Теория личности в перспективе

Человек, который  разделяет холистическую позицию, может использовать один из двух подходов к репрезентации поведения. Он может  просто полагать, что удачная теория должна быть комплексной, многомерной  и включать рассмотрение ситуации, в которой возникают поведенческие события. С другой стороны, он может полагать, что все поведение индивида настолько внутренне сцементировано и, кроме того, связано с контекстом среды, что любая попытка абстрагировать для изучения элементы или переменные обречена на неудачу. Первая точка зрения признает комплексный характер поведения и полагает, что для достижения успеха в предсказании поведения нужна комплексная его модель. Другая точка зрения видит в комплексности поведения самое главное и настаивает на том, что "всем" аспектам индивида и ситуации необходимо воздать должное прежде, чем будет возможен прогресс. Легко понять, что теории, представляющие последнюю точку зрения, обычно особо подчеркивают уникальность индивида. Поскольку теория настаивает на том, чтобы исследователь принимал во внимание все больше различных граней личности, должны стать очевидными и стать предметом обсуждения особенности каждого индивида и, разумеется, каждого акта. Дальше всех в подчеркивании важности полного представления индивидуальности продвинулся Олпорт. Как мы видели, фактически это привело Олпорта к положению о том, что больше внимания нужно уделять идеографическому методу изучения поведения. Та же общая точка зрения представлена в теориях Адлера, Бинсвангера, Босса, Левина и Мюррея. Теории Скиннера, Миллера и Долларда наиболее ясно отрицают принципиальное значение уникальности поведения. Хотя есть некоторые теоретики, в первую очередь обращающиеся к уникальности поведения, это кажется менее типичным для современной психологии, чем подчеркивание организмичности.

Обычно признается, что S-R теоретики и Скиннер имеют  дело со сравнительно малыми единицами  поведения, в то время как теоретиков-организмистов  более занимают единицы, охватывающие целостную личность. Кеттел, Левин  и Шелдон благоволят к меньшим единицам, а Олпорт, Бинсвангер, Босс, и Роджерс описывают поведение на основе более крупных единиц. Остальные теоретики широко распределяются по молекулярно-молярному спектру. Фрейд, например, мог при необходимости анализировать поведение в очень мелких единицах, но мог и относится как к единице к целостной личности.

Хотя фактически все теоретики, описанные в этой книге, признают, что структура личности может быть нарушена или даже разрушена  тревогой, конфликтом, фрустрацией, стрессом и физическими травмами, некоторые из них приписывают индивиду большую эластичность и "гомеостатичность", чем другие. В частности, Гольдштейн показал, как часто пациент с мозговыми нарушениями может достичь некоторого уровня стабильности приходя в согласие со средой. Для Фрейд а стабилизирующую роль играют Я, его интегративные и защитные механизмы, а Юнг и Адлер признают важность компенсации как гомеостатического средства. В представлениях Роджерса понятия Я и организма позволяют рассмотреть стабильность личности, как биосфера в теории Ангьяла. Ряд интегративных понятий есть у Мюррея. Другие теории например, теории Кеттела, Шелдона и Салливана, хотя явно не дезавуируют гомеостатические механизмы в личности, хранят о них молчание.

Значение  психологической среды или мира опыта, как противоположного миру физической реальности, принимается большинством теоретиков личности, а некоторыми подчеркивается в особенности. Наиболее явно и последовательно эта точка зрения разработана Бинсвангером, Боссом, Левином и Роджерсом. Фактически их обвиняли в том, что они во многом игнорируют реальный мир – в результате того, что занимаются миром опыта. Этой точке зрения уделяется серьезное внимание во многих психоаналитических теориях и в теории Мюррея. Хотя никто не оспаривает, что то, как видит данное событие индивид, имеет некоторое влияние на то, как он отреагирует на это событие, мы обнаруживаем, что этому процессу уделяется мало внимания в теориях Кеттела, Миллера и Долларда, Шелдона и Скиннера. В целом же возможно сказать, что теоретиков личности более занимает роль психологической, а не физической среды.

Мы видели, что понятие "Я" используется теоретиками  личности в нескольких смыслах. Либо в нем видится группа психических  процессов, являющихся детерминантами поведения, или же оно рассматривается как система установок и чувств индивида на свой счет. В той или иной форме Я играет важнейшую роль в большинстве современных представлений о личности. Речь идет не только о тех теориях, которые обозначаются как теории Я, но и о большом числе других теорий, где это понятие выступает как центральный теоретический элемент. Среди теоретиков, использующих понятия Я или эго, – Олпорт, Адлер, Ангьял, Кеттел, Фрейд, Гольдштейн, Юнг и Роджерс. Лишь Айзенк, Скиннер, Миллер, Доллард и Шелдон не придают в своих описании поведения важной роли Я. Правда, многие современные представления о Я смогли избежать или уменьшить субъективность, характерную для ранних представлений. Явно наблюдается тенденция в направлении выявления операций, посредством которых можно измерить Я или отдельные его стороны. Можно сказать, что на заре психологического теоретизирования Я или самости придавался мистический или виталистический смысл, тогда как теперь Я, кажется, потеряло эти свойства и хотя бы отчасти подчиняется количественному измерению. Очевидно, что теоретики личности в наши дни проявляют все возрастающий интерес к Я и сопутствующим процессам.

Важность  детерминант группового членства –  предмет особого внимания в первую очередь в тех теориях, на которые  серьезно повлияли социология и антропология. Примеры – позиции Адлера, Фромма, Хорни, Левина и Салливана. Вполне естественно, что теоретики, подчеркивавшие роль "поля", в котором возникает поведение, должны также проявлять интерес к тем социальным группами, к которым принадлежит индивид. С этим согласуется то, что все вышеназванные теоретики, за исключением Миллера и Долларда, могут считаться теоретиками поля. Ни один из тех теоретиков, которых мы изучали, не полагает факторы группового членства неважными, хотя Олпорт, Ангьял, Бинсвангер, Босс, Гольдштейн, Юнг, Шелдон и Скиннер предпочли не фокусировать на них специального внимания. В целом представляется, что возрастающее внимание к социокультурному контексту, в котором возникает поведение, – тенденция современных теоретиков личности.

Мы видели, что для теоретиков личности обычны попытки сформировать межпредметные  связи для своих теорий. Большинство  этих попыток связаны с возможностью интерпретации психологических  понятий с помощью открытий и  представлений биологических наук. Примеры этой тенденции – теории Олпорта, Фрейда, Гольдштейна, Юнга, Мюррея и Шелдона. Скиннер и экзистенциалисты, быть может, наиболее определенным образом развивают теорию на чисто психологическом уровне. Ни один из обсуждаемых теоретиков, за исключением возможно, Левина, не представляется в первую очередь ориентированным на связь своих формулировок с антропологией и социологией. Однако Доллард и Миллер, Фрейд и Мюррей проявляют равный интерес к биологическим и социальным наукам. Ясно, что в целом теоретики личности более ориентированы на биологические, а не социальные науки. Однако есть свидетельства растущего интереса к социологии и антропологии.

Различие  и многообразие мотивации получило полное признание в теориях Олпорта, Кеттела, Левина и Мюррея. В каждой из этих теорий подчеркивается тот факт, что поведение может быть понято только на основе выявления и изучения большого числа мотивационных переменных. Лишь теории Кеттела и Мюррея представляют развернутые попытки перевести эту множественность в ряд специфических переменных. Адлер, Ангьял, Бинсвангер, Босс, Фрейд, Фромм, Гольдштейн, Хорни, Роджерс, Шелдон и Скиннер подходят к изучению поведения с более кратким перечнем мотивационных понятий. Таким образом, хотя теоретики личности глубоко интересуются мотивацией, они делятся на тех, кто представляет ее с точки зрения относительно небольшого числа переменных, и тех, кто считает необходимым большое их количество.

Параллельно множественности мотивов можно  рассмотреть сложность механизмов, выделяемых различными теоретиками для объяснения человеческого поведения. На одном полюсе – полюсе сложности – мы обнаруживаем теории Кеттела, Фрейда, Юнга и Мюррея; на другом теории Адлера, Бинсвангера, Босса, Гольдштейна, Хорни, Роджерса и Скиннера. Адлер и Хорни в качестве всеобщего принципа личности выделяют творческое Я. Для Гольдштейна это само-актуализация, для Бинсвангера и Босса – бытие-в-мире, для Роджерса – организм, для Скиннера – подкрепление. Остальные теории находятся где-то между сложностью и простотой.

Многие теоретики личности уделяют постоянное внимание проблеме актуализировавшейся, зрелой или идеальной личности. Это – яркая черта теорий Роджерса, Бинсвангера и Босса, Олпорта и Юнга. Данная проблема занимает важное место в работах Фрейда, Адлера, Хорни, Мюррея, Ангьяла и Гольдштейна. К теоретикам, которые проявляли минимальный интерес к оценке зрелости и само-актуализации, относятся Левин, Кеттел, Миллер и Доллард, Скиннер.

Как мы видели, между различными теоретиками есть существенные различия в их отношении к аномальному поведению. Речь идет не только о том, что некоторые теории построены в основном на базе изучения людей с невротическими и иными нарушениями: многие теоретики предложили методы лечения различных форм психопатологии. Истоки психоанализа – в наблюдении за пациентами, проходящими психотерапию, и хорошо известен тот фундаментальный вклад, который привнесла эта теория в понимание и лечение всех разновидностей поведенческих девиаций. Во многом ту же связь можно увидеть между поведенческими нарушениями и теориями Юнга, Адлера, Хорни, Салливана и Ангьяла. Аномальное поведение ассоциируется с проблемами теории Гольдштейна, с изучением и пониманием индивидов с повреждениями мозга. Менее всего проблемами психопатологии занимались Левин, Олпорт и Кеттел.

До этого момента наше обсуждение было весьма общим, мы почти не старались рассмотреть каждую теорию в связи с каждым вопросом. Нас более интересовал общий статус современной теории личности, чем то, что мы могли бы получить посредством подробного сравнения различных теорий. Эта обобщенность частично исправляется таблицей 15-1, в которой по каждому отдельному вопросу обозначено, придается ли ему особое значение в той или иной теории, занимает ли она некоторое промежуточное положение или не придает ему значения. Конечно, эти оценки приблизительны. Недостаток точности связан с тем, что при рейтинге использованы очень широкие категории, а также со сложностью теорий, что во многих случаях делает невозможным точное представление о том, как конкретный теоретик рассматривает данный вопрос. В любом случае основания для оценки представлены в предшествующих главах с соответствующими ссылками на оригинальные источники. Соответственно, читатель не должен воспринимать наши суждения некритично, он может вынести собственные суждения на основании тех же источников, которыми пользовались мы.

Теория  личности в перспективе

В таблице 15-1 символ "Н" означает, что теоретик в высокой степени подчеркивает значение данного положения или  системы детерминант. "М" означает среднюю, умеренную позицию, "L" – низкую оценку значимости положения или его игнорирование теорией.

Можно заметить – без дополнительной дискуссии  – что в связи с данными, представленными в предыдущем издании "Теорий личности", было осуществлено, насколько мы знаем, несколько аналитических работ. Первое такое исследование было осуществлено Десмондом Картрайтом (Desmond Cartwright, 1957). С помощью факторного анализа было выделено четыре фактора. Фактор А включает целенаправленность и детерминанты группового членства. Этим фактором насыщены теории Адлера, Фромма, Хорни, Роджерса и Салливана. Фактор В включает свойства структуры, наследственность и биологию. (Ангьял, Айзенк, Фрейд, Юнг, Мюррей и Шелдон). Целенаправленность, организмичность и Я (Я-концепция, представления о себе) – главные атрибуты, составляющие фактор С. Высокую нагрузку по этому фактору несут теории Олпорта, Ангьяла, Гольдштейна и Роджерса. Четвертый фактор состоит из структуры и наследственности и важен только в отношении факторных теорий.

Через несколько  лет Тафт (Taft, 1960) сообщил о результате кластерного анализа данных. Кластер 1 включает Адлера, Фромма, Хорни, Мюррея и Салливана, и ему было дано название "функционалистические теории социального поля". Второй кластер, обозначенный как "подход к бессознательным комплексам и структурам личности с точки зрения развития" включает лишь трех теоретиков психоанализа – Фрейда, Адлера и Юнга. Ангьял, Гольдштейн, Юнг и Роджерс образовали кластер, названный "врожденная организмическая само-актуализация". Кластер IV определяется как "непрерывное развитие во взаимодействии с социальным окружением". Этим фактором нагружены теории Адлера, Фрейда, Мюррея и Салливана. Последний кластер включает Олпорта, Кеттела, Айзенка, Фрейда, Юнга и Шелдона и обозначен как "конституциональные структуры, личности".

Шах (Schuh, 1966) осуществил кластерный анализ и в  отношении атрибутов, и в отношении  теоретиков. Мы сообщим только результаты по теоретикам. Они подпадают под четыре кластера. Первый включает Адлера, Фромма и Хорни и обозначается как "значение социума". Второй состоит из Олпорта, Ангьяла, Гольдштейна, Миллера и Долларда, Роджерса и называется "значение Я". Третий включает Айзенка, Фрейда, Левина, Мюррея и Шелдона, а четвертый – Кеттела. Юнга и Салливана. Эти два кластера не получили названий, поскольку не было найдено общих черт, характеризующих различные точки зрения.

Это приводит нас к вопросу о том, насколько  хорошо эти теории функционировали в качестве генераторов исследований. Мы уже договорились, что это – наиболее важное оценочное сравнение, которое можно предпринять в отношении теорий; к сожалению, это – самое сложное сравнение, которое можно было бы осуществить с уверенностью. Все теории обладают некоторыми функциями генерирования исследований, но различная природа исследований, как и сложность взаимоотношений между теорией и относящимися к ним исследованиям, оставляет возможность лишь для грубых суждений.

Признавая субъективность и тенденциозность нашего вердикта, мы полагаем, что теоретиков можно разделить на три кластера с точки зрения того, насколько они были плодотворны в стимулировании исследований. К первой группе принадлежат теории, которые привели к большому количеству исследований, осуществленных в различных областях различными группами ученых. Сюда мы относим теорию Фрейда, стимул-реактивную теорию, позицию Скиннера и теорию Левина. В каждом случае "послание" теории вышло за границы маленькой группы сотрудников, так что проблемы, относящиеся к этой теории, исследовались в различных ситуациях людьми, представляющими достаточно гетерогенные научные основания. Вероятно, лучший тому пример – психоанализ, поскольку индивиды, осуществляющие исследования, релевантные психоаналитической теории, очень разнятся – от тех, кто непосредственно работает в русле медико-психоаналитической традиции до тех, кто принадлежит к традиции экспериментальной или биологической. Есть много источников, в которых задокументировано огромное количество таких исследований, например. Hall & Lindzey (1968), Hilgard (1952), Sears (1943). Эта теория не только существенно повлияла на психологические исследования, но и на исследования антропологические и социологические, а также имела влияние – более ограниченное на другие социальные науки, литературу, изобразительное искусство и религию.