Теория деятельности А. Н. Леонтьева и её развитие в трудах отечественных психологов

   Термины «действие» и «операция» часто не различают. Однако в контексте психологического анализа деятельности их чёткое различение совершенно необходимо [7].

   Действия соотносительны целям, операции – условиям. Допустим, что цель остаётся той же самой, условие, в которых она дана, изменяются; тогда меняется именно операциональный состав действия.

   В особенно наглядной форме несовпадение действий и операций выступает в орудийных действиях. Ведь орудие есть материальный предмет, в котором кристаллизованы именно способы, операции, а не действия, не цели. Например, можно физически расчленить вещественный предмет при помощи разных орудий, каждое из которых определяет способ выполнения данного действия. В одних условиях более адекватным будет, скажем, операция резания, а в других — операция пиления; при этом предполагается, что человек умеет владеть соответствующими орудиями — ножом, пилой и т. п. [8].

   Действия и операции имеют разное происхождение, разную динамику, и разную судьбу. Генезис действия лежит в отношениях обмена деятельностями; всякая же операция  есть результат преобразования действия, происходящего в результате его включения в другое действие и наступающей его «технизации».

   Тем не менее, операции всё же не составляют по отношению к действию никакой «отдельности», как и действие по отношению к деятельности. Даже когда операция выполняется машиной, она всё же реализует действия субъекта [8].

   Итак, в общем потоке деятельности, который образует человеческую жизнь в ее высших, опосредствованных психическим отражением проявлениях, анализ выделяет, во-первых, отдельные (особенные) деятельности — по критерию побуждающих их мотивов. Далее выделяются действия — процессы, подчиняющиеся сознательным целям. Наконец, это операции, которые непосредственно зависят от условий достижения конкретной цели [7].

   Эти "единицы" человеческой деятельности и образуют ее макроструктуру.

Особенность анализа, который приводит к их выделению, состоит в том, что он пользуется не расчленением живой деятельности на элементы, а раскрывает характеризующие ее внутренние отношения. Это — отношения, за которыми скрываются преобразования, возникающие в ходе развития деятельности, в ее движении. Сами предметы способны приобретать качества побуждений, целей, орудий только в системе человеческой деятельности; изъятые из связей этой системы, они утрачивают свое существование как побуждения, как цели, как орудия. Орудие, например, рассматриваемое вне связи с целью, становится такой же абстракцией, как операция, рассматриваемая вне связи с действием, которое она осуществляет [7].

   Выделение в деятельности действий и операций не исчерпывает ее анализа.

За деятельностью и регулирующими ее психическими образами открывается грандиозная физиологическая работа мозга [8].

2.  Психическое развитие в онтогенезе.  

Теория деятельности, однако, описывает и закономерности индивидуального психического развития. Так, А. Н. Леонтьевым было предложено понятие «ведущая деятельность», позволившее Д. Б. Эльконину в соединении её с рядом представлений Л. С. Выготского построить одну из основных в отечественной психологии периодизации возрастного развития [1].

   Идеи Л. С. Выготского и А. Н. Леонтьева послужили опорой для Д. Б. Эльконина, который при построении периодизации основывался на следующем [15].

   Во-первых, он рассматривал возрастное развитие как общее изменение личности, формирование нового плана отражения действительности, изменение в деятельности и жизненной позиции, установление особых взаимоотношений с окружающими, формирование новых мотивов поведения и ценностиных установок. При этом Д. Б. Эльконин исходил из того, что понятие возраста, возрастных границ и особенностей имеет не абсолютное, а относительное значение [16].

   Во-вторых, это были диалектические представления о процессе развития, в той конкретной интерпретации, которую им дал Л. С. Выготский. Речь идёт о развитии как внутренне детерминированном (т. е. детерминированном не случайным набором внешних обстоятельств, а внутренними противоречиями; только через призму этой внутренней логики преломляются любые внешние влияния, только на её «языке» они говорят), целенаправленном (способном суммировать, накапливать изменения), развивающемся процессе, где «плавные», эволюционные периоды сменяются «скачками», «перерывами постепенности» [15]. Возрастные изменения здесь могут происходить или резко, критически, или же постепенно, плавно, литически. В литические периоды в течение длительного времени не происходит резких фундаментальных сдвигов и перемен. Изменения накапливаются медленно, затем происходит скачок и обнаруживается возрастное новообразование [16].

Критические возрастные периоды отличаются тем, что на протяжении относительно короткого времени происходят выраженные психологические сдвиги, изменения в личности ребёнка. Развитие принимает бурный характер революционного процесса. Основные особенности таких периодов: 1) неотчётливость начала и конца кризиса; 2) появление трудностей в воспитании детей. Они состоят в том, что «всякий ребёнок в этом возрасте становится относительно трудновоспитуемым по сравнению с самим собой в смежном стабильном возрасте» [15].

   Чередуясь со стабильными, литическими, критические периоды являются поворотными пунктами в развитии, подтверждая, что развитие ребёнка происходит по диалектическим законам. Возникновение нового в развитии всегда связано с отмиранием элементов старого. Однако значение критических периодов состоит не только в известной концентрации процессов отмирания – здесь всегда происходит и конструктивная работа, позитивные изменения, именно они и составляют главный смысл каждого критического периода [16].

   В-третьих, Д. Б. Эльконин базировался на конкретно-историческом понимании природы детства, учитывая социально-исторические условия развития ребёнка, потому, что не может быть какого-то единого основания, имеющего смысл и значение для периодизации детства разных времён и народов. Каждая историческая эпоха, каждое общество порождают собственную периодизацию психического развития детства, границы и содержание которого определяются конкретно-исторической ситуации развития ребёнка, аккумулирующей требования определённого общества к детству и его периодам [15].

   В-четвёртых, Д. Б. Эльконин понимал недопустимость рассмотрения развития такого сложного явления, как детство, по какому-либо одному признаку, качеству, отношению, считая необходимым положить в основу периодизации детства определённой исторической эпохи не отдельные признаки новообразований психики, не отдельные свойства личности, а закономерности развития деятельности растущего человека. Он опирался на деятельностную  интерпретацию психического развития ребёнка, предложенную А. Н. Леонтьевым, полагавшим, что построение современной периодизации как основы учебно-воспитательного процесса должно осуществляться, исходя из характера и специфических особенностей различных видов деятельности, в которые включён ребёнок и которые он осуществляет вместе с другими детьми и взрослыми [16].

   Но жизнь ребёнка не складывается механически из отдельных видов деятельности. Особенности деятельности и воспитания детей существенно различаются на отдельных возрастных этапах их жизни, каждому из которых свойственны определённая ведущая деятельность, определённое ведущее на данном этапе отношение к окружающим людям, к действительности [15].

   В соответствии с этим в основу периодизации, отвечающей целостному развитию психики ребёнка, и было положено представление о том, что каждый возраст, как своеобразный и качественно особый период жизни человека, характеризуется прежде всего определённым типом ведущей деятельности и возникающими благодаря ему специфическими психологическими новообразованиями. Смене ведущего типа деятельности соответствуют закономерные переходы от одних возрастных периодов к другим, а преемственность этих типов деятельности обеспечивает единство психологического развития человека как личности. Отсюда вся психическая жизнь ребёнка рассматривается как процесс непрерывной смены деятельностей, причём на каждом возрастном этапе выделяется «ведущая деятельность», с усвоением структур которой связаны главнейшие психические новообразования данного возраста [16].

   Происхождение этих новообразований идёт не по способу механического усвоения, запоминания, а по способу активного «присвоения» структуры этой ведущей деятельности [15].

   В-пятых, свою общую цель Д. Б. Эльконин видел не в том, чтобы просто установить «формально-хронологические рамки» отдельных периодов онтогенеза, а в том, чтобы конкретно раскрыть внутренние противоречия, т. е. реальные движущие силы психического развития в онтогенезе. Хронология оказывается лишь внешним выражением этой содержательной картины. Исходя из общего деятельностного подхода, Д. Б. Эльконин искал внутренние противоречия, движущие психическое развитие, «внутри», в контексте деятельности, искал их как внутренние противоречия деятельности, приводящие к её перестройке  [16].

   Теоретико-методологическое решение вопроса Д. Б. Эльконин находит в рамках теории деятельности с её рассмотрением социальной природы психики и деятельности ребёнка, социального характера его связей и с другими людьми, и с физическими объектами. Вся деятельность развивается в рамках системы «ребёнок в обществе», подсистемами которой являются «ребёнок – вещь» и «ребёнок – взрослый» [15].

   Подсистема «ребёнок – вещь» в действительности является подсистемой «ребёнок – общественный предмет». Общественно выработанные способы действия с предметом не даны непосредственно, как некоторые физические характеристики вещей. Поэтому овладение таким предметом невозможно путём адаптации, путём простого «уравновешивания» с его физическими свойствами. Внутренне необходимым становится особый процесс усвоения ребёнком общественных способов действий с предметами. «Овладение ребёнком способами действий с предметами закономерно приводит его к взрослому человеку, как носителю общественных задач деятельности» [16].

   В подсистеме «ребёнок – взрослый» взрослый выступает перед ребёнком не со стороны случайных и индивидуальных качеств, а как носитель определённых видов общественной по своей природе деятельности. «Есть основание предполагать, что усвоение детьми задач, мотивов и норм отношений, существующих в деятельности взрослых, осуществляется через воспроизведение или моделирование этих отношений в собственной деятельности детей, в их сообществах, группах и коллективах» [15].

   Сущность позиции Д. Б. Эльеонина в том, что он предлагает не исчерпывающее, но конструктивное решение, исходя из которого сказывается возможным построить логически законченную концепцию периодизации, её внутренних движущих сил в рамках теории деятельности, решение проблемы соотношения подсистем «ребёнок – вещь» и «ребёнок – взрослый» [16].

   Д. Б. Эльконин свою задачу видел в том, чтобы конкретно продемонстрировать, в чём именно содержательно заключается движение деятельности. Внутри системы ведущей деятельности Д. Б. Эльконин обнаруживает скрытое диалектическое противоречие между двумя аспектами ведущей деятельности – операционально-техническим, относящимся к развитию подсистемы «ребёнок – вещь», и эмоционально-мотивационным, связанным с развитием подсистемы «ребёнок – взрослый». Д. Б. Эльконин пишет, что он формулирует гипотезу о периодичности процессов психического развития, заключающейся в закономерно повторяющейся смене одних периодов другими. За периодами, в которых происходит преимущественное развитие мотивационно-потребностной сферы, закономерно следуют периоды, в которых идёт преимущественное формирование операционно-технических возможностей детей, и наоборот [15].

   Каждая эпоха детства состоит из закономерно связанных между собой двух периодов. Она открывается периодом, в котором идёт преимущественное усвоение задач, мотивов и норм человеческой деятельности и развитие мотивационно-потребностной сферы. Здесь подготавливается переход ко второму периоду, в котором происходит преимущественное усвоение способов действий с предметами и формирование операционно-технических возможностей [16].

   «Все три эпохи – раннего детства, детства, подросткового возраста – построены по одному и тому же принципу и состоят из закономерно связанных двух периодов. Переход от одной эпохи к следующей происходит при возникновении несоответствия между операционально-техническими возможностями ребёнка и задачами и мотивами деятельности, на основе которых они сформировались» [15].

   Таков логический каркас теории Д. Б. Эльконина.

3. Периодизация психического и личностного развития в онтогенезе.

   В школе А. Н.Леонтьева критерием выделения отдельных периодов психического и личностного развития в онтогенезе является ведущая деятельность. Слово «ведущая» означает, что именно данная деятельность играет чрезвычайную роль в психическом развитии ребенка на определенном его этапе, «ведет» за собой это развитие. Признаком ведущей деятельности выступают не количественные показатели — это вовсе не та деятельность, которой ребенок отдает больше всего времени [10]. Ведущей называется деятельность, которая характеризуется следующими тремя свойствами:

1)  внутри этой деятельности возникают и развиваются другие (новые) виды деятельности. Так, например, учебная деятельность как ведущая в младшем школьном возрасте возникает в рамках сюжетно-ролевой игры как ведущей в дошкольном возрасте,

2)  в ней, главным образом, формируются или перестраиваются частные психические процессы. Так, например, самое существенное значение для развития воображения имеет в дошкольном детстве сюжетно-ролевая игра, а не какая-либо другая деятельность,