Понятие политической элиты. Современные концепции элит

Чтобы предотвратить  негативные тенденции, новый президент  В.В.Путин инициировал политические реформы с целью укрепления властной вертикали. В 2000 г. изменился порядок формирования Совета Федерации: в верхнюю палату парламента стали делегировать по одному представителю от исполнительной и законодательной власти субъекта федерации, но не первых лиц, как было ранее. В конце 2004 г. был принят федеральный закон, изменивший порядок избрания глав субъектов федерации: они стали избираться соответствующими законодательными собраниями по представлению президента страны. Последние всенародные выборы главы администрации состоялись в марте 2005 г. в Ненецком автономном округе.  

В итоге власть федерального центра была восстановлена, а главы регионов стали полностью  зависимы от президента. Опасность  распада страны была преодолена за счет отказа от демократической процедуры всенародных выборов. 

Анализ региональных руководителей свидетельствует  о том, что подавляющее число  губернаторов попало в элиту задолго  до своего назначения на пост главы  региона. Так по данным, приведенным  в исследовании О.Крыштановской[17], в 2002 г. среднее число пребывания в элите региональных руководителей до момента их назначения (избрания) главой региона составлял 15 лет, а среднее число лет пребывания на посту руководителя субъекта федерации – 6 лет. 

Средний возраст  регионального руководителя при  Л.Брежневе составлял 59 лет, при М.Горбачеве  – 52 года, при Б.Ельцине – 49 лет, при  В.Путине – 54 года.  

Вес советской  номенклатуры остается до сих пор  очень высоким. В 2002 г. 65,9% глав субъектов  федерации прежде состояли в советской номенклатуре (в 1992 г. – 78,2%, в 1997 г. – 72,7%). 

Как отмечает О.Крыштановская, «парадокс состоит в том, что  не выборы, а назначения привели  наверх новых людей».[18] 

Характеризуя  профессиональные качества  региональной политической элиты, многие исследователи отмечают ее редистрибутивное (рентное) отношение к экономической деятельности. В то же время следует отметить такую тенденцию, как выдвижение влиятельного слоя интеллектуальных, политических культурно-профессиональных, высокообразованных лидеров, которые составляют ядро региональной политической элиты. Как отмечает С.А.Грановский, «номенклатурные истоки нынешней власти, от которых нелегко избавиться, представляют собой тормоз реформ, препятствующий подлинной демократизации общества, преобразованию не только политической, но и всех других сфер нашей жизни. В России еще не сложилась элита, которая соответствовала бы уже проявившей себя новой государственности».[19] 

Важной характеристикой  элиты является ее ментальность. Практические ориентации и их реальное воплощение в делах региональных политико-административных элит отражаются как в их собственном мировосприятии, так и в оценках населения. Характеризуя ментальные особенности региональных административно-политических элит следует отметить их федералистское мышление, основными параметрами которого являются сохранение целостности Российской Федерации, проблемы равноправия всех субъектов, приоритет федеральных за­конов над республиканскими. 

Можно констатировать значительное ослабление центро-патерналистских надежд среди региональной политической элиты. В сознании элит надежды на возможности центра и собственные силы в развитии экономики и хозяйственных связей почти уровнялись. Во многих регионах уже превалирует настроение «опоры на собственные силы». Таким образом, этнофедералистские, экономико-федералистские и политико-федералистские факторы оказываются сопряженными в один комплекс и действуют сейчас одновекторно, способствуя более быстрому формированию федералистской парадигмы мышления. 

С другой стороны, в качестве важнейших характеристик  политической ментальности правящей элиты  многие исследователи подчеркивают ее беспринципность и «холопство»  Так, О.Гаман-Голутвина отмечает, что  «преклонение перед силой остается доминирующей установкой поведения и центральной, и региональных властей, и населения».[20] Это приводит к безоговорочной преданности Президенту, с одной стороны, и устойчивому приоритету клановых интересов над общенациональными, с другой.  

Исследователи выражают обеспокоенность сложившимся стратегическим потенциалом элиты, которая призвана защищать общество и повышать уровень его благосостояния. Так, Т.Заславская полагает, что элите «удалось создать такие правила игры, которые обеспечивают ей бесконтрольность и безответственность перед обществом. Результатом является углубление взаимного отчуждения власти и общества, проявляющегося, с одной стороны, в равнодушии власти к бедам народа, а с другой  - в тотальном недоверии народа к представителям и институтам власти».[21]

6.5. Циркуляция  и воспроизводство элиты  

Можно выделить две волны обновления высших слоев. Первая из них была связана с вторжением реформаторов. Вторая же ознаменовала приход контрреформаторов, действия которых  следует рассматривать как нормальное завершение реформенного цикла. В классических образах это выглядит так: «молодых львов» вытесняют «старые лисы». 

Модели циркуляции и  воспроизводства элитных групп  следует дополнить третьим элементом - расширением элитного состава. Увеличение элитных рядов в первой половине 1990-х гг. произошло более чем в два раза. Произошло значительное увеличение числа позиций, которые считаются «элитными». Это вызвано ростом числа новых хозяйственных структур, руководителей которых можно отнести к новой хозяйственной элите. Но не в меньшей степени это относится и обусловлено ростом политических и административных структур.  

Ускорение циркуляции российских элит является очевидным  фактом. Оно началось еще при правлении  М.Горбачева за счет выдвижения наверх многочисленных представителей так называемых предноменклатурных групп из разных общественных секторов (в основном речь идет о бывших руководителях среднего звена - начальниках отделов, подразделений, служб).  

В 1990-е гг. ускорившийся темп  элитного трафика (перемещение  элиты – термин, введенный в оборот О.Крыштановской) потребовал изменения подходов к работе с кадрами. При Б.Ельцине происходили частые отставки, перестановки чиновников высокого ранга, которых он сначала к себе приближал, затем разочаровывался и менял их на других. Стремительность кадровых замен привела к разрушению кадрового резерва, который помогал поддерживать преемственность. Появилась необходимость в создании неких резерваций для выпавших из власти высокопоставленных чиновников. В результате были созданы такие структуры, как «государственный бизнес» - коммерческие организации, базирующиеся на ресурсах государства и имеющие множественные привилегии по сравнению с частным бизнесом, а также фонды, ассоциации, общественно-политические организации, руководство которыми принимали отставники. Последние годы в качестве некой резервации выступает депутатская деятельность, который обеспечивает необходимый почет всем бывшим чиновникам. 

С широким распространением альтернативных выборов правящая элита  больше не имела полного контроля за выводом нежелательных личностей из состава элиты. Чиновники, потерявшие посты в органах исполнительной власти, могли быть избранными в федеральный или региональный парламент, уйти в крупный бизнес и влиять на политическую ситуацию с помощью экономических ресурсов, или создать политическую партию и активно участвовать в политической жизни. 

Если в советское  время отставка означала «политическую  смерть», то в постсоветское время  стали происходить возвраты во власть. Так, из состава правительственной элиты 1992 г. доля возврата составила 12,1%, для правительства 1999 г. – 8%.[22] 

При В.Путине кадровая ситуация начинает постепенно меняться. Происходит восстановление кадрового  резерва, укрепляется государственная  служба, а лояльность режиму становится гарантией стабильности статуса. Административная реформа, начатая в 2004 г. и призванная сократить численность чиновничества, лишь только переструктурировала ведомства и значительно увеличила зарплату госслужащих. В 2000-х гг. возрастает не вертикальная, а горизонтальная мобильность в элите. Так, бывшие губернаторы становятся членами Совета Федерации, бывшие министры – депутатами, бывшие чиновники президентской администрации уходят в государственный бизнес. 

Как показывают исследования, по большинству показателей характер назначений и отставок при В.Путине претерпел незначительные изменения: возраст входа и выхода, среднее число лет пребывания в должности, удельный вес лиц пенсионного возраста среди отставников примерно такие же, что и при предыдущем президенте. Но главным является то, что изменилась атмосфера: растущая уверенность в себе политической элиты, основой которой является высокий уровень доверия населения к президенту. 

Изменение норм и правил властных взаимодействий во многом произрастает из процесса реконверсии элиты (т.е. перевода капитала из одной формы в другую). Решающим элементом этого процесса стала «капитализация» элитных групп. Она проявилась, прежде всего, в двух явлениях. Во-первых, часть политической элиты конвертировала свое политическое влияние в экономический капитал. Представители политической номенклатуры сами вошли в новую бизнес-элиту или протежировали в хозяйственной сфере близких родственников. Во-вторых, «капитализация» коснулась самой политической элиты - через расширение коррупции. Коррупция существовала всегда, но именно в современной России она стала как никогда масштабной и открытой.  

В результате политика стала ассоциироваться с самым  прибыльным бизнесом. С одной стороны, крупные предприниматели ищут протекции  государства и стараются получить от государства собственность и привилегии. С другой стороны, политики уже не удовлетворяются привычными атрибутами власти и известности. Их статусные позиции должны подкрепляться поступлениями на частные банковские счета. В результате крупные бизнесмены становятся политически влиятельными персонами, а политики превращаются в весьма обеспеченных людей. 

Следующий процесс, который заслуживает особого  внимания, связан с взаимоотношениями  различных элитных групп. Здесь  обычно сталкиваются две противоположные тенденции -  фрагментация и консолидация элит. Гипотеза о фрагментации утверждает, что происходит процесс плюрализации элит и возникновения многочисленных групп давления и интересов. 

Противостояние  законодательной власти, президентских структур и правительства, федеральных и региональных органов государственного управления, партийных группировок левого и правого толка, политической, военной и хозяйственной элит, отраслевых лобби, представляющий различные хозяйственные комплексы - все это вносит вклад в ситуацию властного плюрализма. Подобная ситуация может рассматриваться как проявление демократизации общества, но чаще в ней усматривают свидетельства вакуума власти и недостатка эффективного управления.  

К фрагментации приводит также борьба за власть между «старой» и «новой» элитой. Целью первой является удержание власти, второй – захват ключевых позиций в государстве и вытеснение со своих постов своих оппонентов. 

Противоположные оценки высказываются в рамках гипотезы о консолидации элит. Здесь утверждается, что разделительные линии между различными элитными группами все более размываются, а власть концентрируется в руках ограниченного числа субъектов. Законодательные власти не имеют особой силы; федеральные органы сохранили достаточно административного и финансового влияния над регионами, чтобы определять политику на региональном уровне; военная элита по-прежнему лояльна и подчинена политическим силам; «левые» и «правые» партийные группировки дрейфуют к политическому «центру».  

Не следует  также преувеличивать конфронтацию политической и хозяйственной элит. Напротив, для этапа трансформации  российской элиты характерна интеграция политической и экономической элиты. Причина такого сближения заключается  во взаимной выгоде: экономическая элита заинтересована в соответствующем распределении бюджетных средств и федеральных инвестиций, определенной кадровой политике, принятии выгодных для себя политических решений, а политическая элита хочет извлекать выгоду из трансформации экономики. 

Таким образом, несмотря на видимые противостояния, происходит консолидация элитных групп.

6.6. Политическая  корпоративность 

В западной политической элите приоритетом выступает  социальное происхождение, определяющее стартовые возможности, условия  и ориентиры первичной и вторичной социализации в отличие от российской, где место этого фактора занимает предшествующая связь с номенклатурной элитой и приверженность лидеру - руководителю. Иными словами, корпоративное происхождение. 

Американский  политолог Ф.Шмиттер рассматривает корпоративизм «в качестве одного из возможных механизмов, позволяющих ассоциациям интересов посредничать между своими членами (индивидами, семьями, фирмами, локальными сообществами, группами) и различными контрагентами (в первую очередь, государственными и правительственными органами)».[23] Корпоративизм органично вписывается в демократический правопорядок, о чем свидетельствует распространение данного феномена в странах с развитыми демократическими институтами, и со значительными рецидивами - в странах неконсолидированной демократии. Особенно негативно он проявляет себя в политической сфере.