Концепция Макса Вебера

      Измерение формальной рациональности

     По  мнению М. Вебера, формальную рациональность можно измерить в соответствии с  четырьмя переменными- эффективность, калькуляция, предсказуемость и  контроль.

     Под эффективностью понимается оптимальный, возможно быстрый способ достижения прагматической цели. Речь идет главным образом об оптимальном выборе средств достижения цели.

     Калькулируемость  предполагает учет количественных и  качественных затрат на реализацию конкретных прагматических стратегий. Можно, например, подсчитать материальные или временные затраты на ту или иную деятельность.

     Предсказуемость означает сознательное принятие строгих  правил деятельности. Возможен также  учет неопределенности и рисков, альтернативности и случайности, ибо по совокупности случайностей вполне можно выявить статистическую причинность и общее, результирующее следствие проявления внешних воздействий. Во всяком случае, при следовании формальным правилам можно с определенной долей вероятности предсказать характер конечного результата.

     Контроль  в формальной рациональности предполагает замену человека нечеловеческими технологиями- правилами, распоряжениями, процедурами, а также машинами. Высшая степень контроля проявляется в том, что люди вообще не задействованы в осуществлении контролирующих функций. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     §3. Анализ общества по характеру действий его членов

     Стержнем  веберовской «понимающей» социологии является идея анализа социальных реалий вообще и социальных действий в особенности  через призму степени их рациональности. По мнению социолога, эмпирически сравнивая количество целерациональных действий с другими действиями, содержащими определенный компонент нерациональности, и выявляя, какой тип действия является доминирующим, можно судить об уровне исторического развития общества вообще. Социолог исходит из того, что характер общества, демократичность или авторитарность его институтов, их функциональность есть производное от особенностей социальных действий индивидов, их рациональной или иррациональной составляющей. Именно такой теоретико-методологический подход использует Вебер для сравнительного анализа культур Древнего мира и современных западно-европейских обществ.

     Отправной постулат социолога состоял в  том, что структура социальной реальности конструируется в конечном счете  социальными действиями индивидов, и для социологии объект познания- «истолковать, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие». Изучая социальные действия людей, живущих в различных пространственных и временных координатах и принадлежавших соответственно к различным культурам, социолог обосновал идею определения уровня исторического развития общества по степени их рациональной организации.

     Если  люди, как руководители, так и  руководимые, в своем большинстве  совершают действия целенаправленные, осмысленные, понятные и предсказуемые, то общественные и политические структуры будут отличаться высокой степенью своей организации и рациональности. И наоборот: если в поведении людей преобладают эмоционально окрашенные действия со значительным компонентом иррациональности, основанные на ценностно-религиозных мотивах, традициях или базирующиеся на партикуляристских отношениях- симпатиях и антипатиях, чувствах личной преданности к вождям, старейшинам, политическим лидерам, лояльности к «своим» при негативном отношении к «чужакам-иноверцам», то такое общество, как его не обозвать, просто не может иметь современные рационально функционирующие институты.

     В некоторых странах и культурах  ценностно-рациональные действия могут  быть доминирующими  и их иррациональный компонент соответственно распространяется на все сферы жизни, включая политическую. Пример тому- политика «пролетарского интернационализма», направленная на то, чтобы сделать революционные ценности отдельной социально- политической группы ценностями и нормами государств, этносов и других культур.

     Представляется, Россия до недавних пор была именно такой  страной, в которой ценностно-рациональные действия преобладали даже  в  политической сфере. Политика «доброго царя» или «отца нации с твердой рукой», «героя-спасителя» или политбюро компартии основывалась на доминировании ценностно-рациональных действий, причем и руководителей, и руководимых. Не формально- рациональные правила, а воля политического лидера его окружения формировала и проводила в повседневную жизнь конкретные политические решения, которые не являли собой прагматизм: многочисленные компании трудно было предвидеть, рационально просчитать.

     Исследуя  исторически ранние общества, социолог отмечает, что в них преобладали традиционные и аффективные действия. Их сущностный признак- отсутствие господства формально-рационального начала. В политике аффективные действия проявляются в фаворитизме, даровании статусных и властных привилегий, в не правовом и немотивированном снятии чиновника с должности подчас под влиянием страхов или зависти, в неадекватном выполнении служебных обязанностей из-за нахлынувших страстей и эмоций.

     М. Вебер отстаивал идею двух основных типологических форм капитализма- современного и архаичного. Анализируя современное ему капиталистическое общество, определяя при этом и судьбу капитализма в принципе, отмечает, что это общество характеризуется не столько свободной спекуляцией, завоеваниями и другими авантюрами, сколько тенденцией увеличения целерациональных действий, рационализацией жизни в целом, достижениями максимального успеха и прибыли прежде всего через рациональную организацию труда и производства. «Стремление к предпринимательству», «стремление к наживе», к денежной выгоде… само по себе ничего общего не имеет  с капитализмом, -писал он. –Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников… Капитализм может быть идентичен обузданию того иррационального стремления, во всяком случае, его рациональному регламентированию»⁶.

     Если  использовать веберовскую методологию  при анализе современного российского  общества, то его историко-культурный уровень следует определять не по экономическим и политическим структурам как таковым (независимым от государства предприятий, наличию множества политических партий и т.д.) и даже не по стремлениям людей к предпринимательству или политическому успеху, а по тенденциям формально-рационального регламентирования экономической и политической жизни, по тому, насколько целерациональные действия стали типичными в поведении и управляющих, и управляемых. Очевидно, они не стали доминирующими, что способствовало образованию и становлению социальных типов капиталистов непроизводительной ориентации. По Веберу, это прежде всего ростовщики и «откупщики должностей и налогов». Они просто не ориентированы на рациональную организацию труда и производства- отсюда распространение в огромных масштабах игорного и наркотического бизнеса, торговли «живым товаром». Сказанное свидетельствует о том, что в рациональном и историко-культурным отношении  «новый русский» капитализм весьма напоминает архаический капитализм, и это та большая проблема, от решения которой зависит направление общественного развития страны. 

     Бюрократия

     Управленческие  структуры общества можно представить как институты, которые формируют, во всяком случае, контролируют социальные действия людей. И Вебер был прекрасно осведомлен, что они могут ограничивать свободу социальных действий людей, выступал в свое время с призывами к реформированию парламента, к демократизации. Но его интересует не только функции управленческих структур сами по себе, сколько степень их рациональности. Он анализирует власть и бюрократию через призму совокупности индивидов, выполняющих определенные социальные действия. Повторяющиеся типичные целерациональные действия способствуют формированию таких институтов общества, которые побуждают индивидов к способному принятию собственных решений на основе рациональной организации жизни общества.

     Техническим механизмом, позволяющим осуществлять управление, основанное на целерациональных действиях, Вебер считал бюрократию, полагая, что все другие управленческие альтернативы (например, идея, отстаиваемая Марксом, о «самоуправлении народом посредством самого народа») неизбежно предполагает некомпетентность и иррациональность.

     Создавая  идеальную модель бюрократии, социолог представлял ее в виде совокупности индивидов, выполняющих рациональные действия, нацеленные на достижения успешных результатов, имеющих общественную значимость и полезность. Социолог был убежден, что в рационально-организованном обществе «ходить во власть» и управлять должны люди профессионально подготовленные, имеющие специальное образование, поскольку от них требуется компетентность. Только в этом случае от них можно ожидать целерациональных действий и соответственно эффективного управления страной. Вообще Вебер считал рациональную бюрократию воплощением рациональных форм всякой организации общества. По мнению социолога, ее основные черты: разделение труда среди членов бюрократической структуры; строгая иерархичность, соподчиненность различных бюрократических органов; определенная служебная компетенция; наличие свода строгих правил и инструкций; безличный характер деятельности, т.е. отсутствие «человеческого» подхода к проблеме; наличие аппарата, чиновников, рассматривающих свою службу как единственную или главную профессию, сориентированных на полную преданность организации; ориентация на личную карьеру- «повышение» - в соответствии со старшинством по службе, или в соответствии со способностями независимо от суждения начальника; подчинение строгой единой служебной дисциплине и контролю.

     Разумеется, Вебер описывает идеальный тип  рационального управления, а не существующую реальность. В его основе лежит  идеализация реального положения вещей, что представляет лишь вектор движения, исходя из того, что все управляющие будут совершать только целерациональные действия. Аффективные личные пристрастия, личная преданность и т.д. полностью исключены. Сам Вебер прекрасно осознал, что в поведении чиновников есть много непоследовательного и безумного, что они далеко не всегда отчетливо формулируют и проводят в жизнь свои принципы с твердой последовательностью.  

     Государство: границы рационального    

     Социолог  рассматривал господство как способность и возможность одного субъекта отдавать приказания, ориентируемые на других людей, которые, весьма вероятно, будут добровольно повиноваться (в отличие от власти, которая предполагает повиновение, определенное поведение, несмотря на сопротивление оппозиций). Вебер обратил внимание, что властвующие, отдавая приказы и директивы, всегда ориентируются на «обобщенного другого», - т.е. на реакцию окружающих, подчиненных, стремясь к тому, чтобы последние доверительно относились к власти. Иными словами, властвующие стараются добиться осуществления власти через легитимное господство, под которым понимается добровольное принятие власти, одобрение, ее  «внутреннее оправдание»*. Подчиняющиеся, однако, отнюдь не пассивно  следуют директивам властвующих. Подчинение может быть основано на самых разных мотивах: страхе за жизнь и свое имущество, личной зависимости, вере в авторитет правителя. Иными словами, мотивы и действия людей, включенных в процесс господства, в разных странах и культурах различаются по степени их рациональности.

     По  этому критерию социолог выделял  три идеальных типа господства: 1. Легальное господство, которое опирается  на осознанные убеждения в целесообразность, разумность существующей политической власти, правомочность органов, призванных властвовать, на общие для всех обязательные правовые нормы, регулирующие отношения господства и подчинения. Это «господство в силу «легальности», в силу веры в обязательность легального установления и деловой «компетентности», обоснованной рационально созданными правилами, то есть ориентации на подчинении при выполнении установленных правил, - господство в том виде, в каком его осуществляет современный «государственный служащий» и все те носители власти, которые похожи на него в этом отношении.**

     Например, американцы верят в целесообразность президентской системы правления, предусматривающую разделение властей, легитимность всеобщих выборов. В этих условиях авторитет президента США, сенаторов, конгрессменов, судей основывается на исторически сложившейся системе легальных правил и законов, а также обосновывается рациональной целесообразностью. Техническим механизмом, позволяющим осуществлять легальное господство, основанное на целерациональных действиях, Вебер считал бюрократию рационального типа.

     В западных странах в процессе организационно- рациональной эволюции сложились структуры, которые требуют рационального  управленческого труда: дифференциация функций, исключение личных симпатий и  антипатий из исполнения служебных  обязанностей, строгая исполнительская дисциплина. Но главное – там привит закон, и люди подчиняются ему, а не праву сильного, не революционной или «демократической» целесообразности и не «телефонному» праву. И бюрократы – это тот слой профессиональных управляющих, которые практически гарантируют безукоризненное исполнение законов. Малейшая процедурная ошибка ведет к отмене наказания человека, совершившего реальное правонарушение. Поэтому на западе бюрократы в почете и в цене в прямом смысле слова. Им люди вверяют свои судьбы, полагаясь на их компетенцию. За их труд налогоплательщики платят достойное жалование.

     2. Харизматическое господство характеризуется  эмоционально ориентированной преданностью  политическому лидеру, которая поддерживается  верой в историческое предназначение  правителя. Подчинение в условиях харизматического господства основывается на приписывании и культивировании необыкновенных, сверхъестественных способностей властвующих лидеров. Это господство основано на преданности харизме  пророка или вождя на войне, или выдающегося демагога в народном собрании или в парламенте.»