Имиджмейкинг

Очевидно, глубокое, фундаментальное чувство одиночества будет непременной компонентой такого состояния. Назовем такое чувство экзистенциалом, в соответствии с традицией Ж. -П. Сартра. Будем понимать под ним врожденный комплекс страха разума осознать самого себя, как чего-то очевидно противостоящего остальному миру, А. Камю называл такое исходное чувство страха "заброшенным, несчастным сознанием" [21].

"Несчастное сознание" обретает выход в сложной деятельности, причем деятельности все чаще коллективной, вырабатывая как бы психологические заслоны от изначального чувства страха перед рефлексией. По крайней мере, именно так понимает автор психологическую сторону зарождения социальности, – а отнюдь не через простую ссылку на некоторую специализацию ролей в стаде приматов.

Подчеркнем также, что экзистенциал не есть неофрейдистский архетип или подсознание в целом. Он выражает именно функционально-деятельностную ориентацию психики, которой, чтобы обрести свою социальную суть, приходится постоянно убегать от себя. Такая ориентация выражена, видимо, на уровне физиологии мозга в противоречиях так называемых "старой" и "новой" психики (неокортекс) отягощенных вдобавок возмущающими воздействиями малопонятной пока генной памяти, вплоть до не так давно обнаруженного "Р-комплекса" ("рептильный комплекс"), показывающего врожденную боязнь человеком всего, что прямо ассоциируется со змеями. [22].

Таким образом, исходный постулат относительно психологических корней имиджа можно сформулировать так: имидж впервые формировался в историческую эпоху, когда уже появившийся разум впервые использовал возможности общения в группе для психологической защиты и копирования найденных образцов и ритуалов доведения, причем такой опыт был закреплен в общей, ситуативно-пластичной, функционально-деятельностной, ориентации психики. Одновременно оформилось и психологическое блокирование альтернатив, способностей разума к рефлексии и социальной свободе (механизм упоминавшегося экзистенциала), что первоначально просто мешало необходимому коллективизму, а позже закрепилось в системе имиджей как своеобразных символьных ритуалов "социальной покорности", готовности к отчуждению части своей души в стереотипы группового поведения и духовной жизни рода.

Подчеркнем, что, по представлениям автора, все же главными в описываемых зависимостях были действия по психологической защите. Последнее может быть доказано известными опытами по выявлению младенческого "орального рефлекса" в неофрейдизме. Напомним, что такой рефлекс, по мнению неофрейдистов (Юнга, Хорни, Адлера) выражает формирование первичного эгоизма ребенка, желающего брать от окружающих, а не давать им.

Дело в том, что ребенок не способен к рассуждению: "Заботящийся обо мне человек отошел, но ничего страшного не происходит, он скоро будет". Законы исчезновения и появления таких людей для него неясны; кроме того, сам мир содержит слишком много информации, а сил для ее освоения немного. Потому самое мощное личностно исходное чувствование-мир угрожающ и непонятен, попытка осмыслить его всерьез и в одиночку с необходимостью рождает дискомфорт и тревогу; надо брать то, что выгодно для меня, каждый раз, когда такое возможно, что суть краткая формула эгоизма. Такое чувствование человек проносит через всю жизнь, трансформировать его можно только колоссальной духовной работой, что маловероятно, и вырабатывает, исходя из такого чувствования, так называемый "здравый смысл" к которому, конечно, далеко, не сводится вся человеческая жизнь. Но все это уже onредмечивание страха, превращение его в страх перед чем-то: голодом, бедностью, непрестижностью, но не страх вообще, что выражается экзистенциалом.

Последний вообще есть, видимо, исходная точка власти и государственности. Они возникают не из абстрактной боязни одиночества, а из еще более глубокого чувствования, закрепленного уже генетически – боязни остаться без психологической защиты, "брони" из ценностей, мотивов, атрибутов, ритуалов группового общения.

Феномен экзистенциального "бегства от себя" представляется автору одним из наиболее глубоких процессов, показывающих необходимость имиджа, как механизма такого бегства.

Таким образом, первый из факторов, предопределяющих необходимость индивидуального имиджа – общая его роль, как некоего турбулентного слоя между колоссальным по масштабу миром человеческой души и миром социума, его роль "социального компаса" индивидуального поведения, делающего девиантные асоциальные состояния менее вероятными, чем стереотипы гражданского поведения.

Второй ориентир, который должен быть конкретизирован для изучения имиджа-статус личности в психике. Без конкретизации такого вопроса просто нельзя понять меру осознанности в бытии индивидуального имиджа. Отличия позиций исследователей по такому поводу просто поразительны. Одни, начиная с А. Шопенгауэра и 3.Фрейда, считают личность второстепенным элементом психики, в основном лишь реализующим диктат какого-то "первичного начала" – фрейдистского "Ид", аккумулирующего опыт выживания первобытного разума, "Чистой Воли" А. Шопенгауэра, предшествующей личности и предопределяющей поведенческий выбор, "низуса" А. Александера, и так далее [23].

Другой крайностью является сведение к личности едва ли не всей структуры психики, – как, например, в некоторых религиозных трактовках, у Р. Карлейля, П. Жане. Существует, разумеется, и ряд "промежуточных" позиций, сторонником которых является и автор настоящего дипломного исследования.

Так или иначе, но для современной психологии можно считать доказанными, – в рамках рациональной научной парадигмы, – следующие, как минимум общетеоретические положения:

- личность не исчерпывает содержания психики и не является изолированной частью психики;

- она представляет собой динамическую систему открытого типа, причем элементами ее являются психические механизмы воли, понимания, планирования, целеполагания, ценностной ориентации, и другого;

- системное качество личности всегда выражено не просто в связях между элементами, но конкретным состоянием всей психики (тревога, эмоция, страсть, эмпатия), выражающим реакцию прежде всего на состояние среды, в том числе социальной;

- опыт бытия в социальной среде, наложенный на врожденные предрасположенности, фиксируется в убеждениях, ценностях и представлениях личности; наиболее же устоявшийся и осмысленный опыт – в так называемой ориентации (стиле) жизни, показывающей готовность человека реально действовать для достижения какой-то глобальной цели. Человек, как шутят психологи, не является ни большой бихевиористской белой крысой, ни маленьким когнитивистским компьютером; личность, [тем более, не является ни чисто адаптивной системой, реагирующей на изменение среды рефлекторно, ни биороботом, постоянно реализующим некую изначально данную человеческую природу;

- понятие "Я-система" не тождественно понятию личности, если последнее описывает сферу "осознанной психики", или, реже, собственно область выработки социальных решений, то первое включает механизмы, управлять которыми человек практически не в состоянии: апперцепцию, интуицию, архетипы. Личность, в последнем варианте, не только сознает, но и чувствует невозможность управления осознанием во многих аспектах (предчувствия, тяга к риску, страсти, сон);

- структура психики содержит элементы, совершенно не сводимые к личности, например, упоминавшиеся экзистенциалы, очаги дальней и генной памяти, ассоциаций и другое. Однако все они опосредовано влияют на личностный поведенческий выбор, причем, по представлениям автора, в каждом поведенческом акте:

Корреляция систем "личность" и "неличность" постоянна и подчинена очень сложным законам. Например, особое внимание психологов и физиологов привлекает так называемая ретикулярная формация в структуре мозга, которая, как ни парадоксально, не только фильтрует информацию по коду "новое-старое", но и запускает, с помощью норадреналина, многие эмоции. Давно известны и феномены частичной потери людьми ориентации в социальных ситуациях не из-за каких-то мировоззренческих кризисов или недостатков воспитания, а из-за поражения лимбической подсистемы мозга ("синдром Клювера");

- вся жизнь психики осуществляется как бы на нескольких энергетических уровнях, отличающихся друг от друга прежде всего именно задействованностью личностных психических подсистем. Таки уровней три, что отражено на рис. 5.

Рис. 5. Поведенческо-энергетические уровни психики

Ордината графика выражает энергетические затраты, причем подчеркнем, что речь идет о психической энергии, которая всегда тратится "по минимуму" ("принцип экономии сил"), необходимому для решения типичных для такого уровня поведенческих задач; по абсциссе-время (соответственно знаки "Е" и "Т" на графике).

Для первого уровня ("1") характерна деятельность условно- и безусловно-рефлекторных систем, что естественно для поведения в несложных условиях, или для решения довольно сложных объективно (например, в спорте), но часто повторяющихся задач. Имидж представлен здесь в основном неосознанно, на уровне миметических и поведенческих привычек.

Для второго уровня ("2") нормой является следование групповым поведенческим стереотипам, и, в соответствии с принятой концепцией, роль имиджа здесь резко увеличивается.

Более того, именно этот уровень есть основной "ареал" имиджей.

Иными словами, именно этот уровень показывает глубокую связь имиджа и социума. Там, где человек оценивает ситуацию. Как слишком простую или слишком сложную, роль имиджей резко падает. Третий уровень ("3"), уровень чистого понимания, провоцируемого сложными и неточными поведенческими задачами, где имидж просто неэффективен, слишком сложен, чтобы говорить о нем в двух словах;

- Роль имиджа на третьем уровне невелика и чувствуется лишь в стартовых, чувственных же, психологических операциях, равно как и в ментальных аспектах имиджа. Такая роль обозначена на графике линией с кодом "Jm". Ее пунктирность условно отражает еще одну фундаментальную особенность личности. По представлениям автора, самосознание дискретно, прерывно. Переход с уровня на уровень может идти скачками; иначе говоря "уровневая инерция" падает от 1 к 3 уровню. Дело в том, что на высших уровнях очень велик энергетические траты, и при первой иллюзии решения сложной задачи идет "сброс " на низший уровень.

Весьма условно и приблизительно, что неизбежно при любых попытках формализации знаний о человеке, основные факторы, определяющие структуру личности, выражены на рис. 6.

Данный рисунок отражает исходные авторские представления о структуре личности и основных факторах, очевидно влияющих на бытие такой пластичной и сложной структуры.

Стержнем такой структуры выступает упоминавшийся экзистенциал (знак "Эк" на рисунке), а иными словами-функционально-деятельностная ориентация и всей психики, и личности в результате оформившегося еще в процессе изначального антропогенеза мощного влечения к психологической защите как психическому аналогу инстинкта выживания, путем социализации и интериоризации. Не исключено, что такая идея прямо подразумевалась П. Флоренским при разработке его принципа "аритмологии" психики. В данном случае отсутствует прямая ссылка, поскольку автор не уверен в своей интерпретации методологии П. Флоренского. [П. Флоренский. Сочинения. М,. 1990.]

Рис. 6. Структура личности ("Шляпа")

На каждом энергетическом уровне структуры личности (на рисунке А, В, С, Д, Е) такой экзистенциал выступает своеобразным "генератором" поведенческого поля, на факт которого указывает еще К. Левин [24], которое провоцирует метасистему несоциальных и девиантных, отклоняющихся действий, ценностей, потребностей и квазипотребностей (на рисунке-область, прилегающая к экзистенциалу, знак "nS "несоциальное") на каждом уровне структуры личности.

Таким образом, вся приведенная на рисунке структура как бы вращается (знак "Д"), рождая центробежный момент, упоминавшуюся "внешнюю" ориентацию на действие, имеющую свою специфику на каждом уровне. Причем неизбежны межуровневые связи ("1") посредством которых гипотетический "момент движения" от экзистенциала, момент психической защиты должен передаваться от уровня к уровню, первоначально плавно, а на высших уровнях-скачками меняя формы такой защиты.

На "выходном" уровне, уровне готовности к выполнению групповой роли (знак "Jm" на рисунке) роль экзистенциала минимальна, поскольку сам имидж, оформляющийся именно тут, и выражает единство группового и индивидуального опыта психологической защиты, опосредованного социальными целями человека и ситуацией. Естественно, общая логика схемы подразумевает зависимость – чем "ближе" уровень организации личности к подсознанию, дальней памяти, тем ниже роль чисто социальных ориентиров в процессах формирования имиджа (знак "Р" на рисунке обозначает область подсознания, линия "х-у"-описанную З. Фрейдом область вытесненного сознания, которая будет интересовать нас лишь в связи с ментальными аспектами имиджа.

Разумеется, дело сильно осложняется тем, что процессы формирования имиджа опосредованы микросредой человека ("М") и общедетерминирующими воздействиями микросреды, что часто переплетено самым затейливым образом.

1.3. Имидж как феномен группового поведения.

Групповое поведение есть естественный и традиционный объект социологического изучения. Для профессиональных социологов такой тезис не нуждается в аргументации, вне зависимости от интеллектуальной позиции в вопросе о предмете социологии. Для имиджелогии положение дел совсем не столь очевидно – во всяком случае, для многих имиджмейкеров вопрос о ее предмете кажется надуманным уже из-за полного отсутствия финансирования.

Принятая базовая теория прямо настаивает на выведении в фокус исследования феноменов группового поведения. Возникновение имиджа – процесс древний и выражающий более коллективистские начала становления разума на планете, нежели только опредмечивание такого разума в государственности, или, тем более, в нормах истеблишмента XX века, Имидж, представляя своеобразный ген пашей цивилизации, ген социализированного общения людей, выражает процессы хранения и использования настоящего и прошлого опыта духовной жизни, объединения людей в группы; причем процессы такого хранения и использования могут идти и бессознательно.