Доверительное управление имуществом

Так, правило о порядке совершения сделок доверительным управляющим с переданным в доверительное управление имуществом и их оформлении, содержащееся в пункте 3 статьи 1012 ГК требует, чтобы доверительным управляющим договор заключался от своего имени, с указанием на то, что он действует в качестве такого управляющего. Это условие считается соблюденным, если при совершении действий, не требующих письменного оформления, другая сторона информирована об их совершении доверительным управляющим в этом качестве, а в письменных документах после имени или наименования доверительного управляющего сделана пометка «Д.У.».

К тому же, в силу пункта 2 статьи 1022 ГК при выяснении обстоятельств, свидетельствующих о превышении доверительным управляющим предоставленных ему полномочий, обязательства по совершенной сделке несет доверительный управляющий лично. В том случае, если участвующие в сделке третьи лица не знали и не должны были знать о данных обстоятельствах, долги по обязательствам, возникшим в связи с доверительным управлением имуществом, погашаются за счет этого имущества. В случае его недостаточности, может быть задействовано имущество доверительного управляющего, и имущество учредителя управления, не переданное в доверительное управление. При этом учредитель управления может в этом случае потребовать от доверительного управляющего возмещения всех понесенных им убытков.

1.2. История становления института доверительного управления иму­ществом

Итак, доверительное управление имуществом — сравнительно новый институт гражданского законодательства России. До введения в действие части второй нового ГК в нашем законодательстве имели место лишь неко­торые фрагменты, относящиеся к доверительному управлению имуществом. Так, в соответствии со ст. 19 ГК 1964 г. в случае признания гражданина без­вестно отсутствующим на основании решения суда над его имуществом ус­танавливалась опека. Опекун фактически управлял имуществом безвестно отсутствующего лица, выделяя из этого имущества содержание гражданам, которых безвестно отсутствующий по закону обязан был содержать, пога­шал задолженности по другим обязательствам безвестно отсутствующего и совершал иные фактические и юридические действия с его имуществом, Статьи 544 и 545 ГК 1964 г. предусматривают возможность назначения ис­полнителя завещания, который совершает все действия по управлению на­следственной массой в процессе исполнения завещания. Закон РФ «О несо­стоятельности (банкротстве) предприятий» от 19 ноября 1992 г. при ликви­дации организации-банкрота предусматривал назначение конкурсного уп­равляющего, который управляет имуществом этой организации до прекра­щения ее деятельности[4].

В ином русле пошло развитие нашего законодательства в данной обла­сти с принятием Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. «О доверитель­ной собственности (трасте)». Этот Указ впервые ввел в наше законодатель­ство институт доверительной собственности, широко распространенный в странах с англо-американской системой права. Одно из существенных отли­чий доверительного управления имуществом от доверительной собственно­сти состоит в том, что при учреждении доверительной собственности реаль­ный собственник утрачивает право собственности, которое возникает у до­верительного собственника. Вместе с тем последний становится лишь номи­нальным, а не действительным собственником, что порождает целый ряд противоречий и проблем.

В отличие от доверительного собственника, доверительный управляю­щий не становится собственником имущества, переданного ему в управле­ние. Им по-прежнему остается учредитель доверительного управления. Од­нако в силу договора, заключенного между учредителем доверительного управления и управляющим имуществом, последний вправе осуществлять правомочия по владению, пользованию и распоряжению вверенным ему имуществом.

Позаимствованное у других стран понятие доверительной собственно­сти не получило сколько-нибудь значительного применения в нашей стране.  Более того конструкция доверительной собственности, как инородное тело, была отторгнута нашим законодательством по целому ряду причин. Конст­рукция доверительной собственности становится незаменимой там, где су­ществует необходимость скрыть фигуру реального собственника, заслонив ее номинальным (доверительным) собственником. Именно в этих целях кон­струкция доверительной собственности была разработана в средневековой Англии, где существовали запреты для некоторых категорий лиц на приоб­ретение права собственности на землю. Чтобы обойти этот запрет, указан­ные лица приобретали право собственности на землю на имя другого ли­ца—доверительного собственника. В нашей же стране в настоящее время не существует причин, по которым требовалось бы искусственно маскиро­вать фигуру реального собственника лицом, называемым «доверительный собственник».

Другой; причиной, по которой конструкция доверительной собственно­сти не прижилась на российской почве, является то обстоятельство, что при учреждении доверительной собственности юридически собственником иму­щества становится доверительный собственник. Учредитель же доверитель­ной собственности с формально юридической точки зрения утрачивает все права на имущество, переданное доверительному собственнику. В силу это­го в рамках общего права практически невозможно защитить интересы ре­ального собственника (учредителя доверительной собственности) в тех слу­чаях, когда доверительный собственник действует вопреки его интересам. В Англии и других странах англо-американской системы права выход из этого положения находят с помощью так называемого «права справедливости». Последнее, в отличие от общего права, признает право собственности за уч­редителем доверительной собственности. В тех же странах, где отсутствует такой институт, как «право справедливости», защитить интересы реального собственника от злоупотреблений со стороны доверительного собственника практически невозможно.

Конструкция доверительной собственности малопригодна для россий­ского законодательства и по той причине, что объектом доверительного уп­равления могут быть не только вещи, но также права и иное имущество. Объектом же права собственности (в том числе и права доверительной соб­ственности) в соответствии с закрепленной в российском законодательстве доктриной могут быть только вещи. К тому же расщепление правомочий собственника на одну и ту же вещь между двумя лицами (доверительный собственник использует имущество, а учредитель доверительной собствен­ности извлекает из него выгоду) порождает немало противоречий и вносит путаницу а гражданский оборот, чего гражданское законодательство нашей страны всегда стремилось избежать.

С вступлением в силу части второй ГК Указ Президента РФ «О довери­тельной собственности (трасте)» утратил юридическую силу. На смену по­нятия доверительной собственности в наше законодательство пришло поня­тие доверительного управления имуществом.

1.3. Спорные вопросы правового регулирования договора доверительного управления имуществом

Данный параграф посвящен отдельным спорным вопросам правового регулирования договора доверительного управления имуществом, таких как: правовая характеристика, предмет и объект договора, денежные средства как объект доверительного управления, возмездный или безвозмездный характер договора.

    В соответствии с п. 1 ст. 1012 ГК РФ, договор доверительного управления имуществом - это договор, по которому одна сторона (учредитель управления) передает другой стороне (доверительному управляющему) на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя).

    Как видно из легального определения, договор является реальным, т.е. он считается заключенным с момента передачи имущества учредителем управления доверительному управляющему (п. 2 ст. 433 ГК РФ).

    В.В. Витрянский относит данный договор по своей целевой направленности к категории гражданско-правовых обязательств по оказанию услуг, так как «именно в качестве услуги можно квалифицировать осуществление доверительным управляющим управления доверенным ему имуществом в интересах собственника (учредителя доверительного управления) или назначенного им лица (выгодоприобретателя)». При этом реальный характер договора имеет значение для квалификации данного типа обязательств как обязательства по оказанию услуг, так как учредитель доверительного управления не несет обязанности по передаче имущества доверительному управляющему, как это имеет место в обязательствах по передаче имущества (напр., в купле-продаже, мене, аренде и др.).[5]

    Данное обстоятельство отмечается также и Михеевой Л.Ю.: «Закон не устанавливает обязанности учредителя управления передать управляющему имущество. Следует заметить, что данный договор и не мог быть сконструирован как консенсуальный».[6]

    Как справедливо отмечает Беневоленская З.Э., «реальный характер договора не является очевидным», так как согласно ст. 433 ГК РФ, если в соответствии с законом для заключения договора необходима передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи имущества.

    Глава 53 ГК РФ не предусматривает передачу имущества как обязательный признак основания заключения договора. Тем не менее, Беневоленская З.Э. признает, что данный договор является реальным, так как на это указывают многие положения Главы 53 ГК РФ.[7]

    К передаче имущества должны применяться правила ст. 224 ГК РФ (передача вещи) в силу указания п. 2 ст. 433 ГК РФ (момент заключения договора), так как в главе 53 ГК РФ специальные нормы об этом отсутствуют.

    Предметом договора доверительного управления имуществом является совершение управляющим любых юридических и фактических действий в интересах выгодоприобретателя (п. 2 ст. 1012 ГК РФ).[8] Представляется ошибочной точка зрения А.Н. Гуева, который считает, что предметом договора доверительного управления имуществом «является передача имущества управляющему в ДУ на определенный срок»[9] Как уже отмечалось, до передачи имущества договор не может считаться заключенным, поэтому ни о каком предмете договора не может идти речи.

    В структуре договора доверительного управления имуществом, В.В. Витрянский выделяет два объекта: первый - это фактические и юридические действия управляющего, второй - само имущество, переданное в доверительное управление.[10]

    В связи с тем, что договор доверительного управления имуществом - реальный, предметом данного договора может быть имущество, которым учредитель управления на момент заключения договора фактически обладает. Поэтому представляется, что имущество, которое не существует на момент заключения договора, не может быть его предметом. Как правильно замечает С.В. Артеменков, вещные права не распространяются на несуществующее имущество[11].

    Для более глубокого изучения данного вопроса необходимо рассмотреть соотношение понятий «предмет» и «объект» договора, что, однако, не является предметом настоящего исследования.

    Важное значение имеет вопрос о возмездном или безвозмездном характере договора доверительного управления имуществом.

    В соответствии со ст. 1016 ГК РФ в договоре доверительного управления имуществом должны быть указаны размер и форма вознаграждения управляющему, если выплата вознаграждения предусмотрена договором. Статья 1023 ГК говорит о том, что доверительный управляющий имеет право на вознаграждение, предусмотренное договором доверительного управления имуществом.

    В связи с неоднозначными формулировками ГК между учеными ведутся дискуссии, высказываются различные точки зрения: одни считают, что договор считается возмездным на основании специальных норм главы 53 ГК, другие считают его таковым в силу общего правила о презумпции возмездности договора.

    Так, по мнению В.В. Чубарова, ст. 1023 ГК предусматривает выплату вознаграждения доверительному управляющему, «что позволяет сделать вывод о возмездном характере договора в целом»[12]. 

    А.Н. Гуев считает, что договор доверительного управления имущества является возмездным лишь по общему правилу, установленному ст. 423 ГК.[13] Напомню, что в соответствии с п. 3 ст. 423 ГК РФ договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное.

    Такой же позиции придерживается Е.И. Каминская. Возмездный характер данного договора, по ее мнению, не вызывает сомнения в силу установленной п. 3 ст. 423 ГК презумпции возмездности договора[14].

    По мнению Л.Ю. Михеевой, статья 1016 ГК предусматривает, что «в том случае, когда договор доверительного управления сконструирован как возмездный, в нем должно быть указано на это. Ее смысл означает невозможность презумпции возмездности данного договора во всех случаях». На основании буквального толкования норм главы 53 ГК, Л.Ю. Михеева делает вывод о том, что «если стороны не рассматривали в договоре вопрос о вознаграждении вообще, это должно означать, что договор не заключен ввиду отсутствия одного из существенных условий… Разрешение данного вопроса имеет значение для действия договора, который без указания на его возмездность или безвозмездность не считается заключенным»[15]

    В.В. Витрянскому представляется, что «данная проблема имеет более простое решение, суть которого состоит в адекватном толковании общего правила о презумпции возмездности всякого гражданско-правового договора (п. 3 ст. 423 ГК) и его соотношения со специальными правилами, касающимися возмездности договора доверительного управления имуществом (п. 1 ст. 1016 и ст. 1023 ГК)». Его позиция сводится к тому, что нормы ст.ст. 1016 и 1023 ГК РФ, как специальные нормы, исключают действие общего правила о презумпции возмездности любого договора (п. 3 ст. 423 ГК). В остальном его мнение совпадает с мнением Л.Ю. Михеевой: в договоре должно быть предусмотрено условие о вознаграждении, либо в нем должно содержаться прямое указание на то, что доверительный управляющий действует на безвозмездной основе. «Если же стороны «забыли» согласовать этот вопрос при заключении договора доверительного управления имуществом, договор должен признаваться незаключенным»[16]

    Данная позиция представляется не оправданной. Безусловно, специальные нормы, устанавливающие возмездность или безвозмездность того или иного договора, исключают действие общего правила, установленного ст. 423 ГК РФ. Однако нормы главы 53 ГК не позволяют сделать однозначного вывода о возмездности либо безвозмездности договора доверительного управления имуществом. Обратим внимание на формулировки ГК РФ: статья 1016 ГК устанавливает, что размер и форма вознаграждения управляющему являются существенным условием договора, если выплата вознаграждения предусмотрена договором. Отсюда можно сделать вывод, что вознаграждение может и не быть предусмотрено договором. Т.е. в случае, если стороны предусмотрели в договоре право управляющего на вознаграждение, размер и форма такого вознаграждения становятся существенным условием данного договора и недостижение сторонами соглашения по этому вопросу будет иметь следствием признание договора незаключенным. Тем не менее, если стороны не предусмотрят в договоре условие о вознаграждении управляющего, то, соответственно, размер и форма такого вознаграждения, исходя из буквального толкования нормы ст. 1016 ГК, не будут являться существенным условием договора.