Автор: Пользователь скрыл имя, 24 Января 2012 в 23:44, курсовая работа
Учитывая, что мужское население было призвано в ряды Красной Армии, а другая ее часть стала объектом массового уничтожения, как потенциальные силы могущие противостоять, то женщины составили большинство населения. К примеру, в Минске, по данным на 15 мая 1942 г. их насчитывалось 60499 при 42611 мужчин. 1В восточной части Беларуси их процент был значительно выше — не менее 70 %.
Одной из самых активных подпольщиц, подлинной героиней Минского гетто, несомненно, была бывший член бюро Ворошиловского райкома комсомола г. Минска Эмма Родова. Она возглавила молодежное подполье гетто, стала его комсоргом. Теперь уже известно, что Эмма Родова родилась в 1920 г. в местечке Старые Дороги Минской области. До войны она работала инструктором Ворошиловского райкома комсомола г. Минска, одновременно являясь членом его бюро.
Став узницей Минского гетто, наблюдая, как ежедневно погибают женщины, старики, дети, инвалиды и больные, Эмма Родова начала осознавать, что ждать своей гибели, ничего не делая, бессмысленно. И она вступила в неравную борьбу с нацистами и их пособниками, в том числе и с провокаторами. Эмма стала организатором подпольной комсомольской организации Минского гетто и начала выполнять самые секретные и ответственные поручения партийного подполья гетто и Минского подпольного горкома партии.
Ее энергии хватало на все. С риском для жизни Эмма информировала узников гетто о готовящихся облавах и погромах, знала пути и переправляла людей из гетто в партизанские отряды, добывала для них оружие, распространяла сводки Совинформбюро.
Один из руководителей партийного подполья в Минском гетто Григорий Смоляр писал: «В исключительно тяжелых условиях гетто успех работы и сохранность руководящих кадров (партийного подполья — Э. И.) зависели главным образом от хорошо налаженной связи. С этой целью мы организовали специальную женскую группу. Все нити внутренней организации были сосредоточены в руках Эммы Родовой. Эта двадцатилетняя девушка, до войны не имевшая никакого представления о подпольной работе, проявила талант и способности прирожденного конспиратора...
Через Эмму Родову, Клару Железняк и „Толстую Клару" все время поддерживалась связь между руководящими товарищами и секретарями „десяток" (подпольных групп в гетто — Э. И.), чтобы работа ни на минуту не останавливалась.
После гибели секретаря подпольного райкома партии в гетто Михаила Гебелева и получения приказа Минского подпольного горкома партии о том, что Григорий Смоляр должен покинуть гетто и перейти непосредственно под «юрисдикцию» руководства партийного подполья Минска, Эмма Родова фактически становится руководителем партийного подполья в гетто. Это произошло в начале августа 1942 года.
Вместе с Эммой Родовой руководить подпольной работой в гетто оставались еще Роза Липская и Надя Шуссер. Именно эти три женщины теперь должны были вместе контактировать, вместе действовать и, известно же, делать все необходимое, чтобы спасти уцелевших после четырехдневного погрома в конце июля 1942 года минских евреев. 24 сентября 1942 года Эмма Родова была арестована и погибла в тюремных застенках. Несмотря на неимоверные, изощренные пытки, она никого не выдала, хотя знала очень многое.
Одной из самых активных подпольщиц была Надя Шуссер. До войны она работала мастером швейной фабрики «КИМ». Еще 24 июня 1941 года она принимала участие в тушении немецких зажигательных бомб на крыше предприятия. Начиная с 25 июня 1941 года, она вместе с подругами пыталась уйти или выехать из Минска, но вскоре убедилась, что до фронта дойти нельзя. Пришлось возвращаться в Минск.
Уже в сентябре 1941 года Надя Шуссер организовала подпольную группу из 20 человек, в которую вошли Сима Тейшова, Нина Умань, Роза Гофштейн, Хаим Лифшиц, врачи Сироткина, Соскина, Гурвич и др. В декабре 1941 года Шуссер создала еще одну группу из 15 человек для диверсионной работы на заводе «Большевик». Подпольщики доставали для партизан не только теплые вещи, продукты и соль, медикаменты, типографский шрифт, но и отбирали надежных людей для переброски в лес. Надя Шуссер поддерживала постоянную связь с руководителями подполья гетто Михаилом Гебелевым и Григорием Смоляром. Покинув гетто в июне 1943 года, Шуссер прибыла в партизанский отряд № 106 под командованием Шолома Зорина, где возглавила партийную организацию.
Анна Семеновна Мачиз (Левина) родилась в 1910 г. в Минске. В 1931 г. она окончила Минский юридический институт, а затем работала следователем в органах Прокуратуры БССР и НКВД БССР. В 1939 г. Анна Мачиз была назначена следователем по важнейшим делам Прокуратуры БССР и работала там до начала Великой Отечественной войны. В 1941—1942 гг. — узница Минского гетто и активный участник антифашистского подполья в этом гетто.
В 1943—1944 годах Анна Мачиз — партизанка, начальник особого отдела партизанского отряда № 106, заместитель начальника особого отдела партизанской бригады имени Жукова, партизанского соединения Столбцовской зоны Барановичской области. Ее боевые заслуги отмечены орденом Отечественной войны и многими боевыми медалями.
В ее воспоминаниях, датированных 1981 годом, имеются интересные сведения о деятельности руководителей десяток Нади Шуссер, Енты Майзельс, связной с коммунистами русского района, комсомолки Эммы Родовой. В них также есть такие строки: «...Нина Лис вела работу вне гетто, ее снабдили поддельным паспортом белоруски, она формировала людей для отрядов. Была дипломатическим курьером Хася Биндлер. Она поддерживала связи с Юденратом.
Анна (фамилия не установлена), Клара Железняк-Горелик, Берта Либо. Через названных женщин Гебелев держал связь с товарищами из русского района. Они наловчились в условиях страшного террора пробираться за проволоку и подбирать людей для отправки в отряды...».40
Сведения о деятельности женщин-подпольщиц, которые жили в Минском гетто и вне его, дают воспоминания Героя Советского Союза Марии Борисовны Осиповой. Она писала, что в оккупированном Минске под ее руководством действовали 9 подпольных групп, которые объединяли до 60 патриотов. Среди них были евреи. Одни из них жили в гетто и были связаны с вышеназванными подпольными группами по месту работы, другие, изменив в документах фамилию, имя и национальность, жили в городе.
М.Б.Осипова особо отмечала деятельность Елены Давыдовны Кречетович, Франи Яковлевны Злоткиной и Сарры Хацкелевны Левиной. Из тех, кто жили в гетто, она назвала С. Левину и Ф. Столову. С. X. Левина была рабочей еврейской колонны. Она ходила на рытье траншей, разбор завалов в городе после бомбежек. С. Левина была переводчицей еврейской колонны, которая работала в городской тюрьме, на складах, в мастерских. Она сообщала сведения о судьбе арестованных подпольщиков. С. Левиной удалось составить список немецких пособников, которые получали со склада дополнительный паек. Встречи с подпольщиками Минска проходили в гетто на квартире Ф. Столовой. Сюда С. Левина приносила медикаменты, полученные сведения из тюрьмы. Связь с гетто продолжалась до осени 1943 года.41
Свой вклад в борьбу с нацизмом внесла и участница Минского антифашистского подполья Броня (Бронислава) Борисовна Гофман. С именем этой женщины связан выпуск в Минске в 1942 г. подпольной газеты «Звязда» — орган Минского подпольного горкома партии. Первый номер «Звязды» увидел свет в мае 1942 г. и имел исключительное значение.
Набирал материалы для газеты Борис Пупко — рабочий типографии, которому не разрешалось отлучаться из типографии даже ночью, помогала ему Броня Гофман. Набор они производили в складе для шрифтов, куда гитлеровцы заглядывали крайне редко. И тем не менее риск для обоих был огромный, стоило кому-нибудь случайно зайти в склад и — конец, от фашистской виселицы не уйти...
И все же газета была набрана, а набор переправлен на квартиру отца и сына Вороновых, которые тоже работали в типографии. Их и наборщика Михаила Свиридова, как до этого Пупко и Гофман, привлек к подпольной работе Василий Иванович Сайчик. А они сумели не только перенести на квартиру Вороновых типографскую краску, бумагу и все необходимое для печати, но и там же отпечатать газету.
Броня Гофман была участницей Минского подполья в августе 1941 — августе 1942 года. Затем ей удалось выйти из города и воевать с врагом в рядах белорусских партизан. Броня Гофман проявила смелость и мужество во многих боевых операциях партизанского отряда имени Дзержинского бригады имени Сталина. Одна из немногих женщин-партизанок этого отряда, она была удостоена такой почетной боевой награды, как медаль «За боевые заслуги».
Одной из героинь, жившей и действовавшей вне гетто, была дочь узницы Минского гетто, 17-летняя подпольщица Маша Брускина, повешенная нацистами и их пособниками 26 октября 1941 г.
В 1995 г. в Минске в издательстве «Беларусь» вышла в свет книга «Мінскае антыфашысцкае падполле». В аннотации этого издания отмечается, что в ней дан полный список участников подполья (около 6 тысяч человек), а большинство фамилий (около 80 %) напечатано впервые. К большому сожалению, в этом списке нет девушки, имя которой сегодня известно всему миру, кроме Республики Беларусь. Я имею в виду Машу Брускину, которую до настоящего времени экскурсоводы в наших музеях при расшифровке фотографий называют «неизвестной». Кроме многих разнообразных источников, автор этих строк использовал материалы личного дела Маши Брускиной, хранящиеся в фондах Национального архива Республики Беларусь.
Из литературы о подвиге Маши Брускиной следует выделить статьи Владимира Фрейдина, документальную повесть Льва Аркадьева и Ады Дихтярь «Неизвестная» и «Повесть о Маше Брускиной» Григория Раза, напечатанную в израильской газете «Новости недели» в марте 2000 г.
Та
специфическая роль, которую играли
женщины в подпольном движении, была
связана с их способностью организовывать
сеть подпольных контактов на основе уже
существующих социальных связей. Дружеские
отношения между женщинами имели большое
значение для подпольного движения в гетто,
но еще важней были связи между еврейскими
женщинами гетто и нееврейками, жившими
за его пределами.
Одной из наиболее активно исследуемых за последние 15 лет является тема принудительного труда в Германии, Австрии и других странах Европы. Учитывая, что женский труд превалировал, то и представленные свидетелями материалы в большей степени отражают женское начало. 42Такие авторские воспоминания, в отсуствие научных работ, привлекают на себя особое внимание. Среди них книга Ольги Нехай.43 К достаточно ценным характеристикам женской истории можно отнести статьи Нины Куманяевой, Екатерины Люлькиной, Марии Литвиной, Галины Романович и др. Такого же рода личностные материалы имеются и в книге бывшего остарбайтера Николая Турина «Пуховшина помнит... Воспоминания о войне».44
Своеобразные женские истории передают слова переписки из мест принудительного содержания. Они, как правило, написаны девушками или обращены к женщинам — матерям, сестрам и, в основном, передают личностные ощущения, печаль, тоску посредством особого поэтического языка.
«Лети, листок, лети, отрада,
Лети сердечный мой привет,
Лети туда, куда мне надо,
Откуда буду ждать ответ»
(Кобрин);
Практически в каждом личностном повествовании свидетелей имеется эпизод о добром к ним отношении. Ранее такие примеры извлекались в редакторских столах и подобные мысли на долгое время исчезали. Сейчас положительность такого рода общения с противником и не только на территории Беларуси можно встретить довольно часто.
Вот некоторые примеры из воспоминаний бывшего остарбайтера, впоследствии профессора Ольги Нехай: Одна женщина работала уборщицей в немецком воинской части. Она была женой военнослужащего. С тремя маленькими детьми она пришла в Минск из Белостока, предполагая, что ее муж может находиться в этом лагере. Старший немецкий офицер узнал об этом, спросил его имя, отчество, фамилию и через несколько дней привел к ней изможденного мужа, который действительно там был. Были случаи, когда немецкие военнослужащие отдавали половину своего пайка семье, где были дети. Тоска по жене, детям, дому свойственна большей части добропорядочного населения Земли. Такие военнослужащие были только одеты в гитлеровскую форму, душа их, сердца не разделяли захватнические амбиции своего фюрера. Я была уверена в этом еще тогда. Другой случай. Мария договорилась с одним из сопровождающих наш состав солдатом позволить мне поехать с ней. Он сказал, что в отчете напишет, что гражданка Гинтовт Олына была расстреляна за попытку к бегству. Мария и я сели в какой-то вагон товарного поезда, и мы поехали. Третий. Однажды ко мне подошла немецкая девушка. «Ингелид Гролов», — сказала она и протянула мне бутерброд. Я поблагодарила ее и поделилась с подругами. Мы не могли часто встречаться, не совпадали смены. Ингелид была очень красивой. Ее жених погиб. Доброта делала ее лицо еще более очаровательным. Мы стали хорошими друзьями.45