Теорія правовідносин

56

гражданскому праву». В 1949 г. те же взгляды были изложены О. С. Иоффе в одноименной монографии Суть монистической теории объекта, развитой О. С. Иоффе и Я. М. Магазинером  в указанных работах, сводится к  следующему.

Содержанием всякого правоотношения являются права и обязанности  его участников. Что же касается поведения участников правоотношения, то оно не может быть включено в  содержание права и обязанности. Поведение управомоченного не может  быть включено в содержание субъективного  права, поскольку право всегда является правом на чужие, а не на свои собственные  действия; права на собственные действия, как и на собственную личность, вообще нельзя иметь. Поведение обязанного лица также не составляет содержание обязанности, поскольку в момент возникновения правоотношения поведение  обязанного лица, как правило, только еще обусловливается; в тот же момент, когда обязанное лицо совершит предписанное ему действие, правоотношение прекратит свое существование, поскольку  содержание его будет исчерпано. Включив поэтому поведение обязанного лица в содержание правоотношения, мы были бы вынуждены признать, что  правоотношение существует лишь постольку, поскольку оно не приобретает  реального содержания.

Оба автора настойчиво подчеркивают, что не может быть безобъектных правоотношений. Под объектом же правоотношения (субъективных прав и обязанностей) О. С. Иоффе и  Я. М. Магазинер понимают то, на что  правоотношение направлено и что  способно реагировать на воздействие  правоотношения. Поскольку только человеческое поведение способно реагировать  на воздействие правоотношения, поведение  и должно быть признано объектом последнего. При этом объектом правоотношения является поведение только обязанного лица, поскольку и право, и обязанность  призваны обеспечить управомоченному  определенное поведение обязанного лица.

Таким образом, содержанием  правоотношения О.С.Иоффе и Я.М.Магазинер  признают права и обязанности  его участников, а объектом —  поведение обязанного лица.⁸⁵ При этом, если О.С.Иоффе рассматривает объект в качестве необходимого элемента правоотношения, то Я. М. Магазинер, хотя и не признает существование безобъектных правоотношений, не относит объект к элементам правоотношения.

⁸⁵ К разработанной О. С. Иоффе и Я. М. Магазинером теЬрии правоотношения в 1950 г. в основном присоединился Д М. Генкин См. Советское гражданское право, т. I. Учебник для вузов Госюриздат, М., 1950, стр-103—111; см также «Советское государство и право», 1950, №9, стр 86 (выступление Д М. Генкина).

57

Концепция О. С. Иоффе и  Я. М. Магазинера имеет ряд бесспорных преимуществ по сравнению с плюралистическими  теориями объекта правоотношения. Принципиально правильным представляется нам прежде всего самый подход авторов к изучению объекта правоотношения, который выражается, во-первых, в признании единства объекта правоотношения и, во-вторых, в научно обоснованном общем определении объекта.

В то же время концепция  О. С. Иоффе и Я. М. Магазинера не свободна от весьма существенных недостатков. Укажем на основные из них.

Верно, конечно, что содержанием  правоотношения являются права и  обязанности его участников. Необходимо, однако, идти дальше констатации этого  очевидного факта и определить, что  является содержанием самих этих прав и обязанностей. В противном  случае бессодержательными окажутся не только права и обязанности, но и  правоотношение в целом. Именно так  и получилось у О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера, которые не включают в содержание правоотношения ни поведение, дозволенное  управомоченному, ни поведение, предписанное обязанному. Названные авторы не учитывают, что поведение, дозволенное и  предписанное субъектам правоотношения, находится не вне, а внутри субъективных прав и обязанностей, образуя содержание последних.⁸⁶ Аргументы, выдвинутые против включения поведения субъектов в содержание правоотношения, неубедительны. Во-первых, поведение управомоченного лица не является чем-то юридически безразличным, как полагают О.С.Иоффе и Я.М.Магазинер. Во-вторых, авторы, предлагавшие включить поведение субъектов в содержание правоотношения, никогда не имели в виду поведение субъектов, которое уже было ими совершено. Речь шла именно о дозволенном и предписанном субъектам правоотношения, но еще не совершенном ими поведении. При этом было бы неверно считать, что поведение субъектов приобретает реальное содержание лишь в момент осуществления ими субъективных прав и обязанностей. Взаимодействие социальной воли, возведенной в закон, с индивидуальной волей участников правоотношения, как правило, имеет место до возникновения правоотношения и во всяком случае предшествует его осуществлению. Нельзя поэтому согласиться с тем, что, включая возможное и должное поведение субъектов в содержание правоотношения, мы лишаем последнее реального содержания.

⁸⁶ Не случаино поэтому О. С. Иоффе, оставив бессодержательными права и обязанности участников правоотношения, включил в правоотношение в качестве необходимого его элемента объект правоотношения. Тем самым роль содержания правоотношения у О. С. Иоффе по существу выполняет его объект.

58

Таким образом, первый недостаток концепции О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера состоит в том, что оба автора лишили субъективные права и обязанности, а тем самым и правоотношение в целом реального содержания.

Второй недостаток состоит  в том, что О. С. Иоффе и Я. М. Магазинеру не удалось разграничить содержание субъективной обязанности  и ее объект. Вряд ли можно сомневаться  в том, что содержанием обязанности  является предписанное обязанному лицу, еще не совершенное им поведение. У О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера то же самое поведение выступает  в качестве объекта обязанности, поскольку право воздействует на волю и сознание субъекта обязанности, вынуждая его к совершению предписанных действий. Совершенно очевидно, что  объектом обязанности не может быть то поведение субъекта, которое уже  было им совершено. Таким образом, одно и то же поведение образует и содержание и объект обязанности. Но разве одно и то же поведение может быть одновременно и содержанием обязанности и  ее объектом. Таков второй существенный недостаток концепции О.С.Иоффе и  Я.М.Магазинера, на который обращалось внимание в литературе вопроса.⁸⁷ Правда, не все авторы, отметившие этот недостаток, сами достаточно последовательны. Мы уже отмечали колебания С. Ф. Кечекьяна в вопросе о разграничении содержания и объекта правоотношения. Не отличается достаточной четкостью и позиция в этом вопросе М. П. Карпушина. С одной стороны, автор критикует О. С. Иоффе за то, что последний смешивает содержание и объект правоотношения. В то же время сам М. П. Карпушин содержанием правоотношения признает поведение его участников, а объектом — их волю и сознание.⁸⁸ Для разграничения содержания и объекта М.П.Карпушину придется, по-видимому, исключить из поведения субъектов правоотношения их волю и сознание, но в таком случае выходит, что реально совершаемое субъектами действия направлены (воздействуют) на волю и сознание тех же субъектов. Неприемлемость этого вывода, который логически вытекает из аргументации М. П. Карпушина, очевидна.⁸⁹

⁸⁷ См. Г. А. А к с е н е н о к, ук. соч., стр. 135, 136, прим. 3—е; «Советское государство и право», 1950, №9, стр. 86 (выступления С. Н. Братуся и Г. Н. Полянской); С. И- В и л ь н я н с к и и, ук. соч., стр. 82, 281;

М. П. Карпушин, ук. соч., стр- 127—128: С. Ф. К е ч е к ь я  н. Правоотношения в социалистическом обществе, стр. 142—143; А. К. Ю р ч  е н к о, ук. соч., стр. 236—237.

⁸⁸ См. М. П. Карпушин, ук. соч., стр. 127—128, 129.

⁸⁹ К тому" же волю и сознание вообще нельзя рассматривать лишь в качестве начального этапа поведения субъекта, поскольку само поведение — акт воли и сознания человека.

59

Таким образом, второй существенный недостаток концепции О.С.Иоффе и  Я. М. Магазинера состоит в том  что оба автора смешивают содержание обязанности и ее объект. Выступая против этого возражения, О. С. Иоффе  указывает, что «содержание правоотношения составляют права и обязанности, т. е. возможное поведение, а объект — реально совершаемые действия, т. е. действительное поведение».⁹⁰ Точно так же содержание и объект правоотношения пытается разграничить Вальтер Новотка, который пишет: «Различие между содержанием и объектом соответствует разграничению между возможностью и действительностью в процессе осуществления правоотношений. Объект правоотношения образует последнюю стадию осуществления права в правоотношении, а именно стадию, в которой субъекты права путем своих действий осуществляют субъективные права и обязанности, соответствующие объективному праву, соответственно, поступают в согласии с ними».⁹¹ Этот аргумент неубедителен. Если под объектом правоотношения понимать то, что способно реагировать на воздействие правоотношения, то объектом может быть лишь то поведение субъекта, которое еще не было им совершено. На уже совершенное субъектом поведение воздействовать нельзя. Что же касается «совершающегося» поведения, то оно всегда может быть расчленено на поведение, которое уже было и еще не было совершено. Таким образом, этот последний случай сводится к двум предыдущим. К тому же признание объектом правоотношения «совершающегося» поведения субъекта означало бы, что объект появляется лишь на определенной стадии развития правоотношения и что до этого последнее вообще не имеет объекта.

Поэтому объектом правоотношения можно признавать лишь будущее, т.е. возможное поведение субъекта. Интересно отметить, что Бирлинг, который под объектом правоотношения в строгом логическом смысле слова также понимал то, на что направляется определенная деятельность определенного субъекта, и признавал объектом правоотношения поведение обязанного лица, прямо указывал, что речь идет именно о будущем поведении субъекта. Бирлинг писал: «Под объектом права или объектом правоотношения, строго говоря, следует понимать то, что нормы права, представляющие содержание правоотношения, требуют от одного из его субъектов, на которого

⁹⁰ «Правоведение», 1958, № 2, стр. 160 (выступление О.С. Иоффе по докладу Ю. К. Толстого «О философских проблемах общей теории правоотношения»)

⁹¹ W Nowotka Die Rechtsverhaltmsse in der DDR Berlin, 1957, S 64

60

они прямо направлены, или, иными словами, будущее (курсив наш,—Ю. Т.), безразлично, положительное или отрицательное, абсолютное или относительное определенное поведение (действие или бездействие) обязанного лица».⁹² Что речь идет именно о будущем поведении обязанного субъекта Бирлинг считал настолько очевидным, что считал даже бесцельным всякое дальнейшее рассмотрение этого вопроса.⁹³ Нужно отметить, что в вопросе о том, признавать ли объектом правоотношения будущее или действительное поведение обязанного лица, позиция Бирлинга, с точки зрения отстаиваемой им концепции, была правильна.

Наконец, третий существенный недостаток концепции О.С.Иоффе и  Я.М.Магазинера состоит в том, что  в развитом ими учении об объекте  правоотношения не отводится надлежащего  места вещам. Дело здесь, разумеется, не в том, что вещь — наиболее понятный и близкий сердцу каждого простого смертного «объект» права, как отмечают И. Б. Новицкий и С.И.Вильнянский,⁹⁴ а в том, что отношения собственности, которые изучаются политической экономией, будучи отношениями между людьми и в конечном счете между классами, в то же время всегда связаны с вещами и проявляются как еещи.⁹¹⁵ Экономические отношения собственности, будучи закреплены в нормах права, выступают в форме правоотношений собственности, которые, как и экономические отношения, связаны с вещами и проявляются, как вещи. Экономические отношения собственности, и прежде всего собственность на средства производства, составляют для любой системы права — как эксплуататорской, так и социалистической — основной предмет правового регулирования. Совершенно очевидно, что средства производства и предметы потребления не могут быть выброшены за борт при определении объекта правоотношений собственности.

Таковы наиболее существенные возражения, которые могут быть выдвинуты  против монистической теории объекта  правоотношения, изложенной Я.М.Магазинером  в тридцатых годах и развитой О.С.Иоффе в 1947—1949 гг.

Дальнейшее изучение проблемы правоотношения привело О. С. Иоффе  к выводу о необходимости внести ряд дополнений и уточнений в  ту концепцию, которую он первоначально

92 еBTerling Juristische Prmzipienlehre Erster Band 1894, S, 239.

⁹³ gm. там же, стр. 241.

⁹⁴ См. И. Б. Н о в и ц к и и, Л А. Л у н ц, ук соч , стр. 44; С. И. В и л ь-

н я н с к и и, ук. соч., стр. 82

⁹⁵ См. Ф. Э н г е л ь с. Карл Маркс. «К критике политической экономии» К. М а р к с К критике политической экономии. Госполитиздат, М, 1949, стр. 237.

61

защищал. В настоящее время О.С.Иоффе предлагает различать материальное, идеологическое и юридическое содержание правоотношения и, соответственно этому, юридический идеологический и материальный объект правоотношения.

Под материальным содержанием  правоотношения автор понимает то общественное отношение, которое им закрепляется; под идеологическим — волю господствующего  класса, которая воплощена в правовых нормах и индивидуализируется в  правоотношении; под юридическим  — права и обязанности субъектов  правоотношения. Под юридическим объектом правоотношения автор понимает поведение обязанного лица; под идеологическим — волю участников правоотношения; под материальным — вещь или иное благо, с которым связано закрепляемое правом общественное отношение.⁹⁶ Нетрудно заметить, что эта концепция является в известной мере отходом от монистической теории объекта правоотношения, "которую первоначально защищал О. С. Иоффе. К тому же она не только не сняла, тех вопросов, которые стояли перед монистической теорией объекта, а присоединила к ним новые. Постараемся критически рассмотреть эту концепцию.

Прежде всего вызывает возражения попытка различать идеологическое и юридическое содержание правоотношения. Не следует забывать, что само право  является одной из специфических  форм выражения идеологии господствующего  класса, хотя и не сводится к идеологии. Далее, что бы ни понимать под содержанием  правоотношения — только социальную волю, закрепленную в правовых нормах, или только индивидуальную волю участников правоотношения, или взаимодействие социальной воли, возведенной в закон, с индивидуальной волей,—совершенно  бесспорно, что воля находится не вне, а внутри субъективных прав и обязанностей, образцу содержание последних. Таким образом, и с этой точки зрения нельзя различать идеологическое и юридическое содержание правоотношения, объявив первым социальную волю, а вторым—права и обязанности субъектов правоотношения. Наконец, содержание правоотношения или, что то же самое, прав и обязанностей его участников образует не воля господствующего класса сама по себе, а именно взаимодействие социальной и индивидуальной воль. Признание О, С. Иоффе содержанием правоотношения воли класса не дает возможности различать содержание объективного права и правоотношения.

Еще большие возражения вызывают суждения автора об объектах правоотношения. Прежде всего, лишено всякого

⁹⁶ См. О. С. И о ф ф е. Спорные вопросы учения о правоотношении, стр. 37, 48—51; Его же. Советское гражданское право, стр. 67—69; 167—172.

62

смысла разграничение  идеологического и юридического объекта правоотношения. Поведение  человека—акт его воли и сознания. Невозможно представить себе человеческое поведение, лишенное воли. Нельзя поэтому  согласиться с выделением воли в  качестве самостоятельного (идеологического) объекта правоотношения, наряду с  поведением как юридическим объектом. Если же воля включается в поведение, то так -называемый идеологический объект (по крайней мере в той части, в  какой речь идет о воле обязанного лица) входит в состав юридического. Далее, совершенно непонятно, почему идеологическим объектом правоотношения автор признает волю обоих его участников, а юридическим  объектом — поведение только обязанного лица. Наконец, концепция О. С. Иоффе  не снимает вопроса о разграничении  содержания и объекта правортношения, точнее, содержания обязанности и  ее юридического объекта. По указанным  основаниям выдвинутая О. С. Иоффе концепция  содержания и объектов правоотношения должна быть отвергнута.