Особенности личности ребёнка, воспитывающегося вне семьи

     У воспитанников интерната — картина  обратная. Положительный эталон беден, схематичен и в основном состоит из моральных требований и требований к внешности: «Мужчины должны быть сильными, смелыми, добрыми. Не должны употреблять спиртные напитки. Мужчина должен ухаживать за женщиной, особенно если он женат, и не допускать такого, чтобы женщину ударить. Он должен быть сдержанным, не ругаться». Отрицательный эталон, напротив, эмоционально насыщен, разнообразен, предельно конкретен. Стержнем отрицательного эталона для подавляющего большинства воспитанников является алкоголизм: «Я бы хотел видеть мужчин спортсменами, красивыми, сильными, хорошо одетыми. Не хотел бы видеть пьяными, грязными, которые, кроме водки, все забыли».

     Представления о современной женщине строится у воспитанников школы-интерната в той же логике, что и образ мужчины. Описываются характер, отношение к другим людям, внешность. Этот образ дополняется описанием женщины как жены и матери:

♦  «Я хотел бы видеть женщину доброй духом с вечной улыбкой»;

♦  «Женщина должна быть красивой, стройной, длинноволосой, следить за     своим внешним видом»;

♦  «Бывает, у некоторых женщин есть ребенок, ходит грязный, неумытый. А есть женщины, которые без мужа, а ребенок чистый, умытый, хорошо учится».

     Для семейных детей в образе женщины  представление о ней как о  жене и матери выступает на первый план. Значимы также эрудированность, интересы, ум, внешность и отношение к другим людям.

    Воспитанники интерната в качестве негативных характеристик современной женщины, так же как и у мужчины, выделяют алкоголизм, а также плохое выполнение родительских обязанностей.

     Таким образом, у подростков из массовой школы  в представлениях современных мужчинах и женщинах большое место занимает семейная жизнь, причем эти представления наполнены множеством конкретных позитивных характеристик. У воспитанников интерната в описаниях современных мужчин и женщин все, что связано с семьей, занимает значительно более скромное место, соответствующие описания к тому же отличает, с одной стороны, бедность, абстрактность и схематизм положительных характеристик, а с другой — детализированность и эмоциональная насыщенность отрицательных.

     В представлениях о маскулинности/феминности у воспитанников интерната, как в зеркале, отражается ключевое для нормального становления гендерной идентичности обстоятельство — отсутствие адекватных образцов для идентификации. При этом если модели поведения (прежде всего профессионального) мужчин и женщин воспитанники еще могут найти, наблюдая поведение окружающих их взрослых, то образцы реального поведения мужа и жены, матери и отца им просто неоткуда взять. Специалисты в области семейной психологии подчеркивают, что люди в своей семье, как правило, воспроизводят модель родительской семьи, повторяя в поведении — прямо или «с точностью до наоборот» — отцовскую и/или материнскую модель.

     В исследованиях Т. И. Юферевой, проводившихся  в 80-х годах Х века, изучались  прежде всего осознаваемые и вербализованные представления подростков о некоторых типичных мужских и женских чертах характера и моделях поведения [16, с. 38-42].

       Интересно сопоставить эти данные  с результатами изучения гендерной идентичности, представленными в работе Е. А. Сергиенко, А. Н. Пугачевой. Авторы изучали девушек 14-17 лет, выросших в семье и в детском доме. В работе использовались как вербальные методики, так и рисуночные. По мнению авторов, это позволяет соотносить представления о женской роли, материнстве, будущей семейной жизни на осознаваемом и неосознаваемом уровнях. Результаты этого исследования в целом подтвердили данные, полученные Т. И. Юферевой. Был обнаружен также ряд новых фактов. У большинства девочек из детских домов наблюдается фемининный тип гендерной идентичности (55 %), у 40 % — андрогинный. Другая картина у девочек из семей: 45 % — андрогинный, 30 % — феминный, 25 % — маскулинный тип гендерной идентичности.

     По  мнению авторов, именно андрогинный тип гендерной идентичности является наиболее адаптивным, поскольку сочетание маскулинных и феминных черт позволяют человеку проявлять большую гибкость и пластичность в поведении, использовать различные стратегии для жизненных проблем. Авторы считают также, что требования современного общества способствуют большей маскулинизации поведения. С этой точки зрения, девочки-подростки из семьи, по полученным авторами результатам, в большей степени соответствуют современным требованиям: они стремятся стать более независимыми, напористыми, самодостаточными, сильными. Такая маскулинизированность гендерных установок, проявляющихся на вербальном уровне, сочетается с высокой выраженностью у них феминных черт, что особенно ярко проявляется в рисунках. Девочки-подростки, выросшие в условиях семейной депривации, напротив, имеют более феминизированные гендерные установки, которые проявляются на вербальном уровне, на фоне более низкой выраженности у них феминных черт, что проявляется в рисунках. В их рисунках отмечается высокий показатель дисгармоничных признаков (50 % девочек-сирот ограничились изображением своих портретов, тогда как все 100 % девочек из семьи нарисовали себя целиком). Авторы связывают это с наличием социально-ролевых конфликтов и нарушением развития «образа Я». Склонность к игнорированию своей женственности, неумение раскрыть свою сексуальность сочетаются у девочек-сирот со стойкой заниженной самооценкой, несформированностью «образа Я», особенно в его полоролевом аспекте.

     Различаются представления девочек-подростков о будущем ребенке и будущей семье. Девочки из семьи планируют стать матерью в 22-24 года, в то время как девочки-сироты в 20-22. Это может говорить о большей ответственности первых. Девочки из обеих групп высказывали желания иметь детей, однако их сознательные установки отличаются от установок неосознанных, проявившихся в рисунке. Рисунки 50 % девочек из интерната свидетельствуют о неосознанном отвержении и игнорировании ребенка, тогда как у девочек из семьи этого не обнаруживается. Для них ребенок неизменно является желанным, эмоционально привлекательным человеком, отношения с которым отличаются взаимным удовольствием, поддержкой, активным взаимодействием [23, с. 41-46].

     Отношение к семье также демонстрирует различия между группами.  Для девочек из детского дома на вербальном уровне характерны идеализация института семьи, наличие установок на создание семьи без ссор, конфликтов, стремление стать матерью и хозяйкой дома. Однако на неосознаваемом уровне — в рисунках — в их изображениях семьи преобладают разобщенность, отсутствие интеграции и партнерства. У девочек из массовой школы представления о будущей семье, естественно, более реалистичны. Наблюдая за жизнью своих матерей, они планируют избежать ограничения своих жизненных интересов исключительно семьей. Эта роль их не устраивает. Они признают, что даже в благополучной семье могут встречаться конфликты и споры. Это в целом подтверждается и в рисунках. По мнению авторов, такое отношение к будущей семейной жизни будет способствовать большей готовности: к трудностям и проблемам семейной жизни и умению их преодолевать. В целом авторы приходят к выводу о том, что девочки-сироты имеют абстрактные модели гендерного поведения, построенные по принципу гиперкомпенсации, что существенно затрудняет процесс становления гендерной идентичности [26, с. 157].

     Сказанное даёт возможность следующим образом интерпретировать представления данные выше Т. И. Юферевой: выявленные ею особенности представлений о маскулинности/ феминности у воспитанников интерната следует оценить как конструктивные. Конструктивен в них именно момент отталкивания от негативных характеристик мужчины и женщины, которые черпаются ими из своего раннего опыта общения с родителями или из редких, часто совсем безрадостных встреч с ними. Это далеко не всегда учитывается в процессе воспитания, так как многие педагоги из самых лучших побуждений стремятся, наоборот, к тому, чтобы всячески оберегать ребёнка от неприятных воспоминаний, от встреч с пьяницей-отцом или матерью. Более продуктивным путём является  помощь ребёнку в переработке – интеллектуальной и эмоциональной – отрицательного опыта. Иначе такой опыт будет неизбежно воспроизводиться во взрослой жизни, несмотря даже на непосредственно отрицательное к нему отношение.

     Здесь следует подчеркнуть особенно слово  переработка, потому что обращение  к отрицательным образам родителей  встречается, к сожалению, даже слишком часто. Даже самые лучшие воспитатели из самых лучших побуждений постоянно используют такие выражения: «Ты что, хочешь повторить путь своей матери», «Ты что же, собираешься всю жизнь сидеть в тюрьме, как твой отец». Такие высказывания не только педагогически неэффективны, но и психологически вредны, поскольку не просто не способствуют переработке тяжёлого эмоционального жизненного опыта ребёнка, но и вызывают у него разнообразные защитные реакции. Последние возникают в силу того, что для ребёнка такие высказывания являются травмирующими, они не могут быть им приняты [18, с. 207-210]. 

2.2. Половой вопрос и трудные дети

     Дети, социально выбитые из колеи, довольно часто рано развёртывают свою половую  жизнь, притом не только в нормальных, но и в извращённых её формах.

           Причиной этого  избыточного полового возбуждения (гиперсексуальности) является невозможность  для детей в современной противоречивой социальной и педагогической среде  использовать свою энергию по правильным, творческим, радующим ребёнка путям, - и отсюда дополнительный приток этой неиспользованной энергии к половым ощущениям, как не требующим особой активности и в то же время доставляющим удовольствие (нецелесообразные переключения энергии).

     Моментом, способствующим, благоприятствующим чрезмерно раннему половому развитию, является повышенная врождённая общая возбудимость ребёнка (повышенная эмоциональность, повышенная реактивность); чем она более богата и чутка, тем, при отсутствии творческих выходов для неё, больше скопляется её вокруг половых устремлений.

     Обстоятельством, точно так же увеличивающим половую  возбудимость детей, является недостаточная  общая способность детей к  задержке (к торможению) своих первичных  чувственных влечений. Эта недостаточность  может быть как до известной степени врождённой (у тяжёлых психопатов, у лиц с грубыми анатомо-химическими изъянами нервно-мозгового аппарата), так и, в подавляющем большинстве случаев, - благоприобретённой: если окружающая среда «распускает» ребёнка, даёт ему слишком мало материала для преодоления, для труда (в обеспеченных слоях) или же если она даёт односторонний, грубо чувственный материал, препятствующий росту более высоких творческих устремлений (хотя бы в условиях тяжелейшей борьбы за жизнь у беспризорной детворы).

     Большую роль играет также и раннее, социально-половое развращение, - половое подражание, и.т. д.; влияние половой жизни окружающих (при скученности семьи в одной комнате или в условиях беспризорности, развращающей пример родственников, воспитателей, друзей и т. д.). Сюда надо отнести и современное половое ханжество, а также гигиеническое невежество подавляющего большинства населения (элементарные нарушения в области обращения с половыми органами и т. д.)

     Врождённой  эта чрезмерная специально-половая  возбудимость бывает в ничтожной части случаев, - да и в этих случаях необходимо учитывать огромные добавочные слои, напластованные окружающей средой [7, с.106-108]. 

     2.3. Как развивается и в чём проявляется детская гиперсексуальность

     Безобидные, вполне нормальные, первичные половые ощущения свойственны детству (сосание пальца, знакомство с половыми органами), но при неблагоприятных условиях норма переходит в патологию.

     Невозможность для ребёнка развернуть  в неорганизованной среде свои социальные, исследовательские, трудовые и общебиологические наклонности заставляют его, при особенной его возбудимости, сосредотачиваться на своей особе, на интимных ощущениях, исходящих из его тела; постепенно значительная часть его внимания концентрируется вокруг половых переживаний, с переносом этой половой окраски на ряд других областей, ничего общего с половой не имеющих.

     При особенно неблагоприятных условиях, резкая сексуальная окраска самых  различных переживаний, вплоть до оформленного стремления к половому акту, может  иметь место даже у детей младшего школьного возраста. У других детей, в этом же или в несколько более позднем возрасте, преждевременный интерес к сексуальному может проявиться в более скрытом виде: особое половое любопытство, половые элементы в привязанности к товарищам и т. д.

    Признаки  ранней и односторонне развивающейся  гиперсексуальности:

1. ребёнок в таких случаях оказывается более остро эгоцентричным, чем     это свойственно его возрасту;
2. наклонность к непосредственному получению удовольствия не по возрасту преобладает у него над стремлениями к более далёким и отвлечённым целям;
3. замечается отрыв от разнообразных областей окружающей реальной жизни и приковывание к отдельным её сторонам, содержащим в себе элементы сексуальности (фантазии, узко ограниченная сфера исследовательских интересов);
4. такие дети сильно привязываются к товарищам и/или воспитателям по признаку личной симпатии;
5. игры, занятия привлекают их точно так же, главным образом, скрытой в них сексуальной стороной (прикосновения и т. д.).