Историческое происхождение развернутой формы игровой деятельности

Возможно, что именно на этой стадии развития общества возникает  игрушка в собственном смысле слова, как предмет, лишь изображающий орудия труда и предметы обихода из жизни взрослых.

В этнографической литературе есть очень много указаний на характер ролевых игр в этот период. Мы приведем лишь описание некоторых из них, заимствуя эти материалы  из работы Н. Миллера (N. Miller, 1928).

Дети Западной Африки, пишет Н. Миллер, делают из песка  подобия бататовых полей. Они  выкапывают ямки в песке и делают вид, что сажают в каждую из них батат. В Южной Африке они строят маленькие дома, в которых и остаются в течение всего дня. Девочки кладут маленькие легкие камешки между двумя большими и твердыми и растирают их, как толкут муку. Мальчики, вооруженные маленькими луками и стрелами, играют в войну, подкрадываясь и нападая.

Дети другого народа строят целую деревню с домами в 40 — 50 см высоты, разжигают перед ними костры, на которых жарят выловленную ими рыбу. Внезапно один из них кричит: «Уже ночь!», и все моментально укладываются спать. Затем кто-нибудь из них имитирует крик петуха, и все снова просыпаются, и игра продолжается.

У народов Новой Гвинеи девочки строят временные убежища из старых листьев. Возле них они ставят плиты с миниатюрными горшками из глины. Камешек изображает маленького ребенка. Его кладут на морской берег, купают, а затем держат над огнем для просушки и прикладывают к материнской груди, и он засыпает.

Мы не будем умножать примеров. Уже и из приведенных  примеров ясно, что это ролевые  игры, в которых дети воспроизводят  не только области недоступного для  них труда взрослых, но и те области  бытового труда, в которых дети не принимают непосредственного участия.

Невозможно точно определить исторический момент, когда впервые  возникает ролевая игра. Он может  быть различен у различных народов  в зависимости от условий их существования  и форм перехода общества с одной  ступени на другую, более высокую.

Для нас важно установить следующее. На ранних этапах развития человеческого общества, когда производительные силы находились еще на примитивном  уровне и общество не могло прокормить своих детей, а орудия труда позволяли  непосредственно, без всякой специальной подготовки включать детей в труд взрослых, не было ни специальных упражнений в овладении орудиями труда, ни тем более ролевой игры. Дети входили в жизнь взрослых, овладевали орудиями труда и всеми отношениями, принимая непосредственное участие в труде взрослых. На более высокой ступени развития включение детей в наиболее важные области трудовой деятельности требовало специальной подготовки в форме овладения простейшими орудиями труда. Такое овладение орудиями труда начиналось в очень раннем возрасте и проходило на уменьшенных по своим формам орудиях.

Возникли особые упражнения с этими уменьшенными орудиями труда. Взрослые показывали детям образцы  действий с ними и следили за ходом  овладения этими действиями. И  дети и взрослые относились к этим упражнениям чрезвычайно серьезно, так как видели непосредственную связь этих упражнений с реальной трудовой деятельностью. После периода овладения этими орудиями различного в зависимости от сложности, дети включались в производительный труд взрослых. Лишь очень условно эти упражнения могут быть названы играми.

Дальнейшее развитие производства, усложнение орудий труда, появление элементов домашнего  ремесла, возникновение на этой основе более сложных форм разделения труда  и новых производственных отношений приводит к тому, что возможность включения детей в производительный труд еще более усложняется. Упражнения с уменьшенными орудиями труда становятся бессмысленными, и овладение усложнившимися орудиями отодвигается на более поздние возраста.

На этом этапе развития возникают одновременно два изменения в характере воспитания и процессе формирования ребенка как члена общества. Первое из них заключается в том, что выделяются некоторые общие способности, необходимые для овладения любыми орудиями (развитие зрительно-двигательных координации, мелких и точных движений, ловкости и т. п.), и общество создает для упражнения этих качеств особые предметы. Это или деградировавшие, упрощенные и потерявшие свои первоначальные функции уменьшенные орудия труда, служившие на предшествующем этапе для прямой тренировки, или даже специальные предметы, изготовленные взрослыми для детей. Упражнения с этими предметами, которые уже могут быть названы игрушками, сдвигаются в более ранний возраст. Конечно, взрослые показывают детям способы действий с этими игрушками.

Второе изменение заключается  в появлении символической игрушки. При ее помощи дети воссоздают те сферы  жизни и производства, в которые  они еще не включены, но к которым  стремятся.

Таким образом, можно  сформулировать важнейшее для теории ролевой игры положение: ролевая игра возникает входе исторического развития общества в результате изменения места ребенка в системе общественных отношений. Она, следовательно, социальна по своему происхождению, по своей природе. Ее возникновение связано не с действием каких-либо внутренних, врожденных инстинктивных сил, а с вполне определенными социальными условиями жизни ребенка в обществе.

Вместе с возникновением ролевой игры возникает и новый  период в развитии ребенка, который  по праву может быть назван периодом ролевых игр и который в современной детской психологии и педагогике носит название дошкольного периода развития.

Мы уже приводили  факты, достаточно убедительно показывающие, что усложнение орудий труда с  неизбежностью приводило к тому, что включение детей в производительный труд взрослых отодвигается во времени. Детство удлиняется. Важно при этом подчеркнуть, что это удлинение происходит не путем надстраивания нового периода развития над уже имеющимися, а путем своеобразного вклинивания нового периода развития, приводящего к сдвигу во времени вверх периода овладения орудиями производства.

Возникает такое положение, при котором ребенка нельзя учить  овладению орудиями труда в силу их сложности, а также в силу того, что возникшее разделение труда создает возможности выбора будущей деятельности, не определяемой однозначно деятельностью родителей. Появляется своеобразный период, когда дети предоставляются самим себе. Возникают детские сообщества, в которых дети живут хотя и освобожденные от забот о собственном пропитании, но органически связанные с жизнью общества. В этих детских сообществах и начинает господствовать игра.

Анализ процесса возникновения  ролевой игры привел нас к одному из центральных вопросов современной  детской психологии — к вопросу об историческом происхождении периодов детства и содержания психического развития в каждом из этих периодов. Вопрос этот выходит далеко за пределы содержания данной книги Мы можем только в самой общей форме высказать предположение, что периоды детского развития, по-видимому, имеют свою историю: исторически возникали и изменялись процессы психического развития, происходящие в отдельные временные отрезки детства.

Ролевая игра, как мы это уже указывали, обладает своеобразной игровой техникой: замещением одного предмета другим и условными действиями с этими предметами. Мы не знаем достаточно точно, как дети овладели этой техникой на тех ступенях развития общества, когда игра возникала как особая форма жизни детей.

Совершенно очевидно, что эта  своеобразная игровая техника не могла быть результатом самостоятельной творческой изобретательности детей. Скорее всего, они заимствовали эту технику из драматического искусства взрослых, достаточно высоко развитого на этой ступени развития общества. Обрядовые драматизированные танцы, в которых условное изобразительное действие было широко представлено, бытовали в этих обществах, и дети были или прямыми участниками, или зрителями этих танцев. Есть поэтому все основания предполагать, что игровая техника была воспринята детьми из первобытных форм драматического искусства.

В этнографической литературе есть указание на то, что «взрослые руководили этими играми. Правда, эти указания относятся только к играм в войну, но можно предполагать, что образцы и других видов коллективной деятельности предлагались взрослыми.

Изложенная нами гипотеза об историческом возникновении ролевой игры и об усвоении ее формы имеет основное значение для критики биологизаторских концепций детской игры. Приведенные факты достаточно ясно показывают, что игра социальна по своему происхождению.

С другой стороны, эта гипотеза имеет для нас эвристическое значение, указывая направление, в котором следует вести и поиски источников ролевой игры в ходе индивидуального развития современных детей.