Имиджмейкинг

Такая цель подразумевала решение ряда конкретных задач:

• обобщение эмпирических материалов ряда авторских и иных эмпирических исследований, отраженных в списке литературы; а так же упоминавшихся прикладных исследований в области психодиагностики, социологии межличностных отношений, социологии Т-групп и других;

• выработки общетеоретической модели природы имиджа;

• формирование метасистемы аргументации в пользу выделения именно приведенного в тексте блока сущностных свойств, сторон и параметров имиджа;

• выделение специфики социальных и психологических аспектов имиджа, законов бытия индивидуального имиджа;

• попытка установить причинные зависимости, связи и корреляции имиджей с другими сторонами жизни человека и социальных групп: движением психических комплексов и фобий, бытием экзистенциала, внутригрупповым лидерством, механизмами централизации социальной власти, технологией управленческих действий на производстве;

• обоснование системы практических рекомендаций конструирования индивидуального имиджа.

Значительно труднее сформулировать базовые общеметодологические принципы исследования, учитывая, что простой ссылки на господствующую идеологию уже просто недостаточно. Скажем, в той же марксистской идеологии сейчас так много несводимых друг к другу направлений, что простое перечисление того, что кажется верным или неверным автору в каждом из них было бы, видимо, откровенно утомительным. Ограничимся потому лишь общим признанием, что методологические взгляды автора, прямо выраженные в работе, формировались под влиянием идей К. Маркса,Ф. Бекона, К. Поппера, Ж-П. Сартра, М. Вебера, представителей интеракционистской и когнитивистской школ в психологии и социологии, причем автор не видит фундаментальных, непримиримых противоречий между ними, а также выделим лишь наиболее общие методологические положения такого интеллектуального выбора:

- признание, в основном, тезисов и аргументационной метасистемы теорий естественно-исторического процесса, с атрибутивными для них принципами редукционизма, попыток объяснений сложных форм через более простые; эволюционизма, подразумевающего единство истории и логики развертывания сущности явления; системности, признающего связи между элементами качеством не только системы, но и самих элементов, отрицания абсолютной противопоставленности организации и хаоса (хаос есть не только условие, но и элемент организации – равно, как к наоборот), восхождения от абстрактного к конкретному, фундаментальности противоречия для любого движения, признания общей логики теории "Большого Взрывa" о развитии мира, симпатии к эстетичности кок необходимому критерии истины, и других.;

- использование принципа "экономии объяснений" ("бритвы Оккама"), запрещающего применение, в качестве основных, исследовательских логик "саморазвертывающегося Нечто", геополитики, мистики.

Такие логики постулируют бытие какого-либо начала, движение которого фатально для явлений социальной жизни (Абсолютная идея Г. Гегеля, Мировая воля А. Шопенгауэра, Дао Кун Фу Цзы, "сверхпрограмма живого" в концепции "направленной панспермии" У. Крика и других.). Автор настоящего дипломного исследования, испытывая огромное уважение к таким классическим философским моделям, не раз убеждался, что они имеют очень низкий порог применимости в прикладных социологических исследованиях. Объяснять же движение имиджей простым указанием на судьбу, "сглаз", пассионарные толчки" и тому подобное – и считать красоту описания финалом работ – значило бы поступиться, ради такой красоты, чувством конкретности истины, что, в конце концов, просто неинтересно.

- учет относительности, парадигмальности, собственно научных представлений об истине [См.:Кун Т. Структура научных революций. М., 1976.], принципиально разводящий понятия истины и научной правдоподобности; признание важным дополнительным критерием последней попперовского признака "фальсифицируемости открытой теории" [См.: Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.];

- использование марксистской идеи спиральности, восходящей к творчеству Гераклита, Б. Спинозы, Г. Гегеля, И. Канта и А. Шопенгауэра, отрицания отрицания, исторических социальных форм (в том числе имиджей); постулирование, вопреки фрейдистской традиции, субстанциональности личностного начала в психике, ядром которого, по представлениям автора, является механизм человеческой воли, экзистенциального выбора ("свобода воли") и других.

Таким образом, используемая в работе методология, наиболее абстрактные ориентиры которой отражены выше, пробует объединить неальтернативные материалистические идеи марксизма, интеракционизма, когнитивизма, экзистенциализма и феноменологии.

Конкретные методологические требования к возможным теориям имиджа оговорены в тексте работы.

Такие требования, равно, как и необычная ситуация диспропорции в уровнях имиджелогии, наложили ряд ограничений основной линии исследования в работе:

• признавая важность и оригинальность групповых имиджей, автор предпочел выделить в анализе имиджи индивидуальные, относительно которых имелся просто больший по объему банк данных; кроме, того, по представлениям автора, в современной имиджелогии явно ощущается перекос в сторону изучения именно групповых и, особенно, политических имиджей, что легко объяснимо практикой и психологией заказов на такие исследования, отметим, наконец, что выбор именно индивидуальных имиджей в качестве объекта исследования определялся и субъективным убеждением автора в возможности, необходимости и желательности роста роли личностного начала в социальной истории;

- в соответствии с главной целью работы ее логика подчинена обоснованию возможностей общетеоретической модели имиджа, попытки же решения более частных вопросов (корреляция природы имиджей и духовной жизни общества, классификация имиджей, проблемы техники конструирования индивидуальных имиджей, специфика имиджей группового лидера вообще и руководителя производства, в частности, и другие) были несамодостаточны, ориентированы на верификацию модели;

- в первой части дипломной работы, где рассматривается техника конструирования имиджа, психодиагностика, правила заполнения дневника имиджа, показания по выбору типа и другое, вводится ряд дополнительных ограничений, на заданных точках обрывающих дальнейший анализ. Это связано с договорными обязательствами автора перед заказчиками соответствующих исследований.

Кроме того, это выражает нравственные убеждения автора в том, что некоторые важные нюансы строительства имиджа тесно смыкаются с психокодированием, чтобы передаваться иначе, чем адресно; причем и в таком случае требуется прямое общение и контроль обучения.

Основная гипотеза исследования может быть выражена с помощью следующих, как минимум, положений:

- индивидуальные имиджи есть особая, безусловно, любопытная и нуждающаяся в фундаментальном исследовании сторона духовной жизни общества;

- они имеют скрытую логику, которую возможно понять;

- они поддаются моделированию, причем возможна социальная технология, воссоздающая их качество в ходе лабораторного эксперимента;

- такие имиджи имеют измеряемые социологическими методами свойства, в том числе атрибутивные, характеристики, функции и маркеры;

- они ортогональны нравственности; иными словами, в жизни человека и общества есть состояния "вне имиджа", причем возможны оценки таких состояний, из идеалов высокой духовности, веры, любви. В этом смысле представима и изначально желательна, что характеризует, к сожалению, стартовые предубеждения автора, интеллектуальная позиция "изучения врага".

Объектом исследования для данной работы была система духовной жизни общества, межличностного общения, в том числе опосредования конкретными групповыми нормами, ценностями и стереотипами, рассматриваемая в единстве прошлого, настоящего и будущего, – поскольку, по мнению автора, каждый акт коммуникаций между людьми, без которых немыслим имидж, показывает единство онто- и филогенеза.

Предметом же исследования выступали опосредованные ситуацией ориентации поведения социальных субъектов на групповой опыт и образцы желаемого впечатления, которые существуют на нескольких уровнях:

• на уровне групповых норм, ценностей и ритуалов;

• на уровне общих личностных мотивов социального успеха;

• на уровне социальных стереотипов в работе воли в индивидуальной психике;

• на уровне бессознательного стремления к копированию поведения других людей и их общностей.

Исходя из приведенного выше понимания объекта и предмета исследования, авторскую гипотезу относительно природы имиджей можно выразить с помощью следующих, как минимум, положений:

• индивидуальные имиджи есть специфическая сторона постоянно воспроизводящейся духовной жизни общества;

• они имеют формализуемые законы организации и структуры, которые можно понять и проверить в прогностике;

• понимание упомянутых законов разрешает, в принципе, формирование системы конкретных рекомендаций по конструированию индивидуального имиджа, позволяя избегнуть просчитанного методологически риска и субъективных ошибок;

• знание, пусть приблизительное, этих законов позволяет такое применение классических и специфических социологических методов, которое приблизительно, воссоздает в лабораторных условиях реалии социальной мимикрии человека, выраженные об имиджах;

• специфика возможных эмпирических исследований индивидуальных имиджей не отрицает гипотезы о природе имиджей как особого алгоритма, символьно-образной стороны социальной стереотипизации, клиширования духовной жизни людей.

Авторскую же гипотезу относительно собственно природы индивидуальных имиджей можно выразить следующими рабочими дефинициями:

•имиджи есть система социального программирования духовной жизни и поведения субъектов (индивидов и групп) общецивилизованными и ментальными стереотипами и символами группового поведения, опосредованная мощью мотивации успеха, эталоном желаемого впечатления, мимитическими способностями субъекта и ситуацией.

Неопределенность в такой дефиниции концентрируется в понятии социального программирования, которое описывает воспроизводство, через систему групповых норм, таких воздействий на людей, которые резко увеличивают вероятность некритическое, миметически-символьного следования "шагам" такой нормативной программы;

• имиджи есть сторона коммуникаций субъекта с миром, выражающая бытие его духовного влечения к социальному успеху, используя, в качестве средства самого себя, адаптируя желание успеха к известным (освоенным) образцам группового восприятия, групповых оценок (стигматов) и групповым эффектам поведения.

Здесь неопределенность базируется на термине влечения к социальному успеху, что, несколько излишне жестко показывает врожденные предрасположенности к имиджам;

имиджи есть символьная сторона духовной жизни, данная в ориентации поведения субъектов на эталон желаемого впечатления. Такое определение автор использует в определении имиджелогии, хотя оно несколько увеличивает неопределенности, заменяя понятие социального программирования термином "ориентация", и так далее.

В любом случае, идеальное определение природы имиджей должно учитывать одновременное существование психических и групповых детерминант имиджей, ориентацию на групповой и личный успех в конкретной группе, использование, как средства достижения такой цели, самого себя (внешность, одежда, мимика, речь, интонации, цветность, взгляд, поза и других); статуса имиджей, как оружия борьбы с личными комплексами; провоцирование имиджей групповыми нормами и оценками; высокую роль символов в имиджах; субъективную ориентацию имиджей на субъективное же чувствование законов группового восприятия и другое. Уже потому даже простая дескриптивная дефиниция, хоть как-то затрагивающая все такие аспекты, была бы либо слишком развернутой и трудной для запоминания, либо неточной.

Иными словами, выдвигаемая в работе гипотеза выделяет, в качестве основной, но не единственной метки содержания категории имиджа, организацию коммуникативного пространства между людьми, причем таким образом, чтобы их поведение ориентировалось на неточное копирование символов социального успеха и не нарушало главных групповых норм. Выработка методов, приемов и законов формирования такого пространства есть важнейший элемент предметного поля имиджелогии (упоминавшаяся технология public relations).

Выделим таким ряд других общих положений дипломной работы;

- имиджи, представляя собой своеобразную, закрепленную в образах, символах и нормах программу социального поведения людей и их объединений, возникли вместе с феноменами группового поведения и существовали в догосударственную эпоху цивилизации – хотя бы в форме "тотемного поведения";

- имиджи показывают опыт закрепления норм общежития и в индивидуальной психике, и в групповом сознании-уже потому, что позволяют сберечь психические силы за счет копирования эталонных образцов поведения и гарантируют воспроизводство ориентации людей на символы группового успеха;

- они имеют ряд очевидных функций: психической защиты (маскировки), социального тренинга (выработки стереотипов поведения), мимесиса (получения наслаждения от реализации тяги к игре, актерству) и других, подробно описываемых в тексте;

- имиджи характеризуют духовный опыт социального эгоизма, живучесть жизненного принципа "показаться, чтобы преуспеть" и уже потому ортогональны высокой духовности, выражают фоновый уровень безнравственности товарно-машинных цивилизаций;