Основные психологические теории религии в России

       В книге приводится и другой пример. В 1556 – 1605 гг. в Индии царствовала  династия Великих Моголов и Акбар, третий падишах из этой династии, провел жестокий эксперимент. Несколько новорожденных детей разных национальностей воспитывались немыми людьми в полной изоляции от общества в течение семи лет. Когда через семь лет Акбар вместе с другими людьми, в том числе богословами, увидел этих детей, то оказалось, что они кричали, рычали и мяукали и совсем не были человеческими детенышами, а скорее напоминали зверенышей, «диких детей», у которых не было обнаружено ни человеческих чувств, ни, тем более, религиозного чувства.

       Платонов опровергает утверждение, что религиозное чувство является вечным, присущим человеку во все времена и у всех народов. Он справедливо отмечает, что в истории человечества существовала и так называемая дорелигиозная эпоха. «Человечество существует около миллиона лет, а археологические находки, позволяющие говорить о наличии самых примитивных религиозных культов, относятся к эпохе Мустье и имеют давность, самое большее, 40 – 80 тысяч лет. Все предшествующее время существования человечества называется дорелигиозной эпохой»¹⁴.

       При этом он ссылается на Ч. Дарвина, Н.Н. Миклухо-Маклая, которые близко соприкасались с первобытными племенами и изучали их нравы: «Иными словами, нет оснований видеть идолов и богов там, где фактически есть только ценные для человека вещи. Однако, если учесть, что друзья Миклухо-Маклая – папуасы поверили в него как в колдуна, в его сверхъестественные возможности, то, значит, элементы религии были им не чужды». Что касается Дарвина, то, как считает Платонов, он ждал от огнеземельцев веры в божество, подобное христианскому богу, и мог просто не заметить следов более примитивной религии. По мнению Платонова, «существование в новейшее время племен без религии сомнительно. Но, так или иначе, степень религиозности у ряда племен, в сравнении с другими (или повторяю, отдельных лиц) бывала очень мало выраженной»¹⁵.

       Платонов  также подверг критике мнение тех, кто считал, что и животные обладают религиозностью (например, концепцию  Ж. Гюйо), ссылаясь при этом на ритуальные танцы различных племен и ритуальные танцы животных. Считается, что в основе ритуального танца любого уровня лежит общий психофизиологический механизм – нейродинамический стереотип. Именно он объединяет определенные движения, как правило, незаконченные и утратившие свой первоначальный, прямой смысл. В связи с этим Платонов задает вопрос: «Так что же, правы те буржуазные ученые, которые наделяют животных религиозностью? Конечно, нет». Он убежден, что танец животных не имеет ничего общего с религией. Более того, и у человека далеко не всякий ритуальный танец, согласно его мнению, связан с религией. Главное различие между танцами животных и людей Платонов видит в том, «что у животного нейродинамический стереотип биологически обусловлен и прирожден, а у человека он социально обусловлен и требует научения»¹⁶.

       Раскрывая механизм образования нейродинамического стереотипа, Платонов утверждал, что и человек, и животное постоянно реагируют на повторяемые системы внешних воздействий, выступающие в качестве внешних стереотипов. В результате складывается динамический стереотип, который, по И.П. Павлову, представляет собой слаженную и уравновешенную систему внутренних процессов.

       Образование у человека динамических стереотипов  способствует появлению у него положительных  эмоций и чувства спокойствия. И  это естественно, так как в  силу относительной самостоятельности сознания, оно не только может опережать и предвидеть события еще задолго до их появления, но создавать положительные эмоции и всевозможные мифы и иллюзии, которые облегчают человеку жизнь, избавляя его от страхов.

       Религиозное сознание, согласно представлениям ряда авторов, – это иллюзорное, фантастическое бытие. Платонов приводит слова Г.В. Плеханова о том, что магия основывается «на недостаточно ясном различении между тем, что происходит в голове человека, и тем, что совершается в действительности», что она «смешивает объективные явления с субъективными»¹⁷. Именно в этом смешении реального и ирреального, действительного и вымышленного, рожденного фантазией видит Платонов специфику религиозной психологии.

       Платонов  рассматривает вопрос о различных  чувствах – религиозных, эстетических, выделяя их различия и противоречия. Эстетическое чувство, согласно его мнению, относится к той группе чувств, которую со времени Канта называют «стеническими эмоциями», т.е. эмоциями, поднимающими жизнедеятельность, активизирующими деятельность человека, мобилизующими его силы. Религиозное же чувство, в его чистом виде, чаще проявляется как астеническая эмоция, «снижающая жизнедеятельность и дезорганизующая поведение, демобилизующая человека»¹⁸.

       Обсуждая  вопрос о психологических корнях религии, Платонов делает вывод, что они связаны с противоречиями в психике человека между осознанным и неосознанным, сознанием и бессознательным. Неспособность человека понять и объяснить неосознанные и непроизвольные проявления собственной психики способствует тому, что человеку приходится обращаться к религии и даже рассматривать эти психические явления как мистические. Автор рассуждает по этому вопросу в одной из своих статей: «Ведь не только первобытному человеку, не понимающему связи своего удачного действия с автоматизированным навыком, так же, как не понимающему причин непроизвольного воспоминания, ассоциации, найденного решения и т.д., часто кажется, что ему кто-то помогает, или мешает»¹⁹. Именно эти и другие варианты бессознательных психических явлений создают, как считал Платонов, основание трактовать их как результат действия каких-то внешних человеку, сверхестественных сил и существ.

       Одним из первых в отечественной психологии Платонов обратился к рассмотрению феномена веры. Он писал: «Я считаю, что “вера вообще” и “религиозная вера” – это одно и тоже чувство. Двух вер не бывает²⁰. Подчеркивая эту мысль, он пояснял: «Вера – вот что является минимумом религии». Таким образом, во-первых, вера определяется им как базовая атрибутивная характеристика религии и фактически понятие веры сводится к понятию религиозной веры.

       Во-вторых, продолжая психологический анализ веры, Платонов рассматривает ее в контексте познавательных возможностей человека. Согласно его мнению, предметом веры для человека выступает не сверхъестественное, а то, что является недоступным для его познания.

       В-четвертых, в работах выявляется психологическое содержание веры. Подробно описывая свою дискуссию со священником и опираясь на высказывание Ф. Энгельса, данное в работе «Анти-Дюринг», что “всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, – отражением, в котором земные силы принимают форму неземных”. В качестве подтверждения этого положения он приводит еще одну цитату Энгельса: «Религия может продолжать свое существование как непосредственная, т.е. эмоциональная форма отношения людей к господствующим над ними чуждым силам, природным и общественным». Отсюда делается вывод, что “фантастичность отражения” в религиозной психологии человека и объясняется эмоциональной формой отражения. «Когда сознание человека сталкивается с бессознательным, тогда знание и заменяется верой», писал К.К. Платонов²¹.

       Таким образом, в основе возникновения религиозной психологии, согласно теории Платонова, лежит замена знания верой, а вера, соответственно, определяется как чувство, являющееся обязательным компонентом структуры религиозного сознания, создающее иллюзию познания и реальности того, что создано фантазией с участием этого же чувства. Платонов писал: «Как эмоциональная форма отражения действительности, вера не анализирует реального мира, подменяя объективное субъективным, действительное – желаемым; но, как включенное во второсигнальное понятийное отражение, она усиливает заложенную в понятиях двойственность, раскрытую В.И. Лениным, и усиливая тем “отлет фантазии от жизни”»²².

       Проведенный анализ показывает, что в психологическом плане трактовка веры связывается Платоновым с научным пониманием сущности эмоций и чувств. И в этом, как он считает, она согласуется с эмпирически найденным пониманием веры самими богословами. Это дает возможность «объективно определить наличие и минимум религии и религиозности, как черты личности, в каждом конкретном случае»²³. При характеристике веры как сугубо религиозного феномена он апеллирует также к рассмотрению соотношения сознательного и бессознательного, объективного и искаженного отражения реальности. Такое определение веры представляется ученому теоретически обоснованным и имеющим практический смысл, так как «указывает путь борьбы с искажением верой познания мира»²⁴.

       Если  суммировать рассуждения о вере, данные в книге, то можно сделать  вывод, что, согласно точке зрения Платонова, вера может быть определена:

       – как важнейший атрибутивный признак и компонент структуры религиозного сознания, основа религиозного чувства;

       – как эмоциональная форма отражения, в тоже время принципиально отличная от нравственного, эстетического и других чувств, имеющая с каждым из них лишь некоторые общие черты;

       – как свойственный второй сигнальной системе, особенно абстрактному мышлению, «отлет фантазии от жизни», создающий иллюзию познания и реальности того, что создано фантазией, как форма «фантастического отражения»;

       – как сложный комплекс разноуровневых эмоциональных состояний: от смутного настроения, включенного в структуру более сильного, например эстетического чувства, до страсти, проявляющейся как религиозный фанатизм, и до аффекта – религиозного экстаза;

       – как состояние индивидуального сознания, принципиально отличное от знания и являющееся для религиозной психологии конкретного верующего человека первичным по сравнению с другими формами сознания;

       – как обращение не к реальному миру, а к Богу, к собственному «я».

       В работе Платонова ставится вопрос о культурно обусловленном разнообразии религиозных чувств у разных народов. Показано их происхождение, исходя из учета специфических особенностей национальной истории тех или иных народов.

       Исследуя  различные составляющие психологии религии, Платонов затрагивает и структуру религиозного сознания. При этом в анализе этого вопроса он опирается на разработанную им концепцию структуры личности. Согласно этой концепции, личность определяется в качестве субъекта сознания как высшей формы психики. Соответственно, им дается образное определение структуры религиозного сознания: «Общей структурой религиозного сознания является треугольник, сторонами которого являются религиозные представления и религиозные действия, а основанием – религиозные чувства. Нет ни одного явления религиозной психологии, которое не уложилось бы в этот треугольник и не было бы связано с одним или несколькими его сторонами»²⁵.

       К.К. Платонов в своей работе рассматривает  проблему будущего религии, ставя вопрос: будет ли религия у людей будущего?²⁶ Он дает отрицательный ответ на этот вопрос, аргументируя свое мнение рядом доказательств.

       Принципиальным  в этом контексте является обсуждение им проблемы социально-психологических предпосылок образования религии и религиозных чувств. При этом он приводит слова Гольбаха из его книги «Система природы»: «Если незнание природы дало начало богам, то познание ее должно уничтожить их»²⁷.

       Платонов отмечает, что французские материалисты недостаточно хорошо понимали, что возникновение и исчезновение религии зависит не только от психологических причин, сколько от социальных , а также и от других причин, в том числе от уровня познавательного потенциала человека. Как полагал К.К. Платонов, будущее общество, достигая все новых и новых успехов в развитии научного познания, приведет с неизбежностью к устранению религии. Платонов писал: «Научное мировоззрение, которое в недалеком будущем станет мировоззрением всего советского народа, а потом всех народов мира, не оставляет места для религиозной идеологии и для предрассудков»²⁸.

       Указанное утверждение Платонова о перспективах развития религии опиралось на модель будущего общества всеобщего равенства, справедливости и благоденствия – коммунизм, общества, которое навсегда устранит эксплуатацию человека человеком, бедность и другие социальные язвы. Именно в таком обществе, по мнению Платонова, окончательно исчезнут социальные причины существования религии.

       К сожалению, реальная действительность оказалась сильнее указанных  утопических прогнозов, и сегодня жизнь российского общества характеризуется крайней материальной и социальной поляризацией людей; в нее вновь вернулись бедность, нищета, чувство беззащитности человека, его страх за свое существование. Не этим ли объясняется рост религиозности? Причем, все это происходит на фоне продолжающегося усиления научного прогресса в разных сферах знания, непрерывного повышения образовательного уровня большинства граждан страны.

       Безусловно, преодоление социальных причин, порождающих  религию, может ослабить чувство  религиозности. Человек, уверенный в своем бытии, четко осознающий перспективы своего развития, опирающийся по поддержку со стороны других людей, социально защищенный более спокоен, характеризуется оптимистичным миросозерцанием, лишен страхов. Однако следует подчеркнуть, что, во-первых, даже самое развитое и социально-справедливое общество едва ли сможет преодолеть, уничтожить все социальные корни религиозных чувств. В будущем всегда останутся и будут воспроизводиться чувства, присущие человеку как «существу естественному», например, неразделенная любовь, болезни, страх за жизнь ребенка или близкого человека, неудовлетворенность карьерой и т. д. Это означает, что жизненные неурядицы, трудности личностного плана всегда могут подвигнуть и реально подвигают человека к обретению им религии.