатным людям быть в опале, а людям их в наказании" (последних били батогами)[38]. Таким образом, криминализировалось специфическое (посредством употребления оружия) нарушение общественного порядка, угрожающего личной безопасности подданных.

Именный от 30 августа 1699 года, данный Стрелецкому приказу (акт № 1695), устанавливал стрельцам наказание "за стрельбу из ружей и бросание ракет в городе, в первый раз батогами, а за второй кнутом и ссылкой в Азов с женами и детьми на поселение"[39]. Видимо, ситуация в стрелецком войске перед началом Северной войны требовала серьезного упрочения дисциплины. Следствием этого стало создание указанного состава воинского преступления.

В более позднее время государство неоднократно возвращалось к установлению ответственности за стрельбу в черте населенных пунктов, что, на наш взгляд, указывает на распространенность этого явления. Так, лицам, нарушившим указанный запрет, в первый раз назначался штраф в 5 рублей, во второй – в 10, а в третий – в 15[40]. Дальнейшее развитие отечественного законодательства об уголовной ответственности за незаконный оборот оружия получило в начале XVIII века в так . называемом военном законодательстве Петра I, что было связано с бурным развитием общества и новыми задачами, которые ставило перед собой государство: мобилизация всех возможностей для борьбы с внешними врагами, установление жесткой дисциплины, формирование профессиональной армии. Наиболее показательными в этом отношении правовыми нормативными актами являются Артикул воинский с кратким толкованием от 26 апреля 1715 года[41] и Морской устав от 13 января 1720 года[42], которые совмещают в себе дисциплинарные, уголовные и административные нормы. По большинству интересующих нас составов преступлений второй из указанных актов почти полностью дублировал первый, привнося лишь некоторую военно–морскую специфику. Поэтому положения Морского устава мы рассматривать не будем, остановясь лишь на анализе Артикула воинского.

Следует отметить, что регулирование ответственности за оборот оружия имело и курьезные на современный взгляд моменты, полностью отражавшие уровень культуры законодателя и общества того времени в целом. Так, Петр I верил, например, в возможность заговорить ружье[43]. За это артикул 1, открывающий главу "О страхе божием" Артикула воинского предусматривает весьма суровое наказание: "И ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохулительный чародей, оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть"[44].

Многие артикулы карали такую форму оборота оружия как его использование.

Артикул 24 предусматривал ответственность в форме смертной казни за вооруженное сопротивление командирам[45]. Артикул 36 устанавливал наказание в виде аркебузирования (расстрела) за обнажение шпаги "с намерением уязвить" кого–либо в присутствии командира, в походе, воинском суде, во время церковной службы[46]. То же наказание следовало по артикулу 46 за обнажение шпаги по отношению к караулу, патрулю или часовому[47].

Группе преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия, посвящена глава VI Артикула воинского под названием "О воинских припасах, ружье, мундире, о потрате и небрежении онаго" (артикулы 56–59)[48]. В соответствии с артикулом 56 офицер должен наказывать солдата за ненадлежащий уход за оружием. В противном случае ответственности подлежит он сам. Согласно артикулу 57 влекла жестокое наказание шпицрутенами утеря оружия или его выбрасывание. Артикул 58 предусматривал за порчу или поломку оружия ответственность в виде жестокого прогона шпицрутенами и взыскания средств из жалования на его починку. Артикул 58 содержал два состава преступления. Первый из них – проигрыш, продажа или заклад ружья, которые в первый и второй раз влекут жестокое наказание шпицрутенами и выплату нанесенного ущерба, а в третий – расстрел. Другой состав –приобретение вышеуказанным образом промотанного имущества, – наказывался штрафом в три раза выше стоимости незаконно приобретенного имущества или все теми же шпицрутенами.

Особо следует указать на норму артикула 191: "Ежели кто украдет... из артиллерии, магазейна, аммуниции или цейхгауза Его Величества... имеет быть повешен[49]". То есть за кражу военного имущества, в том числе, по–видимому, и оружия, предусматривалась относительно "неблагородная" казнь, что говорит об оценке общественной опасности данного деяния как высокой.

Необходимо отметить, что, как подчеркнул Н.Д. Дурманов, "в дальнейшем Артикул воинский без  какого–либо акта о применении его в гражданских судах использовался, когда судья считал это целесообразным..."[50].

Иными словами, Артикул имел общегражданское значение. Вероятно, он применялся в отдельных случаях, например, при хищении оружия, и к лицам, не состоящим на воинской службе.

11 июля 1743 года в ответ на конкретный случай ранения человека по представлению Президента Военной Коллегии князя В.В. Долгорукова издан сенатский акт, который, подтверждая действующие за стрельбу в населенном пункте штрафы, указывал полиции обращать особое внимание на стрельбу, чтобы "впредь не могло нечаянно последовать людям смертного убивства, а в жилье и вящие от того огненного запаления не учинилось"[51]. Данный документ следует расценивать как факт легального толкования и разъяснения уголовно – правовых норм.

Следующим этапом развития законодательства об уголовной ответственности за незаконный оборот оружия в ХУШ веке стал запрет на его ношение. В ст. 213 Устава Благочиния или полицейского от 8 апреля 1782 г. Екатерины II было сформулировано правило: "подтверждается запрещение всем и каждому носить орудие, кому узаконение того не дозволяет или предписывает"[52]. В ст. 255 этого Устава, который содержал как уголовные, так и административно – правовые нормы в нынешнем их понимании, указывалось, что " буде кто... в городе учнет носить орудие, кому узаконение того не позволяет или предписывает, с того отобрав орудие без возврата, взыскать пеню дневное содержание рядового и сажать под стражу, дондеже заплатить"[53]. Как можно заключить, государство целенаправленно стало ограничивать ношение подданными оружия с целью исключения его случайного применения и иных тяжких последствий.

В начале XIX века законодательство о запрете оборота оружия не имело никаких изменений в уголовно–правовой регламентации[54]. Следующим важным этапом развития уголовного законодательства об ответственности за незаконный оборот оружия стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Оно содержало особое отделение "О противозаконном выделывании и хранении оружия или пороха и нарушений других, для ограждения личной безопасности постановленных, правил осторожности", которое входило в главу "О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений" и раздел 8 "О преступлениях против общественного благоустройства и благочиния".

Анализ Уложения затрудняет тот факт, что в его изданиях разных лет приводится совершенно разная нумерация статей и глав. Поэтому указание номеров статей будем приводить в соответствии с анализируемым конкретным источником.

Сразу отметим, что впервые в российском уголовном законодательстве четко определены объекты соответствующих преступлений. Родовым назывались общественное благоустройство и благочиние, видовым – общественные спокойствие, порядок и ограждающие их постановления, непосредственным – правила осторожности, установленные для ограждения личной безопасности. Хотя, на наш взгляд, в данном случае объекты были определены достаточно условно и фактически не отражали реальные причины криминализации деяний (особенно в результате дальнейших изменений законодательства, что будет рассмотрено далее), правоведы не относили данные преступления к общеопасным, да и вообще не упоминали о них. Последнее свидетельствует о невысокой оценке их общественной опасности.

Изначально указанное отделение предусматривало следующие преступления, связанные с незаконным оборотом огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. ст. 1241 – 1245, 1247, 1249 Уложения). Первым преступлением указанной группы являлось выделывание запрещенного к негосударственному изготовлению оружия, изготовление без особого разрешения правительства  пороха,  других  огнестрельных  веществ,   бомб,   гранат  или  иных артиллерийских боеприпасов (ст. 1241). Совершение этого деяния в незначительном размере каралось заключением в тюрьме на время от трех до шести месяцев, в значительном – заключением в крепости на время от одного до двух лет. Хранение дома запрещенного оружия или пороха в большем по сравнению с дозволенным количестве наказывалось арестом на время от трех недель до трех месяцев или денежным взысканием от десяти до ста рублей с конфискацией указанного имущества (ст. 1242). Ст. 1243 предусматривала ответственность за квалифицированное к вышеназванным составам преступление: выделку или хранение указанных предметов с целью, противной государственной безопасности или спокойствию. Данное деяние влекло наказание как за бунт против верховной власти или участие в нем, или как за содействие внешним врагам государства со всеми вытекающими последствиями. Фактически оно выпадает из данного отделения, так как совершенно очевидно, что здесь более карается угроза правящему режиму, чем общественному спокойствию и порядку. Ст. 1244 предусматривала наказание для мастерового, который не заявил полиции о человеке, принесшем ему для починки оружие, в виде ареста от трех до семи дней. Следующая статья (1245) карала за использование огнестрельного оружия в месте, где могут быть и часто бывают люди. Наказание за это в городах – взыскание от 20 до 100 рублей, а в селениях – от 1 до 10. При повторности взыскание удваивалось.