Педагогическая концепция Руссо

пороков, от приобретения вредных привычек я  отрицательных качеств. И сам

Руссо этот этап в воспитании называет   отрицательным   воспитанием,

раскрывая суть его следующим образом: "...Первоначальное воспитание должно

быть  чисто отрицательным. Оно состоит  не в том, чтобы учить добродетели  и

истине, а в той, чтобы предохранять сердце от порока, а ум - от заблуждения".

Почему же, собственно, Руссо так усиленно рекомендует именно в этом возрасте

предохранять  сердце ребенка от порока, а ум - от заблуждения? Кто или что

угрожает  ребенку?

Если  рассматривать вопрос в плане  психологическом, то ре­бенку, по мысли

Руссо, может угрожать   избыток   желаний   по сравнение с его способностями

и силами, а если ставить проблему в плане  социальном, то происхождение

пороков (лжи, обмана, хитрости и пр.) Руссо  объясняет   зависимостью

ребенка от людей, от общества. Из правильного  понимания и решения этих

вопросов  вытекает у Руссо понимание им проблем счастья, свободы и пр. Вот

почему  мы несколько подробнее и остановимся  на трактовке Руссо этих проблем,

как первоначальных (соотношение желаний и способностей, зависимость от

людей), так и производных от них (счастье, свобода). Прежде всего, Руссо

заявляет  о правах человека, в том числе  и ребенка, на счастье в земном мире,

а не  только в потустороннем. Счастье  человека, по Руссо, состоит в

соразмерности, в правильном соотношении, в приближении  к равновесию

(подлинное  равновесие вряд ли возможно) между его желаниями (силами,

потребностями) и его способностями, т.е. возможностями  их удовлетворения.

"Чувствующее  существо,- полагает Руссо,- способности  которого равнялись бы

желаниям  его, было бы существо  абсолютно счастливым".   Однако Руссо не

допускает мысли об  ограничении ваших  желаний, о каком-либо аскетизме, т.к. в

этом  случав человек просто перестал бы наслаждаться  своей жизнью, своим

бытием. Руссо, в противоположность религиозному миропониманию и учению,

ставит  вопрос не об ограничении человеческих желаний и потребностей вообще, а

об ограничении   избытка   же ланий. Чутьем великого человека Руссо угадывает

в этих вопросах  философскую проблему   меры, как проблему соразмерности,

соотношения, степени, в данном случае человеческих потребностей

(сравнительно  с желаниями). Такая постановка  вопроса, к тому же    в  ряде

случаев не лишенная элементов диалектики, сама по себе за­служивала внимания.

И нельзя, разумеется, винить Руссо в том, что  он был не в состоянии решить

эту проблему научно, то переводя ее из области социальной в область чисто

психологическую, то не видя подлинных причин (в ряде случаев, однако,

угадывая  их) мешающих удовлетворению потребностей простого человека. В

современном ему обществе (в этом Руссо был глубоко убежден), в условиях

неравенства, в условиях господства, с одной  стороны, роскоши, с другой -

нищеты, полное равновесие между желаниями  и способностями человека не может

быть  достигнуто. В связи с этим Руссо  вновь обращает свои взоры к

первобытному  состоянию (разумеется, теперь не как  к идеалу, а как к

иллюстрации), где такое равновесие было не только возможным, но и

абсолютным. Наибольшие возможности для достижения этого равновесия, по мысли

Руссо, имеются   в   естественном   состоянии человека. "...Чем ближе

человек остается к своему естественному  состоянию, тем менее разницы  между

его способностями  и его желаниями и тем, следовательно, менее удален он от

счастья". Второй аспект проблемы счастья у  Руссо - это счастье как

отсутствие  страданий: "Самый счастливый тот, кто терпит меньше всего

скорбей; самый несчастный тот, кто испытывает меньше всего радостей".

И, наконец, важнейший аспект проблемы счастья  в понимания Руссо - это счастье

как свобода, являющаяся первым естественный правом человека, первым его

благом, причем   свободу философ, а  в социально-политическом, и в

педагогической  планах никогда не понимает как анархию, как удовлетворение

бесконечных желаний я потребностей человека вообще я ребенка   в частности.

Свобода связывается у Руссо, причем теснейшим образом, с наличием у человека

разумных  желаний и (что не менее важно) возможностей для их удовлетворения.

Принципиальное  значение для понимания взглядов Руссо на свободу, в частности,

на свободу  в воспитания, имеет следующее высказывание великого философа и

педагога: '"Истинно свободный человек  хочет только то, что может, в делает,

что ему  угодно. Вот мое основное положение. Стоит только применить его к

детскому  возрасту, я все правила воспитания будут сами собой вытекать из

него".

В дальнейшем посмотрим, как эти правила Руссо  применяет к своему Эмилю.

Руссо,   следовательно, далек от мысли,  что  необходимо, руководствуясь в

воспитании  принципом свободы, удовлетворять  все желания и потребности

ребенка. Это противоречило бы не только здравому смыслу, на который нередко

ссылается Руссо, но такая "свобода" и самого воспитанника сделала бы

несчастным  человеком. Остроумно и образно  педагог рисует картину такого

"свободного" воспитания следующими словами: "Знаете ли, какой самый верный

способ  сделать вашего ребенка несчастным? Это - приучить его не встречать ни

в чем  отказа; так как желания его  постоянно будут возрастать вследствие

легкости  удовлетворения их, то рано или поздно невозможность вынудит вас,

помимо  вашей воли, прибегнуть к отказу, и эти непривычные отказы принесут ему

больше  мучений, чем самое лишение того, чего он желает. Сначала он захочет

полупить  палку, которую вы держите, скоро  он запросит ваши часы, затем

запросит  птицу, которая летит перед ним, запросит звезду, которую видит на

небе,  запросит все, что только увидит; если вы не бог, как вы его

удовлетворите?"

В этих и предшествующих высказываниях  Руссо, как справед­ливо отмечает

Н.К.Гончаров, близко подходит в понимании свободы  как осознанной

необходимости.  Таким образом, свобода человека как его счастье-это не

своеволие и произвол, а удовлетворение его  естественных потребностей в

соответствии  с возможностями и вместе с  тем ограничение себя и своих  желаний

в соответствии с необходимостью.

Это, так  сказать, философско-психологический аспект свобо­ды. Кроме него,

есть  аспект социальный и аспект педагогический (или, вернее, преломление

социального в плане воспитания ребенка). Руссо  прекрасно понимает, что нет,

и не может  быть   абсолютной    свободы   вообще, и тем более в условиях

феодального общества, построенного целиком на угнетении одних со стороны

других, в условиях бесправия народа. Вот  почему Руссо решает воспитывать

Эмиля вдали от города и людей с их испорченными нравами, совершенно изолируя

своего  воспитанника от окружающего общества.

Как сторонник  принципа свободы в воспитании,  Руссо призна­ет лишь один вид

зависимости - зависимость от вещей,  совершенно игнорируя другой её вид, -

зависимость от людей (во всякой случае на данной этапе  развития ребенка).

Свою  концепцию Руссо обосновывает так:  "Есть два сорта зависимости:

зависимость от вещей, лежащая в самой природе,  и зависимость от людей,

порождаемая обществом. Первая, не заключая в себе ничего морального, не

вредит  свободе и не порождает пороков; вторая, не будучи упорядоченною,

порождает все пороки; через нее-то именно и  развращают друг друга и господин

и раб".  Зависимость от людей, по мысли Руссо, помешает Эмилю естественно и

свободно  развиваться, помешает природе ребенка  сделать свое дело: развернуть

его силы и естественные возможности саморазвития. Здесь, как видим,

естественное  и свободное воспитания у Руссо  органически сливаются в единый

процесс. Зависимость от людей в воспитании ребенка Руссо не признает и по

другим  соображениям принципиального порядка: перед ним постоянно стоит образ

авторитаризма как в жизни,  социальной системе, так и в системе

воспитательной  с ее деспотизмом, гнетом к. подавлением, насилием над

личностью. Вот почему Руссо оставляет лишь один "гнет" или, как он пишет,

"иго", налагаемое на человека природой, тяжелое иго необходимости (в данном

случае  под природой Руссо понимает, безусловно, внешний окружающий мир). И,

в полном соответствии со своей теорией естественного  и свободного воспитания

и общефилософскими взглядами на природу человека, Руссо делает следующий

педагогический  вывод, облекая его в форму  совета воспитателю: "Держите

ребенка в одной зависимости от вещей, и вы будете следовать порядку  природы

в постепенном  ходе его воспитания".   Нужно, поясняет Руссо, чтобы ребенок

зависел, а не слепо повиновался, ибо зависимость  основана на слабости

ребенка, на стремлении взрослых помочь ему  в самосохранении  в этом случае

является  законной. Мы чувствуем, как Руссо  уже смягчает свое категорическое

требование  о том, что ребенка нужно держать только в одной зависимости от

вещей, т.к. сознает, что одни вещи, даже понимаемые широко, как