Манипуляция общественным мнением в современной России

Интересно, что всё чаще слышится недовольство работой нашего телевидения, СМИ  и так далее. Радует то, что это  не только отмечают некоторые люди, но признают и довольно известные  деятели этого самого телевидения. Ситуация потери действительной значимости телевидения становится всё очевидней, что не может оставить равнодушным. Самое печальное в этой истории  то, что большинство, то самое, которое  в итоге и образует общественное сознание, продолжают верить всему, что  им говорят. И этот процесс только прогрессирует.

Ещё хотелось бы привести яркий пример управления общественным мнением, который можно  смело назвать манипуляцией. С  этого года учреждена премия Владислава Листьева, которая практически единогласно была присуждена Леониду Парфёнову. Его речь вызвала множество самых различных откликов в интернете, на радио. Парфёнов:

Мне было предложено произнести минут на семь что-то на тему, которая  мне представляется наиболее актуальной сегодня. Я волнуюсь и не буду пытаться произнести по памяти, я первый раз в студии почитаю вслух.  
Сегодня утром я был в больнице у Олега Кашина. Ему сделали очередную операцию, хирургически восстановили в прямом и переносном смысле этого понятия лицо российской журналистики. Зверское избиение корреспондента газеты "Коммерсантъ" вызвало гораздо более широкий резонанс в обществе и профессиональной среде, чем все другие покушения на жизнь и здоровье российских журналистов. В реакции федеральных телеканалов, правда, могла подозреваться заданность, ведь и тон немедленного отклика главы государства на случившееся отличался от сказанного первым лицом после убийства Анны Политковской.  
И еще. До нападения на него Олег Кашин для федерального эфира не существовал и не мог существовать. Он в последнее время писал про радикальную оппозицию, протестные движения и уличных молодежных вожаков, а эти темы и герои немыслимы на ТВ. Маргинальная вроде среда начинает что-то менять в общественной ситуации, формирует новый тренд, но среди тележурналистов у Кашина просто нет коллег. Был один, Андрей Лошак, да и тот весь вышел. В интернет.  
После подлинных и мнимых грехов 90-х в двухтысячные в два приема — сначала ради искоренения медийных олигархов, а потом ради единства рядов в контртеррористической войне — произошло огосударствление федеральной телеинформации. Журналистские темы, а с ними вся жизнь окончательно поделились на проходимые по ТВ и непроходимые по ТВ. За всяким политически значимым эфиром угадываются цели и задачи власти, ее настроение, отношение, ее друзья и недруги. Институционально это и не информация вовсе, а властный пиар или антипиар — чего стоит эфирная артподготовка снятия Лужкова — и, конечно, самопиар власти.  
Для корреспондента федерального телеканала высшие должностные лица не ньюсмейкеры, а начальники его начальника. Институционально корреспондент тогда и не журналист вовсе, а чиновник, следующий логике служения и подчинения. С начальником начальника невозможно, к примеру, интервью в его подлинном понимании: попытка раскрыть того, кто не хотел бы раскрываться. Разговор Андрея Колесникова с Владимиром Путиным в желтой "Ладе Калине" позволяет почувствовать самоуверенность премьера, его настроения на 2012 год и неосведомленность о неприятных темах. Но представим ли в устах отечественного тележурналиста, а затем в отечественном телеэфире вопрос, заданный Колесниковым Путину: "Зачем вы загнали в угол Михаила Ходорковского?" Это снова пример из "Коммерсанта". Порой возникает впечатление, что ведущая общественно-политическая газета страны (вестник отнюдь не программно оппозиционный) и федеральные телеканалы рассказывают о разных Россиях. А ведущую деловую газету, "Ведомости", спикер Грызлов фактически приравнял к пособникам террористов, в том числе и по своей привычке к контексту российских СМИ, телевидения прежде всего.  
Рейтинг действующих президента и премьера оценивают примерно в 75 процентов. В федеральном телеэфире о них не слышно критических, скептических или иронических суждений, замалчивается до четверти спектра общественного мнения. Высшая власть предстает дорогим покойником — о ней только хорошо или ничего. При том что у аудитории явно востребованы и другие мнения. Какой фурор вызвало почти единственное исключение — показ по телевидению диалога Юрия Шевчука с Владимиром Путиным.

Вечнозеленые  приемы, знакомые каждому, кто застал Центральное  телевидение СССР, когда репортажи  подменяет протокольная съемка встречи в  Кремле, текст содержит интонационную поддержку, когда существуют каноны показа: первое лицо принимает министра или главу региона, идет в народ, проводит саммит с зарубежным коллегой. Это не новости, а старости, повторение того, как  принято в таких  случаях вещать. Возможны показы и вовсе  без инфоповодов — на прореженной эфирной грядке любой овощ будет выглядеть фигурой просто в силу регулярного появления на экране.

Проработав  только в "Останкино" и для "Останкино" двадцать четыре года, я говорю об этом с горечью. Я не вправе винить никого из коллег, я сам  никакой не борец  и от других подвигов не жду. Но надо хотя бы назвать вещи своими именами.

За  тележурналистику вдвойне  обидно при очевидных  достижениях масштабных телешоу и отечественной  школы сериалов. Наше телевидение все  изощреннее будоражит, увлекает, развлекает и смешит, но вряд ли назовешь его гражданским общественно-политическим институтом. Убежден: это одна из главных причин драматичного спада телесмотрения у самой активной части населения, когда люди нашего с вами круга говорят: "Чего ящик включать, его не для меня делают".

Куда  страшнее, что большая  часть населения  уже и не нуждается  в журналистике. Когда  недоумевают: "Ну побили — подумаешь, мало ли кого у нас бьют, а чего из-за репортера-то такой сыр-бор?", миллионы людей не понимают, что на профессиональный риск журналист идет ради своей аудитории. Журналиста бьют не за то, что он написал, сказал или снял, а за то, что это прочитали, услышали или увидели. Благодарю вас. [10]

Речь  Парфёнова, как признают все, не открыла  никакой правды, все и так знали  это. Но сам факт произнесения на широкую  аудиторию вызывает уважение. Но интересно  то, что по первому каналу показали лишь небольшой кусочек слов Леонида  про Листьева, полностью вырезав вышеприведённую речь. Здесь налицо факт манипуляции, если использовать классификацию Кара-Мурзы. Метод «замалчивание одних фактов и выпячивание других». Иногда такая манипуляция доходит до абсурда. Парфёнов говорил именно о том, что телевидение, в частности, полностью подчинено власти и действует исключительно в её интересах, не показывая фактов несогласия либо критики. И именно эти слова полностью были проигнорированы тем же телевидением. Конечно, эта информация была доступна многим, но надо учитывать некоторые вещи: во-первых, большинство населения просто даже не пытаются узнать какие-либо подробности того, что показывают по телевидению; во-вторых, создан общий фон, который как раз не выпадает из общего настроения телепоказа. Это, как я думаю, ещё один приём манипуляции, который очень сложно чётко обозначить. Можно, с одной стороны, отнести его к методу Геббельса, то есть постоянных повторов. Но в данном случае имеют место быть не повторы сами по себе, а повтор одной и той же темы – благополучия нашего правительства. А третье здесь то, что практически все, кто хоть как-то отреагировал (позитивно или негативно), говорили не о смысле сказанного Парфёновым, а о том, какую это вызовет реакцию. С одной стороны, это может означать лишь то, что людям известно то, о чём говорил Леонид. Но возникает тогда вопрос: а почему, если это столь известно, ничего не делается? Действительно непонятно. То есть все просто принимают данное положение вещей, удивление вызывает лишь факт высказывания этого всего вслух. К такому же равнодушию можно отнести ситуацию со снятием с поста мера Москвы Лужкова. Одно время это событие бурно обсуждалось, но правительство упорно акцентировало внимание на такой причине этого события, как факт злоупотребления своими полномочиями. А в недавнем разговоре онлайн с населением премьер-министр открыто сказал, что прямой причиной увольнения Лужкова является его конфликт с президентом.   И что же? Никакой значимой реакции на эти слова не последовало. Конечно, у данной проблемы существует несколько объяснений. Первое – все просто слишком озабочены событиями на Манежной площади. Второе – все и так знали истинную причину. И опять же вопрос: почему нет никакой реакции? А третья причина как раз отражает манипуляцию. Тут можно выделить два метода, которые очень интегрировано отражают причины такой реакции на данную ситуацию: внушение и фрагментация. Внушение подразумевает вхождение в доверие к объекту манипуляции для восприятия информации на веру, без объяснения причин («сделали – значит, так надо»). Либо обратная сторона этого метода: представитель власти настолько вышел из доверия по некоторым вопросам, что нет ничего удивительного в том, что Путин так открыто говорит о снятии мера Москвы как о следствии неприятия некоторых из позиций тандема Путин-Медведев.  А второй метод манипуляции, наличие которого здесь я считаю реальным, - это метод фрагментации. Обсуждения по этому событию уже прошли, по крайней мере, основные, начался «новый фильм» (если рассматривать с позиции концепции общества спектакля) про Манежную площадь и множество других. Потому такого интереса и не вызывает. Вообще интересна тенденция: всё более бурные обсуждения событий, а с другой стороны – всё большее отчуждение от реальности этих событий. Не вызывает уже совершенно никакого удивления данные факты, хотя они являются крайне показательными о структуре нашей власти и её методе управления. Ещё несколько слов о упомянутым Парфёновым разговоре Путина с Шевчуком. Да, это практически единственный случай, когда что-то, неугодное власти, выпустили в эфир. Как раз эта исключительность говорит о том, что телевидение в настоящем – целиком средство манипуляции общественным сознанием и мнением – «о нашем правительстве говорят, как о дорогом покойнике: или хорошо, или ничего» (Парфёнов).

И, конечно, нельзя не упомянуть о событиях на Манежной площади. Разумеется, полномасштабный  анализ пока невозможен, так как  определённости в причинах и вообще в течении этих событий ещё нет. Но уже можно говорить о манипуляции: по данным многих неофициальных пока источников, Собянин (новый мер Москвы) запрещает прессе печатать полные отчёты о происходящих событиях, ссылаясь на необходимость избежать паники. По первому каналу, который является основным в России, показывается лишь хроника, чаще всего именно задержания нарушителей. Медведев говорит о том, что в Москве и стране всё спокойно, а всех нарушителей накажут. Никакого достойного анализа данных событий не приводится. На примере среднего обывателя, с кем состоялся разговор на данную тему, можно сказать, что понять что-то о Манежной площади невозможно. Здесь налицо использование таких методов, как умолчание одних событий и выпячивание других, фрагментация, метод под названием «нужны трупы», с помощью которого можно оправдать какие-либо резкие действия, метод переноса частного факта в сферу общего (и наоборот) и так далее.

Это лишь краткий анализ последних событий. Таких примеров можно приводить  множество. Из чего напрашивается следующий  вывод: сфера применения манипуляции  общественным мнением не ограничивается какими-то рамками. Манипуляция настолько  вошла в нашу повседневную жизнь, что сложно порой выделить её из общего потока событий. Из чего следует, что нельзя говорить о манипуляции  как о явлении, которое существует в некоторых областях общественной жизни. В то же время невозможно в  полной мере ограничить события в  сегодняшней России какими-то определёнными  методами манипуляции. Ведь невозможно же рассматривать, например, события на Манежной площади без контекста. Манипуляция общественным сознанием и мнением применяется столь широко, что стала обыденностью, на которую люди уже не реагируют, просто принимая. Это новая ступень манипуляции – открытые высказывания о фактах манипуляции порождают новый уровень программирования сознания в форме добровольного приятия, но невосприятия факта манипуляции. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

Манипуляция – ловкое обращение с людьми как  с объектами, вещами. Манипуляция  – это скрытое управление, при  котором объект манипуляции уверен, что выбор делает он сам. Манипуляция  – программирование сознания. В  современной России манипуляция  общественным сознанием и мнением  получает всё более широкое распространение, особенно в связи развития так  называемой демократии. Данные высказывания известных учёных могут ещё более  раскрыть феномен манипуляции и  его влияние на общественное сознание и мнение:

 З.Фрейре: "До пробуждения народа  нет   манипуляции,  а  есть  тотальное  подавление.  Пока  угнетенные полностью  задавлены  действительностью,  нет  необходимости  манипулировать ими".

Ведущие американские  социологи  П.Лазарсфельд  и Р.Мертон:  "Те,  кто контролируют  взгляды и убеждения в нашем обществе,  прибегают меньше  к физическому насилию и больше к массовому внушению. Радиопрограммы и реклама заменяют запугивание и насилие".

 Известный  и даже популярный специалист  в области управления С.Паркинсон дал такое определение:  "В динамичном обществе искусство управления сводится к умению направлять  по  нужному руслу человеческие  желания.  Те,  кто в совершенстве овладели этим искусством, смогут добиться небывалых успехов".

Герберт  Маркузе:  "Сегодня  подчинение  человека  увековечивается  и  расширяется   не  только посредством  технологии, но и  как технология, что дает еще больше оснований  для полной легитимации политической власти и  ее экспансии, охватывающей все сферы  культуры"

Манипуляция общественным сознанием – способ управления обществом, основанный не на принуждении, а на контроле над желаниями, убеждениями, ценностями, способом мышления. Манипуляция – новый вид контроля в обществе второго модерна, как  сказал бы Бек. Общество, где нет  расстояний, нет времени благодаря  новым технологиям, таким как  интернет, мобильная связь, телевидение  и так далее. Общество, которое  очередным увлекательным и ярким  фильмом затмевает реальную жизнь, понижает степень адекватного восприятия реальности, приучает к безразличию…

Россия  в этой практике пока не является отлаженным механизмом, так как новый строй  – и новый образ жизни общества – существует довольно недолгое время, только двадцать лет. Но степень открытости и напористости процесса манипуляции  поражает. Кроме открытого применения, искажения каких-либо фактов для  принятия нужного манипуляторам  решения, налицо стремление контролировать и мышление людей, их реакцию вообще на происходящее. Российское общество приучается быть безразличным, когда  проявляет видимую заинтересованность, не замечать каких-либо открытых событий, реагировать определённым образом… Действительно очевиден новый уровень  манипулирования: людей научили  видеть манипуляцию, принимать её и  всё равно верить.

Я не буду ещё раз описывать подробно все  явления манипуляции в современной  России, так как они были освещены выше.  Самый верный способ противостояния манипуляции (соглашусь с Кара-Мурзой) – думать. Но проблема в том, что именно процесс мышления и находится под контролем. Эта проблема актуальна как никогда. И просто требуется хотя бы не забывать, что мы люди, что каждый человек неповторим, что индивиды вокруг – личности, что общество – не спектакль, что нужно думать о том, что происходит вокруг. 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы 

1. Зелинский С.А. Анализ массовых манипуляций в  России. – Спб.: Издательско-Торговый Дом «Скифна», 2008
2. Кара-Мурза С.Г. Власть манипуляции. – Изд. 2-е. – М.: Академический Проект, 2009
3. Кара-Мурза. С.Г. Краткий курс манипуляции сознанием. — М.: Алгоритм, 2002. 288стр.
4. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. – М: Эксмо, 2010
5. Кара-Мурза, Смирнов С. Манипуляция сознанием-2. – М.: Эксмо: Алгоритм, 2009
6. Решен С.В., Шипова А.В. Становление социально-философской концепции манипулирования. – Ставрополь: СевКавГТИ, 2008
7. Франке Герберт. Манипулируемый человек. – 1964
8. Современный словарь социологии – Нью-Йорк, 1969
9. БСЭ http://bse.sci-lib.com/
10. http://parfenov-l.livejournal.com/29844.html
11. http://www.rg.ru/2010/09/26/tefi-poln.html