Особенности проявления волевых усилий у спортсменов

      Деятельность  и отдельные действия управляются  человеком произвольно. Уже само это слово подсказывает сущность управления, происходящее от воли. Однако в настоящее время на этот счет имеются две противоположные точки зрения. В физиологии воля не редко отождествляется с произвольными движениями. В психологии, наоборот ряд исследователей отделяют волевые действия от произвольных, считая, что не в каждом произвольном действии проявляется воля. Например, А.Ц. Пуни выделяет волевые действия, в процессе которых проявляется и развивается воля как особый вид произвольных, т.е. сознательно регулируемых, действий человека.

      К сожалению в последние годы, особенно в зарубежной психологии, все больше стали отказываться от понятия «воля». Проблему воли стараются заменить проблемой  мотивов, ссылаясь на то, что если у  человека есть сильное желание (мотив), то не требуется никакого психологического механизма, дополнительного по отношению к мотиву, который вызвал бы активность человека для достижения цели; само желание организует эту активность. С другой стороны, в физиологии имеется тенденция свести волю к речевым самоприказам, к саморегуляции с участием второй сигнальной системы.

      Большое значение мотивов и речи для организации  целенаправленного поведения и  деятельности человека неоспоримо. Однако природу и специфику воли невозможно подменить мотивом, сознанием или эмоциями. Воля — самостоятельная сторона психической жизни, качество личности. Сведение воли к силе мотива, побуждающего к активности, неправомерно хотя бы потому, что встречающиеся на пути достижения цели препятствия определяют специфику «реакции преодоления», являющуюся отражением волевого акта. С другой стороны, специфика волевого проявления не может быть обусловлена первичным мотивом, связанным с какой-либо потребностью. Более того, реализация одного из многих мотивов возможна лишь потому, что другие мотивы подавляются усилием воли.

      О различии воли и эмоций речь пойдет позже при сравнении волевого и эмоционального механизмов в регуляции  работоспособности и эффективности  деятельности спортсменов. Различия между  волей и эмоциями часто проявляются в повседневной жизни, когда воля подавляет всплеск эмоций, а иногда становится очевидным, что сильная эмоция (например, аффект) подавила волю. Когда ученые говорят об «эмоционально-волевой сфере», «эмоционально-волевых качествах» (С. Л. Рубинштейн), это подчеркивает лишь связь воли и эмоций, но не их тождество.

      Остановимся теперь на неправомерности отделения  произвольного управления от воли.

      Воля — это способность человека осуществлять волевое усилие. Под ним понимают сознательно и большей частью осознанно совершаемое внутреннее усилие (усилие над собой), являющееся толчком (импульсом) к выбору цели, к концентрации внимания на объекте, к исполнению принятого решения, к началу и остановке движения и т. п. Волевое усилие проявляется в особом мышечном напряжении, которое при отсутствии значительных затруднений может и не осознаваться (вероятно, вследствие того, что в процессе жизни этот механизм автоматизируется). Каковы физиологические механизмы возникновения волевого усилия, каким путем человек регулирует его интенсивность, это остается пока неясным. Известно только, что сила мотива и эмоции влияют на величину и длительность волевых усилий. Бесспорно главное, что волевое усилие всегда сопутствует всякому волевому действию: умственному — импульс к началу продумывания задачи, сенсорному — к началу рассматривания объекта, двигательному — к началу движения и т. п. И хотя волевое усилие наиболее отчетливо проявляется в ситуациях, связанных с преодолением как внешних, так и внутренних препятствий, его можно ощутить и при выполнении обычных легко совершаемых действий, если направить на них внимание. Кроме того, в чисто практическом плане трудно установить границу наличия или отсутствия препятствий. В конце концов запуск функциональной системы в действие, сознательно осуществляемый человеком, тоже можно рассматривать как преодоление препятствия — инертности состояния покоя.

      Выделение волевых действий из ряда произвольных часто связано со стремлением  подчеркнуть, что регуляция деятельности при появлении препятствий требует дополнительных волевых усилий, но это приводит к отрыву воли от произвольной регуляции или к определению волевой регуляции как качественно отличной от произвольной.

      Под произвольной регуляцией следует понимать такую регуляцию, которая осуществляется при участии сознания, речи и воли, хотя степень их участия в различных произвольных актах может быть разной.

      1.2 Физиологическая характеристика произвольного управления

      Произвольные  действия рефлекторны по своей природе. Впервые это было доказано И.М. Сеченовым в его классической работе «Рефлексы головного мозга». Именно ему принадлежит заслуга снятия завесы таинственности с произвольных актов, именно им развеян миф о «душе» и «свободе воли». И.М. Сеченов показал, что произвольная деятельность начинается чувственным возбуждением, за которым следует психический акт, который заканчивается мышечным сокращением и движениями человека.

      Идеи  И.М. Сеченова получили дальнейшее развитие в трудах И.П. Павлова, который считал произвольные движения по механизму. условнорефлекторными, подчиняющимися всем законам высшей нервной деятельности. Однако работы школы И.П. Павлова, проведенные на животных, не затрагивали существа произвольности и волевого регулирования. В настоящее время нельзя ограничиться простой констатацией условнорефлекторной природы произвольных актов, надо искать конкретные физиологические особенности тех реакций, которые относят к разделу произвольных.

      Анализируя  физиологические механизмы волевой  регуляции, П.В. Симонов отмечает, что волевое поведение обнаруживается при наличии минимума двух факторов: потребности и преграды на пути к ее удовлетворению. Он видит филогенетическую предпосылку волевого поведения в «рефлексе свободы», описанном И.П. Павловым: животное сопротивляется попыткам ограничить его двигательную активность. Эта идея получила развитие в концепции стимульно-преградной ситуации В.П. Протопопова. Он экспериментально выявил «реакцию преодоления», возникающую при наличии преграды и являющуюся дополнительной по отношению к потребности, первично вызвав шей поведение.

      В осуществлении произвольной регуляции  ведущая роль при- надлежит высшим отделам  мозга человека — интегративным (лобные доли), второсигнальным и  т. п. Однако это не означает, что  произвольная регуляция оторвана от более простых механизмов регуляции, относимых к разряду непроизвольных (условнорефлекторных, безусловнорефлекторных). Произвольная регуляция многоуровневая и включает как высшие, так и низшие уровни управления жизнедеятельностью, поведением и деятельностью человека.

      В качестве примера сошлемся на тщательно разработанную концепцию Н.А. Бернштейна об уровнях построения движений, отражающую единство произвольных и непроизвольных механизмов в управлении произвольными движениями. Управление движениями ведется целыми синтезированными комплексами, все более усложняющимися от нижних уровней регуляции к верхним.

      Каждая  двигательная задача находит, в зависимости  от содержания и смысловой структуры, тот или иной уровень, тот или  иной комплекс. Уровень, который определяет управление и контроль в соответствии со смысловой структурой двигательного акта, называется ведущим. Он реализует только самые основные, решающие в смысловом отношении коррекции. Под его дирижированием нижележащие уровни, тоже участвующие в целостном двигательном акте, становятся фоновыми и обслуживают технические компоненты движения (параметры движений — направление, амплитуду, ускорение и т.д.) за счет регуляции тонуса мышц, реципрторного торможения, сложных синергий и т.п. Как утверждал Н.А. Бернштейн, фоновые уровни гораздо лучше выполняют отдельные обслуживающие функции, чем ведущие, связанные с сознанием человека. В.С. Фарфель правильно отмечает, что «сознание оказалось бы, образно говоря, в трагическом положении и было бы, по существу, беспомощным, если бы всеми движениями, всеми элементами двигательного акта оно управляло единолично».

      Более низкие уровни регуляции (подсистемы) управляют автоматическими действиями человека, одни из которых представляют непроизвольные (сплав безусловных  рефлексов с условными), а другие — произвольные, но автоматизированные акты. Автоматические подсистемы управления связаны с сознанием, могут находиться под его контролем. Они могут начинать свою деятельность под влиянием сознательного импульса, их деятельность может подавляться сознанием. С другой стороны, автоматически выполняемые действия могут находить отражение в сознании человека (осознаваться).

      В последующих параграфах этой главы  дается краткая характеристика роли основных компонентов произвольного  регулирования: сознания, второй сигнальной системы, воли и волевых качеств, непроизвольных двигательных актов и др.  

      1.3 Сознательный характер  произвольного управления  спортивными действиями

      По  определению П.А. Рудика, воля — это сознательное регулирование человеком своей деятельности. Наиболее ярко сознательный характер управления проявляется в преднамеренности, т.е. в сознательном планировании деятельности как в целом, так и отдельных действий.

      О роли сознания в управлении произвольными  действиями у отечественных и зарубежных ученых существуют различные точки зрения. По теории И.М. Сеченова, всякие произвольные движения должны отчетливо отражаться в сознании человека. Известный зарубежный ученый Э. Торндайк полагал, что произвольные реакции образуются без участия сознания, слепо, путем «проб и ошибок». Движения, которые случайно приводят к успеху, вследствие «закона эффекта» закрепляются, а ошибочные не закрепляются.

      Очевидно, говоря о роли сознания в управлении произвольными актами, необходимо выделить два аспекта: осознанность и сознательный характер произвольных актов.

      Сознательный  характер любых произвольных актов, в том числе и спортивных, определяется тем, что они формируются сознательно, т. е. прежде всего складывается представление (образ), которое предшествует произвольному действию и является для него программой, Таким образом сознательный характер управления произвольными действиями является их непременной характеристикой. При этом осознаются потребности, цели и средства для ее достижения, но осознание всех элементов исполняемого действия вовсе не обязательно.

      Если  исходить в определении произвольных действий только из их осознанности, то можно сделать ошибочные выводы. Например, безусловно рефлекторные акты, подобные коленному рефлексу, осознаются. Поэтому некоторые авторы относят отдергивание конечности при болевом раздражении к произвольным движениям, считая, что за исключением движений, связанных с выполнением вегетативных функций организма (перестальтика кишечника и т. п.), все остальные в той или иной мере следует отнести к произвольным, так как они всегда находятся (или могут оказаться) под контролем высшей нервной деятельности. Очевидное смещение акцента в понимании механизмов произвольного движения с сознательного характера, преднамеренного планирования действия на его осознанность и привело к таким выводам.

      Произвольные  действия связаны  со второй сигнальной системой. Планирование деятельности базируется на анализе ситуации, постановке цели, выборе средств для ее достижения, т.е. связано с мышлением человека, а следовательно, и со второй сигнальной системой (по И.П. Павлову). Человек по принципу условного рефлекса вырабатывает способность по словесному сигналу воспроизвести определенное двигательное представление и определенный двигательный акт. Л.А. Орбели замечает в связи с этим, что обезьяна может имитировать, но объяснить ей, чтобы она делала то или иное движение, невозможно.

      Большая заслуга в изучении словесного управления произвольными движениями принадлежит  выдающемуся советскому психологу Л.С. Выготскому. Согласно его представлениям первоначальная роль речи в управлении произвольными движениями сводится к тому, что ребенок научается подчинять свои действия словесным требованиям взрослых. В дальнейшем речь служит организатором собственного поведения ребенка. При этом речь претерпевает своего рода эволюцию: вначале ребенок организует свою деятельность с помощью громкой речи, затем она постепенно свертывается, превращаясь во внутреннюю речь (А.Р. Лурия), или исчезает совсем (Е.Н. Соколов). Происходит, как указывал еще И.М. Сеченов, переход регуляции от рефлексов с усиленным двигательным концом к рефлексам с ослабленным двигательным концом. Такой «уход» речи «во внутрь» называется в психологии интериоризацией. У взрослого человека произвольные действия появляются как ответная реакция на внешние сигналы через обобщение словесных сигналов посредством внутренней речи (А.Р. Лурия). Этот механизм используется и в спортивной деятельности.

      Однако  в представлениях о связи произвольных реакций с речевыми сигналами имеется еще много спорного и неясного. Некоторые ученые вслед за И.П. Павловым полагают, что, применяя речевой сигнал вместо первосигнального условного, можно произвольно вызвать непроизвольные реакции. Другие считают такое условие недостаточным для отнесения реакций к разряду произвольных. Истинная произвольность возникает при известном отчуждении следов ранее испытанного воздействия от ситуации, в которой это воздействие имело место. Способность использования нервных следов вне той ситуации, где они сформировались, комбинирование следов в новые, ранее не встречавшиеся комбинации делают поведение человека произвольным (М.Н. Валуева). Создание у человека новых комбинаций стимулов происходит при участии внутренней речи, которая выступает в роли инструмента мышления, а не в роли заменителя внешнего условного раздражителя. Особенно ярко роль мышления и внутренней речи проявляется в деятельности спортсменов: ведь разучивание упражнений и их регуляция — это, прежде всего осмысливание и внутреннее проговаривание того, что спортсмен делает.