Теоретические основы социальной работы

Рассмотрим, как аспекты  профессиональной деятельности осмысливаются  и конструируются работниками среднегорских социальных служб, проинтервьюированных в 1998 году. Среди 20 человек, согласившихся на глубинные интервью, были 19 женщин и один мужчина в возрасте от 24 лет до 51 года. Группа респондентов включала пять начальников отделов социальных служб, восемь специалистов по социальной работе и семь социальных работников, причем стаж работы респондентов на данной должности был от 2 до 8 лет. Среди интервьюируемых не оказалось ни одного с соответствующей квалификацией по диплому. Метод сбора данных представлял собой полуструктурированное интервью.

Говоря о роли знаний в социальной работе, информанты упомянули  необходимость медицинских, педагогических, юридических и психологических  знаний, однако вне связи с конкретными  навыками. Метод профессионального  развития - на опыте (то есть методом проб и ошибок); респонденты упомянули, что систематическое знание в социальной работе не обязательно: «Житейский опыт очень здорово помогает», «Нужна доброта, сочувствие к людям, знание здесь не причем». В отношениях с клиентами социальные работники ощущают моральный долг и эмпатию. Эмоциональность этого аспекта проявлялась в том, как росло напряжение повествования: «Мы как бы сами воспринимаем эту боль... насколько не был бы человек сильным, он все равно это все переживает»; и в том, насколько короткой воспринимается дистанция между специалистом и клиентом: «яуже настолько к ним привыкла... я уже не смогу без этих семей». Консенсусный обмен с клиентами присутствует в практике работы, что явствует из следующих фрагментов: «эта работа помогает самой выжить, преодолеть свои трудности» «.нравится мне с ними беседовать... я сама от них ума-разума набираюсь. Интересно приходить в эти семьи, общаться с ними»', «я сама очень больной человек и смотрю, как некоторые тоже выходят из этого положения».

Эти фрагменты также  указывают на имидж социальных работников, который не подходит вполне ни к  одному из определений, предложенных в  обсуждаемой выше классификации: это  ни эксперт, ни фасилитатор. Растущее число  публикаций по истории российской социальной работы вносит вклад в конструирование образа ремесленного или практического профессионализма (craft or practical professionalism) в современной России. В фокусе этих публикаций - благотворительная деятельность, спонсорство, ценности православия, относящиеся к дореволюционному периоду российской истории, а также оформление системы социального обеспечения в советское время. И все же самопрезентация социальных работников в интервью лишь отчасти напоминает имидж ремесленника или мастера, скорее, это подмастерье, который учится у своих же клиентов. Клиент в этой ситуации играет роль мастера-ремесленника, поскольку на протяжении всей советской истории люди не выработали привычки делиться личными проблемами с представителями государственного агентства и не участвовали в социальных практиках, аналогичных встрече с психоаналитиком или исповеди в католической церкви. Подобные практики отсутствовали в культурном контексте советского общества, и многие проблемы решались без вмешательства извне, без профессиональной помощи. Вот почему социальная работа сегодня ставит вопросы не исправления или наказания, а помощи людям, развивая незнакомые практики обсуждения частных проблем с представителем государственной организации. Люди еще не ориентированы на получение такого рода услуг, и в случае необходимости обращаются в привычные инстанции: врач, милиционер, учитель, — подчас относясь к социальным службам как к новому названию старого собеса. Говоря о социальной ценности их работы, респонденты выражали сожаление по поводу двойственности своего статуса - социальная работа существует, она важна для общества, однако у окружающих мало сведений об этом, а средства массовой информации хранят молчание: «Рекламы мало о нашей службе, мало знают, и если социальный работник, то сразу "собес", категорично». Идентичность формируется в процессе социального взаимодействия, проблематичная идентичность возникает, когда человек чувствует себя отчужденным от общества, например, вследствие этнических отличий, безработицы или, если его профессия не воспринимается обществом как нужная и полезная.

В средствах массовой информации мало говорится о социальной работе, хотя много - о социальных проблемах и социальной политике. Между тем реклама является источником мифологии, которая позволяет разрешать социальные противоречия, поставляет модели идентичности, утверждает существующий социальный порядок. В рекламе стирального порошка (1998 год) участвует женщина в возрасте 40 лет. Она показана в домашней обстановке, и титры говорят нам, что это «Елена Фельдман, работник социальной сферы». По сравнению с рекламой освежителей дыхания объявление о стиральном порошке не содержит сообщения «она имеет профессию», реклама приравнивает домохозяйку к социальному работнику, входя в репертуар современной мифологии о социальной работе, которая показана как «женская сфера» и получает определенные феминные черты.

И в то же время есть и другая интерпретация упомянутого  образа профессиональной идентичности: наш, отечественный социальный работник вовсе никакой не средний класс, он или она только что сами были в положении клиента, но случайно и временно стали играть роль профессионального помощника. Иными словами, социальный работник и клиент не разделены барьерами профессионализма, класса и характера испытываемых ими жизненных трудностей. Что привлекает людей в этой работе? Во всяком случае, это не размеры зарплаты, но уверенность в завтрашнем дне и возможность хоть какой-то занятости, поскольку зарплата здесь «для женщины конечно маленькая, но приемлемая», «хоть крохи, но они постоянные и риску меньше», «девочка болеет часто, не с кем оставить... больше тридцати лет, сейчас нигде не принимают... хочешь не хочешь, а будешь работать». В то же время центральный мотив во всех интервью - желание быть полезным людям: «хочется помочь, добро какое-то, пусть даже не материально, а чисто психологически»; «хочется оставить след в сердцах людей»; «большая отдача, и мамы, и дети уходят с горящими глазами - это очень вдохновляет». Некоторые интервьюируемые рассказывали, что они привыкли к своим клиентам, между ними сложились дружеские отношения, и теперь они не представляют себе другой работы: «я уже не смогу без этих семей».

Исследования, проведенные  на Западе, предостерегают, что больший  профессионализм выражается в меньшем активизме и увеличивает разрыв между профессионалами и клиентами. Иными словами, более образованные специалисты, представляющие средний класс, мало заинтересованы в изменении социальной структуры, а следовательно, и в защите интересов клиентов. С этой позиции, пока большинство агентств не замкнулись на достижении собственного профессионального статуса и не отвернулись от окружающих, у нас есть все шансы интегрировать усилия университетов, государственных социальных служб и частной инициативы. Неправительственный сектор может способствовать развитию новой философии социальных услуг и тому, чтобы центр обслуживал периферию, чтобы необходимую помощь получали и те, кто находятся на краю, не попадая в сферу внимания государственных социальных служб.

При этом успешная партнерская  интеграция различных государственных  и частных организаций социальных услуг предусматривает цикл практического  обучения (experiential learning), которое включает конкретный опыт, рефлексивное наблюдение, теоретическую концептуализацию и активное экспериментирование, восприимчивое к специфическим контекстам и ситуациям профессиональной практики. В этом отношении существенную помощь могли бы оказать совместные семинары университетских преподавателей, исследователей, администраторов и работников социальных служб. Для повышения своей эффективности организации социальной работы могут строить свою деятельность на основе взаимного сотрудничества, осуществляя инновационные проекты и акции для социального развития, обмениваться опытом и идеями, чтобы отстаивать свои требования на местном и федеральном уровнях.

В декабре 2000 года на фокус-группе по проблемам развития социальных служб, проведенной в Среднегорске, вопросы  профессионализма обсуждались директорами  и руководителями отделов учреждений социальной сферы. Фокус-группа продемонстрировала более широкие интерпретативные рамки профессионализма с позиции менеджмента по сравнению с мнением рядовых сотрудников. В первую очередь, участники указали на фактор образования, рассуждая о том, «что должен знать студент факультета или кафедры социальной работы». Обращаясь к собственному опыту, представители социальных служб отметили нехватку специалистов, имеющих подготовку в данной области. Одна участница высказала мнение о нежелательности возрастной дистанции между молодым специалистом и клиентом, а большинство присутствующих согласились с мыслью о том, что «ученым надо чаще бывать в учреждениях соцзащиты, а специалистам (особенно тем, кто к этому склонен) заниматься наукой». Помимо знаний, считает сотрудник межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних, профессионал должен обладать особой этикой поведения, быть в некотором смысле «верующим» - искренним гуманистом, приверженным своему нелегкому, но благородному делу. Представительница негосударственной службы - кризисного центра для женщин - отметила, что критерием профессионализма выступает способность человека овладеть новой информацией.

Участники фокус-группы предложили обсудить понятие эффективности, и в разговоре выявилось, что существует практика оценивания «качества обслуживания и степени защищенности клиента», при которой рядовые сотрудники оценивают сами себя, а затем их оценивают руководители. В свою очередь, учреждение подвергается оценке местной администрации и федерального министерства. При этом, однако, отсутствуют четкие индикаторы качества услуг, а отсутствие внешней, независимой экспертизы не позволяет обнаружить слабые места, воспроизводя стереотипные приемы работы и затрудняя поиск новых способов повышения профессионализма социальных сервисов. Университетские коллективы могли бы оказать здесь важную помощь, разрабатывая программы исследований качества услуг, участвуя в оценке эффективности работы организацией социальной сферы.

По-прежнему актуальна задача сближения понятий «профессия социального работника» и «деятельность социального работника»: в том, что первое понятие гораздо шире, чем второе, мы убеждаемся, когда сопоставляем требования к обязательному минимуму содержания и уровню подготовки бакалавров или специалистов по социальной работе (Государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования) с должностными обязанностями и квалификационными характеристиками специалиста по социальной работе. Так, исходя из современного профессионального стандарта, утвержденного Минобразованием России 10 марта 2000 года, специалист по социальной работе не только ведет консультирование и оказывает специализированную помощь клиентам социальной службы, но и «проводит исследовательско-аналитическую деятельность по проблемам социального положения населения с целью разработки проектов и программ социальной работы, участвует в организационно-управленческой и административной работе социальных служб, организаций и учреждений, содействует интеграции деятельности различных государственных и общественных организаций и учреждений по оказанию необходимой социальной защиты и помощи населению».

Вместе с тем, согласно описанию профессии, например, в системе  профдиагностики AKSPD3+, «специалист  по социальной работе оказывает и организует материально-бытовую помощь и морально-правовую поддержку... выявляет граждан, нуждающихся в социальных услугах, определяет характер и объем необходимой помощи... консультирует по вопросам получения дополнительных льгот и преимуществ... проводит работу в неблагополучных семьях. Разрабатывает программу реабилитационных мероприятий. Участвует в оформлении необходимых документов, добивается принятия отвечающих закону решений в официальных инстанциях. Координирует усилия различных государственных и общественных структур. Стремится максимально приблизить образ жизни своих подопечных к обычным для здоровых н благополучных людей условиям и нормам. С этой целью уделяет особое внимание выяснению желаний и возможностей участия человека в посильном труде по имеющейся профессии или готовности к профессиональной переподготовке, повышению квалификации». Требования к профессиональной подготовке такого специалиста включают «осведомленность в социально-гуманитарных и нравственных вопросах, проявление интереса к вопросам этики, права, социологии, медицины, экономики, профконсультации, трудоустройства».

Исследовательско-аналитическая  деятельность здесь редуцирована к  «уделению особого внимания», а  базовую подготовку могут заменить «осведомленность и проявление интереса».

2.4. Социальная  работа: неоднозначная профессия и государственная власть

Социальные работники  нередко ассоциировались у многих с карикатурным персонажем из "Вестсайдской истории". Такой стереотип подкреплялся каждый раз, когда в газетах появлялись сообщения о новых человеческих трагедиях, будь то замерзающие одинокие старики или дети - жертвы насилия. В западном мире разговоры о промахах социальных работников мы слышим постоянно из уст министров и чиновников, журналистов и полицейских, потребителей социальных услуг и самих социальных работников. Интересно, что при этом никто из них уже не представляет свой мир без социальных работников. Стоит напомнить, что профессия эта очень молода - ей нет и ста лет - и ряды социальных работников продолжают множиться: в современной Англии их уже более 100 000 человек О). По-видимому, данная профессия обладает некоторыми характеристиками, которые, с одной стороны, определяют ее устойчивость, а с другой -придают ей внутреннюю противоречивость и объясняют бытующее негативное к ней отношение.

Общественное сознание часто связывало с социальной работой представления, которые  не соответствуют действительности, но тем не менее очень живучи. Возьмем, к примеру, вопрос об истоках  социальной работы. Нередко можно услышать мнение, что социальная работа - это просто современный светский вариант религиозной благотворительности, уходящей корнями в средневековье. На самом деле благотворительность и социальную работу объединяет лишь общая альтруистическая установка. По всем прочим основным параметрам - целям, методам и структуре, которые связаны с особой подготовкой работников-исполнителей, - они существенно различаются. Важнейшей движущей силой для людей, занимавшихся благотворительностью, были их чувство морального долга и стремление делать добро, обычно проистекающие из веры в бессмертие души. Акцент делался в данном случае на человека, творящего добро, а вклад его измерялся величиной и долгосрочностью оказываемой помощи. Современный же социальный работник видит свою задачу в том, чтобы человек, которому он помогает, смог обходиться без этой помощи и без социального работника, что и считается основным критерием профессионального успеха. Процесс, посредством которого этого пытаются достичь, называют по-разному: реабилитация, нормализация, реадаптация. Но главная цель всегда состоит в том, чтобы вернуть "клиенту" способность действовать самостоятельно в данном социальном контексте ('*}. Для этого будущих социальных работников учат разбираться в индивидуальной психологии "клиентов", в характере связи человека с семейным и более широким социальным окружением, обучают приемам развития у своих подопечных активности и самостоятельности. Можно сказать, что благотворительность как вид социальной активности ставит во главу угла стремления помогающих и их убеждения. В социальной работе центральной фигурой является "клиент", а целью -освобождение его от нужды в социальных работниках.