Автор: Пользователь скрыл имя, 24 Января 2012 в 23:44, курсовая работа
Учитывая, что мужское население было призвано в ряды Красной Армии, а другая ее часть стала объектом массового уничтожения, как потенциальные силы могущие противостоять, то женщины составили большинство населения. К примеру, в Минске, по данным на 15 мая 1942 г. их насчитывалось 60499 при 42611 мужчин. 1В восточной части Беларуси их процент был значительно выше — не менее 70 %.
Значительную роль в партизанских формированиях сыграл женский медперсонал. К примеру, 139 раненых вынесла с поля боя медсестра партизанской бригады имени С. М. Кирова Минской области Е. М. Шевченко. Или Лидия Крипан участвовала в 23 боях и вынесла 50 раненых партизан отряда «Буревестник» Минской области. В 1943 г. погибла во время атаки на гарнизон.24
Большое количество женщин в партизанских соединениях было занято на хозяйственных работах. Часто, при вступлении в отряд им сразу отводили роль поваров, прачек. Однако не всех данное устраивало. Так, одна из партизанок отряд Дербана о причине своего ухода из отряда говорит следующее: «В отряд я вступила 8 марта 1942 года. Была связной, разведчицей, а при перемещении в район озера Палик меня заставили быть поваром. Это меня очень огорчило. На мои заявления командиру отряда Дербану получала ответ, что «здесь спокойней и безопасней». В отряд я вступила добровольно, мне не угрожала никакая опасность. Проживая в городе Борисове, я чувствовала долг перед родиной и пошла на борьбу с кровавым фашизмом. Считаю, что меня в отряде использовали нерационально, поэтому попросила послать за линию фронта. Должна сказать, что женщины в отряде Дербана игнорируются, в то время как они могут дать очень большую пользу, особенно в агентурной разведке»139. Принимая во внимание такое положение, тем не менее недооценивать хозяйственные функции в отрядах нельзя. Такие профессии, как врач, медсестра, и даже умение хорошо готовить нередко позволяли даже еврейкам без всяких на то условий находиться в отряде.25
Немало фактов имеется и о том, что многие партизанки совмещали боевую деятельность с работой «по хозяйству». Вот только некоторые партизанские оценки «... В отряде находится примерно 25 девушек-партизанок, которые потеряли свои семьи, были брошены на произвол судьбы, на издевательства к немцам. Они пришли в отряд для мщения. И эти девушки, в основном, на 95 %, за исключением немногих, которых мы за распущенность призвали к порядку, соответствуют своему назначению. Они не отстают с оружием в руках от мужчин, ходят в разведку, на железную дорогу с подрывниками, прекрасно усваивают все обязанности бойца и выполняют их в бою. Проявляют большую заботу о бойцах — чинят обмундирование, стирают белье, готовят кушать, и в то же время не хнычут, когда идут на боевое задание».
Следует отметить, что получение высоких должностей женщинами в партизанских формированиях было практически невозможным. Однако наличие партийного прошлого оказывало на это влияние. Так, Ирина Гавриленко до войны работала заведующей отделом пропаганды и агитации Высоковского райкома Брестской области. Стала одним из организаторов партизанского отряда. Недолго работала политруком, а затем была переведена на должность комиссара партизанской бригады. Однако такие примеры больше единичны.
Только потенциальные участники, но не партизаны. Вот, что рассказала в своем выступлении на бригадном (им. Суворова) женском собрании 14 августа 1943 г. комсомолка Надя Васевич: «На нас смотрят в бригаде сквозь пальцы, многие девушки со слезами на глазах просятся на боевые операции, но их командиры не берут. Часто приходится от бойцов слышать такие слова: «Куда ее на боевую операцию — баба она». Большинство из нас не знают винтовки, да и не имеют их. Одно время нас вооружили всех винтовками, мы обрадовались, но ненадолго. Пришло в бригаду пополнение, и оружие у нас отобрали — говорят: бойцам надо, а мы кто?».
Так, женщина своим делами укрепляла созданный в начале войны образ,26 где слова-лозунги «Держитесь же стойко и храбро за наше правое дело. А если кто-либо из вас опозорит себя трусостью в боях, помните, что над ним вечно будет висеть проклятье матерей, жен и детей. С другой стороны сильное женское начало в период войны можно определить по характерных официальных или частного образа донесений, заявлений, писем т. д., которые регулярно досылались высшему партийно-советскому руководству. Символичные слова одной из белорусских героинь Веры Хоружей. «Я готова выполнять любую работу на фронте или в тылу. Я ничего не боюсь. В душе накипело столько ненависти, сколько жажды борьбы, столько любви и желания отдать всю себя, что я готова идти одна на целые полчища фашистских сволочей» — характерная черта27. И такими народными героинями предстали Вера Хоружая, Зина Портнова, В. В. Щербина, А. И. Масловская, 3.М. Туснолобова, Е. К. Стемпковская и др. Некоторой отличительной чертой можно назвать героизацию женщины-матери, чьи сыновья погибали на фронтах. Как, например, пятеро сыновей Н. Ф. Куприяновой28. Таков ретроперспективный взгляд на военное героическое прошлое женщин.
Несмотря на то, что государство не придавало должное внимание раскрытию проблем Холокоста, все же наиболее репрезентативной оказалась тема женской истории в гетто. Среди разработчиков историки Э. Г. Иоффе, И. П. Герасимова, также многочисленные публицисты, писатели и журналисты.29
Среди других следует отметить зарубежные публикации о женщинах и детях, смешанных браках, поведении нееврейских супругов и др.
В своей основе такие статьи и материалы подготовлены на нетрадиционных источниках — опубликованных воспоминаниях свидетелей. И хотя они написаны в разное время, о разных событиях и в большей степени теми, кто в подростковом возрасте прошел испытания, но в совокупности это информационный, персонифицированный и социальный материал. Он значительно глубже раскрывает (семейные отношения, различные формы выживания и борьбы. Такими стали работы Г. Р. Давыдовой, А. Красноперко, С.М. Марголиной и др30. Жанровые материалы представлены дневниковыми записями бывшего узника Минского гетто Бертольда Руднера об узнице Минского зондергетто Марте Крон.31 Опубликованный, чудом уцелевший дневник о судьбах Клары (Лели) и Берты Брук — 1 дочери и матери, которым пришлось пройти страшный путь узников Минского гетто, быть свидетелями безвинной гибели десятков тысяч людей, но нашедших в себе силы и мужество выстоять и стать активными участниками партизанской борьбы в Беларуси, одна из редких творческих удач авторов.
В этом же ряду воспоминания и интервью бывших узников Минского гетто X. И. Рубинчика, Раисы Гитлиной, С. Л. Заянц, М. И. Левиной-Крапиной, Ф. В. Лосик-Рейзман, Е. Левковой и др.
Еще одна особенность мемуарного восприятия войны — большинство авторских материалов принадлежат женщинам. К примеру, в одной из немногочисленных книг воспоминаний бывших узников гетто и праведников народов мира, им принадлежит 16 из 20 . С другой стороны, дневники и воспоминания свидетелей зондергетто в Минске, опубликованные в Германии, наполнены многочисленными фрагментами женских историй.
Уничтожая мужскую часть гетто, уже в начале его деятельности германские нацисты разрушили семейные устои. В результате к 1942 г. его большинство составили женщины. Более того, по представлению комиссара г. Минска В. Янецке, на декабрь 1942 г. «впервые в этом отчетном периоде в гетто не отмечено ни одного рождения». Такому состоянию послужили применяемые методы устрашения. Так, когда комендант гетто Рюбе (1943) в госпитале увидел 30 беременных женщин, он приказал эсесовцам тут же вблизи госпиталя их расстрелять. Даже схожесть с евреями становилась причиной смерти. К примеру, одну белорусскую девочку, которая находилась в детском доме, по данным причинам отправили в Минское гетто. К счастью ее мама, узнав об этом, что бы освободить дочку, вернулась из Червеня в Минск.32
Для представительниц смешанных браков действовал порядок, согласно которому женщины старше 45 лет должны быть стерилизованы. Такая мера применялась для проживания вне гетто.
В сложных условиях женщины пытались, прежде всего, спасти своих детей. Они отдавали их знакомым и даже незнакомым вне гетто. Некоторые матери, боясь оставлять детей в гетто, брали их с собой на работу.33 В таких условиях попытки спасти детей в гетто практически не имели успеха. И если в городе, на конец, 1942 г. подростки до 18 лет составляли около половины жителей, то в гетто их было 2127 или 22,5 %. А в феврале 1942 г. в ходе облавы детей вывезли на еврейское кладбище и расстреляли. Организованный для сирот детский дом по Заславской улице, что у самой границы гетто, в апреле 1943 г. был уничтожен. В этом трагическом образе предстают перед малолетними узниками Майей Крапиной — убитые папа, младшая сестренка, повешенная на Юбилейной площади мама; Фридой Рейзман — кусочек хлеба, переданной ей мамой из рук задохнувшегося в «малине» ребенка. Неудивительно, что дети в гетто научились вести себя как взрослые.34
Правилами проживания в гетто разделение между женщинами и мужчинами не было предусмотрено. По прибытию каждый находил свой круг и место в обозначенных немецким руководством домах. Семьи стремились сохранить свой уклад. В холодное время все лежали неподвижно друг возле друга, укрываясь чем возможно, что бы согреться. Для выживания, кто не был в рабочих командах, ложились после четырех часов. Жизнь замирала и всякая сексуальность отсутствовала.
Офицеры СС постоянно для развлечений требовали еврейских женщин. И после этого их никто не видел. Или когда в Тростенец в октябре 1943 г. прибыл 23 полицейский батальон в составе приблизительно 400 человек, из которых половину составляли немцы, и каждый из них выбрал себе девушку для удовольствий.35
Важным явлением в жизни зондергетто оставались семейные отношения или налаживающиеся связи понимания и дружбы. Оккупационными властями было объявлено о невозможности регистрации брачных отношений, так как таковые вообще не предусматривались в практике отношений. Однако примеры несанкционированных решений все же имелись в гетто. Хайнц Розенберг: В мае 1942 г. один из нашей группы, Гюнтер Каценштайн из Дюссельдорфа женился на своей невесте Рози, которая добровольно села с ним в эшелон. В сентябре я и Эрика решили последовать их примеру. «У нас не было колец, праздничной еды, подарков, но мы нашли молодого раввина, который провел церемонию в комнате моих родителей. Мы пригласили нескольких друзей: Германа, Артура, Ханелоре, маму Эрики, жителей нашего дома и несколько моих друзей. Моя мама даже испекла пирог, Эрика достала немного хлеба и повидла, а я организовал бутылку вина. Несмотря на то, что мы жили в джунглях среди животных, питающихся человечиной, все же у нас было радостное чувство, когда раввин закончил церемонию следующими словами: «С этого момента вы муж и жена. Мазел тов!». Конечно же, документальные свидетельства о браке в этаком случае не оформлялись и не выдавались.
В январе 1942 г. одна из представительниц Гамбурга родила ребёнка, который умер примерно через 4 недели, так как его мама не могла его накормить. «Весь лагерь» горевал вместе с ней. Закономерным такому положению представление комиссара криминальной полиции о том, что на начальном этапе в гетто продолжается половая жизнь.
Жизнь в таких условиях замирала. Унылое состояние жилища это постоянство его женских обитателей. Вот некоторые дневниковые записи. Бертольд Руднер: « Вернувшись с ночной смены, я обнаружил жильца моего дома, некогда Рихтера, мертвым, ледяную комнату, больных женщин и мужчин, скорбящую жену умершего, отсутствие огня. Моя соседка по кровати лежит при смерти, хрипит уже два дня, а я не спал всю ночь. Каждую минуту я думал, что нить жизни оборвалась. Мне было холодно изнутри и снаружи, я сидел в темноте и слушал ее спокойное и прерывистое дыхание, издаваемые ею звуки и стоны. Я сидел на коробке одетый, укутавшись одеялом, и прислушивался только к ее дыханию. В 17.15 [26.01.42], в то время когда я ужинал, умерла фрау Крон!».36
Хайнц
Розенберг: 31 августа 1942 г. когда в
5 часов утра все гетто было окружено, и
часть из них должна была отправлена в
другие места (...) Женщины не хотели оставлять
своих мужчин, мужчины не хотели покидать
свои семьи. Рюбе
позвал СС-войска. Женщин оттолкнули.
...Они дали нам час времени, чтобы собрать
вещи, попрощаться и подготовить себя
к неизвестности. Сейчас плакали все. Все
знали, что больше не увидят друг друга.
Я должен был распрощаться с моими родителями,
Ирмгард, Ханнелоре и, что было труд нее
всего, с Эрикой... Женщины не прекращали
плакать Они побежали к нашему руководству
и умоляли разрешить пойти со своими мужьями
или отпустить их. Ничего нельзя было изменить.
Мы обнялись в последний раз, сказали последние
слова. Эсэсовцы оттолкнули женщин. Когда
поступила команда идти, мы переглянулись
в последний раз. На этом наша жизнь в Минском
гетто закончилась».
История 100-тысячного Минского гетто— это летопись бесстрашной борьбы и великого героизма. Оно просуществовало 800 дней. Почти столько же в этом лагере смерти за колючей проволокой патриоты вели мужественную борьбу с немецкими оккупантами и их пособниками. История Минского гетто — это неразрывная часть многострадальной истории Беларуси периода Великой Отечественной войны, истории героической борьбы против нацизма на белорусской земле. Если истории Минского гетто посвящены десятки книг и множество статей, то роли женщин Минского гетто в борьбе против нацизма посвящена всего одна статья — материал американского историка Барбары Эпштейн под названием «Женщины в Сопротивлении Минского гетто». 37
В основу данного материала легли фонды Национального архива Республики Беларусь, личный архив Героя Советского Союза М.Б. Осиповой, интервью автора этих строк с узниками и узниками Минского гетто, некоторые опубликованные сборники документов и исследования. В 1993 г. мужественный и талантливый исследователь Анна Купреева писала: «До настоящего времени замалчивается правда о минском еврейском гетто: именно там разгорались первые искры подпольной борьбы. В минском гетто находилось 50% жителей Минска...». 38У истоков возникновения антифашистского подполья в Минском гетто стояли Лена (Ента) Майзлес, Эмма Родова, Дора Берсон, Нина Лисс.