Влияние манипуляции историей на общественно-политическую жизнь Беларуси

Как говорил Дэвид Истон, политическая система стремится  к состоянию стабильности. Этот же закон работает в социальной среде  за пределами политического поля. Я не изучал все науки, но полагаю, что способность любой системы  сохранять стабильность обусловлена  её постоянным стремлением к стабильности. Когда именно белорусское общество погрузилось в состояние, где  у индивидов редуцирована способность  открыто в обществе себя как-то идентифицировать и последовательно отстаивать свою позицию -- это тема для другой курсовой работы, однако даже последние 10-15 лет  всеобщей стабильности уже дают основание считать, что белорусская общественная система к ней стремится. Это явление приводит к тому, что любая попытка проявить принадлежность или приверженность к чему-либо может создать индивиду массу проблем с коллективным «я» общества или даже другими его индивидами. Более того, очень часто эта система работает вхолостую и по инерции душит даже безопасные для неё ростки ромашек в саду одуванчиков. Эта защитная реакция стабильного общества распространяется на самые разные сферы произрастания этих побегов: начиная от давления на белорусскоязычных и без того уже маргинализировавшихся людей, заканчивая насмешками родителей и друзей по поводу учёбы в ЕГУ. Всё это, очевидно, не может обойти стороной и вопрос национальной идентичности в белорусском обществе. По уже описанному ранее сценарию, белорусы, ровно как и другие люди из других общественных систем, едва ли могут для себя самих объяснить, что такое «белорусское» и чем оно отличается от всего остального. Всем известно что такое «французская гордость», «английская аристократия», «российская зима», «американские горки». Но ничего подобного из недр белорусской культуры и истории извлечь с пользой не удаётся. Более того, даже при попытке сконструировать какие-либо зачатки белорусской идентичности, её инженеры непременно сталкиваются с проблемой. Согласно Бергеру и Лукману, идентичность состоит не только из акта самоопределения, но также требует и своего рода внешнюю легитимацию. Выражаясь проще, если назвать себя «потомками литвинов», «наследниками ВКЛ» или даже «белорусскоязычными», то без признания легитимности этих взглядов как таковых кем-то ещё, идентичность невозможно считать состоявшейся. Чем более высокий уровень пытается охватить тот или иной атрибут идентичности, тем больше он нуждается в подобного рода внешней типизации. Именно по этой причине Российская Федерация склоняет геополитических союзников к признанию Осетии и Абхазии, именно поэтому Турция противится поднятию вопроса о геноциде армян и именно поэтому во многих странах вводится уголовное преследование за отрицание Холокоста. По той причине, что признание или непризнание этих фактов третьей стороной определяет степень реальности или метафизичности этих фактов, будь то независимость Осетии, уничтожение миллионов людей или право на существование белоруса. Люди, называющие себя носителями белорусского языка и культуры, в некотором роде не являются таковыми по той причине, что это за ними признаёт абсолютное большинство их соотечественников. Они же считают их отщепенцами, не пережившими сложный подростковый возраст и создающими массу проблем своим родителям вместо того, чтобы учиться, работать и вообще «быть как все нормальные люди». [15,с.109]

Подобный ход событий -- всего лишь разновидность дарвинизма, и работает во всех уголках нашей  планеты совершенно одинаково. Разница  лишь в том, что по каким-либо причинам займёт место на пьедестале в понимании  общества или сообщества, а что  станет ему враждебным. В джунглях выживает самый сильный и быстрый, в рыночном капитализме -- самый ловкий и гибкий специалист, а в Беларуси -- тот, кто меньше остальных готов  заявлять о своих амбициях с самоидентификацией в качестве мандата. В итоге в  джунглях элиту составляют самые  сильные хищники, в рыночном капитализме -- выдающиеся бизнесмены, а в Беларуси -- люди, которые под жесточайшим  прессом видеокамер и устремлённых в экраны телезрителей говорят: «Я православный атеист».

Я не случайно решил перейти  к заключению после описания процесса отторжения индивида белорусским обществом. На мой взгляд, такой переход весьма символичен, так как именно после  череды актов отторжения человека, который отдаёт себе отчёт в том  чего он хочет, с чем себя ассоциирует  и что не может терпеть (вне  зависимости от того, что конкретно  он выбрал), он приходит к выводу: либо он начинает жить по правилам этого  общества, либо же задаёт себе правильное ускорение, преодолевает гравитацию и  немедленно покидает эту систему. Было бы лукавством утверждать, что за пределами  белорусского общества созревание до ощущения себя чужим происходит как-то иначе. Но справедливости ради не следует  забывать, что несмотря на это мы именно из-за пределов белорусского общества привозим себе самые простые вещи включая одежду, именно из-за пределов белорусского общества мы черпаем знания о «другом мире», оттуда же мы с  собой привозим примеры для подражания и цели для достижения. Но главное, что желающие преодолеть белорусскую  гравитацию в качестве своей мотивации  в известном мне лично абсолютном большинстве случаев объясняют  своё желание не страстью к национальной культуре, а к культуре нам чуждой.

Так и не разобравшись толком, что это значит - быть белорусом, не заимев своего «культурного лица», белорус, когда оказывается за границей, старается скорее слиться с толпой. И совсем не радуется встреченному земляку - такому же безликому человеку. Несмотря на достаточно высокую эмиграцию  из Беларуси, белорусские диаспоры в мире совершенно незаметны среди  других.» Возможно сегодня, в начале XXI-го века, в Республике Беларусь формируется  молодая нация, которая родилась в «день освобождения от фашистских захватчиков», что было меньше столетия назад, а поэтому не успела излечиться от страха заключённого в тюрьме мученика. Любая принадлежность, ровно как  и её формирование, на мой взгляд, сегодня в белорусском обществе является актом категоричности и  результатом недостаточно обдуманных актором действий. Причина тому проста: сам факт принятия решений уже  является категоричностью и максимализмом  для общества, члены которого как  бывшие заключённые совершенно разучилось принимать решения и нести  какую бы то ни было ответственность, в том числе и за себя. В таких  условиях любое проявление принадлежности может повлечь осуждение, настороженное  отношение со стороны окружающих, с возможным последующим отторжением. Получив все права и свободы, наши соотечественники снова решили вернуть всё привычное на свои места с небольшими косметическими изменениями: стали строить одинаковые бело-розовые дома, и ездить на экскурсии  в супермаркеты стран-соседей, закрываться  от тлетворного влияния западной профессуры, выдворяя несогласные университеты. И лишь только гонимые обществом  диссиденты подозревают, что солнце и небо для этого общества светят не настоящие. [12,с.67]

3. Национальное самосознание белорусской молодёжи

В условиях нарастания международных  коммуникаций, развития средств массовой информации, роста миграции населения, актуальным является изучение психологии этничности как одного из смыслообразующих факторов поведения человека. Одной  из самых уязвимых сфер человеческих взаимоотношений в трансформирующемся поликультурном обществе является национальное самосознание. Установлено, что именно подростковый возраст является ключевым моментом формирования национального  самосознания.

Современной молодежи уже  в недалеком будущем придется брать на себя ответственность за судьбу Беларуси, искать оптимальные  пути преодоления возникающих трудностей, решать важнейшие проблемы экономического, политического, и культурного развития государства. На современном этапе  развития белорусского общества среди  молодежи прослеживается невысокий  уровень развития национальной самооценки, чувство национального достоинства, отсутствие интереса к историко-культурной самобытности своего народа. Сложность  исторической судьбы, протекания политических, экономических, социально-культурных процессов в нашей республике определяет факторы, влияющие на национальное самосознание современной молодежи.

Осознание себя как индивида в определенной этнической группе приводит не только к интерпретации конкретной этнической общности, но и обеспечивает личности развитие особенностей дифференцировать и выделять свое "Я" в этнической группе. Именно сравнение, нахождение сходных признаков (внешности, языка, обычаев), то есть выполнение простейших познавательных операций укрепляет  национальное самосознание на основе межличностного отношения в многонациональной  группе.

Разработкой теоретических  аспектов национального самосознания занимались такие социальные психологи, как Н.П. Белинский, Н.А. Бердяев, Я.Н. Коломинский, О.П. Смолин, В.А. Сосин, А.Г. Спиркин, М.Г. Тайчинов, А.В. Сухарев, С.Л. Бухарева, Т.Г. Стефаненко, Л.Н. Иванова, А.Н. Гуревич.

В современной науке существуют различные точки зрения на генезис  самосознания. Традиционным является понимание самосознания как исходной генетически первичной формы  человеческого сознания, основывающейся на самоощущениях, самовосприятие человека, когда еще в раннем детстве  формируется у ребенка целостное  представление о своем физическом теле, о различении себя и всего  остального мира. Исходя из концепции "первичности" указывается, что  способность к самопереживанию  оказывается особой универсальной  стороной самосознания, которая его  порождает. [16]

Существует и противоположная  точка зрения (Л.Л. Рубинштейн) согласно которой самосознание - высший вид  сознания, возникший как результат  развития сознания. Не сознание рождается  из самопознания, из "Я", а самосознание возникает к ходе развития сознания личности.

Третье направление психологической  науки исходит из того, что осознание  внешнего мира и самосознание возникли и развивались одновременно, едино  и взаимообусловлено. По мере объединения "предметных" ощущений складывается представление человека о внешнем  мире, а в результате синтеза самоощущений - о самом себе. В онтогенезе самосознания можно выделить два основных этапа: на первом этапе формируется схема  собственного тела и формируется "чувство  Я", Затем по мере совершенствования  интеллектуальных возможностей и становления  понятийного мышления самосознание достигает рефлексивного уровня, благодаря чему человек может  осмысливать свое отличие в понятийной форме. Поэтому рефлексивный уровень  индивидуального самосознания всегда остается внутренне связанным с  аффективным самопереживанием. Исследования показали, что самоощущение контролируется правым полушарием мозга, а рефлексивные механизмы самосознания - левым полушарием. [11,c.65]

Критерии самосознания:

выделение себя из среды, сознание себя как субъекта, автономного от среды (физической среды, социальной среды);

осознание своей активности - "Я, управляю собой";

осознание себя "через  другого" ("То, что я вижу в  других, это может быть и мое  качество");

моральная оценка себя, наличие  рефлексии - осознание своего внутреннего  опыта.

Ощущение человеком своей  единственности поддерживается непрерывностью его переживаний во времени; помнит о прошлом, переживает настоящее, обладает надеждами на будущее. Непрерывность  таких переживаний и дает человеку возможность интегрировать себя в единое целое.

При анализе динамической структуры самосознания используют два понятия: "текущее Я" и "личностное Я". "Текущее Я" обозначает конкретные формы осознания себя в текущем  настоящем, т.е. непосредственные процессы деятельности самосознания. "Личностное Я" - это устойчивая структурная  схема самоотношения, ядро синтеза "текущих Я", В каждом акте самосознания одновременно выражены элементы самопознания и самопереживания.

Поскольку самоотражаются все  процессы сознания, постольку человек  может не только осознавать, оценивать  и регулировать собственную психическую  деятельность, но и сознавать себя сознающим, самооценивающим.

В структуре самосознания можно выделить:

- осознание близких и  отдаленных целей, мотивов своего "Я" ("Я как действующий  субъект");

- осознание своих реальных  и желаемых качеств ("Реальное  Я" и "Идеальное Я");

- познавательные, когнитивные  представления о себе ("Я как  наблюдаемый объект");

- эмоциональное, чувственное  представление о себе.

Таким образом, самосознание включает в себя:

- самопознание (интеллектуальный  аспект познания себя);

- самоотношение (эмоциональное  отношение к самому себе).

В целом можно выделить три пласта сознания человека:

- отношение к себе;

- отношение к другим  людям;

- ожидание отношения других  людей к себе (атрибутивная проекция).

Национальное самосознание как фактор становления личности

Национальность, как характеристика личности, является неуловимым феноменом  этничности и представляет собой  совокупность особенностей личности, складывающихся в определенных социокультурных  условиях, деятельности и общения  и обусловливает способы поведения. Говоря о межнациональных отношениях, мы имеем в виду характеристики, присущие данной этнической группе, которые  создают национальную субстанцию. [11.с.105]

Изучение этнической самоидентификации  начавшееся еще в работах западных психологов З. Фрейда и Э. Эриксона, было продолжено затем К. Левином  и С. Московичи. В России вопросы  национальной психологии, психологии взаимодействия народов начали подниматься  в работах русских философов  В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, изучались  П.А. Сорокиным, Л.Н. Гумелевым, в советский  период - С.М. Арутюняном, Ю.В. Бромлеем, Л.М. Дробижевой, В.И. Козловым, И.С. Коном, В.В. Пименовым, Б.Ф. Поршневым. Сегодня  эта тема в различных аспектах разрабатывается Л.Г. Почебут, Ю.П. Платоновым, О.С. Михалюк, В.Н. Куницыной, В.Ю. Хотинец, Н.М. Лебедевой и их учениками.

Вопросы национального самосознания стали предметом специального изучения в различных науках, определивших данный феномен со следующих точек  зрения.

Н.К. Милютников рассматривает  национальное самосознание как коллективное сознание, где каждый член единого  коллектива воспринимает себя на уровне нахождения сходства и различия себя с другими. Однако этот же автор утверждает, что формирование социального самосознания не в полной мере зависит от поиска сходных и различных характеристик. По его мнению, носителем национального  самосознания выступает язык, выражающий чувства и стремления представителя  конкретной нации.

Вопросы национального самосознания были предметом изучения Н.Л. Бердяева, который понимал нацию как  единство исторических судеб, а национальное самосознание связывал с осознанием религиозно-нравственного идеала. Фактором становления национального самосознания определял изучение истории, которую рассматривал ядром национального сознания. Именно история обеспечивает единство исторических судеб народа и непрерывную связь одного поколения с другим.