Политическая мысль эпохи Возрождения и Реформации. Учение Н. Макиавелли о государстве

Высоко оценивая политическое и гражданское значение религии  языческого Рима, Макиавелли решительно высказывался и о негативном в  целом значении христианской религии  для современных ему итальянских  государств. Его анализ политической роли христианской религии в истории  его отечества содержит в себе много справедливого, однако оценка религии исключительно с политической точки зрения представляет собой  явную натяжку.

О политической роли религии  и церкви, Макиавелли считает, что, если бы в христианской республике сохранилась  религия, основанная апостолами христианства, христианские государства были бы гораздо  счастливее и более согласны между  собой, чем теперь. Но христианская религия глубоко упала, и это  лучше всего показывает то обстоятельство, что народы, наиболее близкие к  римской церкви, оказываются наименее религиозными. Если взглянуть на основные начала христианства, говорил Макиавелли, а потом посмотреть, во что их обратили в наши дни, то нельзя не сомневаться, что итальянцы близки к погибели или к наказанию. Причина нашей  погибели - церковь, которая держала и держит страну в несогласии. Действительно, ни одна страна никогда не пребывала в согласии и благополучии, если не объединялась под одной властью, как Франция и Испания. Причиной же, по которой Италия не имеет общей республиканской или монархической власти, должно считать только Церковь. Не имея силы овладеть Италией и в то же время, не позволяя сделать это другим, церковь оказалась причиной, почему Италия была разделена на множество княжеств.

Размышляя о том, почему древние  люди были более привержены свободе, Макиавелли видит причину этого  в разнице в воспитании, которое  в первую очередь проистекает  от различия в религии древней  и современной. Этические начала христианства, по его мнению, практически неосуществимы. Христианство, полагая высшее благо в смирении, в презрении к мирскому, в отречении от жизни, обессилило мир и предало его в жертву мерзавцам. Когда ради достижения рая люди предпочитают переносить любые обиды, мерзавцам открывается обширное и безопасное поприще. Религия древних римлян лучше служила государству. Таким образом, Макиавелли признает религию лишь средством политики, внедряющей одобряемые государством нравы.

Политическое и государственное  единство итальянского народа как высшая задача светской власти. Только монарх-реформатор, избранный народом, может объединить страну под своей властью, создать  национальное государство, независимое  от папства. Для реализации этой высшей политической цели хороши все средства. Пусть правителя обвиняют за его  поступки, важны лишь результаты его  деятельности: он всегда будет оправдан, если результаты окажутся хороши. Строя  национальное государство, князь должен быть отважнее льва и хитрее лисы, он может не считаться со своими обещаниями, если это идет на пользу дела, более  всего ему следует заботиться о силе, так как хорошие друзья всегда будут, если будут хорошие  войска.

Государь должен хорошо изучить  природу человека и использовать это знание в государственных  интересах. Во всех государствах и у  всех народов существовали и существуют одни и те же стремления и страсти: люди властолюбивы и корыстолюбивы, непостоянны, неблагодарны, трусливы, ленивы и лицемерны, завистливы и  преисполнены ненависти друг к другу. При ограниченных способностях они  обладают непомерными желаниями, пороки перенимают скорее, чем добродетели. Зная об этих свойствах людей и  подчиняя моральные соображения  целям политики, государь сможет решить свои задачи.

Все возможные формы государства, считает Макиавелли, можно свести к двум основным – монархиям (княжествам) и республикам. В работе «Государь» объектом исследования Макиавелли являются только княжества, а предметом, который его интересует – законы, в соответствии с которыми можно этими княжествами управлять и их удерживать. Макиавелли приходит к следующему выводу. Все княжества, о которых сохранилась память в истории, управлялись двояко: или одним князем, и тогда все остальные – только рабы, которые помогают ему управлять государством как слуги, единственно по его милости и поручению, или князем совместно с баронами, получающими это достоинство не по милости господина, а по древности рода. У таких баронов есть собственные владения и подданные, которые признают их господами и питают к ним естественную привязанность¹⁹.

Примером первого типа является управление турецкого султана (один – владыка, остальные – рабы, власть владыки не ограничена, население признает только его, правители областей назначаются и смещаются лично им и когда ему угодно, население подчиняется этим чиновникам только как слугам владыки, не испытывая к ним симпатии). Примером второго типа управления является власть короля Франции, который окружен многочисленной родовой знатью, признанной и любимой своими подданными, причем у знати есть особые права, и король не может отнять их без опасности для себя лично. Легко заметить, что данные наблюдения Макиавелли полностью согласуются с современными представлениями о двух основных формах государственного устройства (монархии и республики). А его анализ типов княжеств полностью воспроизведен М. Вебером в его теории легитимного господства при трактовке отличительных черт традиционной формы легитимной власти.

Как войти в политическую элиту? В «Государе» Макиавелли занимает вопрос, который сегодня мы назвали  бы относящимся к сфере исследований «политических элит»: как именно, или благодаря чему простой человек  может возвыситься до уровня князя, как становятся представителем элиты? Макиавелли считает, что для этого  есть две возможности: собственная  сила и милость судьбы. Первая возможность  – собственная сила – может проявляться как доблесть, духовная мощь человека. Такие люди не обязаны судьбе ничем, кроме представившегося случая, без которого их духовная мощь пропала бы даром, но не будь этой мощи, случай представился бы напрасно. Собственной силой, доблестью и духовной мощью люди добиваются власти с трудом, но удерживают ее потом легко. Самые большие трудности, с какими им приходится сталкиваться, связаны с введением новых порядков и учреждений. Это есть самое трудное дело по замыслу, оно же самое сомнительное по успеху я самое опасное при осуществлении. Ведь при этом врагами реформатора-преобразователя будут все, кому выгоден прежний порядок.

Второй путь или вторая возможность возвышения простого человека в князья – милость судьбы. Такие люди, перестав по милости судьбы быть частными лицами и став вершителями судеб других людей, возвышаются относительно легко, но удержаться у власти им стоит больших усилий. Часто случается, что государственная власть им достается по воле уступивших. Такие люди держатся у власти по произволу и воле тех, кто им ее уступил, а это очень неустойчивое основание власти. Не имея собственных корней и опор, они часто теряют власть от первой же бури. Но бывает и так, что человек, неожиданно ставший властителем, оказывается настолько искусным, что умеет очень скоро подготовиться к тому, чтобы сохранить дарованное ему судьбой, и позже заложить основы прочности собственной власти.

Помимо собственной доблести и милости судьбы есть еще два  средства, при помощи которых простой  гражданин может сделаться князем. Эти два способа нельзя приписать  ни счастью, ни собственной силе. Речь идет, во-первых, о государе, который  приобретает власть преступным путем  или путем злодеяния. Макиавелли приводит два значимых примера завоевания власти с помощью насилия: один из древней, а другой из современной  ему истории, но при этом указывает, что будет, по возможности, воздерживаться от рассуждений о том, достойно ли так поступать. Таким образом, он сознательно занимает позицию ученого-исследователя, наблюдающего сферу реальной политики, а не философа-моралиста, рассуждающего  в категориях добра и зла. Макиавелли приходит к выводу, что при таком  способе овладения государством, захватчик должен обдумать все необходимые  жестокости и совершить их сразу, чтобы не пришлось каждый день вновь повторять их, и можно было, не прибегая к ним вновь, успокоить людей и привлечь их к себе благодеяниями. Кто поступает иначе по робости или под влиянием дурного совета, тот будет вынужден постоянно держать в руке нож и никогда не сможет положиться на своих подданных, которые, в свою очередь, из-за постоянных и новых притеснений никогда не смогут почувствовать себя в безопасности. Обиды следует наносить разом, констатирует Макиавелли, а благодеяния надо делать понемногу, чтобы они лучше запечатлевались.

Второй способ приобретения власти Макиавелли называет «гражданским княжеством». В этом случае простой, хотя и видный гражданин, благодаря  расположению к нему других его сограждан, становится князем своего государства. Приобретается такая власть не одной  только собственной силой (доблестью) и не одной милостью судьбы, и  уж точно не злодейством или иным нестерпимым насилием, а скорее хитростью. Человеку, ставшему князем, в этом случае удается, как бы перехитрить всех и стать князем при наличии основных враждующих партий с противоположными интересами – знати и простого народа.

О хороших и дурных властителях, а также о хороших и дурных временах. И все же Макиавелли во многом остается политическим философом. Так, он различает хорошее и дурное управление, хорошие и дурные времена. Дурное управление находится в руках ничтожных правителей, которые больше грабят своих подданных, чем заботятся о них. Ничтожные правители дают своим подданным больше поводов к раздорам, чем к единению. Страна под их управлением изнемогает от грабежей, разбоев и всякого рода насилия. В дурные времена множество монархов умирают от меча, бесчисленных междоусобий, беспрестанной внешней войны. Что же касается страны, то она страдает от беспрерывных бедствий; города ее разрушены и разграблены. Рим, столица мира, объят пламенем, Капитолий разрушен собственными гражданами, осквернены древние храмы, искажены религиозные обряды, города полны прелюбодеяния. В народе процветают бесчисленные злодеяния, благородство происхождения, богатство, честь, а главное добродетель почитаются уголовными преступлениями. Клеветников награждают, а человек, не имеющий ни одного врага, гибнет от рук друзей. И все это обязано своим происхождением плохим властителям.

Для того чтобы в стране существовали мир, безопасность и подчинение властям, необходимо дать ей хорошее  управление. В эпохи добрых правителей государь находится в безопасности среди обеспеченных граждан. В стране мир, все наслаждаются спокойствием и управляются правосудием. Сенат  пользуется своей властью, судьи  – своими прерогативами, богатые граждане – своими богатствами, благородство и добродетель уважаются. При хорошем управлении можно обуздать раздоры, беспорядки, пороки и честолюбие, каждый может свободно выражать и защищать какое угодно мнение. Государь любим народом и окружен уважением. Макиавелли допускал, что в чрезвычайных обстоятельствах государственная власть может наводить порядок, водворять мир и согласие, действуя жестоко и решительно, без ограничений, но этот период полнейшей власти должен быть как можно более коротким, чтобы государь не стал ненавистным для населения.

Главные основы всех государств, в том числе и крепкие основы княжеской власти, – хорошие законы и сильное войско. Военные силы, с помощью которых князь защищает свое государство, являются или его собственными, или наемными, или вспомогательными, или смешанными. Наемные и вспомогательные войска бесполезны и опасны, в них нет ни преданности, ни иного побуждения, удерживающего их в строю, кроме ничтожного жалованья, которого недостаточно, чтобы они готовы были умереть. Они согласны быть солдатами князя, пока он не воюет, но едва наступает война, они бегут или уходят. Из опыта видно, подчеркивал Макиавелли, что только князья и республики, имеющие собственные войска добиваются великих успехов. Рим и Спарта, вооруженные и свободные, простояли ряд столетий. Швейцарцы – это самые свободные и лучше всего вооруженные люди.

Вспомогательные войска – другой вид негодных вооруженных сил – появляются тогда, когда князь призывает какого-нибудь могущественного государя прийти ему на помощь и защиту. Тот, кто хочет отнять у себя возможность побеждать, пусть выбирает эти войска, еще гораздо более опасные, чем наемные. Мудрый князь всегда избегает этих войск, он обращается к собственным силам и предпочитает скорее проиграть со своими войсками, чем победить с чужими, считая победу, добытую посторонним оружием, не настоящей. Собственные же войска – это те, которые составлены или из подданных, или из сограждан, или из людей, обязанных одному князю.

Князь не должен иметь другой цели, другой мысли, другого дела, которое  стало бы его ремеслом, кроме войны, ее учреждений и правил, ибо это  – единственное ремесло, подобающее повелителю. В нем такая сила, которая не только держит у власти тех, кто родились князьями, но нередко возводит в это достоинство частных людей. И наоборот, можно видеть, что, когда князья думали больше об утонченной жизни, чем об оружии, они лишались своих владений. Главная причина потери князем государства – пренебрежение к военному ремеслу, а условие приобретения им власти – быть мастером этого дела.

О качествах лидеру и его  имидже. Говоря о властителе, Макиавелли различал его качества и, говоря современным  языком, его имидж. Политическому  лидеру, князю полезно слыть щедрым, оставаясь на деле бережливым. Каждый властитель должен стремиться к тому, чтобы его считали милостивым, а не жестоким. К вещам, которых  следует больше всего остерегаться лидеру, относится возбуждение к  себе презрения и ненависти. Князя  презирают, если считают его непостоянным, легкомысленным, изнеженным, малодушным, нерешительным. Князь должен внушать страх, чтобы если не заслужить любовь, то уж во всяком случае избежать ненависти, потому что вполне можно устрашать и в то же время не стать ненавистным. Князь всегда этого добьется, если не тронет ни имущества подданных, ни их жен. Больше всего, следует воздерживаться от чужого имущества, потому что люди забудут скорее смерть отца, чем потерю наследства. Когда же князь выступает с войсками и под его началом находится множество солдат, безусловно, необходимо не смущаться имиджем жестокого командира, потому что без этого в войске никогда не будет ни единства, ни готовности к действию.

Никто не будет спорить, замечает Макиавелли, что для князя похвально  быть прямым человеком и соблюдать  данное слово. Однако род его деятельности таков, что князю приходится часто  не считаться с обещаниями, хитрить  и одолевать тех, кто полагается на честность. Надо быть лисицей, чтобы  распознавать западню, в которую  могут вовлечь князя другие люди, занимающиеся политикой, и львом, чтобы  устрашать силой. Разумный правитель  не может и не должен быть верным данному слову, когда такая честность обращается против него и не существует больше причин, побудивших его давать обещания. Если бы все люди были хороши, такое правило было бы дурно, но так как они злы и не станут держать слово, данное князю, то и ему незачем блюсти слово, данное им. У князя никогда не будет недостатка в законных причинах оправдать нарушение данного им обещания. Можно привести бесконечное число примеров и показать, сколько мирных договоров, сколько обещаний союза обратились в ничто, в пустой звук из-за вероломства князей. Кто искуснее всех умел действовать по-лисьи, тому и приходилось лучше. Однако необходимо уметь хорошо скрыть в себе это лисье существо и быть великим притворщиком и лицемером.