Cословно-представительная монархия и ее институты

 К белому духовенству относились  дьяконы, священники и пропотопы. Дьяконы являлись священнослужителями низшего ранга, служившие в церкви вместе со священниками. Протопопы (сейчас их называют протоиереями) были в основном настоятелями крупных городских и соборных кафедральных храмов. Приходское духовенство ранее формировалось из представителей всех сословий, в том числе из грамотных крестьян. Однако в XVII в. наблюдается превращение духовенства в замкнутое сословие. В основном священнослужителями становятся сыновья духовных лиц. Был введен запрет на свободный переход из одного прихода в другой, выборы священников прихожанами были упразднены. Священники теперь "ставились" архиереями, даже если резиденция архиерея находилась за тысячи верст от прихода. При рукоположении священнику вручался служебник. Архиерей объяснял при возложении священных одежд значение и смысл молитв.  Рукоположенных не направляли в приход только после того, как он пятнадцать раз отслужит в соборе.

Все священники и дьяконы получали содержание от приписных к храму  угодий. Но материальное положение  священнослужителей было неодинаковым. На особом положении находилось московское духовенство, получавшее  содержание от царя. В еще более выгодном положении находился клир Кремлевских  соборов, получавший  доходы от поместий с крестьянами, приписанных к  этим соборам. Архидиакон Павел Аллепский писал о щеголеватых московских протопопах: "Они носят рясы из ангорской шерсти, фиолетового и зеленого цвета, весьма широкие, с позолоченными пуговицами сверху донизу, на голове - бархатные колпаки сине-фиолетового цвета и зеленые сапоги. Они имеют у себя в услужении многих молодых людей и держат породистых лошадей, на которых всегда ездят. Другие священники, проходя мимо них, снимают перед ними свои колпаки”.

Совсем в ином положении, мало чем  отличавшимся от крестьянского, находилось сельское духовенство. Сельским священникам, когда они не могли внести подати в пользу архиерея, приходилось и  на правеже стоять и в тюрьмах  сидеть. Духовный сан не давал им защиты от произвола местных светских властей, богатых вотчинников и  их слуг. В одной из челобитных сельское духовенство жаловалось, что у  дворян и боярских людей похвальное слово стало: "Бей попа, что  собаку, лишь бы жив был, да кинь 5 рублей." Вернуться

Гости и торговые люди гостиной и  суконной сотен составляли привилегированную  купеческую верхушку. Гости являлись крупными оптовыми торговцами, но одного богатства для звания гостя было недостаточно. Царь жаловал "гостиным именем"  за заслуги. Гости обладали рядом привилегий, например, имели  право беспрепятственного выезда за пределы Московского государства, их статус до некоторой степени приближался  к статусу служилых людей высоких  чинов, например, они могли приобретать  и брать в заклад вотчины. Вместе с тем со званием гостя были сопряжены многочисленные и зачастую обременительные обязанности. Гости  назначались целовальниками и верными  головами на кружечных дворах, у  таможенных сборов, служили оценщиками "соболиной казны", закупали материалы  для казенных нужд и т.д..  Большие привилегии распространялись на торговых людей двух первых сотен. Согласно Жалованной грамоте гостям и гостиной сотне, данной 26 августа 1648 г., их дворы освобождались от тягла и постоя, они сами, их дети и приказчики в поездках по торговым делам не подлежали суду местных областных управителей. Однако торговым людям, в отличие от гостей, не разрешалось владеть крепостными крестьянами. Они также несли многочисленные обязанности,  назначались товарищами (помощникам) гостей при таможенных сборах и других службах. В 1649 г. в Московском государстве насчитывалось всего 13 гостей, в гостиную сотню было записано 158 человек, а в суконную - 116.

Посадские люди несли тягло, то есть платили денежные и натуральные  подати: "государеву подать", "стрелецкие деньги", "полоняночные деньги" (на выкуп пленных), "ямские деньги",  а также выполняло многочисленные повинности: подводную, постоялую, ямскую гоньбу и т. д. Тяглое  население было разделено по черным слободам и черным сотням. В черных слободах селились горожане,  поставлявшие в царский дворец различные припасы и работавшие на дворцовые нужды.  В черные сотни был сведен простой посадский люд, занимавшийся мелкой торговлей, ремеслом и промыслами. Каждая черная сотня составляла самоуправляющееся общество с выборными старостами и сотниками. До середины XVII в. в городах существовали так называемые белые слободы, жители которых занимались тем же, чем посадские люди черных слобод и черных сотен. Различие состояло в том, что население белых слобод являлось феодальнозависимым, платило оброк и повинности своим феодалам (в основном патриарху, крупным монастырям, знатным боярам), но при этом не несло тягло - отсюда и название "белые", то есть свободные от государственных податей. С течением времени белые слободы разрослись и зачастую насчитывали больше жителей, чем сами посады. Ремесленники и торговцы, измученные государственной податью, переселялись в белые слободы, что еще более увеличивало тяжесть тягло, которое ложилось на все меньшее количество плательщиков. Посадские люди требовали покончить с таким положением и в 1649 г. после серьезных городских волнений белых слободы были ликвидированы. Посадское население являлось лично свободным, но государство, заинтересованное в исправном получении платежей, стремилось прикрепить тяглецов к посадам. Поэтому за самовольный уход из посада, даже за женитьбу на девушке из другого посада наказывали смертной казнью. По имущественному признаку посадское население делилось на людей лучших, середних и молодших.

Люди тяглые уездные - это крестьяне, составлявшие подавляющее большинство  населения страны и несшие главную  тяжесть государственного тягло. По своему юридическому положению тяглые люди разделялись на черносошных и владельческих.

Черносошные крестьяне сохраняли  личную свободу, вели хозяйство на государственных  землях и имели право продажи, заклада, передачи своих земельных  наделов по наследству. Черносошные  крестьяне жили общинами и выбирали на мирских сходах сельского старосту и сотских. Будучи независимыми и  не неся повинностей в пользу феодалов, черносошные крестьяне платили  высокую цену за свою свободу. Для  них были установлены самые  большие  подати. На протяжении XVII в. земли черносошных  крестьян постоянно сокращались  за счет пожалования феодалам и прямого  расхищения. Черносошные земли остались нетронутыми в основном в Поморье  и Сибири.

Владельческие крестьяне являлись феодальнозависимым населением. По поводу закрепощения крестьян  существуют две диаметрально противоположные теории: указная и безуказная. Согласно указной теории, закрепощение крестьян было провозглашено указом царя Федора Иоанновича, отменившим Юрьев день осенний, когда крестьяне могли покидать своего владельца. Предположительно, отмена Юрьева дня произошла по инициативе фактического правителя государства Бориса Годунова. Однако этот указ не дошел до нашего времени. Сторонники безуказной теории считают, что такого указа не существовало, а закрепощение крестьян происходило постепенно на протяжении многих десятилетий путем долговой кабалы и т. д. Самым видным представителем безуказной теории являлся В. О. Ключевский. Научная дискуссия продолжается до сих пор, и ни одна из сторон не привела решающих аргументов. Следует отметить ряд фактов, имеющих прямое отношение к процессу закрепощения крестьян.Уже в XVI в. Юрьев день фактически превратился в завуалированную куплю-продажу крестьян. Крестьянский выход был обусловлен уплатой "пожилого" прежнему владельцу, причем величина этого выкупа была непосильна для большинства крестьянин и внести за них деньги мог только феодал, заинтересованный в переходе крестьян на его земли. С 80-х гг. XVI в. начинает применяться практика "заповедных лет", при которой в некоторые годы приостанавливалось право крестьянского выхода (неясно, касалась ли заповедная практика территории всей страны или же вводилась для отдельных местностей). "Заповедные годы" распространялись не только владельческих, но и на черносошных крестьян, а также на тяглое посадское население. В начале 90-х годов было завершено составление писцовых книг, ставших юридическим основанием крепостной зависимости крестьян.  Указ от 24 ноября 1597 г.  повелевал разыскивать и возвращать прежним владельцам беглых крестьян в течение пяти лет. Некоторые исследователи полагают, что точкой отчета при определении срока сыска беглых крестьян как раз и послужил не сохранившийся указ об отмене Юрьева дня, после которого бегство от помещика стало преступлением. Следовательно, этот акт был принят в 1592 г. Так или иначе, но в конце XVI в. уход крестьянина от своего помещика уже являлся преступлением. В 1607 г. при царе Василии Шуйском срок сыска беглых крестьян был увеличен до пятнадцати лет (что опять таки, по мнению сторонников указной теории, указывает на дату отчета - 1592 г.). Таким образом, крестьяне уже были превращены в крепостных, но еще существовали "урочные лета", по миновании которых беглый крестьянин мог получить свободу. Однако Соборное Уложение 1649 г. установило бессрочный сыск беглых крестьян. Уложение окончательно утвердило прикрепление крестьян к земле, наследственность крепостного состояния и право землевладельца распоряжаться имуществом крепостных. Владельцам вотчин и поместий было предоставлено право вотчинного суда и надзора над крестьянами, только по воле и с согласия своего владельца крестьян мог заключить брак, совершить семейный раздел, передать имущество детям. Таким образом, в середине XVII в. происходит окончательное и полное закрепощение крестьян. Владелец вотчины или поместья нес ответственность за исправным выполнением своими крестьянами государственного тягло. Оно было меньшим, чем у черносошных крестьян, однако владельческие крестьяне вдобавок выполняли многочисленные повинности в пользу своего владельца и в целом их положение было более тяжелым, чем у лично свободных крестьян.

Холопы, наряду с владельческими крестьянами,  являлись личнозависимой категорией населения. Однако в XVII в. уже не существовало "обельного", или полного холопства, фигурировавшего в "Русской Правде" и близкого по своему характеру к рабству. Все холопы находились в личной зависимости от своих хозяев и не имели самостоятельных юридических прав. Однако положение различных категорий холопов существенно различалось. Докладные холопы (название происходит от юридической процедуры оформления такого вида холопства путем "доклада"), как правило, служили сельскими ключниками, то есть заведовали хозяйством феодала и в качестве управляющих и доверенных лиц стояли над массой сельского населения. Боевые холопы несли военную службу вместе с дворянами, были тем боевым отрядом, который служилый человек по отечеству был приводить с собой в соответствии с пожалованным ему поместным окладом. Кабальное холопство развилось из "закладничества" предшествующего периода и получило свое название от "служилой кабалы" - письменного акта, которым свободный человек переходил в услужение. Кабальное холопство имело временный характер. По обычаю кабальные холопы получали свободу после смерти господина. Разновидностью кабального холопства являлось холопство жилое, по которому, например, родители могли отдать в услужение своих детей. Обычно оно заключалось на определенный срок - "урочные лета". Особую группу составляли холопы, занятые крестьянским трудом: задворные (селились отдельными избами "за двором" хозяина), они обрабатывали земли и получали "месячину" - ежемесячную норму натуральных продуктов. Еще одной разновидностью сельских холопов были деловые люди, которые в переписях прописывались живущими в вотчинных дворах, а фактически вели самостоятельное хозяйство. Общей тенденцией являлось быстрое сближение положения холопов и крепостных крестьян. В дальнейшем два этих сословия полностью слились.

Гулящие, или вольные люди - весьма разнообразная по своему составу категория населения,находившаяся за сословными рамками. Эта категория пополнялась за счет представителей едва ли не всех сословий, по тем или иным причинам ставших изгоями. Одни из гулящих людей, не имея собственных хозяйств, нанимались на подсобные работы к тяглым людям и именовались захребетниками, соседями, подсоседниками. Другие были настоящими маргиналами, не имевшими ни постоянного места жительства, ни определенных занятий. Они беспощадно преследовались властями, и в свою очередь участвовали в бунтах и разбоях. Нищие также подпадали под понятие гулящих людей.

Самодержавная власть

Со времен Ивана III московские государи и цари называли себя "самодержцами". Однако в конце XV - XVI вв. этот титул  означал государственный суверенитет  и начал употребляться после  освобождения Руси от татарского ига.  Позже титул "самодержец" приобрел иное звучание, обозначая неограниченную царскую власть. Это произошло  не сразу. В первой половине XVII в. цари правили вместе с сословными представительными  учреждениями, но уже к концу столетия возобладали абсолютистские тенденции.

Земский собор 1613 г.

В годы Смутного времени государство  фактически распалось на отдельные  части. На окраинах хозяйничали иностранные  интервенты, поляки и шведы, трон стал игрушкой в руках самозванцев. Примечательно, однако, что при полнейшем падении  авторитета носителей верховной  власти, начиная с Бориса Годунова и кончая Василием Шуйского, сама идея самодержавия не была дискредитирована. Политическое сознание русских людей  той эпохи было насквозь монархическим, и никто из них не помышлял о  ликвидации царской власти. Коллективные правительственные органы, возникшие  в период междуцарствия, борясь друг с другом, одинаково видели свою задачу в восстановлении исконной  царской власти. Семибоярщина пригласила на трон польского королевича Владислава, но он не был признан Советом всей Земли, руководившим народным ополчением. После изгнания поляков из Москвы князь Дмитрий Пожарский особыми  грамотами призвал выборных от всех городов и сословий совместно  решить вопрос о новом царе.

В январе 1613 г. более полутысячи выборных съехались в Москву. После долгой осады столица была разорена и  почти полностью сожжена, но участники  собора приступили к делу со всей возможной  в тех тяжелых условиях торжественностью. Перед началом собора был объявлен трехдневный пост для очищения от грехов, а сами заседания происходили  под сводами Успенского собора в  Кремле. Однако торжественность нисколько  не снижала накала политической борьбы на соборе. Историк С. Ф. Платонов отмечал: "И вот наступила избирательная  горячка со всеми ее атрибутами —  агитацией и подкупами. Откровенный  летописец указывает нам, что  избиратели действовали не совсем бескорыстно. "Многие же от вельмож, желающи царем быти, подкупахуся многим и дающи и обещающи многие дары". Кто выступал тогда кандидатами, кого предполагали в цари, прямых указаний на это мы не имеем; предание же в числе кандидатов называет В. И. Шуйского, Воротынского, Трубецкого. Современники обвиняли Пожарского в том, что он, желая царствовать, истратил 20 тыс. рублей на подкупы. Предлагали “воренка” - сына Марины Мнишек от Лжедмитрия Второго. Своих сторонников имел  королевич Владислав, не желавший отказываться от Московского трона. Тем не менее собор единодушно решил:  «литовского и шведского короля и их детей и иных немецких вер и никоторых государств иноязычных не христианской веры греческого закона на Владимирское и Московское государство не избирать, и Маринки и сына ее на государство не хотеть, потому что польского и немецкого короля видели на себе неправду и крестное преступленье и мирное нарушенье: литовский король Московское государство разорил, а шведский король Великий Новгород взял обманом". По русским кандидатам поначалу не было единства, но постепенно на соборе все чаще стали называть имя шестнадцатилетнего Михаила Романова.